Раскрой глаза и просто выве-выве-выве-вывернись наизнанку
После этого я самостоятельно двинула в Третьяковку.
Ввиду моего волшебного топографического кретинизма мероприятие представлялось не по-детски рискованным, так что я заранее вооружилась подробными планами местности и внутренностей музея, просчитав пути отступления и сверившись с розой ветров. Но Москва меня в очередной раз порадовала - от выхода метро до самого музея расставлены четкие и различимые указатели.
С вполне предсказуемым чувством удовлетворения побродила по первым залам с парадными портретами и пейзажами, поглядела на прозрачнооких княгинь, бархатно-томных графинь и прочую снабженную жабо и буклями знать 18-го и 19-го веков, поприглядывалась к деталям и мазкам. Думала о школе классического портрета, где существовал прямой императив изображать все идеальным, без изъянов, дефектов и трещинок. Сделав петлю через реализм и появление безжалостно фиксирующей все мелочи фотографии, идеальность возвратилась к нам в виде повсеместного фотошопа. Что если скоро появится возможность вмонтировать фильтр идеальности прямо в человеческий глаз? Мы же имеем духи для обмана обоняния, наушники с музыкой для услаждения слуха, почему бы не обманывать и зрение тоже? Сколько людей стали бы счастливее, видя в зеркале и вокруг себя только прекрасные и доведенные до совершенства черты? Думаю, многие.
Или пойти еще дальше и представить фильтры с программами любых заказанных изменений на выбор: поп-арт, импрессионизм, гиперреализм, или какой-нить лсд-стайл, или набор-фильтров-инстаграма-5-по-цене-одного-звоните-сейчас-и-получите-эффект-боке-на-оба-глаза-в-подарок!, например, вы вот что бы выбрали? Или отвергли бы это веяние?
После первых залов не очень охотно зашла в зал Врубеля, где неожиданно для себя испытала катарсис, вглядевшись в его живопись и рисунки.
Врубель прежде был мне чужд и непонятен. Да и как понять полумазаичные картины размером с открытку с поправкой на сомнительную цветопередачу - никак, но насколько поразили меня его полотна живьем, живые картины - это совсем, совсем другое ощущение! Они мощно обволакивают атмосферой (поддержанной, кстати, и сиренево-сизым оформлением зала) и вовлекают в себя, ловишь блики рельефных мазков, преследуешь безумную геометриию ломаных линий, плывешь по цветовому ряду, - и вот ты уже заперт в этой картине, зависим, подчинен ее давящему объему и внедрен в ее пространство...
Брр!
Вобщем, Врубель стал для меня открытием, с его лиловых залов и началось мое погружение в искусство, внутри что-то изменилось; далее я гуляла по галереям музея уже с новыми глазами и с сердцем, которое, сдавшись, скинуло все критиканские заслоны и защиты, и эти обстоятельства практически довели меня до слез ближе к концу моих гуляний, потому что с непривычки невыносимо смотреть на сплав мастерской техники и качественной фактуры, легированный мировой историей, который представляет собой собрание шедевров третьяковки. Слезы крались по моим дрожащим ресницам, я волевым усилием загоняла их обратно, меня качало, и внутри все дрожжало, и когда совершенно не в себе я выкатилась наружу, в шум и воздух и асфальт, взгляд еще долго вместо улиц Москвы видел лишь чарующее море Айвазовского, звонкий иней Грабаря и яркое солнце Верещагина.
...
На следующий день я, все еще раздавленная сильным впечатлением от третьяковской галереи, ползала по музею изобразительных искусств им. Пушкина, облизывая глазами все, что попадалось на пути. Я пошла смотреть импрессионистов в блок европейского искусства XIX-XX вв. Импрессионисты у меня в фаворе последний год, я их хотела, и я их получила. Всех. Вместе с ними получилось прочувствовать и постимпрессионистов тоже, Гогена, например, а читая справки к картинам, лучше поняла характер влияния художественного мышления на образ жизни. Очень запомнилось это: «Мне кажется, что по цвету я еще никогда не создавал ни одной вещи с такой сильной торжественной звучностью. Деревья в цвету, собака сторожит, справа два голубя воркуют. Но какой смысл посылать это полотно в Париж, когда уже есть столько других, которые не продаются и вызывают вой. Это вызовет еще больший вой» (о картине "Жена короля", из письма Гогена к своему другу в апреле 1896).
В зале Матисса полотна размещены развивающе. Например, рядом висят "Бутылка схидама" и "Фрукты и бронза". Между ними 13 лет эволюции взглядов художника, который как бы говорит нам: "Умойтесь, это осознанный выбор".
Это круто и по-настоящему.
Экспозицию этого музея, кстати, можно удобно посмотреть на их сайте.
Дальше будет еще кое-что.
Ввиду моего волшебного топографического кретинизма мероприятие представлялось не по-детски рискованным, так что я заранее вооружилась подробными планами местности и внутренностей музея, просчитав пути отступления и сверившись с розой ветров. Но Москва меня в очередной раз порадовала - от выхода метро до самого музея расставлены четкие и различимые указатели.
С вполне предсказуемым чувством удовлетворения побродила по первым залам с парадными портретами и пейзажами, поглядела на прозрачнооких княгинь, бархатно-томных графинь и прочую снабженную жабо и буклями знать 18-го и 19-го веков, поприглядывалась к деталям и мазкам. Думала о школе классического портрета, где существовал прямой императив изображать все идеальным, без изъянов, дефектов и трещинок. Сделав петлю через реализм и появление безжалостно фиксирующей все мелочи фотографии, идеальность возвратилась к нам в виде повсеместного фотошопа. Что если скоро появится возможность вмонтировать фильтр идеальности прямо в человеческий глаз? Мы же имеем духи для обмана обоняния, наушники с музыкой для услаждения слуха, почему бы не обманывать и зрение тоже? Сколько людей стали бы счастливее, видя в зеркале и вокруг себя только прекрасные и доведенные до совершенства черты? Думаю, многие.
Или пойти еще дальше и представить фильтры с программами любых заказанных изменений на выбор: поп-арт, импрессионизм, гиперреализм, или какой-нить лсд-стайл, или набор-фильтров-инстаграма-5-по-цене-одного-звоните-сейчас-и-получите-эффект-боке-на-оба-глаза-в-подарок!, например, вы вот что бы выбрали? Или отвергли бы это веяние?
После первых залов не очень охотно зашла в зал Врубеля, где неожиданно для себя испытала катарсис, вглядевшись в его живопись и рисунки.
Врубель прежде был мне чужд и непонятен. Да и как понять полумазаичные картины размером с открытку с поправкой на сомнительную цветопередачу - никак, но насколько поразили меня его полотна живьем, живые картины - это совсем, совсем другое ощущение! Они мощно обволакивают атмосферой (поддержанной, кстати, и сиренево-сизым оформлением зала) и вовлекают в себя, ловишь блики рельефных мазков, преследуешь безумную геометриию ломаных линий, плывешь по цветовому ряду, - и вот ты уже заперт в этой картине, зависим, подчинен ее давящему объему и внедрен в ее пространство...
Брр!
Вобщем, Врубель стал для меня открытием, с его лиловых залов и началось мое погружение в искусство, внутри что-то изменилось; далее я гуляла по галереям музея уже с новыми глазами и с сердцем, которое, сдавшись, скинуло все критиканские заслоны и защиты, и эти обстоятельства практически довели меня до слез ближе к концу моих гуляний, потому что с непривычки невыносимо смотреть на сплав мастерской техники и качественной фактуры, легированный мировой историей, который представляет собой собрание шедевров третьяковки. Слезы крались по моим дрожащим ресницам, я волевым усилием загоняла их обратно, меня качало, и внутри все дрожжало, и когда совершенно не в себе я выкатилась наружу, в шум и воздух и асфальт, взгляд еще долго вместо улиц Москвы видел лишь чарующее море Айвазовского, звонкий иней Грабаря и яркое солнце Верещагина.
...
На следующий день я, все еще раздавленная сильным впечатлением от третьяковской галереи, ползала по музею изобразительных искусств им. Пушкина, облизывая глазами все, что попадалось на пути. Я пошла смотреть импрессионистов в блок европейского искусства XIX-XX вв. Импрессионисты у меня в фаворе последний год, я их хотела, и я их получила. Всех. Вместе с ними получилось прочувствовать и постимпрессионистов тоже, Гогена, например, а читая справки к картинам, лучше поняла характер влияния художественного мышления на образ жизни. Очень запомнилось это: «Мне кажется, что по цвету я еще никогда не создавал ни одной вещи с такой сильной торжественной звучностью. Деревья в цвету, собака сторожит, справа два голубя воркуют. Но какой смысл посылать это полотно в Париж, когда уже есть столько других, которые не продаются и вызывают вой. Это вызовет еще больший вой» (о картине "Жена короля", из письма Гогена к своему другу в апреле 1896).
В зале Матисса полотна размещены развивающе. Например, рядом висят "Бутылка схидама" и "Фрукты и бронза". Между ними 13 лет эволюции взглядов художника, который как бы говорит нам: "Умойтесь, это осознанный выбор".
Это круто и по-настоящему.
Экспозицию этого музея, кстати, можно удобно посмотреть на их сайте.
Дальше будет еще кое-что.