О переводе священных текстов
Речь, разумеется, пойдет исключительно о христианских текстах, поскольку перевод прочих вероучительных текстов бессмыслен, а потому душевреден: как их ни переведи - к Истине не приблизишься.
Дело это весьма тонкое, посильное только высочайшим профессионалам.
Профессионализм заключается не только и не столько в безукоризненном знании тончайших нюансов языка оригинала и языка, на который переводится текст, сколько в ощущении переводчиком христианства - принятия им христианского духа.
Ощущение же это может возникнуть (а может и не возникнуть) лишь по достижении понимания христианских истин, не наступающего гарантированно в результате простого их узнавания.
Несоблюдение этих условий неизбежно приведет к появлению новых, не отражающих в должной мере сути христианства переводов, каковыми являются переводы Кассиана, Кузнецовой, Кулакова, в сравнении с которыми даже антихристианский масонский синодальный перевод представляется верхом совершенства.
Требования эти настолько высоки, что трудно представить себе существование соответствующего им нашего современника.
В этих обстоятельствах должно пользоваться славянским текстом Священного Писания, осуществленным людьми, еще хранившим православный дух и уже этим отличавшимся в лучшую сторону от последующих переводчиков, утративших этот дух. Не следует смущаться неидеальностью славянского текста: дух христианства в нем сохранен, а некоторые недочеты легко поправимы ощущением читателем этого духа.
Если же оного ощущения нет, не поможет уже ничто. Это отлично видно на примерах споров, устраиваемых ревнителями подстрочного перевода греческого текста, не пытающимися вникнуть в смысл обсуждаемых стихов и не замечающими даже нелепостей, а нередко и бессмысленности такого перевода.
Дело это весьма тонкое, посильное только высочайшим профессионалам.
Профессионализм заключается не только и не столько в безукоризненном знании тончайших нюансов языка оригинала и языка, на который переводится текст, сколько в ощущении переводчиком христианства - принятия им христианского духа.
Ощущение же это может возникнуть (а может и не возникнуть) лишь по достижении понимания христианских истин, не наступающего гарантированно в результате простого их узнавания.
Несоблюдение этих условий неизбежно приведет к появлению новых, не отражающих в должной мере сути христианства переводов, каковыми являются переводы Кассиана, Кузнецовой, Кулакова, в сравнении с которыми даже антихристианский масонский синодальный перевод представляется верхом совершенства.
Требования эти настолько высоки, что трудно представить себе существование соответствующего им нашего современника.
В этих обстоятельствах должно пользоваться славянским текстом Священного Писания, осуществленным людьми, еще хранившим православный дух и уже этим отличавшимся в лучшую сторону от последующих переводчиков, утративших этот дух. Не следует смущаться неидеальностью славянского текста: дух христианства в нем сохранен, а некоторые недочеты легко поправимы ощущением читателем этого духа.
Если же оного ощущения нет, не поможет уже ничто. Это отлично видно на примерах споров, устраиваемых ревнителями подстрочного перевода греческого текста, не пытающимися вникнуть в смысл обсуждаемых стихов и не замечающими даже нелепостей, а нередко и бессмысленности такого перевода.