О человеке плотском, душевном и духовном
«Мы́ же не ду́ха мíра сего́ прiя́хомъ, но Ду́ха и́же отъ Бо́га, да вѣ́мы я́же отъ Бо́га дарова́нная на́мъ, я́же и глаго́лемъ не въ науче́ныхъ человѣ́ческiя прему́дрости словесѣ́хъ, но въ науче́ныхъ Ду́ха свята́го, духо́вная духо́вными сразсужда́юще. Душе́венъ же человѣ́къ не прiе́млетъ я́же Ду́ха Бо́жiя: юро́дство бо ему́ е́сть, и не мо́жетъ разумѣ́ти, зане́ духо́внѣ востязу́ется. Духо́вный же востязу́етъ у́бо вся́, а са́мъ то́й ни отъ еди́наго востязу́ется. Кто́ бо разумѣ́ у́мъ Госпо́день, и́же изъясни́тъ и́? Мы́ же у́мъ Христо́въ и́мамы. И а́зъ, бра́тiе, не мого́хъ ва́мъ глаго́лати я́ко духо́внымъ, но я́ко пло́тянымъ, я́ко младе́нцемъ о Христѣ́. Млеко́мъ вы́ напои́хъ, а не бра́шномъ: и́бо не у́ можа́сте, но ниже́ еще́ мо́жете ны́нѣ, еще́ бо пло́тстiи есте́. Идѣ́же бо въ ва́съ за́висти и рве́нiя и ра́спри, не пло́тстiи ли есте́ и по человѣ́ку хо́дите?» (1Кор 2:12-3:3).
Апостол Павел проводит четкую границу между праведниками - идущими по Пути в направлении Царства Небесного, и грешниками - идущими в противоположном направлении, относя к первым людей духовных, ко вторым - плотских и душевных. Характеристика плотского человека как погрязшего в грехах не вызывает сомнений. Человек же душевный охарактеризован не совсем явно - короткой фразой: «Душе́венъ же человѣ́къ не прiе́млетъ я́же Ду́ха Бо́жiя». Но и плотский человек не приемлет Духа Божия. Так в чем же различие между человеком плотским и человеком душевным?
Состояние душевного человека предельно ясно описал Иоанн Кассиан Римлянин:
«Итак, прежде всего нам надлежит понять силу двух хотений, т. е. плоти и духа, тогда мы сможем решить, что есть и какова воля наша, положенная как бы в середине между ними; после чего определится и то, к чему не лежит наша воля. <…>
Находясь в середине между этими двумя стремлениями, воля души нашей не услаждается греховными делами и не находит удовольствия в трудах ради добродетелей, располагаясь так воздерживаться от плотских страстей, чтобы нисколько не терпеть скорбей, неизбежных при исполнении требований духа, желая без озлобления плоти достигнуть телесной чистоты, без трудов бдений стяжать чистоту сердца, с упокоением плоти изобиловать духовными добродетелями, без всякого оскорбления злословием получить благодать терпения, являть смирение Христово без ущерба в чести мирской, следовать простоте благочестия с гордостью века сего, служить Христу с похвалою и благоволением людским, говорить решительную правду, не встречая никаких оскорблений, вообще приобретать блага будущие, не теряя настоящих. Воля наша (если оставить ее в таком состоянии) никогда не повела бы нас к истинному совершенству, но, содержа в состоянии противной теплоты, только сделала бы такими, как и те, кому с укором изрекает Господь праведный суд Свой в Апокалипсисе: знаю твои дела; ты не холоден, не горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих (Апок 3:15,16)» (Собеседование аввы Даниила о борьбе плоти и духа).
О том же, но более обобщенно, ранее говорил Григорий Нисский:
«… самое свойство тела душевного состоит в том, чтобы вследствие какого-то течения и движения всегда изменяться и из состояния, в каком находится, переходить в другое. Ибо что ныне усматриваем прекрасным не в людях только, но и в растениях и в скотах, ничего того не останется в тогдашней жизни» (О душе и воскресении).
Впоследствии выверенное определение плотского, душевного и духовного человека дал Максим Исповедник:
«Дело и отличие плотского - уметь творить одно лишь зло. Душевного же - никогда не хотеть ни творить, ни претерпевать зла. Духовного же - хотеть творить лишь добро и по добродетели, если случится, быть готовым с радостью добрым образом претерпевать зло» (Письмо IX. Пресвитеру и игумену Фалассию).
Апостол Павел проводит четкую границу между праведниками - идущими по Пути в направлении Царства Небесного, и грешниками - идущими в противоположном направлении, относя к первым людей духовных, ко вторым - плотских и душевных. Характеристика плотского человека как погрязшего в грехах не вызывает сомнений. Человек же душевный охарактеризован не совсем явно - короткой фразой: «Душе́венъ же человѣ́къ не прiе́млетъ я́же Ду́ха Бо́жiя». Но и плотский человек не приемлет Духа Божия. Так в чем же различие между человеком плотским и человеком душевным?
Состояние душевного человека предельно ясно описал Иоанн Кассиан Римлянин:
«Итак, прежде всего нам надлежит понять силу двух хотений, т. е. плоти и духа, тогда мы сможем решить, что есть и какова воля наша, положенная как бы в середине между ними; после чего определится и то, к чему не лежит наша воля. <…>
Находясь в середине между этими двумя стремлениями, воля души нашей не услаждается греховными делами и не находит удовольствия в трудах ради добродетелей, располагаясь так воздерживаться от плотских страстей, чтобы нисколько не терпеть скорбей, неизбежных при исполнении требований духа, желая без озлобления плоти достигнуть телесной чистоты, без трудов бдений стяжать чистоту сердца, с упокоением плоти изобиловать духовными добродетелями, без всякого оскорбления злословием получить благодать терпения, являть смирение Христово без ущерба в чести мирской, следовать простоте благочестия с гордостью века сего, служить Христу с похвалою и благоволением людским, говорить решительную правду, не встречая никаких оскорблений, вообще приобретать блага будущие, не теряя настоящих. Воля наша (если оставить ее в таком состоянии) никогда не повела бы нас к истинному совершенству, но, содержа в состоянии противной теплоты, только сделала бы такими, как и те, кому с укором изрекает Господь праведный суд Свой в Апокалипсисе: знаю твои дела; ты не холоден, не горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих (Апок 3:15,16)» (Собеседование аввы Даниила о борьбе плоти и духа).
О том же, но более обобщенно, ранее говорил Григорий Нисский:
«… самое свойство тела душевного состоит в том, чтобы вследствие какого-то течения и движения всегда изменяться и из состояния, в каком находится, переходить в другое. Ибо что ныне усматриваем прекрасным не в людях только, но и в растениях и в скотах, ничего того не останется в тогдашней жизни» (О душе и воскресении).
Впоследствии выверенное определение плотского, душевного и духовного человека дал Максим Исповедник:
«Дело и отличие плотского - уметь творить одно лишь зло. Душевного же - никогда не хотеть ни творить, ни претерпевать зла. Духовного же - хотеть творить лишь добро и по добродетели, если случится, быть готовым с радостью добрым образом претерпевать зло» (Письмо IX. Пресвитеру и игумену Фалассию).