Феоктист, новый «златоуст»
Сегодня на радио «Вера» «епископ» Переславский и Угличский Феоктист, комментируя Быт 7:1-5, проговорил:
«Повествование о Ное и о потопе ставит перед исследователями массу самых разных вопросов. Например, такой: откуда Ной мог знать, какие животные являются чистыми, а какие нет? <> Кто-то, например, епископ Виссарион (Нечаев) полагал, что Ною было дано особое откровение от Бога, которое не было зафиксировано в какой-либо книге. <> Похожую мысль, но с иным акцентом высказывал и святитель Иоанн Златоуст, по его мнению, сама природа человека способна указать на то, что является чистым и что нечистым. Несмотря на то, что святитель Иоанн не продолжает свою мысль, можно рискнуть сделать это вместо него и сказать, что действие по природе для допотопного человечества было действием в соответствии с волей Бога, потому как Бог наш Творец и Им вложены нравственные законы, которые с лёгкостью можно проследить в любом человеке и в любой традиционной культуре. Различение чистых и нечистых животных - это лишь частный случай живущего в каждом человеке нравственного закона, который имеет тенденцию помрачаться из-за наших грехов».
Лучше бы ты, «епископ», не продолжал мысль святого Иоанна, не только не требующую продолжения, но и не имеющую его принципиально (эту «вишенку» положим на «торт», как и полагается, в завершение). И не выискивал похожесть между здравой мыслью Златоуста и неразумными, пустыми и даже нелепыми словами некоего «кто-то».
Чем же, если не откровением, было повеление Божие: «Сделай себе ковчег из дерева гофер; отделения сделай в ковчеге и осмоли его смолою внутри и снаружи. И сделай его так: длина ковчега триста локтей; ширина его пятьдесят локтей, а высота его тридцать локтей. И сделай отверстие в ковчеге, и в локоть сведи его вверху, и дверь в ковчег сделай с боку его; устрой в нем нижнее, второе и третье [жилье]» (Быт 6:14-16), данное Ною непосредственно перед повелением взять в ковчег скотов и птиц чистых и нечистых?
Что за «особое откровение от Бога» относительно чистых и нечистых было дано Ною? Не в том ли его особость, что оно было добавлено к откровению №1 как откровение №2? И, быть может, повеление «дверь в ковчег сделай с боку его» из откровения №1 было «озвучено» Богом явно как более важное, нежели сведения, дающие возможность различения скотов и птиц чистых и нечистых, данное через «особое откровение» №2?
Пусть ответы на эти вопросы ищут «кто-то» и ссылающийся на него «епископ».
Мы же вспомним слова Священного Писания:
«Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым» (Быт 2:19-20).
Возможно, «кто-то» мнит, что и тут «особое откровение от Бога» помогло Адаму дать имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым. Однако ясно сказано: «привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их». Сама природа человека оказалась способной на это богоугодное дело. Без каких-либо откровений.
И коли уж сама природа человека обеспечила ему возможность самостоятельно наречь тварям Божиим соответствующие их сущностям имена, чего не доставало ему для мысленного разделения этих сущностей на чистые и нечистые?
Но главное неразумие слов «епископа» заключается в том, что он, продолжая непродолжаемую мысль святого Иоанна, усматривает в разделении тварей на чистые и нечистые нравственный аспект. Ведомо ли «епископу», что слова «чистый» и «нечистый» не обязательно характеризуют нравственность? Ведь и ложь может именоваться чистой, и посуда - нечистой.
Нравственность человека - вещь, вполне поддающаяся исследованию. Но о какой же нравственности неразумных и несвободных тварей может идти речь? Чем же тогда отличается от них человек?
«Повествование о Ное и о потопе ставит перед исследователями массу самых разных вопросов. Например, такой: откуда Ной мог знать, какие животные являются чистыми, а какие нет? <> Кто-то, например, епископ Виссарион (Нечаев) полагал, что Ною было дано особое откровение от Бога, которое не было зафиксировано в какой-либо книге. <> Похожую мысль, но с иным акцентом высказывал и святитель Иоанн Златоуст, по его мнению, сама природа человека способна указать на то, что является чистым и что нечистым. Несмотря на то, что святитель Иоанн не продолжает свою мысль, можно рискнуть сделать это вместо него и сказать, что действие по природе для допотопного человечества было действием в соответствии с волей Бога, потому как Бог наш Творец и Им вложены нравственные законы, которые с лёгкостью можно проследить в любом человеке и в любой традиционной культуре. Различение чистых и нечистых животных - это лишь частный случай живущего в каждом человеке нравственного закона, который имеет тенденцию помрачаться из-за наших грехов».
Лучше бы ты, «епископ», не продолжал мысль святого Иоанна, не только не требующую продолжения, но и не имеющую его принципиально (эту «вишенку» положим на «торт», как и полагается, в завершение). И не выискивал похожесть между здравой мыслью Златоуста и неразумными, пустыми и даже нелепыми словами некоего «кто-то».
Чем же, если не откровением, было повеление Божие: «Сделай себе ковчег из дерева гофер; отделения сделай в ковчеге и осмоли его смолою внутри и снаружи. И сделай его так: длина ковчега триста локтей; ширина его пятьдесят локтей, а высота его тридцать локтей. И сделай отверстие в ковчеге, и в локоть сведи его вверху, и дверь в ковчег сделай с боку его; устрой в нем нижнее, второе и третье [жилье]» (Быт 6:14-16), данное Ною непосредственно перед повелением взять в ковчег скотов и птиц чистых и нечистых?
Что за «особое откровение от Бога» относительно чистых и нечистых было дано Ною? Не в том ли его особость, что оно было добавлено к откровению №1 как откровение №2? И, быть может, повеление «дверь в ковчег сделай с боку его» из откровения №1 было «озвучено» Богом явно как более важное, нежели сведения, дающие возможность различения скотов и птиц чистых и нечистых, данное через «особое откровение» №2?
Пусть ответы на эти вопросы ищут «кто-то» и ссылающийся на него «епископ».
Мы же вспомним слова Священного Писания:
«Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым» (Быт 2:19-20).
Возможно, «кто-то» мнит, что и тут «особое откровение от Бога» помогло Адаму дать имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым. Однако ясно сказано: «привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их». Сама природа человека оказалась способной на это богоугодное дело. Без каких-либо откровений.
И коли уж сама природа человека обеспечила ему возможность самостоятельно наречь тварям Божиим соответствующие их сущностям имена, чего не доставало ему для мысленного разделения этих сущностей на чистые и нечистые?
Но главное неразумие слов «епископа» заключается в том, что он, продолжая непродолжаемую мысль святого Иоанна, усматривает в разделении тварей на чистые и нечистые нравственный аспект. Ведомо ли «епископу», что слова «чистый» и «нечистый» не обязательно характеризуют нравственность? Ведь и ложь может именоваться чистой, и посуда - нечистой.
Нравственность человека - вещь, вполне поддающаяся исследованию. Но о какой же нравственности неразумных и несвободных тварей может идти речь? Чем же тогда отличается от них человек?