Против ереси 4
В опубликованном на официальном сайте РПЦЗ тексте "Разъяснения по поводу неправославных утверждений Дмитрия Певцова" епископ Виктор, в частности, говорит: "Абсолютно однозначно наш Спаситель Господь Иисус Христос не был причастен к какому-либо греху в том числе и первородному".
Этот тезис обращает на себя внимание уже внутренней противоречивостью формулировки, на которую указывают слова "в том числе". Ведь понятия "грех" и "первородный грех" сходны лишь в одном: для их выражения использовано слово "грех".
Смысловая же нагрузка самих понятий настолько различна, что они не охватываются общим родовым понятием.
Грех - это личное желание не следовать заповедям Христа. И усмотреть во Христе желание не следовать Своим же заповедям было бы не только неблагочестиво и хульно в отношении Господа, но и в высшей степени нелепо.
Понятие первородного (прародительского) греха раскрыто в "Послании Патриархов Восточно-Кафолической Церкви о православной вере" 1723 г.:
"Веруем, что первый человек пал в раю и что отсюда распространился прародительский грех преемственно на все потомство так, что нет ни одного из рожденных по плоти, кто бы свободен был от того бремени и не ощущал следствия падения в настоящей жизни. А бременем и следствием падения мы называем не самый грех, как то: нечестие, богохульство, убийство, ненависть и все прочее, что происходит от злого человеческого сердца, в противность воле Божией, а не от природы, но удобопреклонность ко греху и те бедствия, которыми Божественное правосудие наказало человека за его преслушание, как то: изнурительные труды, скорби, телесные немощи, болезни рождения, тяжкая до некоторого времени жизнь на земле, странствования, и напоследок телесная смерть".
Отсюда видно, что первородный грех - это следствие падения первого человека, приведшее к изменению человеческого естества, а причастность Спасителя первородному греху означает принятие Им в Свою ипостась греховного человеческого естества и не имеет никакого отношения к греху личному.
Причастность эта вытекает непосредственно из слов Патриархов: "нет ни одного из рожденных по плоти, кто бы свободен был от того бремени и не ощущал следствия падения в настоящей жизни". Потому что Христос и был рожден по плоти, и ощущал в своей земной жизни последствия падения прародителей, терпя изнурительные труды, скорби, телесные немощи, а напоследок приняв крестную смерть.
На восприятие Спасителем человеческого естества, несущего в себе последствия преступления прародителей, ясно указал нам задолго до Патриархов - в IV веке - один из учителей Церкви святитель Афанасий Великий:
"И въ человеке, котораго понесъ Онъ на Себе отъ Адамова рода, оживотворил Онъ сущихъ отъ Адамова рода <…> Ибо до преступленiя Адамова не было ни печали, ни болезни, ни утомленiя, ни глада, ни смерти" (Слово пространнейшее о вере 16, 24).
Действительно, как мог бы Спаситель исцелить падшего человека, не лишая его свободы, если бы не воспринял в Свою ипостась согрешившее человеческое естество?
Эту мысль проводил еще в III веке святитель Григорий Неокесарийский:
"Как невозможно было бы из земли явиться сосуду прежде, чем глина побывала в руках художника, так невозможно было поврежденный сосуд (естества человеческого) возобновить иначе, как сделать его одеянием Творца, Который облекся в него" (Слово на Рождество Христово).
Вслед за ним в IV веке то же утверждает учитель Церкви Григорий Богослов:
"невосприятие не уврачевано, но что соединилось с Богом, то и спасается" (Послание к пресвитеру Кледонию против Аполлинария первое).
Афанасий Великий отмечает восприятие Христом целого человека для его полного исцеления:
"Божество Сына и полагаетъ и прiемлетъ душу человека, котораго понесъ Онъ на Себе; потому что воспрiялъ Онъ целаго человека, чтобы и оживотворить целаго же человека" (Слово пространнейшее о вере, 4).
Он же говорит о восстановлении Господом Своего расслабленного создания в Самом Себе:
"Слово благоволило приять человеческое рождение, и создание Свое, разслабленное грехом, тлением и смертию, возстановить в Себе в обновленном образе" (Против Аполлинария. Книга 1. О воплощении Господа нашего Иисуса Христа, 5).
О принятии Христом "человеческой слабости" и "души страстной", "носящей наши скорби", говорил учитель Римской Церкви IV века Амвросий Медиоланский:
"Он колеблется как человек и смущается как человек; не могущество и не божество Его смущается, но смущается душа, и смущается потому, что Он принял человеческую слабость, и потому ещё, что Он принял душу страстную. Потому что Бог, поскольку Он был Богом, не мог ни смущаться, ни умирать. Потому-то Он и говорит: «Боже, Боже Мой, вскую Мя еси оставил» (Мф. 27, 46). Итак, Он говорит это как человек, носящий наши скорби, потому что мы, находясь в опасности, думаем, что мы оставлены Богом" (Второе слово к императору Грациану).
В VI веке Леонтий Византийский указал на избавление Господом павшего человека от плена греха в Себе Самом:
"Господь соединил с самим Собой по ипостаси такую плоть, которую имел после преступления осужденный [Адам], и все мы, которые от его теста. Ибо [Христос] не пришёл спасти несогрешившего Адама (если бы уподобился ему), но согрешившего и павшего, так что, пострадав вместе с Ним, он с Ним и совоскрес. Ибо как бы Он искупил долг ради нас, или избавил от пленения, или стал образцом добродетелей, или в Себе Самом всем назначил совершеннейшую меру наилучшего жития?" (Против афтартодокетов).
В VII веке Максим Исповедник разъясняет, что Спаситель, облачившись в человеческое осуждение, стал грехом, взял на Себя страстность, тленность и смертность, дабы изгнать их из порочного естества:
"Господь же, взяв [на Себя] это осуждение за мой добровольный грех, я имею в виду - взяв страстность, тленность и смертность [человеческого] естества, стал ради меня грехом по страстности, тленности и смертности, добровольно облачившись в мое осуждение по природе, хотя [Сам] был неосужденным по произволению, дабы осудить мой добровольный и естественный грех и осуждение. Тем самым были изгнаны из естества грех, страсть, тление и смерть" (Вопросоответы к Фалассию, 42)
В VIII веке Иоанн Дамаскин писал о восприятии Спасителем всего человеческого естества для его освящения:
"Христос все воспринял, чтобы все освятить " (Точное изложение православной веры, книга 3, глава 20).
И пояснил, что Божество соединилось со всем человеческим естеством без изъятия, поскольку это было необходимо для спасения всего человека:
"Ибо Он весь воспринял всего меня и весь соединился со всем, чтобы даровать спасение целому (человеку). Иначе то, что не было бы принято, осталось бы неисцеленным" (Точное изложение православной веры, книга 3, глава 6).
Иоанн Дамаскин обратил особое внимание на восприятие Спасителем пострадавшей (удобопреклонной ко греху) воли, без чего было бы невозможно освобождение человека от греха:
"Итак, если Адам послушался (обольстителя) добровольно и вкусил потому, что захотел (этого), то, следовательно, прежде всего в нас (от греха) пострадала воля. Если же прежде всего пострадала воля, а ее, однако, не восприняло, вместе с естеством, воплотившееся Слово, - то, следовательно, мы не освободились от греха" (Точное изложение православной веры, книга 3, глава 14).
Он пояснил также, что Спаситель возобновил образ и подобие через Себя и в Себе:
"Он принимает (теперь) худшее - разумею, наше естество, для того, чтобы через Себя и в Себе возобновить образ и подобие" (Точное изложение православной веры, книга 4, глава 4).
В X веке Симеон Новый Богослов прямо утверждал, что Господь носил тело "тленным и грубовещественным. Ибо то тело, которое вкушает пищу, пьет, утруждается, испущает пот, связуется, заушается, пригвождается ко кресту, очевидно тленно есть и вещественно, потому что все сказанное есть принадлежность тела тленного. Почему оно и умерло, и положено во гроб мертвым" (Слово 45).
И уже в XIX столетии русский святитель Игнатий Брянчанинов, следуя святым отцам первых веков, писал о восприятии Спасителем всех немощей человеческих - последствий падения, кроме греха:
"Богочеловек как искупительная Жертва принял на себя все немощи человеческие - последствия падения, - кроме греха, чтоб, искупив человечество, избавить его от бремени этих немощей, явить его в обновленном состоянии, явить его без тех немощей, которые привлечены в естество наше падением" (Изложение учения Православной церкви о Божией Матери).
Вот это "кроме греха" видимо явилось камнем преткновения для епископа Виктора, которому не удалось преодолеть психологически трудный момент, связанный с омонимией слова "грех", о чем сказано выше.
Очевидно, что Игнатий Брянчанинов, учившийся у святых отцов первых веков и впитавший их православную веру, не мог идти с ней вразрез. Потому-то словами "кроме греха" он подчеркивает личную безгрешность Спасителя, не относя их, разумеется, к первородному греху.
Именно противостояние здравой природы Слова противоестественному (по слову Иоанна Дамаскина) естеству человека обеспечило его исцеление. Ведь природа Бога неизменяема, и в конфликте с изменяемым естеством Ее победа была неизбежной и могла закончиться только исцелением порочного естества.
Впрочем, и человеческая природа создана Всеблагим Богом здравой и неизменяемой. Поэтому противостояние между здравой природой и противоестественным естеством в ипостаси человека, хотя и заканчивается победой здравой природы, но результатом этой победы является гибель самого носителя порочного естества.
В ипостаси же Слова исцеление падшего естества произошло по причине его обожения. В этом и заключается смысл Воплощения Слова и Его Искупительной Жертвы.
Отрицание факта причастности Спасителя первородному греху равносильно отрицанию совершения Им спасения человека, обессмысливанию Его Воплощения и Искупительной Жертвы, то есть богохульству, льющему воду на мельницы осужденных Вселенскими Соборами многочисленных ересей, отвергающих два естества или две воли Искупителя.
На основании изложенного считаю "Разъяснение по поводу неправославных утверждений Дмитрия Певцова" поспешным и противным православию, а последовавшие за ним "Указы Дмитрию Певцову" - яко не бывшими, поскольку вся правда этих Указов заключена в их трех словах: "недостойный епископ Виктор".
Правило 15 Константинопольского Двукратного Собора говорит, что достойны чести, подобающей православным, ограждающие себя от общения с епископом, всенародно проповедующим ересь, прежде соборного рассмотрения.
Отказывающийся же от чести не имеет чести и остается бесчестным.
Не желая оставаться бесчестным, я ограждаю себя от церковного общения с епископом Виктором.
P.S. Сегодня состоялось собрание московского прихода РПЦЗ в честь Иверской Монреальской Мироточивой иконы Божией Матери, давшее оценку вышеупомянутым действиям епископа Виктора.
О принятом собранием решении будет сообщено в ближайшее время.