Итог «победного» спора
Дискуссия и спор - совершенно разные вещи.
Дискуссия - это обмен мнениями, в котором стороны, излагая свою позицию по обсуждаемому вопросу, не только прислушиваются к мнению оппонента, но и возражают его доводам аргументировано, добросовестно пытаясь их опровергнуть.
Спор имеет принципиально иную сущность. Спорящий не следует общепринятым правилам дискуссии, но пытается настоять на своей точке зрения во что бы то ни стало, не заботясь о качестве своей аргументации, не считая себя обязанным представлять возражения на все доводы оппонента (или даже просто на них реагировать), проявляя соответствующую своей цели избирательность.
К моему искреннему сожалению, комментаторы моей вчерашней публикации, не имея сколько-нибудь серьезной аргументации для возражения против изложенной мной позиции, пошли по пути спора.
Кратко изложу основную суть моей аргументации, направленной против охаивания победы советского народа в Великой Отечественной войне.
1. Православная Церковь всегда считала защиту Родины от внешних врагов одной из важнейших обязанностей христианина и молилась о предотвращении нашествия иноверцев и инородцев.
2. Отсутствует план, реализация которого могла бы привести к поражению как внешнего (нацистская Германия), так и внутреннего (большевики) врагов.
Что же противопоставили этой аргументации комментаторы?
По первому аргументу.
Довод первый. «В 1931 году митр. Антоний (Храповицкий) дал свое благословение всем, с оружием в руках поднявшимся против советской сатанинской власти».
Но разве это благословение противоречит мнению Церкви о необходимости защиты Родины от внешних врагов или не согласуется с ним?
Далее. Митр. Антоний даже не касается вопроса о взаимоотношениях с внешним врагом, а выражает свое личное согласие с вооруженными методами борьбы против врага внутреннего. Прав или не прав митр. Антоний, может решить только Церковь, а до тех пор его личное мнение остается его личным мнением. И повторю - не имеющим отношения к обсуждаемому вопросу.
И разве нацистская Германия имела целью свержение советской власти, а не захват и порабощение народов Европы и Востока?
Довод второй. «Была еще анафема Поместнаго Собора и святейшего патриарха 1918 года».
Но разве анафематствование большевиков и иже с ними является призывом к вооруженной борьбе (и борьбе вообще) с этой кликой или отменяет мнение Церкви о необходимости защиты Родины от внешних врагов?
Соборная анафема, как и благословение митр. Антония, затрагивают совсем другую тему. Заметим только, что упомянутая анафема лишь дает приличную Церкви оценку большевистскому режиму, а благословение митр. Антония уже дозволяет силовые действия против неугодных, что вызывает серьезные сомнения в православности такого благословения.
Других доводов правового характера в пользу возможности ведения военных действий против Родины на стороне внешнего врага не последовало. Однако была предпринята попытка обоснования таких действий путем ревизии самого понятия Родины.
Довод третий. «Какая же это родина, которая решила истребить целый народ с лица земли?»
Родина - место, страна, где человек родился; где впервые сложился, возник этнос (В.И Даль. Толковый словарь живого великорусского языка).
И точка. Человек, не считающий страну, в которой он родился, своей Родиной, не имеет Родины и остается безродным. Так стоит ли воспринимать всерьез мнение чужака по проблемам твоей Родины, на которую ему попросту наплевать? Может ли он предложить что-либо, кроме окончательного уничтожения недобитой Родины любой ценой, с помощью любого ее врага?
По второму аргументу.
Этот аргумент окружен кладбищенским молчанием. И правда, зачем касаться вопроса, ответить на который нечего - как ни пыжься?
По завершении анализа, с позволения сказать, «аргументации» комментаторов, показавшего полную несостоятельность их доводов как с правовой (даже без учета норм международного права, предусматривающего безусловное право любой страны на независимость, самоопределение и защиту своей независимости, целостности и национального суверенитета), так и с нравственной точки зрения, нелишне дополнить его следующими соображениями.
Если человек живет в одном доме с терроризирующим его семью тираном, и ради избавления от тирана готов отдать семью на растерзание напавшим на дом бандитам, то не лучше ли для него (и, прежде всего, для его души) заблаговременно уйти в другой дом, чтобы снять с себя хотя бы прямую ответственность за семью, судьба которой ему глубоко безразлична?
Безразличному же к судьбе своего народа можно предложить лишь одно - скатертью дорожка. В Антарктиду. Потому что, предав нацистам Россию, захваченную большевиками, он предаст кому угодно Францию, захваченную масонами, Израиль, захваченный сионистами, Индию, захваченную людьми, допустившими заполонение Ганга плавающими в нем трупами, препятствующими нормальному водоснабжению индийского народа. Впрочем, можно с уверенностью сказать, что такой человек с легкостью предаст и Антарктиду, объявив «священную войну» ответственной за обледенение этой страны сатанинской власти пингвинов.
Такой человек не вспомнит о данной ему Богом совести, указывающей (если она не помрачена настолько, что уже совсем омрачена) на его долг перед теми, за кого он в ответе, - родными и близкими ему людьми, беззащитными детьми и стариками, - кто нуждается в его помощи и милости. Такой человек не возьмет на себя ответственность за то, что не противостал живущему в его стране тирану, лишь его обвиняя во всех своих бедах и громогласно оповещая об этом окружающих. Такой человек при первом же сигнале о возможности личных неприятностей - будь то неудовлетворенные желание власти, или желание славы, или желание богатства, или просто желание избегнуть любых неприятностей любым доступным способом - сделает все, ему посильное, для изыскания возможности оправдания своего личного попустительства тирану - даже ценой предательства.
Если же человеку потребно оставаться человеком, ему не нужно никаких напыщенных и насыщенных ложным патриотизмом слов и умствований, заглушающих его собственную совесть. Он просто остается человеком. И делает то, что ему должно.