(no subject)
по слухам «кк.» вели широкую работу среди рабочих: заводчки по их поводу контачили со всеми «шакалами» и стукачами, с какими только могли. комми (тогда еще будущие;) в спорах, порой перехлёстывавших из пропагандистских в полемические, позволяли себе обзывать эрдеков долбоёбами и «мясниками» (на встречные обвинения в «палáчестве» орали, что «это ск0рбная необходимость!»;). говорили, Наливайло (как л·т-к·н Гастингс;) примкнул к ним чуть ли не сразу, известно было, что это он настоял об’явить эсперанто партийным языком и утвердить не реже чем еженедельные тренажи по нему. среди «партийных франтов» в какое-то время считалось «шиком» оч.быстро и разборчиво тараторить на эсперанто. их и др. энтузиастов Н. потом об’единил в «академию эсперанто компартии Насара» (тугоухие на языки шутливо обзывали их «академиками»;) Н. многие считали стёбщиком и алкашом (а распиздяем - отнюдь немногие;) чего стоило, что «ведомственное» деление он продавил обозначить «обкомами»: дзержинский - печать, пропаганда и полемика с отделами Мих. Зощенко, Δжонатана Свифта и Евгения Юрьевича Λукина, молотовский - охрана и красная гвардия, сталинский - продовольствие и финансы. руководители агитрейдов на время кампаний были кооптированными членами ЦК, а вот «территориальное» деление с его подачи обозначили «бюро»: марийское, мордовское (все, владеющие венгерским, финским и эстонским языками числились по этому столу всегда;) русское (с болгарским, чешским, польским отделами, музеями Ярослава Гашека и гусара Ширшикова;), чувашское, казахское, эфиопское, испанское, койсанское, еврейское, арапское, персицкое, дари, агни, цыганское, кхмерское, вуду, тутси, суахили, англо-немецкое, креольское, пиджин…
кофе, какао, мате, бирючинами и падубами (кудин;) занималось чайное бюро сталинского обкома