История любви - 13.
Продолжение "Истории любви"
Вы, может и забыли, а кто-то подумал, что забыла я - что обещала рассказать нашу историю - как все началось. А вот и не забыла, и даже так случилось, что параллельно стала писать о том, чем все продолжилось... И сейчас - в эти дни - когда казалось бы меньше всего поводов для таких историй, хочется продолжить рассказ... Мне кажется, да нет, я верю, что смысл жизни в том, чтобы помнить - Ради Чего Все.
Как-то на почтовый ящик пришло письмо, на Юру, как писателя и фотографа, вышла одна очень пожилая женщина - ученый-океанолог, или что-то в этом духе (не помню точно). Ей было крепко за 80 и она обратилась к нам с просьбой приехать к ней для разговора. Когда приехали, оказалось, что ее просьба - либо принять, либо пристроить как-то ее громадную коллекцию слайдов. Переживала она, что это наследие, в случае ее грядущей кончины, окажется никому не нужным. Там и из ее экспедиций были слайды, она всю жизнь снимала природу, где бы ни находилась, и огромный раздел - с выставками и музеями. Кое-что она попыталась нам показать сразу же, но... Увы. Большая часть слайдов уже практически выцвела. И к тому же сами снимки были довольно обычными, вероятно среди этих сотен тысяч можно было найти что-то стоящее, но мы точно не могли себе позволить этим заняться, да и просто разместить эту коллекцию у себя - хотя бы на время - тоже невозможно по причине отсутствия физического места. Но мы конечно обещали подумать, что можно с этим всем поделать. Женщина очень к нам расположилась, явно не хотела быстро отпускать, и завязался разговор, который мы помним уже вот сколько лет. Юра тогда отделывал свою рукопись "Поиски Афродиты" - и находился в определенном творческом состоянии. Потому и тема для вопросов возникла сама собой. Перед нами был человек - переживший несколько эпох, перебывавший везде, где только можно, занимавшийся наукой, наснимавший такую груду слайдов, общавшийся со многими людьми и теперь стоящий "на пороге"... Когда уже можно сказать - что было главным, что больше всего запомнилось, ради чего стоило жить вот эту долгую-долгую жизнь. Об этом Юра и спросил. Женщина задумалась, замолчала, взгляд ее затуманился, заблуждал, не видя... И потом она вдруг начала говорить - что самое-самое, это одна ее встреча. Была она студентка, был Он мужчина постарше - и было у них недолгое общение, которое в общем ничем не завершилось, но любовь в ее сердце возникла и жила там всю оставшуюся жизнь, даже после, когда уже вышла замуж без особой любви со своей стороны, и родила детей, и жила, и работала... Но горело внутри нее Нечто, что было и спасением и надеждой, и маяком... Из ее рассказа следовало, что тот мужчина - мог даже и не подозревать об этих ее чувствах, и между ними - ничего "такого" не было. Но именно это она очень серьезно рассказала, в контексте серьезной нашей беседы о жизни, о смысле ее... Именно эти несколько дней, когда она чувствовала себя счастливейшей за всю свою жизнь, назвала она главным, что было... И посетовала, что вот все мы думаем по жизни о другом, как о главном: карьера, работа, семья, дети, научные степени, деньги. А если бы она знала тогда, что не будет большего счастья, чем просто быть рядом с тем человеком - то вся ее жизнь пошла бы, возможно, по-другому. И еще раз взглянув на нас повторила уже не впервые за встречу, что мы удивительные, и что нам несказанно повезло обрести друг друга.
И потому, несмотря ни на что, а может и вопреки - я хочу продолжить свой рассказ.
Итак, после отъезда Юры в Москву, надо было как-то входить обратно в повседневную жизнь. Последний учебный год, за которым светила такая неясная взрослая жизнь. Надо уже что-то "решать", как говорила мама, решать и готовиться. Но мне, конечно, меньше всего этого сейчас хотелось. А больше всего, чтобы Юра приехал снова, как и говорили: на "золотую осень", ведь у нас такие красивые горы и только представить, сколько красоты еще можно наснимать, когда это все станет ярким, разноцветным... Но, чем дальше, тем яснее как-то было, что "золотая осень" вряд ли состоится. Надо было срочно достраиваться к зиме, учиться опять же (хотя я искренне не понимала - как несколько дней очередного приезда могли бы этому помешать)...
А я ждала ответа на свое письмо, которое уж теперь-то Юра получит наконец, хотя я его почти полностью пересказала. Тем более это было важно - после этих дурацких двух дней, когда так глупо все получилось и мне надо было знать, не передумал ли теперь Юра со мной общаться? Хотя как передумал - потом ведь, уже перед отъездом, когда прощались, он же сказал, чтобы я росла скорее... В общем вся я была ожиданием письма. И школа, дом, все, что вокруг - было как в тумане. К тому же я погрузилась в чтение подаренной лично мне книги - "Зажечь свечу". А еще в ней была фотография - и не надо было мучительно вспоминать его лицо, которое странно ускользало: помнились его слова, руки, наши съемки, разговоры, запахи пустыни, ощущение счастья... А теперь стоило только открыть книгу - и вот взгляд его добрый прямо на меня!
И текст - точь-в-точь такой как он обычно и говорил, это было удивительно, что я будто слышала его голос, когда читала. "Как ты дышишь, так и пишешь" вспоминалось... Я словно продолжала с ним говорить. А уж когда делилась с другими своими бурными впечатлениями о прочитанном, то и вовсе мы будто были рядом...
продолжение
Вы, может и забыли, а кто-то подумал, что забыла я - что обещала рассказать нашу историю - как все началось. А вот и не забыла, и даже так случилось, что параллельно стала писать о том, чем все продолжилось... И сейчас - в эти дни - когда казалось бы меньше всего поводов для таких историй, хочется продолжить рассказ... Мне кажется, да нет, я верю, что смысл жизни в том, чтобы помнить - Ради Чего Все.
Как-то на почтовый ящик пришло письмо, на Юру, как писателя и фотографа, вышла одна очень пожилая женщина - ученый-океанолог, или что-то в этом духе (не помню точно). Ей было крепко за 80 и она обратилась к нам с просьбой приехать к ней для разговора. Когда приехали, оказалось, что ее просьба - либо принять, либо пристроить как-то ее громадную коллекцию слайдов. Переживала она, что это наследие, в случае ее грядущей кончины, окажется никому не нужным. Там и из ее экспедиций были слайды, она всю жизнь снимала природу, где бы ни находилась, и огромный раздел - с выставками и музеями. Кое-что она попыталась нам показать сразу же, но... Увы. Большая часть слайдов уже практически выцвела. И к тому же сами снимки были довольно обычными, вероятно среди этих сотен тысяч можно было найти что-то стоящее, но мы точно не могли себе позволить этим заняться, да и просто разместить эту коллекцию у себя - хотя бы на время - тоже невозможно по причине отсутствия физического места. Но мы конечно обещали подумать, что можно с этим всем поделать. Женщина очень к нам расположилась, явно не хотела быстро отпускать, и завязался разговор, который мы помним уже вот сколько лет. Юра тогда отделывал свою рукопись "Поиски Афродиты" - и находился в определенном творческом состоянии. Потому и тема для вопросов возникла сама собой. Перед нами был человек - переживший несколько эпох, перебывавший везде, где только можно, занимавшийся наукой, наснимавший такую груду слайдов, общавшийся со многими людьми и теперь стоящий "на пороге"... Когда уже можно сказать - что было главным, что больше всего запомнилось, ради чего стоило жить вот эту долгую-долгую жизнь. Об этом Юра и спросил. Женщина задумалась, замолчала, взгляд ее затуманился, заблуждал, не видя... И потом она вдруг начала говорить - что самое-самое, это одна ее встреча. Была она студентка, был Он мужчина постарше - и было у них недолгое общение, которое в общем ничем не завершилось, но любовь в ее сердце возникла и жила там всю оставшуюся жизнь, даже после, когда уже вышла замуж без особой любви со своей стороны, и родила детей, и жила, и работала... Но горело внутри нее Нечто, что было и спасением и надеждой, и маяком... Из ее рассказа следовало, что тот мужчина - мог даже и не подозревать об этих ее чувствах, и между ними - ничего "такого" не было. Но именно это она очень серьезно рассказала, в контексте серьезной нашей беседы о жизни, о смысле ее... Именно эти несколько дней, когда она чувствовала себя счастливейшей за всю свою жизнь, назвала она главным, что было... И посетовала, что вот все мы думаем по жизни о другом, как о главном: карьера, работа, семья, дети, научные степени, деньги. А если бы она знала тогда, что не будет большего счастья, чем просто быть рядом с тем человеком - то вся ее жизнь пошла бы, возможно, по-другому. И еще раз взглянув на нас повторила уже не впервые за встречу, что мы удивительные, и что нам несказанно повезло обрести друг друга.
И потому, несмотря ни на что, а может и вопреки - я хочу продолжить свой рассказ.
Итак, после отъезда Юры в Москву, надо было как-то входить обратно в повседневную жизнь. Последний учебный год, за которым светила такая неясная взрослая жизнь. Надо уже что-то "решать", как говорила мама, решать и готовиться. Но мне, конечно, меньше всего этого сейчас хотелось. А больше всего, чтобы Юра приехал снова, как и говорили: на "золотую осень", ведь у нас такие красивые горы и только представить, сколько красоты еще можно наснимать, когда это все станет ярким, разноцветным... Но, чем дальше, тем яснее как-то было, что "золотая осень" вряд ли состоится. Надо было срочно достраиваться к зиме, учиться опять же (хотя я искренне не понимала - как несколько дней очередного приезда могли бы этому помешать)...
А я ждала ответа на свое письмо, которое уж теперь-то Юра получит наконец, хотя я его почти полностью пересказала. Тем более это было важно - после этих дурацких двух дней, когда так глупо все получилось и мне надо было знать, не передумал ли теперь Юра со мной общаться? Хотя как передумал - потом ведь, уже перед отъездом, когда прощались, он же сказал, чтобы я росла скорее... В общем вся я была ожиданием письма. И школа, дом, все, что вокруг - было как в тумане. К тому же я погрузилась в чтение подаренной лично мне книги - "Зажечь свечу". А еще в ней была фотография - и не надо было мучительно вспоминать его лицо, которое странно ускользало: помнились его слова, руки, наши съемки, разговоры, запахи пустыни, ощущение счастья... А теперь стоило только открыть книгу - и вот взгляд его добрый прямо на меня!
И текст - точь-в-точь такой как он обычно и говорил, это было удивительно, что я будто слышала его голос, когда читала. "Как ты дышишь, так и пишешь" вспоминалось... Я словно продолжала с ним говорить. А уж когда делилась с другими своими бурными впечатлениями о прочитанном, то и вовсе мы будто были рядом...
продолжение