Хуаныч и Петька. Эпилог
Оглавление к повести
[Собственно эпилог. Нажмите чтобы прочитать]Чтобы самому не разреветься, я быстро пошел к развилке.
Меня остановил твердый голос Василия Хуаныча.
- Замри! Не то сверну Петьке шею.
Я встал как вкопанный.
Мы молчали.
Время шло.
Старый воин загадал мне загадку - что все это значит? Зачем? Поверьте, мы действительно не знаем, что затеял маг. Он ведь действительно был хозяином своего мира. Он знал больше нас, мы же не боги. И это была, конечно, его философическая победа.
Итак, он победил нас, ибо мы не хотели претендовать на всеведение и всеприсутствие в придуманном нами мире. Мы хотели оставить это Богу. Мы выбрали быть только слабыми. Так нам лучше, потому что нет одиночества.
И мы проиграли нашему герою, потому что предали себя Богу. С нами Бог, разумейте, языцы! И покаряйтеся, яко с нами Бог. Аще бо паки возможете - и паки побеждени будете, яко с нами Бог!
Не от Бога ли власть наша над этим вымышленным миром?
И вот упал тот самый камень, вещий камень, каменный гость из космоса. Проникнутый энергией "чи" организм Хуаныча выдержал столкновение черепа с небесным телом. Но душа... душа дала трещину.
Я обернулся.
Хуаныч медленно поднимал руки к голове. Петька проворно отполз в сторону. Бережно держа череп обеими руками, могучий казак прошептал:
- Это, наверное, будет сотрясение мозгов...
- Ну, вот... - сказал я, ощущая неловкость и развел руками.
- А что ж вы ждали? Вы же, в сущности, злодей, Василий Хуаныч. Носитесь как осенний лист, будто никто над вами не властен. Беспризорник какой-то. Бесстрашный как младенец.
Я шмыгнул носом и почесал в затылке. Положение было крайне глупое.
- Это не я так, это папа с Вами говорит. Вы уж извините, мне неловко Вам это все говорить... Короче, у меня к Вам записка от папы.
Я пошарил в карманах и прочел такой документ: "Единственный до конца беспричинный, немотивированный поступок - это послушаться своего автора. Только автор до конца вне."
Хуаныч молчал, неподвижно глядя перед собой. Я сунул бумагу ему в карманчик.
- Не слышит. Или не понимает, - сказал Петька.
- Ничего, разберется...
[Собственно эпилог. Нажмите чтобы прочитать]Чтобы самому не разреветься, я быстро пошел к развилке.
Меня остановил твердый голос Василия Хуаныча.
- Замри! Не то сверну Петьке шею.
Я встал как вкопанный.
Мы молчали.
Время шло.
Старый воин загадал мне загадку - что все это значит? Зачем? Поверьте, мы действительно не знаем, что затеял маг. Он ведь действительно был хозяином своего мира. Он знал больше нас, мы же не боги. И это была, конечно, его философическая победа.
Итак, он победил нас, ибо мы не хотели претендовать на всеведение и всеприсутствие в придуманном нами мире. Мы хотели оставить это Богу. Мы выбрали быть только слабыми. Так нам лучше, потому что нет одиночества.
И мы проиграли нашему герою, потому что предали себя Богу. С нами Бог, разумейте, языцы! И покаряйтеся, яко с нами Бог. Аще бо паки возможете - и паки побеждени будете, яко с нами Бог!
Не от Бога ли власть наша над этим вымышленным миром?
И вот упал тот самый камень, вещий камень, каменный гость из космоса. Проникнутый энергией "чи" организм Хуаныча выдержал столкновение черепа с небесным телом. Но душа... душа дала трещину.
Я обернулся.
Хуаныч медленно поднимал руки к голове. Петька проворно отполз в сторону. Бережно держа череп обеими руками, могучий казак прошептал:
- Это, наверное, будет сотрясение мозгов...
- Ну, вот... - сказал я, ощущая неловкость и развел руками.
- А что ж вы ждали? Вы же, в сущности, злодей, Василий Хуаныч. Носитесь как осенний лист, будто никто над вами не властен. Беспризорник какой-то. Бесстрашный как младенец.
Я шмыгнул носом и почесал в затылке. Положение было крайне глупое.
- Это не я так, это папа с Вами говорит. Вы уж извините, мне неловко Вам это все говорить... Короче, у меня к Вам записка от папы.
Я пошарил в карманах и прочел такой документ: "Единственный до конца беспричинный, немотивированный поступок - это послушаться своего автора. Только автор до конца вне."
Хуаныч молчал, неподвижно глядя перед собой. Я сунул бумагу ему в карманчик.
- Не слышит. Или не понимает, - сказал Петька.
- Ничего, разберется...