Корнилов - агент Австрии?
Наткнулся на старый (2015) текст Александра Каминского ( 
a_kaminsky) о Корнилове.
Для темы, которой я сейчас занимаюсь (от Февраля к Октябрю), информация очень важная. Потому копирую дл себя, чтобы было под рукой, а читателя отсылаю к первоисточнику: http://a-kaminsky.livejournal.com/2664.html
ПОБЕГ
Лавр Георгиевич Корнилов личность, конечно, крайне известная, легендарная, противоречивая и окутанная тайнами. Пишут и говорят о нём томами и часами, кто с придыханием, кто с остервенением, равнодушных встретишь редко.
Меня однажды заинтересовал всего один эпизод его яркой биографии- побег из австрийского плена. Мимо пройти трудно - случай выдающийся.
Обычно с жаром подчёркивают, что, мол, из всех 60 русских пленных генералов он единственный, кто смог, кто решился, кто не смог мириться и так далее. Случай же вообще уникальный и для Первой мировой войны. Условия плена для генералов были вполне сносными. В качестве ограничения действовало честное слово. Бежать (по нынешним меркам) можно было относительно легко. Но не бегали. Да и вообще бегающий генерал - символ паники. Так что, пожалуй, единственный генерал, бежавший из плена - Корнилов.
Надо сразу сказать, что изложений побега в литературе много, и если главная канва событий ещё более-менее совпадает, то в деталях разнобой дикий.
Во-первых, надо сделать небольшое отступление о том, как, собственно, Лавр Георгиевич попал в плен. Ибо интерпретаций этого факта тоже несколько.
20-25 апреля 1915 года, во время Горлицкого прорыва «немецкой фаланги» генерала Макензена, в результате артиллерийского налета оказались практически уничтожены дивизии 9-го и 10-го корпусов. Это соседи 48-й корниловской. Несмотря на необходимость отхода, приказа об этом не поступало. Дивизия продолжала держать фронт, ключевым пунктом обороны стало т.н. «Орлиное гнездо». Отступать через Карпаты можно было только по немногочисленным горным дорогам. Получив приказ об отступлении, полки 48-й дивизии столкнулись с плотным потоком отступающих тылов, частей соседних дивизий, оказались в арьергарде и не смогли выйти из плотного кольца.
Находясь в окружении, Корнилов предпринял контратаку уже закрепившегося на перевалах противника. Под интенсивным огнём остатки полков дивизии пытались прорваться к своим. На рассвете 25 апреля остатки штаба окружили австрийские аванпосты. Отвергнув предложение сдаться, Корнилов ушел в горы, однако, к вечеру 29 апреля, был взят в плен. Вместе с ним австрийцы захватили пятерых солдат и санитара - всё, что осталось от арьергарда. 48-я Стальная пехотная дивизия погибла, но создала условия для благополучного отхода тыловых учреждений 24-го корпуса, частей 12-го корпуса и соседних с ним частей 8-й армии. Командующий Юго-Западным фронтом генерал Иванов направил Верховному Главнокомандующему Великому Князю Николаю Николаевичу ходатайство «о примерном награждении остатков доблестно пробившихся частей 48-й дивизии и, особенно её героя, начальника дивизии генерала Корнилова». 28-го апреля 1915-го года Николай подписал указ о награждении Корнилова орденом Святого Георгия 3-й степени.
Однако, такую трактовку событий разделяли не все. Нашлись и злые языки. Например, Генерального штаба генерал-майор Е.И. Мартынов в книге "Корнилов. История попытки переворота" описывает события так:
Сущность заключается в том, что при общем отступлении русских армий под ударами Макензена 48-я дивизия имела полную возможность отойти и погибла лишь вследствие безобразного управления войсками со стороны командира корпуса Цурикова, и особенно самого Корнилова, который неверно оценивал обстановку, не исполнял приказаний, не поддерживал связи с соседней 49-й дивизией, не сумел организовать отступательное движение, а главное, неоднократно менял свои решения и терял время.
Из состава 48-й дивизии заблаговременно отступили Ларго-Кагульский полк и батальон очаковцев, а также были сохранены знамена всех полков, отправленные со своим прикрытием в обоз второго разряда. Остальные части дивизии были окружены австрийскими и германскими войсками к югу от м. Дукла.
Днем 23 апреля австрийцы захватили врасплох 48-ю артиллерийскую бригаду, стоявшую в резервном порядке между деревнями Мшана и Тилова, при этом спаслось только пять орудий, вывезенных взбесившимися лошадьми.
Затем вечером того же дня близ д. Тилова, после беспорядочного сопротивления было взято австрийцами из состава 48-й дивизии около 3 тысяч пленных.
Заключительный акт трагедии в сообщении германской главной квартиры излагается так:
"7 мая (24 апреля) остатки этой дивизии появились на высоте Хирова-гора, перед войсками генерала фон-Эммиха. На предложение немецкого парламентера сдаться начальник дивизии ответил, что он не может этого сделать, сложил с себя командование и исчез со своим штабом в лесах. Вслед за этим 3 500 человек сдались корпусу Эммиха. После четырехдневного блуждания в Карпатах генерал Корнилов 12 мая (29 апреля) со всем своим штабом, также сдался одной австрийской войсковой части".
Из этого документа видно, что в последний решительный момент вместо того, чтобы пробиваться или погибнуть со своей дивизией, которая им же была заведена в ловушку, Корнилов предпочел оставить ее на произвол судьбы.
Ему вторит бывший Военный министр Временного правительства А. И. Верховский («На трудном перевале», М., Воениздат, 1959, стр. 65):
Сам Корнилов с группой штабных офицеров бежал в горы, но через несколько дней, изголодавшись, спустился вниз и был захвачен в плен австрийским разъездом. Генерал Иванов пытался найти хоть что-нибудь, что было бы похоже на подвиг и могло бы поддержать дух войск. Сознательно искажая правду, он прославил Корнилова и его дивизию за их мужественное поведение в бою. Из Корнилова сделали героя на смех и удивление тем, кто знал, в чем заключался этот «подвиг»
Впрочем, были не только злые языки. По факту дуклинской катастрофы было начато следствие. Назначена комиссия, остановившая свою работу после февраля 1917 г.
Но, в общем, это детали. Факт остаётся фактом КАК ТО, да Лавр Георгиевич в плен всё-таки попал. Нас же интересует побег.
О пребывании Корнилова в плену практически все говорят скороговоркой примерно одно и то же.
После взятия в плен был первоначально помещен в замок Нейгенбах, близ Вены, а затем переведён в Венгрию в замок князя Эстергази в селении Лека. Подписку о неучастии в войне не дал, мечтал о побеге, сделал (в различных изложениях) от двух до четырёх неудачных попыток, наконец, был отправлен (по иным версиям довёл себя до того чтобы быть отправленным) для лечения в военный госпиталь в город Кессиг.
Я однажды поймал себя за довольно необычным занятием - коллекционированием и складированием описаний корниловского побега. Как всякий начинающий коллекционер хватал всё подряд, потом стал выбирать самые-самые. Их не сказать, чтобы много, но детали,тонкости…
Самым моим любимым экземпляром в коллекции на данный момент является этот: ИСТОРИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ К ПОБЕГУ ГЕНЕРАЛА Л.Г.КОРНИЛОВА из Австро-Венгерского плена. - А.И.Скрылов.
В отличие от многих прочих, тут и описание, и карта маршрута и источники, и даже их какой-никакой анализ. Есть правда ещё несколько любимых, но там местами, а тут в целом. К тому же, насколько можно судить все, кто упоминает корниловский побег, черпают вдохновение в одних и тех источниках.
Полагаю, что это описание заслуживает цитирования целиком, с незначительными купюрами. В пересказе можно потерять первозданную свежесть.
О самом побеге ген.Корнилова мы приведем здесь сведения из четырех источников:
1) Книга В.Севского "Генерал Корнилов" - изд. 1919 г.
2) Статья, помещенная в журнале "Часовой" за 1932 год, под заглавием: "Человек, который спас Корнилова" - перевод с чешского: "Воспоминания Францишека Мрняка", напечатанные в чешской газете за 1928 год и подписанные "Пехотным офицером".
3) Сведения, данные в вышеупомянутой статье, вполне совпадают с имеющимися у Первопоходников достоверными материалами, как копии телеграмм и фотографии, собранные на местах пребывания генерала Корнилова в плену одним из участников 1-го Кубанского Похода - шт.капитаном А.И.Секирка-Байбусом, что и надлежит считать третьим источником.
4) Статья ген.штаба полковника В.М.Пронина, помещенная в "Военном Сборнике" Общества Ревнителей Военных Знаний в 1921 году в Белграде, составленная на основании лично им слышанного рассказа самого ген.Корнилова.
Для иллюстрации пути побега да предлагаем здесь карту - схему, на которой путь его обозначен подчеркнутой линией под названиями городов и станций и датами его пребывания в них.
Разбирая источники, приходится определить, что источник 1, хотя и составлен на основании рассказов и показаний лиц, знавших ген.Корнилова, но в нем есть некоторые детали, которые вызывают со мнения в достоверности рассказов "очевидцев".
Так, например, по В.Севскому - ген.Корнилов бежал по железной дороге на Вену. По при этом он не говорит ни откуда побег начался, ни его времени. Путь его он определяет так: 4 часа по жел.дороге, а затем он шел пешком 400 верст до Турн-Северика, куда, якобы,явился 22-го августа/4 сентября на пункт, установленный для бежавших из плена русских солдат.
По Севскому Корнилов шел пешком 48 дней, а всего, считая и жел. дорогу, был в пути 50 дней. Если отсчитать эти 50 дней от указанной даты явки - 22 авг./4 сент. 1916 года - мы придем к вызоду, что Корнилов бежал уже 4/17 июля.
Несомненные документы венгерских властей (приводимые ниже) недвусмысленно доказывают, что побег его был обнаружен ими 30 июля/ 12 августа, что дает разницу с Севсккм в 26 дней. Кроме того, взглянув на карту, мы увидим, что лазарет в городке Косег, из которого Корнилов бежал, лежит в западной части Венгрии у самой границы нынешней Австрии, а конец его бегства - на юго-востоке государства. Спрашивается: для чего было ему бежать в совершенно противоположном направлении, то есть удаляться от границ перехода к своим? Если предположить, что он этим желал бы "замести след", то ведь он понимал и то, что он удлиняет свой путь, а значит - подвергает себя опасности быть обнаруженным.
И третье. В.Севский говорит, что в Турн-Северин Корнилов прибыл "в истрепанной форме" русского солдата, тогда как по всем другим источникам (да и у самого Севского в другом месте) говорится, что путь пешком до границы он совершил в штатском платье.
Но самая лучшая аттестация ему - это аттестация неприятеля, что мы увидим из приводимого здесь приказа тогдашнего штаба Австро-Венгерской армий.
В госпитале был получен приказ, оглашенный дежурным офицером ген.штаба, который гласил:
"Во время победоносного прорыва русского фронта в Карпатах пленен был у гор.Горлицы, со всем своим штабом, один из наилучших генералов русской армии, генерал Корнилов.
В короткое время этот генерал дважды пытался бежать из плена, и лишь благодаря наблюдательности и исполнительности стражи повторный побег не удался.
Генерал Корнилов теперь заболел и будет отправлен в здешнюю больницу на излечение. Военное командование видит в ген.Корнилове человека в высшей степени энергичного и твердого, решившегося на все, и убеждено, что оный от замысла побега не откажется, болезнь же симулирует, дабы легче было повторить попытку бегства. Бесспорно, что в случае его побега в настоящее время Державы нашли бы в нем серьезного и военным опытом богатого противника, который все свои способности и полученные в плену сведения использовал бы для блага России и вообще наших врагов.
Обязанность каждого этому воспрепятствовать.
Высшее командование поэтому приказывает ген.Корнилова, хотя и тайно, но строго охранять.. Каждое сношение с ним кому-либо запретить, а в случае побега воспрепятствовать этому любой ценой.
Начальник больницы лично является ответственным за точное исполнение этого приказа и ежедневно обязан давать сведения о положении дела.
Тот, кто будет способствовать побегу ген.Корнилова, будет судим на основании § 37 Военного Государственного Закона, как за преступление против Государственного Благополучия, устанавливающего - смертную казнь.
По прибытии в госпиталь ген.Корнилов был помещен в офицерском павильоне на втором этаже здания, а рядом с ним в комнате помещался его вестовой - Цесарский Дмитрий.
К организации же побега Корниловым было привлечено 5 человек: 1) Францишек Мрньяк - солдат австро-зенгерской армии, чех по национальности, санитар; 2) доктор Гутковский - русский военнопленный, работавший в госпитале в качестве дежурного врача; 3) Константин Мартынов и 4) Петр Веселов, оба русские военнопленные, работавшие в качестве массажистов при госпитале, и 5) вестовой генерала Дмитрий Цесарский.
Мрньяк достал для генерала документ на имя Штефана Лацковича (имя под возможного хорвата или буневца, т.е. католиков - граждан Австро-Венгрии), подделав на бланке подпись начальника госпиталя. А для себя - такой же документ на имя Штефана Немэта, поместив на обоих "разрешение на проезд по жел.дороге до Карансебеша (на румынской границе) и обратно".
Кроме того, он для себя достал также фальшивый документ на имя того же Штефана Немэта, которому, якобы,- "поручается розыск военнопленных в лесах около того же Карансебеша".
Карты, компас, карманный электрический фонарь и деньги у ген.Корнилова были. Накануне побега д-р Гутковский добился отмены проверки больного через каждый час. Однако, взамен этого была усилена стража снаружи и у выходных ворот. .
Из другого славного источника (мы к нему ещё вернёмся) уточняется, что за «документы» «Мрньяк достал для генерала»:
Мрняк <…> покупает два чистых бланка отпускных удостоверений, ставит на них печать в канцелярии, заполняет их на вымышленные имена, поделывает подпись начальника госпиталя. .
Отметим также изобретательно вымышленные ИМЕНА - два «Штефана», да. А также формулировку «Гутковский (военнопленный врач!) добился отмены проверки» и запомним, что «взамен этого была усилена стража снаружи и у выходных ворот». Дальше идёт уже Дюма:
В ДЕНЬ ПОБЕГА санитар Мрньяк. написал письмо своему отцу о том, что он будет в бегах с ген.Корниловым, но второпях ЗАБЫЛ ЭТО ПИСЬМО В ЯЩИКЕ СТОЛА в госпитальной аптеке. Оно-то и послужило обнаружению их побега на другой же день и основанием, к поднятой по всему государству тревоге (телеграммы).
29-го июля (11 августа нов.от) в 12 часов дня ген.Корнилов, переодетый в русскую солдатскую форму своего вестового Цесарского,выскочил из окна уборной и пришел в госпитальную аптеку. Здесь уже ожидали его Мрньяк и Мартынов, которые переодели его в форму австрийского солдата, а Мрньяк подстриг ему усы и поставил ляписом "родинку" на левой щеке. Ген.Корнилов надел темные очки и взял в рот трубку.
Снятую русскую солдатскую форму вестового Цесарского унес обратно Цесарскому Петр Веселов, Цесарский же временно был "генералом", лежа в его кровати, а доктор Гутковский, исполняя приказ начальника госпиталя, продолжал навещать "больного", как и полагалось.
Беглецы, в виде двух австрийских солдат, прошли мимо стражи и беспрепятственно вышли на улицу.
Стража, как мы помним, БЫЛА УСИЛЕНА. Мимо неё прошмыгнули переодетый аптекарь и изменившийся до неузнаваемости Корнилов с трубкой, мушкой на щеке и В ТЁМНЫХ ОЧКАХ. Правда, в австрийской форме. В госпитале для военнопленных. Это меняет дело.
Они поспешили на железнодорожный вокзал и в 13 часов сели в поезд, отходящий на юг, на узловую станцию Сомбатхель. Станцию эту они благополучно миновали и в 15 ч.ЗО м. уже были в Рабе (на карте, по венгерски, Дьор - крупный центр). Здесь им ПРИШЛОСЬ ожидать полтора часа, чтобы попасть на поезд прямого сообщения Вена - Будапешт.
В 23 часа того же дня они прибыли в Будапешт. Заночевали на вокзале в ночлежном помещении для солдат. А на другой день, 30 июля (12 августа н.ст.) в С часов утра беглецы поездом продолжали путь на юг. Они проехали крупные города: Кечкемет, Сегед (Сегедин), Темешвар и в 18 ч.ЗОмин. прибыли в Карансебеш (на полдороге между Темешваром и Оршавой). Эта станция была их конечным пунктом пути по железной дороге.
Как видно, письмо Мрньяка его отцу было обнаружено лишь 30-го июля (12 авг. н.ст.), то есть на другой день после начала побега, т.е. тогда, когда ген.Корнилов уже проехал самую опасную для него станцию - Будапешт. Из приводимых ниже телеграмм можно заключить, что лишь утром 30 июля госпиталь Кессег поднял тревогу, считая этот день первым днем побега.
Телеграммы эти гласили:
1) "Императорский и Королевский запасный госпиталь Коссег, 1916, авг. 12 (у мадьяр пишется: год, месяц и число-- в таком порядке. -А.О»). Сегодня бежал один русский генерал в штатском платье вместе с одним чехом санитаром. Генералу 45 лет, худощав, продолговатое лицо. Левая рука санитара, на почве ревматической болезни, парализована. Просим распоряжения всеместного оповещения (Подпись неразборчива). Полицейское управление."
2) Правительственная телеграмма. Министерству Внутренних Дел, Будапешт. "Из Императорского и Королевского запасного лазарета бежал сегодня утром Корнилов Лавр, военно-пленный генерал, и вероятно будет пытаться пробраться в Румынию. Наружное описание: 45 лет, среднего юоста, продолговатое, худощавое лицо, коричневый цвет лица, плоский нос, большой рот, глаза, волосы, острая бородка черные, говорит по-немецки, французски, по-русски. Вероятно, в штатском платье. Вместе с ним бежал Мрньяк Франц, чех-денщик, голубые глаза, блондин, длинное лицо, пушистые усы. Его левая рука парализована ревматизмом, один из пальцев не действует. Говорит по-чешски и плохо по-немецки. Этот, по всей вероятности, с помощью других, возможно, что при содействии русских военнопленных, подготовил побег, так как в оставленном письме он сообщает своему отцу, живущему в Требнице (Окружного правления Сельчан в Чехии), что он за 20.000 крон вознаграждения помогает бежать одному генералу. Главное Полицейское Управление".
(Эта телеграмма, по-видимому, датирована 12-м августа 1916 года.
3) Снова: "Косег, 1916, авг.13е 1841. - Из Косегского запасного лазарета вчера утром бежал один русский генерал в штатском платье с одним чехом санитаром. Генерал 45 лет, худощавый, продолговатое лицо. Левая рука санитара парализована ревматизмом. Низкого роста. Приказываю задержать их. Вице-начальник".
4) Телеграмма Полицейскому Управлению Коссега, Приемный отдел Сомбатхель, Исх» № 2133. Слов 36. 13 авг 2 часа дня.
"Из Коссегского запасного лазарета вчера утром бежал один русский генерал в штатском платье, вместе с одним чехом санитаром. Генерал 45 лет, худощавый, продолговатое лицо, левая рука санитара парализована ревматизмом, низкого роста. О преследовании отдал приказание. Вице-начальник."
5) Телеграмма Полицейскому Управлению Коссег. Приемный отдел Сомбатхель. Исх. № 13190, Слов 26. 18-го авг.
"Сообщаю для опубликования, что Военное Министерство за задержание бежавшего из Коссегского запасного лазарета русского генерала Корнилова Лавра - назначило 1000 крон награды. Вице-начальник"..
Тут я плакал от умиления стилем телеграмм. То, что в трёх телеграммах из пяти НЕ УКАЗАНА ФАМИЛИЯ «одного русского генерала» и ни одна не подписана - это ладно.
Когда их поезд прибыл на эту станцию - конечный пункт их жел. дорожного пути, - к их немалому удивлению оказалось, что поезд оцеплен со всех сторон солдатами, делающими проверку документов всех прибывших. По-видимому, телеграфное распоряжение о поимке их было здесь уже получено. Но еще к большему удивлению - их пропустили свободно. То обстоятельство, что в телеграмме определенно указывалось, что генерал в ШТАТСКОМ платье, помогло им и сбило с толку проверявших. Очки же, трубка и "родинка" на щеке сильно изменили наружность ген.Корнилова по сравнению с данным властями описанием его наружности.
На станции Карансебеш они пробыли до полуночи того же дня, а в 24 часа вышли на гребень возвышенности за городом. Там, зайдя в лес, переоделись - только теперь - в штатское платье. .
Вечер в предгорье Карпат, приграничная станция, клубы пара от паровоза, оцепление из солдат. Проверка документов у всех прибывших. Выходят из вагона «сильно изменивший наружность» Корнилов с трубкой, мушкой, В ТЁМНЫХ ОЧКАХ и не менявший наружности чех. Подают полицейскому или офицеру отпускные удостоверения на двух Штефанов. Отпускные удостоверения ИЗ ГОСПИТАЛЯ, ОТКУДА БЕЖАЛ КОРНИЛОВ.
И что Вы думаете? «Их пропустили свободно». На станции солдаты и полиция, а беглецы торчат там пять часов.
Теперь самые вкусности.
Взяв направление на Румынскую границу, они всю ночь шли. Но утром 13 августа они обнаружили пропажу компаса, что явилось ПРИЧИНОЙ в дальнейшем их блужданий в течении целых пяти дней. Днем они прятались, а шли ночами. Они тщательно обходили опасные места - как посты и патрули, - что очень замедлило их движение вперед.
5/18 августа в 8 час.утра, уже близко к самой границе, в окрестностях дер.Барло, Мрньяк в поисках пищи зашел в кантину ("Корчма Барловица"), где и был арестован жандармами. .
Взглянем на приложенную «карту»:
«дер. Барло» почему-то оказалась за границей. Вот австрийская карта 1:1000000 1916 года, для понимания общей картины. Граница между Румынией и Австро-Венгрией проходит по вершинам Южного Карпатского хребта, или Трансильванских Альп. Синяя точка это Карансебеш.
А вот это, господа, наша «генштабовская» 1:200000. Квадрат сетки 2х2 см, в одном сантиметре - 2 километра.
Можно сравнить с этой австрийской 1910 года.
Населённого пункта «дер. Барло» я не нашёл. Нашёл деревню Борлова. Выше на австрийской карте я отметил её синим квадратом.
Что же мы видим? «Взяв направление на Румынскую границу» справа будет железная дорога и река Тимиш. Далее река Бета, сливающаяся с пограничной рекой Черна и впадающие в Дунай. При впадении образуют довольно широкую дельту. С севера река Бистра. С востока - горная река Бистра-Мэрулуй. По направлению движения петляет река Себеш.
Теперь оценим результат «блужданий в течении целых пяти дней». Это, господа, ДВЕНАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ по прямой от Крансебеша. Даже если идти прямо на восток, через двадцать пять-тридцать километров упрёмся в реку Бистра-Мэрулуй, восемь км на юг и обойдя гору Мин - ещё столько же. Ну накинем коэффициент 1.25 при движении в горной местности. Справа обойти трудно - наткнёмся на реку Себеш. Итого десять километров в сутки. Хотя ах да - утерян компАс.
Здесь нелишним будет вспомнить, что двенадцать лет Лавр Георгиевич служил … разведчиком. Этому моменту иногда уделяют недостаточно внимания, но Корнилов ЛИЧНО производил разведку в Кашгаре, Персии, Туркестане, Китае. С картографированием местности и составлением отчётов. Подробнее можно прочитать, например у Цветкова. Так что, с ориентированием на местности, к тому же горной, могли возникнуть проблемы у неопытных туристов, а не у генерала-разведчика с картами и биноклем.
Однако это ещё цветочки, дальше начинаются фантазии на тему «кто во что горазд». А именно - момент, место и обстоятельства перехода Корниловым границы.
С этого места описания побега ген Корнилова опять не все источники тождественны. Мрньяк в своих воспоминаниях говорит, что ген.Корнилов, оставшись один, через 2 часа, т,е. в 10 часов утра 18-го августа, перешел Румынскую границу и из первого же села телефонировал в Русское Посольство в Бухаресте, которое выслало за ним автомобиль.
В книге же В.Севского сказано, что ген.Корнилов долго блуждал, пока перешел границу с Румынией, а приют ему оказал какой-то пастух.
То же самое сказано и в статье ген.штаба полковника Пронина, который писал, что ген.Корнилов (по его рассказу) после ареста Мрньяка несколько дней шел до Румынской границы и здесь, прожив два дня в шалаше укрывавшего его пастуха, ночью перешел границу в наименее охраняемом, указанном ему пастухом месте.
Таким образом, по версии Мрньяка, ген.Корнилов находился в побеге 8 дней, из коих 2 дня по железной дороге, а 6 дней шел пешком, пройдя свыше 100 километров. По версии полковника Пронина - этот срок на несколько дней больше.
Как видим, тут уже точность СИЛЬНО плавает, то есть, данных практически нет.
У Цветкова это описано скороговоркой так:
Совершив побег из тюремного госпиталя в венгерском городе Кессег 29 июля 1916 г., Штефан Латкович (имя в фальшивом ПАСПОРТЕ Корнилова) через 22 дня добрался до румынской границы и, перейдя ее, пришел к российскому военному атташе, открыв свое инкогнито.
У Иоффе уже красочней:
Мрняк попался в харчевне приграничного села, куда пошел за едой, а Корнилов, проблуждав еще несколько дней, набрел на пастуха-румына, который вывел его к Дунаю. На том, румынском, берегу было спасение: Румыния только что вступила в войну на стороне Антанты, сюда уже прибыли русские офицеры, которые собирали пленных и дезертиров для отправки в свои части. Однажды из строя солдат вышел оборванный человек и хриплым голосом доложил: "Я - генерал Корнилов!"
А Семёнова (впрочем, не она одна) уже вовсю дала волю женскому воображению:
Около трёх недель он передвигается по ночам, скрываясь днём в дуплах и корнях деревьев, питаясь ягодами, и, наконец, выходит к румынской границе. Ночью, собрав последние силы, он переплывает реку Дунай и оказывается на территории союзного государства.
Про блуждающего три недели и в квадрате 100 х 30 км и питающегося ягодами бедного генерала это замечательно. В других вариантах встречается и переплывание «из последних сил» Дуная в районе города Турну-Северин.
Всё это хорошо, только есть одна неприметная деталька. Румыния с Австро-Венгрией по Дунаю НЕ ГРАНИЧИТ. Австро-Венгрия и Румыния граничат по Дунаю с Сербией. Вот кусочек карты в районе стыка трёх границ.
Для того, чтобы «из последних сил» броситься в Дунай в районе границы это надо было прийти в самое охраняемое место. К тому же выплыть на ЭТОМ ЖЕ берегу. А уж если вынырнуть в Турн-Северине, надо было проплыть километров двадцать. Можно было конечно прыгнуть в Дунай и из Сербии, но для этого надо было прыгать «из последних сил» два раза на бис.
Ну и напоследок оценим строгость исполнения страшного приказа о наказании за содействие побегу:
Доктор Гутковский, Мартынов, Веселов и Цесарский мужественно признали на суде свое участие в деле, но при этом заявили, что содействие побегу генерала Корнилова было для них, как русских, прямой и священной обязанностью.
С таким доводом тогдашний суд, хотя и неприятельский, не мог не согласиться, и все они были приговорены лишь к 2-месячноиу дисциплинарному взысканию.
Мрньяк был судим 11/24 - 13/26 октября 1916 года военно-полевым судом в Братиславе и приговорен к смертной казни, лишению всех гражданских прав и исключению из списков арюш.
Мрньяк же подал жалобу, и через 9 месяцев Верховный Суд отменил приговор о Мрньяке и судил его заново, приговорив к 10 годам заключения в крепости (в Комароме). Мрньяк в конце концов симулировал сумасшествие, а при перевозке его в Трнаву выскочил 7/20 сентября 1916 года из окна вагона поезда и, добравшись до Трнавы же, некоторое время скрывался в госпитале для душевно-больных, а по ночам вылезал на поиски пищи и питался объедками.
Страдания его кончились в день объявления Независимости Чехии 15/28 октября 1918 года, и среди других осужденных патриотов получил свободу и он.
Русским пленным вышла скащуха - вместо смертной казни ДВА МЕСЯЦА (!) «дисциплинарных взысканий».
Ну а Мрняк … Опять Дюма.
Так как же Корнилов «бежал из плена»?
Сам Лавр Георгиевич в письме сестре 1 ноября 1916 г. не живописал побега: «…подробности своего бегства не буду описывать; из газет ты кое-что знаешь, хотя врали они невозможным образом. Бог даст, когда-нибудь встретимся, тогда расскажу. Хочу только сказать, что во время войны, плена и бегства я на практике убедился, что бывают в жизни человека такие минуты, когда только чудо и помощь Божия выводят его из неминуемой гибели. Такие минуты у меня были…». Одни ЧУДЕСА, в общем.
Злые языки, правда, (куда ж без них) утверждали, что Лавра Корниловича в плену часто посещали офицеры австрийского генштаба и в конце концов перевезли на автомобиле через румынскую границу.
Факты, правда, остаются фактами - 29 апреля 1915 Корнилов был взят в плен, сфоткался с эрцгерцогом Иосифом (фото вверху), а 4 сентября 1916 года прибыл в Петербург героем.
Дальнейшее известно - начальником Главного штаба генералом Михневичем и начальником Особого отдела по назначению чинов армии генералом Архангельским «в связи с необходимостью иметь в Петрограде во главе войск популярного боевого генерала, совершившего к тому же легендарный побег из австрийского плена» кандидатура Корнилова была выдвинута на должность командующего войсками Петроградского военного округа. Телеграмма с ходатайством о назначении была отправлена в Ставку генералу Алексееву, 2 марта 1917 года, на первом заседании самопровозглашённого Временного правительства Корнилов был назначен на этот ключевой пост.
5 марта 1917-го Корнилов то ли «взял под охрану», то ли арестовал Царскую семью. Тоже спорят.
Ну и, конечно, «корниловский мятеж» .
Ведь уже с первого момента всем видно было, что НЕТ НИКАКОГО КОРНИЛОВСКОГО МЯТЕЖА. Я фактически не знаю, что говорил Львов, и вообще не знаю (кто знает?) этот инцидент, но абсолютно не верю ни в какие «ультиматумы». Дурацкий вздор, чтоб Корнилов ни с того, ни с сего, послал их с Львовым! А что касается «мятежных дивизий», идущих на Петроград, то не нужно быть ни особенным психологом, ни политиком, а довольно иметь здравое соображение, чтобы, зная детально все предыдущее со всеми действующими лицами, - догадаться: эти дивизии, по всем признакам, шли в Петербург с ведома Керенского, быть может даже по его условию с Корниловым через Савинкова (который только что ездил в Ставку) ибо:
1) на очереди были меры корниловской записки, ее Керенский всякий день намеревался утвердить, а это предполагало посылку войск с фронта, 2) бесспорно ожидался в Петербурге - самим Керенским - большевистский бунт, ожидался ежедневно, и это само собой разумело войска с фронта.
Я почти убеждена, что знаменитые дивизии шли в Петербург для Керенского, - с его полного ведома, или по его форменному распоряжению.
<…>
«Кровопролития» не вышло. Под Лугой, и еще где-то, посланные Корниловым дивизии и «петроградцы» встретились. Недоумело постояли друг против друга. Особенно изумлены были «корниловцы». Идут «защищать Временное Правительство» и встречаются с «врагом», который идет «защищать Временное Правительство» тоже, - и то же. Ну, постояли, подумали; ничего не поняли; только, помня уроки агитаторов на фронте, что «с врагом надо брататься», принялись и тут жадно брататься.
Однако, торжественный клич дня: «полная победа петроградского горнизона над корниловскими войсками».
Да, произошло громадной важности событие; но все целиком оно произошло здесь, в Петербурге. Здесь громыхнулся камень, сброшенный рукой безумца, отсюда пойдут и круги. Там, со стороны Корнилова, просто НЕ БЫЛО НИЧЕГО.
Такой человек Лавр Георгиевич, загадошный и противоречивый. Одно слово - РАЗВЕДЧИК.
a_kaminsky) о Корнилове.
Для темы, которой я сейчас занимаюсь (от Февраля к Октябрю), информация очень важная. Потому копирую дл себя, чтобы было под рукой, а читателя отсылаю к первоисточнику: http://a-kaminsky.livejournal.com/2664.html
ПОБЕГ
Лавр Георгиевич Корнилов личность, конечно, крайне известная, легендарная, противоречивая и окутанная тайнами. Пишут и говорят о нём томами и часами, кто с придыханием, кто с остервенением, равнодушных встретишь редко.
Меня однажды заинтересовал всего один эпизод его яркой биографии- побег из австрийского плена. Мимо пройти трудно - случай выдающийся.
Обычно с жаром подчёркивают, что, мол, из всех 60 русских пленных генералов он единственный, кто смог, кто решился, кто не смог мириться и так далее. Случай же вообще уникальный и для Первой мировой войны. Условия плена для генералов были вполне сносными. В качестве ограничения действовало честное слово. Бежать (по нынешним меркам) можно было относительно легко. Но не бегали. Да и вообще бегающий генерал - символ паники. Так что, пожалуй, единственный генерал, бежавший из плена - Корнилов.
Надо сразу сказать, что изложений побега в литературе много, и если главная канва событий ещё более-менее совпадает, то в деталях разнобой дикий.
Во-первых, надо сделать небольшое отступление о том, как, собственно, Лавр Георгиевич попал в плен. Ибо интерпретаций этого факта тоже несколько.
20-25 апреля 1915 года, во время Горлицкого прорыва «немецкой фаланги» генерала Макензена, в результате артиллерийского налета оказались практически уничтожены дивизии 9-го и 10-го корпусов. Это соседи 48-й корниловской. Несмотря на необходимость отхода, приказа об этом не поступало. Дивизия продолжала держать фронт, ключевым пунктом обороны стало т.н. «Орлиное гнездо». Отступать через Карпаты можно было только по немногочисленным горным дорогам. Получив приказ об отступлении, полки 48-й дивизии столкнулись с плотным потоком отступающих тылов, частей соседних дивизий, оказались в арьергарде и не смогли выйти из плотного кольца.
Находясь в окружении, Корнилов предпринял контратаку уже закрепившегося на перевалах противника. Под интенсивным огнём остатки полков дивизии пытались прорваться к своим. На рассвете 25 апреля остатки штаба окружили австрийские аванпосты. Отвергнув предложение сдаться, Корнилов ушел в горы, однако, к вечеру 29 апреля, был взят в плен. Вместе с ним австрийцы захватили пятерых солдат и санитара - всё, что осталось от арьергарда. 48-я Стальная пехотная дивизия погибла, но создала условия для благополучного отхода тыловых учреждений 24-го корпуса, частей 12-го корпуса и соседних с ним частей 8-й армии. Командующий Юго-Западным фронтом генерал Иванов направил Верховному Главнокомандующему Великому Князю Николаю Николаевичу ходатайство «о примерном награждении остатков доблестно пробившихся частей 48-й дивизии и, особенно её героя, начальника дивизии генерала Корнилова». 28-го апреля 1915-го года Николай подписал указ о награждении Корнилова орденом Святого Георгия 3-й степени.
Однако, такую трактовку событий разделяли не все. Нашлись и злые языки. Например, Генерального штаба генерал-майор Е.И. Мартынов в книге "Корнилов. История попытки переворота" описывает события так:
Сущность заключается в том, что при общем отступлении русских армий под ударами Макензена 48-я дивизия имела полную возможность отойти и погибла лишь вследствие безобразного управления войсками со стороны командира корпуса Цурикова, и особенно самого Корнилова, который неверно оценивал обстановку, не исполнял приказаний, не поддерживал связи с соседней 49-й дивизией, не сумел организовать отступательное движение, а главное, неоднократно менял свои решения и терял время.
Из состава 48-й дивизии заблаговременно отступили Ларго-Кагульский полк и батальон очаковцев, а также были сохранены знамена всех полков, отправленные со своим прикрытием в обоз второго разряда. Остальные части дивизии были окружены австрийскими и германскими войсками к югу от м. Дукла.
Днем 23 апреля австрийцы захватили врасплох 48-ю артиллерийскую бригаду, стоявшую в резервном порядке между деревнями Мшана и Тилова, при этом спаслось только пять орудий, вывезенных взбесившимися лошадьми.
Затем вечером того же дня близ д. Тилова, после беспорядочного сопротивления было взято австрийцами из состава 48-й дивизии около 3 тысяч пленных.
Заключительный акт трагедии в сообщении германской главной квартиры излагается так:
"7 мая (24 апреля) остатки этой дивизии появились на высоте Хирова-гора, перед войсками генерала фон-Эммиха. На предложение немецкого парламентера сдаться начальник дивизии ответил, что он не может этого сделать, сложил с себя командование и исчез со своим штабом в лесах. Вслед за этим 3 500 человек сдались корпусу Эммиха. После четырехдневного блуждания в Карпатах генерал Корнилов 12 мая (29 апреля) со всем своим штабом, также сдался одной австрийской войсковой части".
Из этого документа видно, что в последний решительный момент вместо того, чтобы пробиваться или погибнуть со своей дивизией, которая им же была заведена в ловушку, Корнилов предпочел оставить ее на произвол судьбы.
Ему вторит бывший Военный министр Временного правительства А. И. Верховский («На трудном перевале», М., Воениздат, 1959, стр. 65):
Сам Корнилов с группой штабных офицеров бежал в горы, но через несколько дней, изголодавшись, спустился вниз и был захвачен в плен австрийским разъездом. Генерал Иванов пытался найти хоть что-нибудь, что было бы похоже на подвиг и могло бы поддержать дух войск. Сознательно искажая правду, он прославил Корнилова и его дивизию за их мужественное поведение в бою. Из Корнилова сделали героя на смех и удивление тем, кто знал, в чем заключался этот «подвиг»
Впрочем, были не только злые языки. По факту дуклинской катастрофы было начато следствие. Назначена комиссия, остановившая свою работу после февраля 1917 г.
Но, в общем, это детали. Факт остаётся фактом КАК ТО, да Лавр Георгиевич в плен всё-таки попал. Нас же интересует побег.
О пребывании Корнилова в плену практически все говорят скороговоркой примерно одно и то же.
После взятия в плен был первоначально помещен в замок Нейгенбах, близ Вены, а затем переведён в Венгрию в замок князя Эстергази в селении Лека. Подписку о неучастии в войне не дал, мечтал о побеге, сделал (в различных изложениях) от двух до четырёх неудачных попыток, наконец, был отправлен (по иным версиям довёл себя до того чтобы быть отправленным) для лечения в военный госпиталь в город Кессиг.
Я однажды поймал себя за довольно необычным занятием - коллекционированием и складированием описаний корниловского побега. Как всякий начинающий коллекционер хватал всё подряд, потом стал выбирать самые-самые. Их не сказать, чтобы много, но детали,тонкости…
Самым моим любимым экземпляром в коллекции на данный момент является этот: ИСТОРИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ К ПОБЕГУ ГЕНЕРАЛА Л.Г.КОРНИЛОВА из Австро-Венгерского плена. - А.И.Скрылов.
В отличие от многих прочих, тут и описание, и карта маршрута и источники, и даже их какой-никакой анализ. Есть правда ещё несколько любимых, но там местами, а тут в целом. К тому же, насколько можно судить все, кто упоминает корниловский побег, черпают вдохновение в одних и тех источниках.
Полагаю, что это описание заслуживает цитирования целиком, с незначительными купюрами. В пересказе можно потерять первозданную свежесть.
О самом побеге ген.Корнилова мы приведем здесь сведения из четырех источников:
1) Книга В.Севского "Генерал Корнилов" - изд. 1919 г.
2) Статья, помещенная в журнале "Часовой" за 1932 год, под заглавием: "Человек, который спас Корнилова" - перевод с чешского: "Воспоминания Францишека Мрняка", напечатанные в чешской газете за 1928 год и подписанные "Пехотным офицером".
3) Сведения, данные в вышеупомянутой статье, вполне совпадают с имеющимися у Первопоходников достоверными материалами, как копии телеграмм и фотографии, собранные на местах пребывания генерала Корнилова в плену одним из участников 1-го Кубанского Похода - шт.капитаном А.И.Секирка-Байбусом, что и надлежит считать третьим источником.
4) Статья ген.штаба полковника В.М.Пронина, помещенная в "Военном Сборнике" Общества Ревнителей Военных Знаний в 1921 году в Белграде, составленная на основании лично им слышанного рассказа самого ген.Корнилова.
Для иллюстрации пути побега да предлагаем здесь карту - схему, на которой путь его обозначен подчеркнутой линией под названиями городов и станций и датами его пребывания в них.
Разбирая источники, приходится определить, что источник 1, хотя и составлен на основании рассказов и показаний лиц, знавших ген.Корнилова, но в нем есть некоторые детали, которые вызывают со мнения в достоверности рассказов "очевидцев".
Так, например, по В.Севскому - ген.Корнилов бежал по железной дороге на Вену. По при этом он не говорит ни откуда побег начался, ни его времени. Путь его он определяет так: 4 часа по жел.дороге, а затем он шел пешком 400 верст до Турн-Северика, куда, якобы,явился 22-го августа/4 сентября на пункт, установленный для бежавших из плена русских солдат.
По Севскому Корнилов шел пешком 48 дней, а всего, считая и жел. дорогу, был в пути 50 дней. Если отсчитать эти 50 дней от указанной даты явки - 22 авг./4 сент. 1916 года - мы придем к вызоду, что Корнилов бежал уже 4/17 июля.
Несомненные документы венгерских властей (приводимые ниже) недвусмысленно доказывают, что побег его был обнаружен ими 30 июля/ 12 августа, что дает разницу с Севсккм в 26 дней. Кроме того, взглянув на карту, мы увидим, что лазарет в городке Косег, из которого Корнилов бежал, лежит в западной части Венгрии у самой границы нынешней Австрии, а конец его бегства - на юго-востоке государства. Спрашивается: для чего было ему бежать в совершенно противоположном направлении, то есть удаляться от границ перехода к своим? Если предположить, что он этим желал бы "замести след", то ведь он понимал и то, что он удлиняет свой путь, а значит - подвергает себя опасности быть обнаруженным.
И третье. В.Севский говорит, что в Турн-Северин Корнилов прибыл "в истрепанной форме" русского солдата, тогда как по всем другим источникам (да и у самого Севского в другом месте) говорится, что путь пешком до границы он совершил в штатском платье.
Но самая лучшая аттестация ему - это аттестация неприятеля, что мы увидим из приводимого здесь приказа тогдашнего штаба Австро-Венгерской армий.
В госпитале был получен приказ, оглашенный дежурным офицером ген.штаба, который гласил:
"Во время победоносного прорыва русского фронта в Карпатах пленен был у гор.Горлицы, со всем своим штабом, один из наилучших генералов русской армии, генерал Корнилов.
В короткое время этот генерал дважды пытался бежать из плена, и лишь благодаря наблюдательности и исполнительности стражи повторный побег не удался.
Генерал Корнилов теперь заболел и будет отправлен в здешнюю больницу на излечение. Военное командование видит в ген.Корнилове человека в высшей степени энергичного и твердого, решившегося на все, и убеждено, что оный от замысла побега не откажется, болезнь же симулирует, дабы легче было повторить попытку бегства. Бесспорно, что в случае его побега в настоящее время Державы нашли бы в нем серьезного и военным опытом богатого противника, который все свои способности и полученные в плену сведения использовал бы для блага России и вообще наших врагов.
Обязанность каждого этому воспрепятствовать.
Высшее командование поэтому приказывает ген.Корнилова, хотя и тайно, но строго охранять.. Каждое сношение с ним кому-либо запретить, а в случае побега воспрепятствовать этому любой ценой.
Начальник больницы лично является ответственным за точное исполнение этого приказа и ежедневно обязан давать сведения о положении дела.
Тот, кто будет способствовать побегу ген.Корнилова, будет судим на основании § 37 Военного Государственного Закона, как за преступление против Государственного Благополучия, устанавливающего - смертную казнь.
По прибытии в госпиталь ген.Корнилов был помещен в офицерском павильоне на втором этаже здания, а рядом с ним в комнате помещался его вестовой - Цесарский Дмитрий.
К организации же побега Корниловым было привлечено 5 человек: 1) Францишек Мрньяк - солдат австро-зенгерской армии, чех по национальности, санитар; 2) доктор Гутковский - русский военнопленный, работавший в госпитале в качестве дежурного врача; 3) Константин Мартынов и 4) Петр Веселов, оба русские военнопленные, работавшие в качестве массажистов при госпитале, и 5) вестовой генерала Дмитрий Цесарский.
Мрньяк достал для генерала документ на имя Штефана Лацковича (имя под возможного хорвата или буневца, т.е. католиков - граждан Австро-Венгрии), подделав на бланке подпись начальника госпиталя. А для себя - такой же документ на имя Штефана Немэта, поместив на обоих "разрешение на проезд по жел.дороге до Карансебеша (на румынской границе) и обратно".
Кроме того, он для себя достал также фальшивый документ на имя того же Штефана Немэта, которому, якобы,- "поручается розыск военнопленных в лесах около того же Карансебеша".
Карты, компас, карманный электрический фонарь и деньги у ген.Корнилова были. Накануне побега д-р Гутковский добился отмены проверки больного через каждый час. Однако, взамен этого была усилена стража снаружи и у выходных ворот. .
Из другого славного источника (мы к нему ещё вернёмся) уточняется, что за «документы» «Мрньяк достал для генерала»:
Мрняк <…> покупает два чистых бланка отпускных удостоверений, ставит на них печать в канцелярии, заполняет их на вымышленные имена, поделывает подпись начальника госпиталя. .
Отметим также изобретательно вымышленные ИМЕНА - два «Штефана», да. А также формулировку «Гутковский (военнопленный врач!) добился отмены проверки» и запомним, что «взамен этого была усилена стража снаружи и у выходных ворот». Дальше идёт уже Дюма:
В ДЕНЬ ПОБЕГА санитар Мрньяк. написал письмо своему отцу о том, что он будет в бегах с ген.Корниловым, но второпях ЗАБЫЛ ЭТО ПИСЬМО В ЯЩИКЕ СТОЛА в госпитальной аптеке. Оно-то и послужило обнаружению их побега на другой же день и основанием, к поднятой по всему государству тревоге (телеграммы).
29-го июля (11 августа нов.от) в 12 часов дня ген.Корнилов, переодетый в русскую солдатскую форму своего вестового Цесарского,выскочил из окна уборной и пришел в госпитальную аптеку. Здесь уже ожидали его Мрньяк и Мартынов, которые переодели его в форму австрийского солдата, а Мрньяк подстриг ему усы и поставил ляписом "родинку" на левой щеке. Ген.Корнилов надел темные очки и взял в рот трубку.
Снятую русскую солдатскую форму вестового Цесарского унес обратно Цесарскому Петр Веселов, Цесарский же временно был "генералом", лежа в его кровати, а доктор Гутковский, исполняя приказ начальника госпиталя, продолжал навещать "больного", как и полагалось.
Беглецы, в виде двух австрийских солдат, прошли мимо стражи и беспрепятственно вышли на улицу.
Стража, как мы помним, БЫЛА УСИЛЕНА. Мимо неё прошмыгнули переодетый аптекарь и изменившийся до неузнаваемости Корнилов с трубкой, мушкой на щеке и В ТЁМНЫХ ОЧКАХ. Правда, в австрийской форме. В госпитале для военнопленных. Это меняет дело.
Они поспешили на железнодорожный вокзал и в 13 часов сели в поезд, отходящий на юг, на узловую станцию Сомбатхель. Станцию эту они благополучно миновали и в 15 ч.ЗО м. уже были в Рабе (на карте, по венгерски, Дьор - крупный центр). Здесь им ПРИШЛОСЬ ожидать полтора часа, чтобы попасть на поезд прямого сообщения Вена - Будапешт.
В 23 часа того же дня они прибыли в Будапешт. Заночевали на вокзале в ночлежном помещении для солдат. А на другой день, 30 июля (12 августа н.ст.) в С часов утра беглецы поездом продолжали путь на юг. Они проехали крупные города: Кечкемет, Сегед (Сегедин), Темешвар и в 18 ч.ЗОмин. прибыли в Карансебеш (на полдороге между Темешваром и Оршавой). Эта станция была их конечным пунктом пути по железной дороге.
Как видно, письмо Мрньяка его отцу было обнаружено лишь 30-го июля (12 авг. н.ст.), то есть на другой день после начала побега, т.е. тогда, когда ген.Корнилов уже проехал самую опасную для него станцию - Будапешт. Из приводимых ниже телеграмм можно заключить, что лишь утром 30 июля госпиталь Кессег поднял тревогу, считая этот день первым днем побега.
Телеграммы эти гласили:
1) "Императорский и Королевский запасный госпиталь Коссег, 1916, авг. 12 (у мадьяр пишется: год, месяц и число-- в таком порядке. -А.О»). Сегодня бежал один русский генерал в штатском платье вместе с одним чехом санитаром. Генералу 45 лет, худощав, продолговатое лицо. Левая рука санитара, на почве ревматической болезни, парализована. Просим распоряжения всеместного оповещения (Подпись неразборчива). Полицейское управление."
2) Правительственная телеграмма. Министерству Внутренних Дел, Будапешт. "Из Императорского и Королевского запасного лазарета бежал сегодня утром Корнилов Лавр, военно-пленный генерал, и вероятно будет пытаться пробраться в Румынию. Наружное описание: 45 лет, среднего юоста, продолговатое, худощавое лицо, коричневый цвет лица, плоский нос, большой рот, глаза, волосы, острая бородка черные, говорит по-немецки, французски, по-русски. Вероятно, в штатском платье. Вместе с ним бежал Мрньяк Франц, чех-денщик, голубые глаза, блондин, длинное лицо, пушистые усы. Его левая рука парализована ревматизмом, один из пальцев не действует. Говорит по-чешски и плохо по-немецки. Этот, по всей вероятности, с помощью других, возможно, что при содействии русских военнопленных, подготовил побег, так как в оставленном письме он сообщает своему отцу, живущему в Требнице (Окружного правления Сельчан в Чехии), что он за 20.000 крон вознаграждения помогает бежать одному генералу. Главное Полицейское Управление".
(Эта телеграмма, по-видимому, датирована 12-м августа 1916 года.
3) Снова: "Косег, 1916, авг.13е 1841. - Из Косегского запасного лазарета вчера утром бежал один русский генерал в штатском платье с одним чехом санитаром. Генерал 45 лет, худощавый, продолговатое лицо. Левая рука санитара парализована ревматизмом. Низкого роста. Приказываю задержать их. Вице-начальник".
4) Телеграмма Полицейскому Управлению Коссега, Приемный отдел Сомбатхель, Исх» № 2133. Слов 36. 13 авг 2 часа дня.
"Из Коссегского запасного лазарета вчера утром бежал один русский генерал в штатском платье, вместе с одним чехом санитаром. Генерал 45 лет, худощавый, продолговатое лицо, левая рука санитара парализована ревматизмом, низкого роста. О преследовании отдал приказание. Вице-начальник."
5) Телеграмма Полицейскому Управлению Коссег. Приемный отдел Сомбатхель. Исх. № 13190, Слов 26. 18-го авг.
"Сообщаю для опубликования, что Военное Министерство за задержание бежавшего из Коссегского запасного лазарета русского генерала Корнилова Лавра - назначило 1000 крон награды. Вице-начальник"..
Тут я плакал от умиления стилем телеграмм. То, что в трёх телеграммах из пяти НЕ УКАЗАНА ФАМИЛИЯ «одного русского генерала» и ни одна не подписана - это ладно.
Когда их поезд прибыл на эту станцию - конечный пункт их жел. дорожного пути, - к их немалому удивлению оказалось, что поезд оцеплен со всех сторон солдатами, делающими проверку документов всех прибывших. По-видимому, телеграфное распоряжение о поимке их было здесь уже получено. Но еще к большему удивлению - их пропустили свободно. То обстоятельство, что в телеграмме определенно указывалось, что генерал в ШТАТСКОМ платье, помогло им и сбило с толку проверявших. Очки же, трубка и "родинка" на щеке сильно изменили наружность ген.Корнилова по сравнению с данным властями описанием его наружности.
На станции Карансебеш они пробыли до полуночи того же дня, а в 24 часа вышли на гребень возвышенности за городом. Там, зайдя в лес, переоделись - только теперь - в штатское платье. .
Вечер в предгорье Карпат, приграничная станция, клубы пара от паровоза, оцепление из солдат. Проверка документов у всех прибывших. Выходят из вагона «сильно изменивший наружность» Корнилов с трубкой, мушкой, В ТЁМНЫХ ОЧКАХ и не менявший наружности чех. Подают полицейскому или офицеру отпускные удостоверения на двух Штефанов. Отпускные удостоверения ИЗ ГОСПИТАЛЯ, ОТКУДА БЕЖАЛ КОРНИЛОВ.
И что Вы думаете? «Их пропустили свободно». На станции солдаты и полиция, а беглецы торчат там пять часов.
Теперь самые вкусности.
Взяв направление на Румынскую границу, они всю ночь шли. Но утром 13 августа они обнаружили пропажу компаса, что явилось ПРИЧИНОЙ в дальнейшем их блужданий в течении целых пяти дней. Днем они прятались, а шли ночами. Они тщательно обходили опасные места - как посты и патрули, - что очень замедлило их движение вперед.
5/18 августа в 8 час.утра, уже близко к самой границе, в окрестностях дер.Барло, Мрньяк в поисках пищи зашел в кантину ("Корчма Барловица"), где и был арестован жандармами. .
Взглянем на приложенную «карту»:
«дер. Барло» почему-то оказалась за границей. Вот австрийская карта 1:1000000 1916 года, для понимания общей картины. Граница между Румынией и Австро-Венгрией проходит по вершинам Южного Карпатского хребта, или Трансильванских Альп. Синяя точка это Карансебеш.
А вот это, господа, наша «генштабовская» 1:200000. Квадрат сетки 2х2 см, в одном сантиметре - 2 километра.
Можно сравнить с этой австрийской 1910 года.
Населённого пункта «дер. Барло» я не нашёл. Нашёл деревню Борлова. Выше на австрийской карте я отметил её синим квадратом.
Что же мы видим? «Взяв направление на Румынскую границу» справа будет железная дорога и река Тимиш. Далее река Бета, сливающаяся с пограничной рекой Черна и впадающие в Дунай. При впадении образуют довольно широкую дельту. С севера река Бистра. С востока - горная река Бистра-Мэрулуй. По направлению движения петляет река Себеш.
Теперь оценим результат «блужданий в течении целых пяти дней». Это, господа, ДВЕНАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ по прямой от Крансебеша. Даже если идти прямо на восток, через двадцать пять-тридцать километров упрёмся в реку Бистра-Мэрулуй, восемь км на юг и обойдя гору Мин - ещё столько же. Ну накинем коэффициент 1.25 при движении в горной местности. Справа обойти трудно - наткнёмся на реку Себеш. Итого десять километров в сутки. Хотя ах да - утерян компАс.
Здесь нелишним будет вспомнить, что двенадцать лет Лавр Георгиевич служил … разведчиком. Этому моменту иногда уделяют недостаточно внимания, но Корнилов ЛИЧНО производил разведку в Кашгаре, Персии, Туркестане, Китае. С картографированием местности и составлением отчётов. Подробнее можно прочитать, например у Цветкова. Так что, с ориентированием на местности, к тому же горной, могли возникнуть проблемы у неопытных туристов, а не у генерала-разведчика с картами и биноклем.
Однако это ещё цветочки, дальше начинаются фантазии на тему «кто во что горазд». А именно - момент, место и обстоятельства перехода Корниловым границы.
С этого места описания побега ген Корнилова опять не все источники тождественны. Мрньяк в своих воспоминаниях говорит, что ген.Корнилов, оставшись один, через 2 часа, т,е. в 10 часов утра 18-го августа, перешел Румынскую границу и из первого же села телефонировал в Русское Посольство в Бухаресте, которое выслало за ним автомобиль.
В книге же В.Севского сказано, что ген.Корнилов долго блуждал, пока перешел границу с Румынией, а приют ему оказал какой-то пастух.
То же самое сказано и в статье ген.штаба полковника Пронина, который писал, что ген.Корнилов (по его рассказу) после ареста Мрньяка несколько дней шел до Румынской границы и здесь, прожив два дня в шалаше укрывавшего его пастуха, ночью перешел границу в наименее охраняемом, указанном ему пастухом месте.
Таким образом, по версии Мрньяка, ген.Корнилов находился в побеге 8 дней, из коих 2 дня по железной дороге, а 6 дней шел пешком, пройдя свыше 100 километров. По версии полковника Пронина - этот срок на несколько дней больше.
Как видим, тут уже точность СИЛЬНО плавает, то есть, данных практически нет.
У Цветкова это описано скороговоркой так:
Совершив побег из тюремного госпиталя в венгерском городе Кессег 29 июля 1916 г., Штефан Латкович (имя в фальшивом ПАСПОРТЕ Корнилова) через 22 дня добрался до румынской границы и, перейдя ее, пришел к российскому военному атташе, открыв свое инкогнито.
У Иоффе уже красочней:
Мрняк попался в харчевне приграничного села, куда пошел за едой, а Корнилов, проблуждав еще несколько дней, набрел на пастуха-румына, который вывел его к Дунаю. На том, румынском, берегу было спасение: Румыния только что вступила в войну на стороне Антанты, сюда уже прибыли русские офицеры, которые собирали пленных и дезертиров для отправки в свои части. Однажды из строя солдат вышел оборванный человек и хриплым голосом доложил: "Я - генерал Корнилов!"
А Семёнова (впрочем, не она одна) уже вовсю дала волю женскому воображению:
Около трёх недель он передвигается по ночам, скрываясь днём в дуплах и корнях деревьев, питаясь ягодами, и, наконец, выходит к румынской границе. Ночью, собрав последние силы, он переплывает реку Дунай и оказывается на территории союзного государства.
Про блуждающего три недели и в квадрате 100 х 30 км и питающегося ягодами бедного генерала это замечательно. В других вариантах встречается и переплывание «из последних сил» Дуная в районе города Турну-Северин.
Всё это хорошо, только есть одна неприметная деталька. Румыния с Австро-Венгрией по Дунаю НЕ ГРАНИЧИТ. Австро-Венгрия и Румыния граничат по Дунаю с Сербией. Вот кусочек карты в районе стыка трёх границ.
Для того, чтобы «из последних сил» броситься в Дунай в районе границы это надо было прийти в самое охраняемое место. К тому же выплыть на ЭТОМ ЖЕ берегу. А уж если вынырнуть в Турн-Северине, надо было проплыть километров двадцать. Можно было конечно прыгнуть в Дунай и из Сербии, но для этого надо было прыгать «из последних сил» два раза на бис.
Ну и напоследок оценим строгость исполнения страшного приказа о наказании за содействие побегу:
Доктор Гутковский, Мартынов, Веселов и Цесарский мужественно признали на суде свое участие в деле, но при этом заявили, что содействие побегу генерала Корнилова было для них, как русских, прямой и священной обязанностью.
С таким доводом тогдашний суд, хотя и неприятельский, не мог не согласиться, и все они были приговорены лишь к 2-месячноиу дисциплинарному взысканию.
Мрньяк был судим 11/24 - 13/26 октября 1916 года военно-полевым судом в Братиславе и приговорен к смертной казни, лишению всех гражданских прав и исключению из списков арюш.
Мрньяк же подал жалобу, и через 9 месяцев Верховный Суд отменил приговор о Мрньяке и судил его заново, приговорив к 10 годам заключения в крепости (в Комароме). Мрньяк в конце концов симулировал сумасшествие, а при перевозке его в Трнаву выскочил 7/20 сентября 1916 года из окна вагона поезда и, добравшись до Трнавы же, некоторое время скрывался в госпитале для душевно-больных, а по ночам вылезал на поиски пищи и питался объедками.
Страдания его кончились в день объявления Независимости Чехии 15/28 октября 1918 года, и среди других осужденных патриотов получил свободу и он.
Русским пленным вышла скащуха - вместо смертной казни ДВА МЕСЯЦА (!) «дисциплинарных взысканий».
Ну а Мрняк … Опять Дюма.
Так как же Корнилов «бежал из плена»?
Сам Лавр Георгиевич в письме сестре 1 ноября 1916 г. не живописал побега: «…подробности своего бегства не буду описывать; из газет ты кое-что знаешь, хотя врали они невозможным образом. Бог даст, когда-нибудь встретимся, тогда расскажу. Хочу только сказать, что во время войны, плена и бегства я на практике убедился, что бывают в жизни человека такие минуты, когда только чудо и помощь Божия выводят его из неминуемой гибели. Такие минуты у меня были…». Одни ЧУДЕСА, в общем.
Злые языки, правда, (куда ж без них) утверждали, что Лавра Корниловича в плену часто посещали офицеры австрийского генштаба и в конце концов перевезли на автомобиле через румынскую границу.
Факты, правда, остаются фактами - 29 апреля 1915 Корнилов был взят в плен, сфоткался с эрцгерцогом Иосифом (фото вверху), а 4 сентября 1916 года прибыл в Петербург героем.
Дальнейшее известно - начальником Главного штаба генералом Михневичем и начальником Особого отдела по назначению чинов армии генералом Архангельским «в связи с необходимостью иметь в Петрограде во главе войск популярного боевого генерала, совершившего к тому же легендарный побег из австрийского плена» кандидатура Корнилова была выдвинута на должность командующего войсками Петроградского военного округа. Телеграмма с ходатайством о назначении была отправлена в Ставку генералу Алексееву, 2 марта 1917 года, на первом заседании самопровозглашённого Временного правительства Корнилов был назначен на этот ключевой пост.
5 марта 1917-го Корнилов то ли «взял под охрану», то ли арестовал Царскую семью. Тоже спорят.
Ну и, конечно, «корниловский мятеж» .
Ведь уже с первого момента всем видно было, что НЕТ НИКАКОГО КОРНИЛОВСКОГО МЯТЕЖА. Я фактически не знаю, что говорил Львов, и вообще не знаю (кто знает?) этот инцидент, но абсолютно не верю ни в какие «ультиматумы». Дурацкий вздор, чтоб Корнилов ни с того, ни с сего, послал их с Львовым! А что касается «мятежных дивизий», идущих на Петроград, то не нужно быть ни особенным психологом, ни политиком, а довольно иметь здравое соображение, чтобы, зная детально все предыдущее со всеми действующими лицами, - догадаться: эти дивизии, по всем признакам, шли в Петербург с ведома Керенского, быть может даже по его условию с Корниловым через Савинкова (который только что ездил в Ставку) ибо:
1) на очереди были меры корниловской записки, ее Керенский всякий день намеревался утвердить, а это предполагало посылку войск с фронта, 2) бесспорно ожидался в Петербурге - самим Керенским - большевистский бунт, ожидался ежедневно, и это само собой разумело войска с фронта.
Я почти убеждена, что знаменитые дивизии шли в Петербург для Керенского, - с его полного ведома, или по его форменному распоряжению.
<…>
«Кровопролития» не вышло. Под Лугой, и еще где-то, посланные Корниловым дивизии и «петроградцы» встретились. Недоумело постояли друг против друга. Особенно изумлены были «корниловцы». Идут «защищать Временное Правительство» и встречаются с «врагом», который идет «защищать Временное Правительство» тоже, - и то же. Ну, постояли, подумали; ничего не поняли; только, помня уроки агитаторов на фронте, что «с врагом надо брататься», принялись и тут жадно брататься.
Однако, торжественный клич дня: «полная победа петроградского горнизона над корниловскими войсками».
Да, произошло громадной важности событие; но все целиком оно произошло здесь, в Петербурге. Здесь громыхнулся камень, сброшенный рукой безумца, отсюда пойдут и круги. Там, со стороны Корнилова, просто НЕ БЫЛО НИЧЕГО.
Такой человек Лавр Георгиевич, загадошный и противоречивый. Одно слово - РАЗВЕДЧИК.