Борис Мышлявцев. Мышлявцевы
Ссылка на оригинал
Читателю становится интересно: "А вы чьих будете?"
[Мышлявцев о себе. Нажмите, чтобы прочитать]Постараюсь немножко рассказать про свой род, не про Мышлявцевых только, но и про Мязиных, Будаевых.
Будаевых русские мнили бурятами, а буряты отчего-то считали чеченцами по происхождению, чеченцы же хохотали над этим: "эта линия предков была обычными турками". Не знаю, кем там Будаевы были в древности, но я их знал как голубоглазых русских блондинов. Это материнская линия. А кареглазость и некоторая беспредельность пришла ко мне видимо от проживавшей в 19 веке в Калмыкии семьи Пелагеи Петровны, моей прабабушки, которая готовила лучшее в мире пянсе.
Если говорить про Мышлявцевых, то основной первичный ареал их обитания - Орловская область. В основном город Ливны с окрестностями.
Самое раннее упоминание - 16 век. Прокл Мышлявцев, конюший. Типа начальника автотранспортного предприятия губера, на наши деньги.
В начале рассказа я попытаюсь объяснить: как же это часть моих предков, давних сибиряков, оптом оказалась вдруг на Дальнем Востоке. Японская война, Су-чан, любовь. Но не только. А по отцовской линии - дети мэра Нижнего Тагила зачем поехали в сахалинский микрогород Углегорск жить в однокомнатной?
Чтобы отец мой смотрел на выброшенных океаном китов-бутылконосов и потом рассказывал мне об этом?
У него кроме изучаемых им молекул и тех китов ничего в жизни больше и нет.
Но про такие вещи мы умолчим.
Ладно, летс гоу.
Сама фамилия отдаленно-польского происхождения. Мысливец это по-польски охотник. В русской огласовке Мысливцев стал Мышлявцевым. По английски получается весьма банальное Hunter. Кстати, слово промышленность в старой Руси означало бизнес по охоте на пушных зверьков.
Прадедушка, Леонид Мышлявцев, приехал из Орловской области на Урал. Во время Отечественной был одним из руководителей Уралвагонзавода (это где в 2012 Путин прослезился и попросил рабочих встать стеной против хипстеров). После войны руководил Нижним Тагилом и т.п.
Этого прадедушку я никогда не видел. Но в детстве, до его смерти в 1980-х, получал от него длинные письма философского содержания.
Тут интересно вот что. Его сын, Владимир Леонидович, закончил Уральский госунивер, история. Так же как и его приехавшая из Астрахани жена Вера Мязина, моя будущая бабушка.
Ну и делай карьеру на Урале... Сын партийного босса. Нет, люди поехали буквально в пустоту. В недавно освобожденный от японцев сахалинский Углегорск. По названию понятно, что жили там в основном шахтеры. (А рядом город Шахтерск, там дедушка с бабушкой тоже пожили).
А что делать двум историкам в шахтерском городке?
Они работали в школе. Постепенно продвигались по социальной лестнице (хм...) и переехали в Южно-Сахалинск, где получили однушку в шлакоблочном доме. Уже было двое детей - Александр, мой будущий отец и младший Олег. Но отец мой пожить в Южном не успел. Занял на областной олимпиаде по математике 1-е место и его отправили учиться в новосибирскую физматшколу-интернат при НГУ, в Новосибирск.
Там и сформировались базовые установки его мышления, ничего сахалинского в нем не осталось. Разве что - интерес к японской литературе.
В скобках отмечу, что часть детства отец провел в Астрахани, у своей бабушки Пелагеи Петровны. Астрахань он вспоминал с некоторой ностальгией.
А от Сахалина у него в памяти остались в основном выброшенные на берег киты и, после шторма, причудливые глубоководные твари. Зубастые, пупырчатые, с выпученными глазами.
Но тут надо перейти к линии моей мамы. Ведь как раз в это время мой дедушка Василий Будаев приехал в Приморье - сначала учиться в мореходке, потом воевать с японцами.
Дедушка мой, Василий Будаев - крепкий голубоглазый блондин из алтайской деревни. Как он попал в Приморье - точно не знаю. Учился он там в мореходке. Она тогда была то ли в Находке, то ли во Владивостоке.
Александр Вертинский в мемуарах примерно так описывает Владивосток тех лет:
- Никакой еды не купишь. Даже в ресторане. Даже рыбы. Нашли на рынке бледного умирающего краба по безумной цене... (Вертинский там на гастролях был, при деньгах).
(Что сделали большевики с "русским Сан-Франциско", где к 1917 было несколько театров и 17 кинотеатров тут описывать не буду. Возможно, затрону эту тему в книжке "Белоцарск".)
Но если жить на земле, с подсобным хозяйством - там даже и при Сталине было неплохо. Климат же. Огромные арбузы, вишни, рис и прочие радости.
В 1945 дедушку Василия Павловича отправили из мореходки на войну с Японией. Было ему 17 лет, работал машинистом на торпедном катере.
Про войну он мне, да и детям своим (маме моей и тете) ничего особо и не рассказывал.
- Что там рассказывать? - усмехался он. - Мы их, они нас. Мы победили. Подробности хочешь что-ли? Как в "Пионерской правде"?
И машет рукой: ну его.
Очень редко, но все-таки рассказывал что-то.
- Мы на катере. Из темноты выплывает японец на торпеде, прикованный. Кричит типа: убивать не хотеть! Вы мне помогать!
И кружит на этой торпеде вокруг нашего катера. Кто-то его застрелить хотел. Другой кричит: помощь нет. И японец уплыл от нас. Жалко его было. Молодой парень, как я...
Прадед Виктора Цоя, Цой Ён.
Это фотоиллюстрация к тезису о русском Фриско . Нам жил в имперское время во Владивостоке. Был РАБОЧИМ. Конспирологи смотрят на фото, начинают хохотать: рабочий в костюмчике! Да это же японский шпион! Ребята, при царе рабочие во Владике могли себе позволить костюмчик. Вы не понимаете, насколько там доходы были выше условной Калуги (где тоже рабочие тогда вовсе не "сидели впотьмах, жуя подмокший хлеб").
После войны, послужив еще на флоте, мой дедушка Василий устроился машинистом тепловоза в Сучане (ныне Партизанск), что возле Находки.
Там он и познакомился с будущей женой Галиной, молодой экономисткой из Омска (О! Из-самого Омска! - говорили сучанцы).
Местность вокруг Сучана ПРЕКРАСНАЯ. Сопки, на которых субтропические леса перемешаны с тайгой, обширные равнины, задумчивая, но очень бодрая река, а рядом - портовая Находка и море.
Там родились моя тетя и мама. Но их родителей тянуло в Сибирь. Получив работу, они уехали в алтайский Рубцовск. Тогда город не стал еще Сердцем Тьмы. Ничего особо ужасного там не было. (Хотя тетя рассказывает, что они месяц рыдали в подушку после переезда из прекрасного Сучана в плоский как стол степной Алтай).
Ничего ужасного, разве что ядерные взрывы каждый понедельник: "В связи с повышенной солнечной активностью просим граждан не покидать помещения без крайней нужды".
Но жизнь шла, не смотря на ядерные взрывы. Детей выростили. Моя тетя Тамара поступила в НГУ на гумфак, мама Людмила - в Новосибирский медицинский институт.
Местность вокруг Сучана (Партизанска) вот такая вот. Приводить для сравнения фото окрестностей Рубцовска я не буду. Кроме ярких синих зимородков ничего интересного я в этом городе не обнаружил.
Дедушка Василий и бабушка Галина. После войны, Сучан, Приморский край.
Серьезная тетя Тамара и наивная мама Людмила. Сучан, 1950-е.
Завершим краткий обзор фамильного древа. Если очень в двух словах - корни в Орловской области и на севере Омской. Но все это модерировалось через Дальний Восток.
Отец стал физиком, мать - бактериологом.
Я свою жизнь провел в многоугольнике Сахалин - Новосибирск - Алтай - Кузбасс- Омск - Красноярск - Тува.
Надеюсь, читателям для общего понимания контекста создаваемых мной постов будет полезен этот небольшой обзор.
См. также Другие тексты Бориса Мышлявцева