Борис Мышлявцев. У чистой реки
- Ну вот ты воруешь скот у монголов. А если поймают? - спросил я сидевшую на соседнем камне девушку. Цветочек поправила лыжную шапочку, улыбнулась голливудской белизной:
- Так нас ловили один раз. Очень сильно били - я еле живая осталась. Бросили в степи подыхать.
Мы говорили на тувинском. Я говорил ломаным языком аульного таджика в Москве, она - простыми фразами basic tuvan, который используется в Западной Монголии для межнационального общения. Все разговоры ниже такими и были, я отображу их "типа мы просто по-русски говорили".
Река текла перед нами - чистая, быстрая, ледяная. Небольшая горная река, которую в брод не перейдешь. За ней вздымалась стена горы Белоголовой, Звездной горы. Вниз по склону спускалась группа жещин - собирательницы дикого лука.
- Э! - Послышался негромкий мужской оклик.
Это был Старший брат Пионовой Девушки. Ну или Пионы, для простоты.
[Нажмите, чтобы прочитать про следы зверей у ручьёв, про лежбища косуль между гор, в кустах, где текут чистые ручьи, как под кедрами изрыта кабанами земля.]Он поздоровался, присел с нами. Я увидел, что река уносит наши зыбкие отражения куда-то вниз. К последнему озеру.
"Данная местность не сообщается ни с какими океанами и все реки впадают в бессточные впадины".
- Пиона приглашает тебя к нам в юрту. Пойдем, - сказал Старший.
Я замолчал в некотором замешательстве.
Цветочек засмеялась, тронула меня за плечо:
- Иди, раз зовут. Тебе интересно будет. На самых склонах Серебряных Гор, у Пяти Озер.
Старший брат Пионы был мрачноватым неразговорчивым парнем лет двадцати семи. Через пару минут пути я спросил:
- А далеко ли до юрты?
- Километров двадцать. Или тридцать.
Я задумался, посмотрел на свои драные кроссовки, на добротные кожаные сапоги Старшего.
- Может взять чего с собой надо на дорогу?
- Воду, конфеты и спирт, - лаконичино ответил Старший.
Мы взяли мешок карамели, набрали в реке воды, на кара-ооловском адресе взяли спирта - ровно на один доллар, т.е. на 4 пальца в маленькой пластиковой коле.
И двинулись по холмистым изгибам горных хребтов.
Подобные путешествия не были еще для меня вполне привычны - и я немного беспокоился.
По пути Старший показывал мне норки сурков и их тайные выходы - на случай человеческого нападения.
- Сейчас сурки засыпают и они почти беззащитны. Можно взять лопату - и выкопать целую семью. Но так делать не хорошо.
- А как хорошо?
- Когда они не спят - просто честная охота, честные ловушки. Вот смотри - у норки камешки. Сурок помнит каждый камень. Ставишь капкан - надо все камни вернуть точно на место. Иначе он выглянет, увидит непорядок - и уйдет через запасные ходы.
Я подумал: а ведь наши отражения по реке доплыли уже наверное до соленого монгольского озера Урээ-Нур. А мы идем в совсем другом месте, рассуждаем о сурках.
- Интересно, в следующую весну - когда же сурки выйдут из норок? - задумчиво говорит мой собеседник, а мы шагаем под жарким палящим солнцем, обдуваемые ледяным ветром.
Мы шли, пили понемногу спирт и воду, грызли карамель.
Километров через пять мы услышали громыхающий чычаан - грузовик' везущий чабанам бочки с водой.
Мы залезли в кузов и тут оказалось, что огромный водяной бак свободно по этому кузову ездит и может просто расплющить тебя на каком-нибудь повороте.
Я был обеспокоен, но Старший объяснил мне, что у бака есть ограничительные металлические балки - и если лечь лицом прямо к борту, то бак все равно остановится, ограниченный этими балками.
И вот едешь, а к лицу твоему периодически несется двухтонный бак - но останавливается за 10 см до твоего лица. Бояться нечего.
После этого мне стали неинтересны новосибирские аттракционы в парках. С этого бака я получил аттракцион на всю оставшуюся жизнь.
Я понимаю, что русским не очень интересно повествование в стиле Ясунари Кавабаты. Река течет, а рядом огромная гора.
Но что я могу поделать? Так оно.
....
[Реакция читателя]Читатель:
"Напишите про следы зверей у ручьёв. Напишите про лежбища косуль между гор, в кустах, где текут чистые ручьи. Напишите, как под кедрами изрыта кабанами земля. Да много можно написать, если быть писателем."
Мне ажно стыдно стало. Но я про людей пишу и у меня там в кульминации жесткач. Не благость. Хотя потом опять пастораль.
- Давай отойдем чтоб женщины не видели.
Младший показывает мне папиросу с гашишем.
- А при чем здесь женщины?
- Не прилично при них курить гашиш, - улыбается Младший.
- Так у вас в юрте в углу 10 кг лежит?
- И что? Просто не хорошо при бабах курить, чо тут не ясного?
- А бабам можно курить гашиш?
- Это их дело. Но при мужчинах - не прилично.
- А они курят?
Младший пожал плечами:
- Кто как. В основном нет. Ну иногда, тихонько, чтоб мужчины не видели.
- А зачем куришь?
- Чтоб песни петь.
- Так спой?
Младший смеётся и поет сразу на два голоса - низкий и высокий. Спрашивает меня:
- Пиона говорила ты арестантские песни знаешь на тувинском хорошие и англи.
Я пою им в юрте тувинский тюремный пост-панк, типа Амырсанаа, потом Коэна, и Пиона подпевает:
- Сьюзан повергла тебя... Апельсины из Китая...Кем ты будешь, когда вернешься.
- Ты никогда не вернешься, - смеется Младший, а потом говорит:
- А ты знаешь, что Пиона была в России 2 раза?
- Один раз, - говорит Пиона.
Старенькая Мама говорит:
- Дочка умная. Русский язык знает хорошо. Убежала из дома поступать в Медучилище в Абакан.
Все по-доброму смеются.
Пиона:
- Я биологию всю изучила, ты же знаешь. А первый экзамен - сочинение по русскому. Получила два. Зато посмотрела поезд.
Все смеются, Пиона спрашивает тихонько:
- А в Новый можно съездить?
Новый - так многие тувинцы зовут Нск.
- Можно, с женой договорюсь.
Мама говорит:
- Город - очень страшно. В Кызыле 2 раза была за жизнь - ооой! Ужас! Там все ужасно, а машин столько что дорогу не перейдешь никогда.
Муж её, Синеглазый говорит светлея:
- Орус эжиивис, Семеновичи, сактып тур сен бе, кадай?
- Юрий Семенович - наш один русский. Главный шаман в поселке, любую корову найдет, - говорит Мама.
- Волки пришли, - говорит Младший и берет ружье. Выходит из юрты. Старший смотрит на огонь в печурке, слушает звуки.
- Бах! Бах!
Потом эти красные волки с юга все равно пришли и убили лучшую лошадь. Но сейчас они ушли в сторону Монголии - большая страшная стая.
Я жил спокойно. Сходил поучился пасти баранов - и был в шоке и от поездки на лошади без седла, и от холода. После пастбища болел неделю и Старший сказал:
- Наверное не стоит тебе пасти баранов, а то еще умрешь. А нам скажут: единственного русского замучали.
Я не буду рассказывать про рамсы с яками и как я ловил арканом совсем не тех яков, которые были нужны.
Читатель, вы попробуйте поймать арканом хотя бы ненужного яка, потом уж надо мной смейтесь.
Яки очень серьезные существа, и тусуются сами по себе. Только их дети - под защитой человека в кошаре. А им самим вообще никто не страшен.
Вы послушайте как рычит як - и вам все будет понятно.
Но дети в кошаре - значит и мама рядом. Её доят. Кто?
В этой юрте они доверяли только Старшему или его отцу Синеглазому.
Женщинам не позволяли.
У чистого гладкого озера Пиона показала мне спокойно сидящих зайчиков.
- Почему они не убегают? - удивился я.
- Так мы здесь не охотимся, это же дом. Чего им бояться?
Я взял зайца в руки, он покорно висел в руке, словно новосибский домашний крол.
- Тут в озере много рыб. Мы их тоже не ловим. Хозяйка Тайги нам и так все даст, - засмеялась Пиона.
Я взглянул на покрытую снежными вихрями ледовую вершину Серебряной Тайги.
- Эй, Серебряной Горы Хозяйка! Я тебе не Данила-мастер! - крикнул я, по- русски и Пиона удивленно спросила:
- Зачем же ты пугаешь зайчиков и рыб?
Равнодушный тувинский чиновник сейчас сплюнет дорогим виски, скривится:
- Ха- ха, политконсультант! Полжизни с юртошными бомжами общался. А я - каждую неделю в Москве.
Я вежливо соглашусь, но мимоходом отмечу: эти люди, живущие в юртах и ростящие яков - настоящие. А ты, залитая вискарем рожа - просто ноль. И реального чабана из юрты условный "Путин" примет с уважением, а тебя - с брезгливостью.
Но мы же про чистые реки... Похолодало, воду мы добывали с нависших ледовых уступов у ближайших скал. Баранов я пасти не мог, поэтому меланхолично долбил лед и нагребал в пластиковые мешки. Это занимало 1 час в день примерно.
Вечером все играли в непонятные мне игры с костями и в понятные, но не интересные карты. Играли в шахматы, дети меня легко обыгрывали - и я промолчу насчет своего умения строить многоходовки.
Двух-трехходовки, наверное.
Потом Юрий Семенович привез картошки - и все кроме меня неделю болели.
- Что с вами? - удивлялся я.
- Из уважения к тебе Мама наварила картошки, все кушали. А им нельзя же. Им от хартышки плохо. Организм не привык. В хартышке яд соланин, русские уже привыкли, - пояснила Пиона.
Еще Юрий Семенович привез спирт, но Мама его припрятала. А потом все-таки достала.
Все радостно пели очень красивые песни, только Старший сидел мрачно, пил и курил выпуская дым в печку, что в центре юрты.
Вдруг Пиона шепнула мне:
- Нам надо быстро сматывать. Быстро!!!
В чужой стране лучше слушать советы неравнодушных.
Мы типа пошли покурить. Она схватила из соседней юрты две шкуры и говорит мне - бежим на верх той скалы.
Я смеюсь:
- КысХалыр начиталась?
Тувинские рассказы, которые любила Пиона. Про специальную скалу, откуда бросаются девушки, если считают жизнь неудавшейся. Ну типа японской темы, долго объяснять.
(В Кызыле подобная скала есть в районе Каа-Хема, но сейчас большинство кызылчанок предпочитает бросаться с моста).
Мороз 30, мы забрались на скалу, легли на шкуры и смотрели на звезды. Ох, сколько же их на самом деле! Нет черноты в небе, лишь звезды.
Мы лежали так довольно долго - и это была самая странная ночь в моей жизни.
Потом снизу послышались страшные крики и звон бьющегося стекла.
- Хаха, - смеется скотокрадка Цветочек. - У Старшего крышу перекрыло?
Уже весна, река растаяла и снова уносит наши отражения в бессточные области Евразии.
- Он разбил весь домик, зимовку. Искал нас с Пионой, чтоб убить.
- И долго вы на скале наслаждались на шкурах?
- Все утихло когда, Пиона говорит - пойдем в пустую юрту. Мы спустились со скалы, в юрте печку затопили - и тут Старший заходит. Весь в крови!
- О, ну вы словили, - смеется Цветочек и открывает новое пиво.
- Да. А он просто сказал: спокойной ночи - и ушел.
- Надо всегда быть осторожным, - резюмирует Цветочек. - А ты зачем Быстрого вчера головой об камни бил?
- Он реально накосячил, долго объяснять.
Цветочек смеется:
- А ты правда думаешь, что сможешь от нас уехать?
Наши отражения плывут вниз, а я спрашиваю:
- А как? Как мне уехать, подскажи? Канчап чоруур мен, а, йоованай?
У меня даже слезы выступили.
Цветочек брызгает на меня ледяной водой из реки:
- Успокойся. Хозяйка Гор все сделает. Видишь, лежит пустая бутылка? И для муравьишек мы туда вставляем палочку, чтоб не погибли зря. И для нас такую же палочку Хозяйка всегда положит.
Чистая река говорит:
- Сейчас придут люди и помогут тебе уехать в Новосибирск.
Цветочек берет валявшуюся в траве свою гитару и поёт:
- Ууууууууууу._________________________________
[Из обсуждения]> Никого путин не примет, а тем более с уважением.
Путин в Туве нормально общался с чабанами, которые рядом пасли скот. Я там рядом отдыхал тогда, пришел чабан, всем рассказывал. Не надо представлять Путина как некоего монстра.
См. также Другие тексты Бориса Мышлявцева
- Так нас ловили один раз. Очень сильно били - я еле живая осталась. Бросили в степи подыхать.
Мы говорили на тувинском. Я говорил ломаным языком аульного таджика в Москве, она - простыми фразами basic tuvan, который используется в Западной Монголии для межнационального общения. Все разговоры ниже такими и были, я отображу их "типа мы просто по-русски говорили".
Река текла перед нами - чистая, быстрая, ледяная. Небольшая горная река, которую в брод не перейдешь. За ней вздымалась стена горы Белоголовой, Звездной горы. Вниз по склону спускалась группа жещин - собирательницы дикого лука.
- Э! - Послышался негромкий мужской оклик.
Это был Старший брат Пионовой Девушки. Ну или Пионы, для простоты.
[Нажмите, чтобы прочитать про следы зверей у ручьёв, про лежбища косуль между гор, в кустах, где текут чистые ручьи, как под кедрами изрыта кабанами земля.]Он поздоровался, присел с нами. Я увидел, что река уносит наши зыбкие отражения куда-то вниз. К последнему озеру.
"Данная местность не сообщается ни с какими океанами и все реки впадают в бессточные впадины".
- Пиона приглашает тебя к нам в юрту. Пойдем, - сказал Старший.
Я замолчал в некотором замешательстве.
Цветочек засмеялась, тронула меня за плечо:
- Иди, раз зовут. Тебе интересно будет. На самых склонах Серебряных Гор, у Пяти Озер.
Старший брат Пионы был мрачноватым неразговорчивым парнем лет двадцати семи. Через пару минут пути я спросил:
- А далеко ли до юрты?
- Километров двадцать. Или тридцать.
Я задумался, посмотрел на свои драные кроссовки, на добротные кожаные сапоги Старшего.
- Может взять чего с собой надо на дорогу?
- Воду, конфеты и спирт, - лаконичино ответил Старший.
Мы взяли мешок карамели, набрали в реке воды, на кара-ооловском адресе взяли спирта - ровно на один доллар, т.е. на 4 пальца в маленькой пластиковой коле.
И двинулись по холмистым изгибам горных хребтов.
Подобные путешествия не были еще для меня вполне привычны - и я немного беспокоился.
По пути Старший показывал мне норки сурков и их тайные выходы - на случай человеческого нападения.
- Сейчас сурки засыпают и они почти беззащитны. Можно взять лопату - и выкопать целую семью. Но так делать не хорошо.
- А как хорошо?
- Когда они не спят - просто честная охота, честные ловушки. Вот смотри - у норки камешки. Сурок помнит каждый камень. Ставишь капкан - надо все камни вернуть точно на место. Иначе он выглянет, увидит непорядок - и уйдет через запасные ходы.
Я подумал: а ведь наши отражения по реке доплыли уже наверное до соленого монгольского озера Урээ-Нур. А мы идем в совсем другом месте, рассуждаем о сурках.
- Интересно, в следующую весну - когда же сурки выйдут из норок? - задумчиво говорит мой собеседник, а мы шагаем под жарким палящим солнцем, обдуваемые ледяным ветром.
Мы шли, пили понемногу спирт и воду, грызли карамель.
Километров через пять мы услышали громыхающий чычаан - грузовик' везущий чабанам бочки с водой.
Мы залезли в кузов и тут оказалось, что огромный водяной бак свободно по этому кузову ездит и может просто расплющить тебя на каком-нибудь повороте.
Я был обеспокоен, но Старший объяснил мне, что у бака есть ограничительные металлические балки - и если лечь лицом прямо к борту, то бак все равно остановится, ограниченный этими балками.
И вот едешь, а к лицу твоему периодически несется двухтонный бак - но останавливается за 10 см до твоего лица. Бояться нечего.
После этого мне стали неинтересны новосибирские аттракционы в парках. С этого бака я получил аттракцион на всю оставшуюся жизнь.
Я понимаю, что русским не очень интересно повествование в стиле Ясунари Кавабаты. Река течет, а рядом огромная гора.
Но что я могу поделать? Так оно.
....
[Реакция читателя]Читатель:
"Напишите про следы зверей у ручьёв. Напишите про лежбища косуль между гор, в кустах, где текут чистые ручьи. Напишите, как под кедрами изрыта кабанами земля. Да много можно написать, если быть писателем."
Мне ажно стыдно стало. Но я про людей пишу и у меня там в кульминации жесткач. Не благость. Хотя потом опять пастораль.
- Давай отойдем чтоб женщины не видели.
Младший показывает мне папиросу с гашишем.
- А при чем здесь женщины?
- Не прилично при них курить гашиш, - улыбается Младший.
- Так у вас в юрте в углу 10 кг лежит?
- И что? Просто не хорошо при бабах курить, чо тут не ясного?
- А бабам можно курить гашиш?
- Это их дело. Но при мужчинах - не прилично.
- А они курят?
Младший пожал плечами:
- Кто как. В основном нет. Ну иногда, тихонько, чтоб мужчины не видели.
- А зачем куришь?
- Чтоб песни петь.
- Так спой?
Младший смеётся и поет сразу на два голоса - низкий и высокий. Спрашивает меня:
- Пиона говорила ты арестантские песни знаешь на тувинском хорошие и англи.
Я пою им в юрте тувинский тюремный пост-панк, типа Амырсанаа, потом Коэна, и Пиона подпевает:
- Сьюзан повергла тебя... Апельсины из Китая...Кем ты будешь, когда вернешься.
- Ты никогда не вернешься, - смеется Младший, а потом говорит:
- А ты знаешь, что Пиона была в России 2 раза?
- Один раз, - говорит Пиона.
Старенькая Мама говорит:
- Дочка умная. Русский язык знает хорошо. Убежала из дома поступать в Медучилище в Абакан.
Все по-доброму смеются.
Пиона:
- Я биологию всю изучила, ты же знаешь. А первый экзамен - сочинение по русскому. Получила два. Зато посмотрела поезд.
Все смеются, Пиона спрашивает тихонько:
- А в Новый можно съездить?
Новый - так многие тувинцы зовут Нск.
- Можно, с женой договорюсь.
Мама говорит:
- Город - очень страшно. В Кызыле 2 раза была за жизнь - ооой! Ужас! Там все ужасно, а машин столько что дорогу не перейдешь никогда.
Муж её, Синеглазый говорит светлея:
- Орус эжиивис, Семеновичи, сактып тур сен бе, кадай?
- Юрий Семенович - наш один русский. Главный шаман в поселке, любую корову найдет, - говорит Мама.
- Волки пришли, - говорит Младший и берет ружье. Выходит из юрты. Старший смотрит на огонь в печурке, слушает звуки.
- Бах! Бах!
Потом эти красные волки с юга все равно пришли и убили лучшую лошадь. Но сейчас они ушли в сторону Монголии - большая страшная стая.
Я жил спокойно. Сходил поучился пасти баранов - и был в шоке и от поездки на лошади без седла, и от холода. После пастбища болел неделю и Старший сказал:
- Наверное не стоит тебе пасти баранов, а то еще умрешь. А нам скажут: единственного русского замучали.
Я не буду рассказывать про рамсы с яками и как я ловил арканом совсем не тех яков, которые были нужны.
Читатель, вы попробуйте поймать арканом хотя бы ненужного яка, потом уж надо мной смейтесь.
Яки очень серьезные существа, и тусуются сами по себе. Только их дети - под защитой человека в кошаре. А им самим вообще никто не страшен.
Вы послушайте как рычит як - и вам все будет понятно.
Но дети в кошаре - значит и мама рядом. Её доят. Кто?
В этой юрте они доверяли только Старшему или его отцу Синеглазому.
Женщинам не позволяли.
У чистого гладкого озера Пиона показала мне спокойно сидящих зайчиков.
- Почему они не убегают? - удивился я.
- Так мы здесь не охотимся, это же дом. Чего им бояться?
Я взял зайца в руки, он покорно висел в руке, словно новосибский домашний крол.
- Тут в озере много рыб. Мы их тоже не ловим. Хозяйка Тайги нам и так все даст, - засмеялась Пиона.
Я взглянул на покрытую снежными вихрями ледовую вершину Серебряной Тайги.
- Эй, Серебряной Горы Хозяйка! Я тебе не Данила-мастер! - крикнул я, по- русски и Пиона удивленно спросила:
- Зачем же ты пугаешь зайчиков и рыб?
Равнодушный тувинский чиновник сейчас сплюнет дорогим виски, скривится:
- Ха- ха, политконсультант! Полжизни с юртошными бомжами общался. А я - каждую неделю в Москве.
Я вежливо соглашусь, но мимоходом отмечу: эти люди, живущие в юртах и ростящие яков - настоящие. А ты, залитая вискарем рожа - просто ноль. И реального чабана из юрты условный "Путин" примет с уважением, а тебя - с брезгливостью.
Но мы же про чистые реки... Похолодало, воду мы добывали с нависших ледовых уступов у ближайших скал. Баранов я пасти не мог, поэтому меланхолично долбил лед и нагребал в пластиковые мешки. Это занимало 1 час в день примерно.
Вечером все играли в непонятные мне игры с костями и в понятные, но не интересные карты. Играли в шахматы, дети меня легко обыгрывали - и я промолчу насчет своего умения строить многоходовки.
Двух-трехходовки, наверное.
Потом Юрий Семенович привез картошки - и все кроме меня неделю болели.
- Что с вами? - удивлялся я.
- Из уважения к тебе Мама наварила картошки, все кушали. А им нельзя же. Им от хартышки плохо. Организм не привык. В хартышке яд соланин, русские уже привыкли, - пояснила Пиона.
Еще Юрий Семенович привез спирт, но Мама его припрятала. А потом все-таки достала.
Все радостно пели очень красивые песни, только Старший сидел мрачно, пил и курил выпуская дым в печку, что в центре юрты.
Вдруг Пиона шепнула мне:
- Нам надо быстро сматывать. Быстро!!!
В чужой стране лучше слушать советы неравнодушных.
Мы типа пошли покурить. Она схватила из соседней юрты две шкуры и говорит мне - бежим на верх той скалы.
Я смеюсь:
- КысХалыр начиталась?
Тувинские рассказы, которые любила Пиона. Про специальную скалу, откуда бросаются девушки, если считают жизнь неудавшейся. Ну типа японской темы, долго объяснять.
(В Кызыле подобная скала есть в районе Каа-Хема, но сейчас большинство кызылчанок предпочитает бросаться с моста).
Мороз 30, мы забрались на скалу, легли на шкуры и смотрели на звезды. Ох, сколько же их на самом деле! Нет черноты в небе, лишь звезды.
Мы лежали так довольно долго - и это была самая странная ночь в моей жизни.
Потом снизу послышались страшные крики и звон бьющегося стекла.
- Хаха, - смеется скотокрадка Цветочек. - У Старшего крышу перекрыло?
Уже весна, река растаяла и снова уносит наши отражения в бессточные области Евразии.
- Он разбил весь домик, зимовку. Искал нас с Пионой, чтоб убить.
- И долго вы на скале наслаждались на шкурах?
- Все утихло когда, Пиона говорит - пойдем в пустую юрту. Мы спустились со скалы, в юрте печку затопили - и тут Старший заходит. Весь в крови!
- О, ну вы словили, - смеется Цветочек и открывает новое пиво.
- Да. А он просто сказал: спокойной ночи - и ушел.
- Надо всегда быть осторожным, - резюмирует Цветочек. - А ты зачем Быстрого вчера головой об камни бил?
- Он реально накосячил, долго объяснять.
Цветочек смеется:
- А ты правда думаешь, что сможешь от нас уехать?
Наши отражения плывут вниз, а я спрашиваю:
- А как? Как мне уехать, подскажи? Канчап чоруур мен, а, йоованай?
У меня даже слезы выступили.
Цветочек брызгает на меня ледяной водой из реки:
- Успокойся. Хозяйка Гор все сделает. Видишь, лежит пустая бутылка? И для муравьишек мы туда вставляем палочку, чтоб не погибли зря. И для нас такую же палочку Хозяйка всегда положит.
Чистая река говорит:
- Сейчас придут люди и помогут тебе уехать в Новосибирск.
Цветочек берет валявшуюся в траве свою гитару и поёт:
- Ууууууууууу._________________________________
[Из обсуждения]> Никого путин не примет, а тем более с уважением.
Путин в Туве нормально общался с чабанами, которые рядом пасли скот. Я там рядом отдыхал тогда, пришел чабан, всем рассказывал. Не надо представлять Путина как некоего монстра.
См. также Другие тексты Бориса Мышлявцева