Henrik Ibsen, "Et dukkehjem" (1879) / Хенрик Ибсен, "Кукольный дом"
Эта пьеса была написана полтора столетия назад и с тех пор с норвежского была переведена на много разных языков, а в 2006-м году даже возглавила мировой список самых исполняемых театральных пьес. Я прочитала ее на норвежском языке и посмотрела фильм-спектакль в исполнении норвежских актеров. Читала долго, медленно, сравнивала с русским переводом. Смотрела спектакль тоже подробно, изучала субтитры. Было интересно, местами даже увлекательно. Но финал, конечно, породил во мне ряд вопросов. Теперь попробую разобраться, отчего так, и для чего.
Русский перевод пьесы, выполненный А. и П. Ганзен, мне очень понравился. (К слову, те же переводчики донесли до нас и сказки Г.Х.Андерсена). В нем есть некоторые неточности, но в целом смысл передан очень верно. Переводчики, в любом случае, проявили большую душевную чуткость.
В норвежской постановке, которая вышла на экраны в 1973 году (это без малого век после премьеры), текст пьесы взят с небольшими сокращениями, сцена с детьми вовсе удалена, и еще некоторые устаревшие слова (как я думаю) заменены на более понятные, современные. Но в целом, это очень близко к тексту - и наверно, к замыслу Ибсена. Думаю, в таком варианте пьеса для исполнения очень сложна, она требует от всех актеров огромного расхода душевных сил, и особенно - от исполнительницы главной роли.
После прочтения и просмотра у меня образовалось много мыслей, чувств и вопросов, разобраться с которыми непросто. Я прочитала много отзывов о пьесе, даже прослушала несколько лекций, но испытала некоторое разочарование, оттого что никто не сказал того, что сказала бы я... видно, придется сделать это самой.
Не думаю, что Ибсен понимал до конца, что он хотел сказать своей пьесой. Он просто ощущал, что если он хочет писать правду, то историю надо рассказать так. А он хотел правду, и записал, как ощущал. Он четко понимает мотивы каждого героя, его внутреннюю «пружинку», понимает, почему человек делает то, что делает. В этом он проявляет большую чуткость. Как будто все эти люди пришли к нему, рассказали свою историю, и он ее записал. Думаю, так было, так появилась эта пьеса.
Конечно, не секрет, что у Норы есть прототип - друг семьи Ибсенов по имени Лора. Она тоже подделала вексель, и муж ее, узнав об этом, сильно прогневался, но дальше история развивалась иначе: муж развелся с женой, отправил ее в лечебницу для душевнобольных, и там она отдохнула немножко, пришла в себя, вернулась «в коллектив, в семью», снова стала матерью своим детям, а потом и известной писательницей. Так было в жизни. Но Ибсен написал свою пьесу не тогда, когда Лора уже стала писательницей, а еще в то время, когда она была в лечебнице. И Лора потом не то чтобы обиделась на него за Нору... но «осадочек остался».
И все же я думаю, что Нора - это Нора, а Лора - это Лора. Другой человек, другая судьба, хотя некоторые линии могут быть похожи. Если бы Хенрик Ибсен хотел написать репортаж, он так бы и сделал. Но он написал пьесу - возможно, как отклик на то, что переживал и о чем размышлял, - но не чью-то биографию и не репортаж.
Я смотрела несколько спектаклей, и наиболее точными мне показались две версии: норвежская 1973 года и английская. Обе они, впрочем, вряд ли в таком виде могли быть представлены полтора века назад на сцене. Во-первых, потому что это теле-версии. У кино свои возможности. Можно говорить тихо, вполголоса, и тебя все равно услышат, камера может показать лицо… теле-зритель может видеть то, чего не видит зритель в театре. Играть перед камерой - не то же, что играть на сцене. Это первое. Ну и второе - отдельные сцены с участием четы Хельмеров: думаю, они были бы подвергнуты жесткой цензуре в те далекие времена. Хотя и текст довольно, скажем, смелый. Но актеры - в этих современных постановках - уж точно выходят за рамки приличия - впрочем, не выходя за рамки актерской задачи.
Ну и теперь главный вопрос, на который я прочитала столько ответов: о чем это пьеса? Наверно, тут сколько читателей и зрителей - столько и ответов. И даже каждая новая постановка - это новый ответ на этот вопрос.
Для меня, прежде всего, это история о том, как трое детей оказываются сиротами при живых родителях. Они сироты уже в самом начале пьесы, и это тайное в ходе пьесы становится явным. Потому что дети не сироты, когда между родителями есть бесплатная любовь. А между Норой и Торвальдом ее нет и в помине.
С другой стороны - как можно дать то, чего не имеешь? Нора и Торвальд похожи в том, что оба не умеют любить безусловно, бесплатно. Они все время "дергают за ниточки", манипулируют один другим, таков их "кукольный дом", и другого они не знают. Они живут, почти как два наркомана. Для Торвальда наркотик - это общественное признание, положение в обществе и возможность любоваться собой. Для Норы наркотик - одобрение от близкого человека, она это одобрение будет любой ценой «покупать». А что делать - не купишь, останешься без любви. Так было в отношениях с папой, так и с мужем. Надо заработать - на одобрение, на принятие, чтобы ощущать себя кем-то важным, нужным, просто живым.
В пьесе есть и другая линия - это Кристина Линне и Нильс Крогстад. Два человека, «потерпевших кораблекрушение», у которых все в жизни как будто порушилось, но как по ходу выясняется, порушилось лишнее, осталось нужное. И Кристина бросает тот самый камушек, с которого начинается «обвал» в жизни Норы и Торвальда. Почему? Потому что Кристина - другая. Она что-то понимает про бесплатную любовь. Она умеет любить безусловно. Ей не нужно зарабатывать на чье-то одобрение. Она совершила ошибку, но способна это признать, и даже - принять себя и свою ошибку. Она способна видеть зерно добра в другом человеке, который не всегда в жизни выбирал добро. Она милосердна, но требовательна: она сознает, что шаг в сторону истины будет болезненным, но идти в другую сторону - значит просто терять время.
Когда происходит «обвал» и наступает развязка, Торвальд ужасается тому, что совершила его жена, а Нора переживает глубокое разочарование: она видит, что человек, которого она считала благородным и великодушным, не поступил согласно ее представлениям о благородстве и великодушии. Да, она совершила правонарушение, но он, будь он таким, как она его придумала - он взял бы вину на себя. Нора была убеждена, что Торвальд так и сделает, и глубоко изумилась, когда он повел себя иначе.
То есть изумились все: Торвальд изумился, что Нора оказалась способной на правонарушение. Нора изумилась, что Торвальд оказался неспособным на «чудо из чудес» - пожертвовать своей честью, добрым именем, выглядеть преступником в глазах людей. Но мы не можем сказать «ничто не предвещало», потому что весь спектакль мы наблюдаем, как Нора честна только там, где у нее не отнимут одобрения за честность, а Торвальд благороден только там, где не будет покушений на его статус.
И как же Нора - а вместе с нею Ибсен - решают этот конфликт? Нора уходит «без шапки в ночь холодную». Она считает, что детям такая мать не нужна, что лучше пусть у них будет няня - Анна-Мария, которая воспитала также и Нору, а свою родную дочку отдала в другую семью. Она считает, что надо вернуть мужу обручальное кольцо, и стребовать с мужа свое: «Я слышала, есть такой закон…» Притом чуть ранее заявляет: «Мне надо разобраться, правильны ли законы, кто прав, общество - или я», - но в этом не видит противоречия. Она считает, что у мужа «надо отобрать куклу», а ей самой надо найти себя настоящую. Муж теперь чужой человек, он ей в этом не поможет, поэтому надо полностью порвать с прошлым, уехать в свой родной город и пожить одной и там как-то разобраться во всем. Неважно с кем - главное пока без кого: "Я пока не знаю, чего хочу, но уже знаю, чего не хочу".
Нора говорит с большой убежденностью, и у нее точно есть ощущение, что она все видит ясно и поступает правильно. Насчет ощущения - спорить не буду, но расчет ясности различения - позволю себе усомниться. Упреки будто справедливые: "Я была для тебя просто игрушкой, наш дом был игровой комнатой..." Но простите, танго танцуют двое, в этом же не один только Торвальд участвовал, и Нора смотрела на мужа, как на вещь. Далее, Нора уходит не просто в ночь - она идет к Кристине, к своей подруге: «Она приютит меня на сегодня». То есть уже идет к человеку, которому доверяет, которого не считает чужим. И дальше - Нора собирается не в пустыню, не на необитаемый остров, не в монастырь созерцательный на духовные упражнения - а к себе в родной город. Там она тоже будет среди людей, и тоже придется кому-то доверять. А как выбирать, кому доверять? Как строить с людьми отношения по-новому, если умеешь только по-старому? Вполне может быть, что получится та же конфетка, только в другой обертке, потому что ценности свои человек не пересмотрел: как хотел "держать руку на пульте", так и продолжает хотеть.
Торвальд в этой финальной сцене мне нравится гораздо больше. Он просто признает себя виноватым по всем пунктам, ничего не отрицает, говорит: «Я понимаю, что между нами легла пропасть…» Когда Нора уже стоит на пороге, он спрашивает: «Неужели я для тебя всегда буду только чужим?» И слышит в ответ, что им не быть вместе, пока не совершиться чудо из чудес: "Мы с тобой оба, ты и я, должны измениться настолько, чтобы наша совместная жизнь могла стать супружеством". И все. Нора уходит - в ночь холодную. Луч надежды озаряет лицо Торвальда: «Чудо из чудес?...» Но зритель слышит, как с лязгом хлопают ворота во дворе.
Ибсен, конечно, может говорить, что он не хотел сказать: «Посмотрите, вот, два законченных эгоиста, как они могут быть вместе? Вы верите, что эти двое могут настолько измениться, чтобы стать супругами? Вот вы, взрослые люди с высшим образованием, вы видите какие-то лучики надежды?» Он как бы этого и не говорит, но так все обставляет, что луч надежды гасится лязгом ворот. Остается ощущение, что эти два человека просто не могут быть вместе, и надежды никакой нет, что их дети снова будут при родителях. Чудо из чудес? Помилуйте, мы же с вами взрослые люди, мы понимаем, что возможно - а что невозможно.
Но тут я не соглашусь. Во-первых, потому что даже в этой пьесе, в этом "темном царстве" есть вполне материальный луч надежды, и это Кристина. Это другой человек, у которого в душе есть мир, и который способен этим миром поделиться.
И во-вторых - вера в чудо не всегда связана с обстоятельствами, она теплится даже порой вопреки. Для меня, вера в человека - это только следствие веры в Бога. Поскольку я знаю, КТО сотворил человека, я верю, что в нем есть образ и подобие Сотворившего. Не обязательно это вижу, это чаще для меня предмет веры, но я знаю, что у каждого человека есть душа, которая сотворена прекрасной, и за которую стоит побороться. А если не иметь этой веры... тогда зачем бороться?
Интересно, что по воле автора действие пьесы происходит в праздник Рождества Христова. Замечу, что само слово "Рождество" в норвежском тексте никак не присутствует, по-норвежски это "Jule" - "йоль", "солнцеворот", и мы в пьесе наблюдаем вполне советский Новый год: елка, подарки, застолье, не хватает только Деда Мороза и Снегурочки, но Младенец - как это часто бывает на днях рождения младенцев, отмечаемых взрослыми - вообще ни при чем.
Не уверена, что Ибсен именно это имел в виду, но в таком контексте отсутствие Младенца в жизни Хельмеров ощущается особенно остро. Как можно дать другому то, чего не имеешь? Если ты сам не был кем-то принят, как можешь принять другого? Какое Рождество - такие и будни... В самом конце пьесы Нора говорит: «Я не знаю ничего про религию, знаю только то, что мне пастор сказал перед Конфирмацией, а правда это или нет - не знаю». Конечно тут вопрос - а зачем было тогда приносить обеты. Ведь люди приносят обеты - и когда принимают миропомазание, и когда крестят детей, и в день бракосочетания... Допустим, Нора принесла обеты, не приходя в сознание - а Торвальд? Когда Нора, уходя, возвращает ему кольцо и просит свое вернуть: мол давай аннулируем брак, мы же видим, что его не было, - он мог бы сказать: "Я принес обеты, и не только тебе..." Но - не говорит. Младенец опять ни при чем...
«Кукольный дом» - это всего-то второй фильм, который я посмотрела на норвежском, а самый первый - это «Reisen til julestjernen», в русском переводе «Путешествие к Рождественской звезде», хотя тут вернее было бы перевести «звезда солнцеворота». То есть речь о звезде, которая появляется в самую длинную ночь, и Рождество, строго говоря, тут опять ни при чем. И звезда никуда не ведет никого (как вела волхвов, например), она просто висит в небе, чтобы ею любовались. Герои сказки - это король, королева, принцесса и злой первый министр. Маленькая принцесса по наущению министра идет искать звезду и теряется в лесу, королева идет искать принцессу и тоже теряется, король проклинает звезду и та исчезает, и спустя 20 лет, после разных приключений, семья воссоединяется. Этот фильм, как я слышала, в Норвегии очень любят и смотрят всей семьей под Рождество, как у нас под Новый год - «Иронию судьбы».
Сказка про звезду вышла на экраны в 1976-м году, а «Кукольный дом» - в 1973-м. Два актера из «Кукольного дома» были мною узнаны в сказке про звезду: Knut Risan сыграл главную мужскую роль и в сказке, и в пьесе (король и муж Норы), а Bente Børsum - это Кристина Линне и королева. Эти постановки, конечно, очень разные, одна - сказка для детей, другая - и не сказка, и вообще не для детей… Но для меня обе эти постановки - это фильмы о таком Рождестве, где Младенец вообще ни при чем. Где Чудо из чудес еще не случилось. В чем оно, это Чудо? В том, что человек может и способен любить бескорыстно, и потому союз даже таких глубоко раненых людей, как Нора и Торвальд, может стать супружеством. Если вы верите в это Чудо из чудес - вы празднуете Рождество. Если не верите - празднуете Новый год, или Первомай... или что-то еще. Но конечно вера - это дар, его нужно искать и можно только принять, его не купишь в магазине: «Здравствуйте, мне полкило веры в чудо взвесьте, пожалуйста...» Нет, ее надо искать. И если по итогам пьесы Нора и Торвальд - а равно и зрители - стали, наконец, более расположены к поиску, то спасибо за это автору. А если зритель ощущает, что искать бессмысленно - что же, автор тоже тому способствовал, но предлагаю за это его простить, тем более что он и сам, вернее всего, уже все осознал и раскаялся.
Русский перевод пьесы, выполненный А. и П. Ганзен, мне очень понравился. (К слову, те же переводчики донесли до нас и сказки Г.Х.Андерсена). В нем есть некоторые неточности, но в целом смысл передан очень верно. Переводчики, в любом случае, проявили большую душевную чуткость.
В норвежской постановке, которая вышла на экраны в 1973 году (это без малого век после премьеры), текст пьесы взят с небольшими сокращениями, сцена с детьми вовсе удалена, и еще некоторые устаревшие слова (как я думаю) заменены на более понятные, современные. Но в целом, это очень близко к тексту - и наверно, к замыслу Ибсена. Думаю, в таком варианте пьеса для исполнения очень сложна, она требует от всех актеров огромного расхода душевных сил, и особенно - от исполнительницы главной роли.
После прочтения и просмотра у меня образовалось много мыслей, чувств и вопросов, разобраться с которыми непросто. Я прочитала много отзывов о пьесе, даже прослушала несколько лекций, но испытала некоторое разочарование, оттого что никто не сказал того, что сказала бы я... видно, придется сделать это самой.
Не думаю, что Ибсен понимал до конца, что он хотел сказать своей пьесой. Он просто ощущал, что если он хочет писать правду, то историю надо рассказать так. А он хотел правду, и записал, как ощущал. Он четко понимает мотивы каждого героя, его внутреннюю «пружинку», понимает, почему человек делает то, что делает. В этом он проявляет большую чуткость. Как будто все эти люди пришли к нему, рассказали свою историю, и он ее записал. Думаю, так было, так появилась эта пьеса.
Конечно, не секрет, что у Норы есть прототип - друг семьи Ибсенов по имени Лора. Она тоже подделала вексель, и муж ее, узнав об этом, сильно прогневался, но дальше история развивалась иначе: муж развелся с женой, отправил ее в лечебницу для душевнобольных, и там она отдохнула немножко, пришла в себя, вернулась «в коллектив, в семью», снова стала матерью своим детям, а потом и известной писательницей. Так было в жизни. Но Ибсен написал свою пьесу не тогда, когда Лора уже стала писательницей, а еще в то время, когда она была в лечебнице. И Лора потом не то чтобы обиделась на него за Нору... но «осадочек остался».
И все же я думаю, что Нора - это Нора, а Лора - это Лора. Другой человек, другая судьба, хотя некоторые линии могут быть похожи. Если бы Хенрик Ибсен хотел написать репортаж, он так бы и сделал. Но он написал пьесу - возможно, как отклик на то, что переживал и о чем размышлял, - но не чью-то биографию и не репортаж.
Я смотрела несколько спектаклей, и наиболее точными мне показались две версии: норвежская 1973 года и английская. Обе они, впрочем, вряд ли в таком виде могли быть представлены полтора века назад на сцене. Во-первых, потому что это теле-версии. У кино свои возможности. Можно говорить тихо, вполголоса, и тебя все равно услышат, камера может показать лицо… теле-зритель может видеть то, чего не видит зритель в театре. Играть перед камерой - не то же, что играть на сцене. Это первое. Ну и второе - отдельные сцены с участием четы Хельмеров: думаю, они были бы подвергнуты жесткой цензуре в те далекие времена. Хотя и текст довольно, скажем, смелый. Но актеры - в этих современных постановках - уж точно выходят за рамки приличия - впрочем, не выходя за рамки актерской задачи.
Ну и теперь главный вопрос, на который я прочитала столько ответов: о чем это пьеса? Наверно, тут сколько читателей и зрителей - столько и ответов. И даже каждая новая постановка - это новый ответ на этот вопрос.
Для меня, прежде всего, это история о том, как трое детей оказываются сиротами при живых родителях. Они сироты уже в самом начале пьесы, и это тайное в ходе пьесы становится явным. Потому что дети не сироты, когда между родителями есть бесплатная любовь. А между Норой и Торвальдом ее нет и в помине.
С другой стороны - как можно дать то, чего не имеешь? Нора и Торвальд похожи в том, что оба не умеют любить безусловно, бесплатно. Они все время "дергают за ниточки", манипулируют один другим, таков их "кукольный дом", и другого они не знают. Они живут, почти как два наркомана. Для Торвальда наркотик - это общественное признание, положение в обществе и возможность любоваться собой. Для Норы наркотик - одобрение от близкого человека, она это одобрение будет любой ценой «покупать». А что делать - не купишь, останешься без любви. Так было в отношениях с папой, так и с мужем. Надо заработать - на одобрение, на принятие, чтобы ощущать себя кем-то важным, нужным, просто живым.
В пьесе есть и другая линия - это Кристина Линне и Нильс Крогстад. Два человека, «потерпевших кораблекрушение», у которых все в жизни как будто порушилось, но как по ходу выясняется, порушилось лишнее, осталось нужное. И Кристина бросает тот самый камушек, с которого начинается «обвал» в жизни Норы и Торвальда. Почему? Потому что Кристина - другая. Она что-то понимает про бесплатную любовь. Она умеет любить безусловно. Ей не нужно зарабатывать на чье-то одобрение. Она совершила ошибку, но способна это признать, и даже - принять себя и свою ошибку. Она способна видеть зерно добра в другом человеке, который не всегда в жизни выбирал добро. Она милосердна, но требовательна: она сознает, что шаг в сторону истины будет болезненным, но идти в другую сторону - значит просто терять время.
Когда происходит «обвал» и наступает развязка, Торвальд ужасается тому, что совершила его жена, а Нора переживает глубокое разочарование: она видит, что человек, которого она считала благородным и великодушным, не поступил согласно ее представлениям о благородстве и великодушии. Да, она совершила правонарушение, но он, будь он таким, как она его придумала - он взял бы вину на себя. Нора была убеждена, что Торвальд так и сделает, и глубоко изумилась, когда он повел себя иначе.
То есть изумились все: Торвальд изумился, что Нора оказалась способной на правонарушение. Нора изумилась, что Торвальд оказался неспособным на «чудо из чудес» - пожертвовать своей честью, добрым именем, выглядеть преступником в глазах людей. Но мы не можем сказать «ничто не предвещало», потому что весь спектакль мы наблюдаем, как Нора честна только там, где у нее не отнимут одобрения за честность, а Торвальд благороден только там, где не будет покушений на его статус.
И как же Нора - а вместе с нею Ибсен - решают этот конфликт? Нора уходит «без шапки в ночь холодную». Она считает, что детям такая мать не нужна, что лучше пусть у них будет няня - Анна-Мария, которая воспитала также и Нору, а свою родную дочку отдала в другую семью. Она считает, что надо вернуть мужу обручальное кольцо, и стребовать с мужа свое: «Я слышала, есть такой закон…» Притом чуть ранее заявляет: «Мне надо разобраться, правильны ли законы, кто прав, общество - или я», - но в этом не видит противоречия. Она считает, что у мужа «надо отобрать куклу», а ей самой надо найти себя настоящую. Муж теперь чужой человек, он ей в этом не поможет, поэтому надо полностью порвать с прошлым, уехать в свой родной город и пожить одной и там как-то разобраться во всем. Неважно с кем - главное пока без кого: "Я пока не знаю, чего хочу, но уже знаю, чего не хочу".
Нора говорит с большой убежденностью, и у нее точно есть ощущение, что она все видит ясно и поступает правильно. Насчет ощущения - спорить не буду, но расчет ясности различения - позволю себе усомниться. Упреки будто справедливые: "Я была для тебя просто игрушкой, наш дом был игровой комнатой..." Но простите, танго танцуют двое, в этом же не один только Торвальд участвовал, и Нора смотрела на мужа, как на вещь. Далее, Нора уходит не просто в ночь - она идет к Кристине, к своей подруге: «Она приютит меня на сегодня». То есть уже идет к человеку, которому доверяет, которого не считает чужим. И дальше - Нора собирается не в пустыню, не на необитаемый остров, не в монастырь созерцательный на духовные упражнения - а к себе в родной город. Там она тоже будет среди людей, и тоже придется кому-то доверять. А как выбирать, кому доверять? Как строить с людьми отношения по-новому, если умеешь только по-старому? Вполне может быть, что получится та же конфетка, только в другой обертке, потому что ценности свои человек не пересмотрел: как хотел "держать руку на пульте", так и продолжает хотеть.
Торвальд в этой финальной сцене мне нравится гораздо больше. Он просто признает себя виноватым по всем пунктам, ничего не отрицает, говорит: «Я понимаю, что между нами легла пропасть…» Когда Нора уже стоит на пороге, он спрашивает: «Неужели я для тебя всегда буду только чужим?» И слышит в ответ, что им не быть вместе, пока не совершиться чудо из чудес: "Мы с тобой оба, ты и я, должны измениться настолько, чтобы наша совместная жизнь могла стать супружеством". И все. Нора уходит - в ночь холодную. Луч надежды озаряет лицо Торвальда: «Чудо из чудес?...» Но зритель слышит, как с лязгом хлопают ворота во дворе.
Ибсен, конечно, может говорить, что он не хотел сказать: «Посмотрите, вот, два законченных эгоиста, как они могут быть вместе? Вы верите, что эти двое могут настолько измениться, чтобы стать супругами? Вот вы, взрослые люди с высшим образованием, вы видите какие-то лучики надежды?» Он как бы этого и не говорит, но так все обставляет, что луч надежды гасится лязгом ворот. Остается ощущение, что эти два человека просто не могут быть вместе, и надежды никакой нет, что их дети снова будут при родителях. Чудо из чудес? Помилуйте, мы же с вами взрослые люди, мы понимаем, что возможно - а что невозможно.
Но тут я не соглашусь. Во-первых, потому что даже в этой пьесе, в этом "темном царстве" есть вполне материальный луч надежды, и это Кристина. Это другой человек, у которого в душе есть мир, и который способен этим миром поделиться.
И во-вторых - вера в чудо не всегда связана с обстоятельствами, она теплится даже порой вопреки. Для меня, вера в человека - это только следствие веры в Бога. Поскольку я знаю, КТО сотворил человека, я верю, что в нем есть образ и подобие Сотворившего. Не обязательно это вижу, это чаще для меня предмет веры, но я знаю, что у каждого человека есть душа, которая сотворена прекрасной, и за которую стоит побороться. А если не иметь этой веры... тогда зачем бороться?
Интересно, что по воле автора действие пьесы происходит в праздник Рождества Христова. Замечу, что само слово "Рождество" в норвежском тексте никак не присутствует, по-норвежски это "Jule" - "йоль", "солнцеворот", и мы в пьесе наблюдаем вполне советский Новый год: елка, подарки, застолье, не хватает только Деда Мороза и Снегурочки, но Младенец - как это часто бывает на днях рождения младенцев, отмечаемых взрослыми - вообще ни при чем.
Не уверена, что Ибсен именно это имел в виду, но в таком контексте отсутствие Младенца в жизни Хельмеров ощущается особенно остро. Как можно дать другому то, чего не имеешь? Если ты сам не был кем-то принят, как можешь принять другого? Какое Рождество - такие и будни... В самом конце пьесы Нора говорит: «Я не знаю ничего про религию, знаю только то, что мне пастор сказал перед Конфирмацией, а правда это или нет - не знаю». Конечно тут вопрос - а зачем было тогда приносить обеты. Ведь люди приносят обеты - и когда принимают миропомазание, и когда крестят детей, и в день бракосочетания... Допустим, Нора принесла обеты, не приходя в сознание - а Торвальд? Когда Нора, уходя, возвращает ему кольцо и просит свое вернуть: мол давай аннулируем брак, мы же видим, что его не было, - он мог бы сказать: "Я принес обеты, и не только тебе..." Но - не говорит. Младенец опять ни при чем...
«Кукольный дом» - это всего-то второй фильм, который я посмотрела на норвежском, а самый первый - это «Reisen til julestjernen», в русском переводе «Путешествие к Рождественской звезде», хотя тут вернее было бы перевести «звезда солнцеворота». То есть речь о звезде, которая появляется в самую длинную ночь, и Рождество, строго говоря, тут опять ни при чем. И звезда никуда не ведет никого (как вела волхвов, например), она просто висит в небе, чтобы ею любовались. Герои сказки - это король, королева, принцесса и злой первый министр. Маленькая принцесса по наущению министра идет искать звезду и теряется в лесу, королева идет искать принцессу и тоже теряется, король проклинает звезду и та исчезает, и спустя 20 лет, после разных приключений, семья воссоединяется. Этот фильм, как я слышала, в Норвегии очень любят и смотрят всей семьей под Рождество, как у нас под Новый год - «Иронию судьбы».
Сказка про звезду вышла на экраны в 1976-м году, а «Кукольный дом» - в 1973-м. Два актера из «Кукольного дома» были мною узнаны в сказке про звезду: Knut Risan сыграл главную мужскую роль и в сказке, и в пьесе (король и муж Норы), а Bente Børsum - это Кристина Линне и королева. Эти постановки, конечно, очень разные, одна - сказка для детей, другая - и не сказка, и вообще не для детей… Но для меня обе эти постановки - это фильмы о таком Рождестве, где Младенец вообще ни при чем. Где Чудо из чудес еще не случилось. В чем оно, это Чудо? В том, что человек может и способен любить бескорыстно, и потому союз даже таких глубоко раненых людей, как Нора и Торвальд, может стать супружеством. Если вы верите в это Чудо из чудес - вы празднуете Рождество. Если не верите - празднуете Новый год, или Первомай... или что-то еще. Но конечно вера - это дар, его нужно искать и можно только принять, его не купишь в магазине: «Здравствуйте, мне полкило веры в чудо взвесьте, пожалуйста...» Нет, ее надо искать. И если по итогам пьесы Нора и Торвальд - а равно и зрители - стали, наконец, более расположены к поиску, то спасибо за это автору. А если зритель ощущает, что искать бессмысленно - что же, автор тоже тому способствовал, но предлагаю за это его простить, тем более что он и сам, вернее всего, уже все осознал и раскаялся.