(no subject)
ПРЕСТУПЛЕНИЕ И МНОГОТОЧИЕ
- Вроде никого.
- Да, здесь особо не спрячешься. Может, ложная тревога?
- Пошли, проверим еще второй этаж.
Роберт почувствовал, как у него отлегло от сердца. Не нашли. Тупицы. Хорошо, что он не оставил никаких следов проникновения и запер входную дверь. Замок цел, ничего не тронуто - напрашивается вывод о неполадках в охранной системе. Сюда второй раз уже вряд ли сунутся. Можно отсидеться, пока они не уйдут, а потом тихонько слинять. Только стоять так неудобно - забившись в щель, на одной ноге, изогнувшись и держась кончиками пальцев за край ящика. Вот если осторожно опустить левую ногу, а правую чуть-чуть подвинуть...
- Что это был за звук?
- Кажется, из того угла…
- Может, мыши?
Роберт услышал, как тяжелые шаги снова направились в его сторону и мысленно обругал себя. Идиот, неужели не мог потерпеть еще несколько секунд… Медленно, по сантиметру, он стал выбираться из щели. Шаги приближались. Роберт рванулся, и что есть силы толкнул груду коробок, отвлекая внимание. Выскочил, на секунду встретился с удивленным взглядом оперативника, нырнул ему под руку, перекатился по жесткому бетонному полу. Так, теперь вскочить на ноги, добежать до двери - полторы секунды, по пути щелкнуть выключателем, захлопнуть за собой дверь - пусть спотыкаются в темноте, лишние мгновения форы ему не помешают. По коридору направо, там запасной выход …
Что-то острое прилетело и воткнулось ему в спину. По телу немедленно разлилось тепло, бежать стало тяжело, как будто поднимаешься по лестнице. Роберт попытался сделать еще шаг, но понял, что он уже лежит на полу. Как это он успел упасть и даже не заметить? Голова кружится, в глазах темне…
- Проснулся?
Роберт открыл глаза. В ушах слегка шумело. Кирпичные стены, небольшое зарешеченное окно под самым потолком, лампочка свисает на проводе. Знакомые интерьеры…
- За что тебя сюда?
Роберт повернул голову и увидел высокого худого парня лет двадцати.
- Да так, один… - голос Роберта оказался неожиданно хриплым и он закашлялся. - Один магазинчик обокрасть пытался.
- Круто! А меня за драку. - парень подошел ближе и протянул руку в приветствии. - Я Денис, а тебя как зовут?
- Роберт.
- Тоже в первый раз в тюрьме?
- В третий.
- Ого! - глаза Дениса удивленно расширились. - И два раза вышел сухим из воды?
- В первый раз не удалось доказать вину, отпустили. Во второй раз… тоже отпустили. Решили не наказывать. А теперь вот…
Роберт вздохнул. Теперь его дела были плохи. Под ложечкой тоскливо заныло. У рецедивистов, да еще по такой серьезной статье, шансов избежать наказания было мало.
- Слушай, а здесь хоть кормят? - нерешительно спросил Денис. - Я с утра не жрал, как раз обедать шел, и подвернулся этот прыщ, Сидорчук… Он на меня давно косо смотрел, а сегодня знаешь, что он мне сказал? В общем, пришлось врезать ему. А эти, его друзья, скрутили меня, вызвали ментов… так и не пообедал в результате. Не хотелось бы с голоду помереть…
Роберт покачал головой.
- Тут долго не задерживаются. - сказал он. - Несколько часов максимум, потом суд. До суда с голоду не помрешь. А потом либо отпустят, либо…
Роберт ощутил, как на сердце наваливается непрятная тяжесть, но усилием воли отогнал ее.
- Тебя-то наверняка отпустят. - ободрил он сокамерника.
- Думаешь? - с надеждой спросил Денис.
- Никого не покалечил?
- Так… - Денис слегка замялся. - Нос ему, кажется, сломал.
- Тогда бояться нечего. Если это в первый раз. Только больше не дерись.
- Ты меня успокоил! - Денис хлопнул Роберта по плечу и размашисто зашагал по камере взад-вперед. - Я и сам надеялся, что в первый раз ничего не будет. Но все равно страшно.
Денис подошел к окну, встал на цыпочки и попытался выглянуть наружу.
- Представляешь, - сказал он. - Когда-то люди сидели в тюрьмах по несколько лет. Даже иногда по несколько десятков лет. Десять лет в такой комнатушке - и наружу выйти не можешь. Я бы свихнулся. Как такое можно выдержать?
- Так долго ждали суда?
- И суда тоже. Следствие могло затянуться. Да и преступников было гораздо больше, суды не справлялись. Но и после суда тоже оставляли в тюрьме. Такое было наказание.
- Да ладно тебе! Не может быть, чтобы по несколько лет. Хотя… я тоже что-то похожее читал.
- Точно тебе говорю. Сроки все были в законах расписаны. Например, избил кого-то- год отсидишь. Украл - три года или пять, смотря сколько украл. За убийство - лет двадцать, кажется.
- А ты откуда все это знаешь?
- Учусь на историческом.
- Студент, значит… - проворчал Роберт. - Хм, удобная была система. Собрался закон нарушить - можешь заранее посмотреть, чего тебе за это светит. Что ж от нее отказались?
- А потому и отказались, что была неэффективна, - ответил Денис. - Многие из тюрьмы выходили и опять за старое принимались. Срок отсидел, все позади, вроде не так страшно во второй раз рискнуть. Знаешь, чем рискуешь. А теперь, когда наказание только одно, но никто не знает, какое… Вот ты говоришь, что меня отпустят, а у меня все равно мурашки по коже. Честное слово, и в голову больше не придет с кем-то драться.
Роберт снова почувствовал надвигающийся страх. На этот раз избавиться от него уже не получилось - страх настойчиво растекался по всему телу, вызывая неприятное оцепенение.
- Это точно, - сказал Роберт, безуспешно пытаясь отогнать плохие мысли. - В прошлый раз я сидел с одним маньяком-насильником. Так он от страха повесился в камере. Потому что за то, что он совершил, наказания избежать нереально.
- Прямо в камере повесился? А ты…
- А что я? Он мне так прямо и сказал, если буду мешать - вначале меня удавит. Я стал кричать, пришли охранники, посмотрели и ушли. Сказали, что до суда он всего лишь подозреваемый, имеет право делать с собой все, что хочет. Вот у осужденного уже никаких у прав нету - никто ему не даст на себя руки наложить, чтобы избежать наказания. А до суда - пожалуйста.
- Интересно, все-таки, в чем заключается наказание? - стал размышлять вслух Денис. - Еще никто не вернулся, чтобы рассказать об этом. Вряд ли это что-то вроде еще одной тюрьмы. Если так - то где она расположена? Почему, например, пресса до сих пор не разнюхала? Наверное, все-таки, это какой-то вид смертной казни. Какой-нибудь гуманный вид - зачем зря человека мучать? Все равно никто не видит, воспитательного эффекта для других не будет…
- Замолчи! - Роберт отошел в сторону, закрыл глаза и уткнулся лбом в холодную стену.
- С другой стороны, - не слыша его продолжал Денис, - поскольку преступнику уже все равно, имеет смысл извлечь максимальную пользу для общества. Какие-нибудь медицинские опыты, которые не проведешь на обычных людях. Можно заражать преступника какой-то неизлечимой пока болезнью, вроде атипичной язвы, а потом экспериментировать, пытаясь вылечить… Или просто на органы пустить.
- Заткнись, придурок!
Денис резко замолчал.
- Извини, - негромко сказал он. - Я забыл, что ты… что тебя могут… В общем, будем надеяться на лучшее.
Однако надежды на лучшее не оправдались.
- Приговорить к наказанию!
Одновременно с ударом молотка судьи все тело Роберта стало будто ватным, а пульс начал отчетливо ощущаться в висках. Допрыгался. Неужели это происходит с ним? Хорошо бы сейчас проснуться, чтобы оказалось, что все это сон.
Денис, которого пятью минутами раньше освободили ввиду незначительности преступления, на секунду встретился с Робертом взглядом, потом потупил глаза и стал проталкиваться к выходу. Роберт отдал бы сейчас все, чтобы очутиться на его месте. Но чудес не бывает.
- Веду осужденного!
Лязганье замков, грохот металлических дверей.
- Руки за спину! Лицом к стене!
Может, вдруг рвануться и побежать? Пристрелят. Быстрая, легкая смерть, и все сразу закончится. Нет, вряд ли пристрелят. Догонят, скрутят. Куда тут убежишь? А может, вцепиться одному конвоиру в голову, мертвой хваткой, и начать выдавливать глаза? Изо всех сил, чтобы оторвать не могли. Тогда все-таки пристрелят, пока глаза не выдавил? Вообще, глупо размышлять о том, чего все равно не сделаешь. Духу не хватит.
- В камеру!
Камера была маленькой. Блестящий черный пол, серые стены. Так вот, как это произойдет... Входя в узкую дверь, Роберт понял, что сейчас ему выстрелят в спину. В самом деле - зачем тянуть? Роберт сжался и втянул голову в плечи, отчетливо чувствуя, как пуля, разрывая мышцы, входит ему под лопатку, пробивает сердце, ломает ребро и выходит из груди...
Дверь за спиной захлопнулась.
Размечтался. Это было бы слишком просто. Что ж, поживем еще. Черт, как же он устал! Роберт упал на жесткую кровать, закрыл глаза и почувствовал, как проваливается в какую-то темную темную пропасть...
Вдруг в тишине раздался звук, от которого душа у Роберта ушла в пятки. Они включил пресс. Лампа стояла на полу, где Роберт ее поставил, и при свете ее он увидел, что черный потолок начал двигаться на него, медленно, толчками, но с такой силой, что через минуту - и Роберт, будучи инженером-гидравликом, понимал это лучше, чем кто-либо другой - от него останется мокрое место.
Роберт с криком бросился к двери, ногтями пытаясь сорвать замок, и здорово ударился локтем, свалившись от резкого движения с кровати. Некоторое время он стоял на четвереньках, ожидая, что потолок сейчас прикоснется к его спине, потом нерешительно посмотрел наверх, пытаясь разглядеть что-нибудь в полутьме, осторожно поднялся на ноги. Бред. Приснится же такое. С каких это пор он стал инженером-гидравликом? Вот так в детстве начитаешься книжек, а потом всплывет в подсознании...
Сколько времени он проспал? Надо постараться опять заснуть. Когда спишь, не так страшно. Будем надеяться, что кошмары больше не приснятся. В конце концов, не станут же они и вправду убивать его во сне? Денис правильно рассуждал насчет того, что смерть будет гуманной. Если убивать во сне, то человек может успеть проснуться. Тогда уж лучше вначале усыпить каким-нибудь газом. Может быть, он и правда уже не проснется? Как ни странно, эта мысль его немного согрела. По крайней мере, не придется встретиться со смертью лицом к лицу. Интересно, сквозь сон можно почувствовать. как тебя убивают?
Во всяком случае услышать можно. Не просыпаясь, услышать тихий свист. Тот свист, с которым из потолка и стен выдвигаются сотни длинных и адски острых шипов, заполняя смертоносной решеткой все пространство камеры. Даже если проснешься, не успеешь ничего понять... Прятаться все равно некуда - они повсюду. Куда воткнутся шипы - неизвестно. Может быть, парочка воткнется прямо в глаза и несколько в пах. А может быть, нет. Лотерея. Хотя какая разница, куда? Все равно их будет достаточно, чтобы умереть за несколько секунд... Все эти мысли пронеслись в мозгу Роберта в одно мгновение. Последнее мгновение перед смертью имеет свойство затягиваться. Время становится вязким, как варенье. Практически застывает. Кажется, что уже прошло несколько секунд, хотя на самом деле и одной не прошло.
Сразу несколько шипов воткнулись в руку. Лучше не шевелиться, а то только хуже сделаешь. Если поднимешь голову - можешь напороться на шип, который до тебя не достал. Какое-то время Роберт лежал, затаив дыхание и боясь шелохнуться, потом осторожно открыл глаза. Левая рука затекла во сне, и теперь ее кололи сотни маленьких иголочек. Всего лишь ночной кошма...
Опять этот тихий свист! Сердце Роберта сжалось. Ну хорошо, шипы приснились, но откуда свист? Ядовитая змея в пододеяльнике? Стоп. При чем здесь змея? Змеи не свистят. Нет, надо завязывать с бредовыми фантазиями, так и крыша может поехать. Свист какой-то ритмичный. Роберт провел ладонью по носу. Свист прекратился. Да. Иногда он, Роберт, свистит носом во сне. Но раньше его это так не пугало.
Шипы. Глупость какая. Выкинуть из головы. Спааааааать!
Самое неприятное - это когда просыпаешься утром, еще не открывая глаза и досматривая последние секунды улетучивающегося сна. Сладко потягиваешься, предвкушая, как выпьешь чашечку бодрящего кофе, позавтракаешь и займешься чем-нибудь интересным... И вдруг вспоминаешь, что ты в полной заднице.
Все равно, что расслабиться, радостно вдохнуть полной грудью... и получить на вдохе хороший удар под дых. В другой ситуации можно перенести такой удар и не поморщиться. Но не когда вот так... расслабившись... на вдохе... Сразу после пробуждения сознание не готово к таким потрясениям. Безумно хочется вернуться в тот сладкий сон... о чем он был? Уже не вспомнить. Его уже нет. Осталась только суровая реальность и неприятное тоскливое ощущение где-то в глубине груди.
Несколько секунд Роберт сидела на кровати, тупо глядя в одну точку. Потом встал и направился к висящему в углу умывальнику. Из зеркала на него глянула хмурая опухшая рожа. Зеркало? Вчера даже не заметил. Может, разбить его, и осколком по венам, чтобы все кончилось? Он присмотрелся. Нет, не выйдет. Металлическое.
Роберт вздрогнул, услышав лязг открывающегося замка. Ну вот и все. Это можно было предвидеть. По традиции, казнь происходит утром. Выведут или прямо здесь?
- Завтрак.
Завтрак. Горка овсяной каши в металлической миске, чуть теплый чай в аллюминиевой кружке. И еще целый день жизни в подарок. Если бы собирались пустить в расход сегодня, то не кормили бы - какой смысл? Если завтра, то тоже могли бы не кормить. И до завтра с голоду не умрет. Значит, и завтра еще поживем. Хотя не факт. Могут кормить просто из жалости. В самом деле, зачем зря человека голодом мучать? Утром покормят, а вечером чик - и готово. И на органы. Или на медицинские опыты. Заразят какой-нибудь...
Роберт чуть не подавился кашей. Может, в этом и смысл завтрака? С виду обычная каша, а в ней какой-нибудь желтый тибетский стрептококк. Все кишки сгниют, а ты вначале даже ничего не почувствуешь. Зато потом как почувствуешь, мало не покажется. Или споры атипичной язвы. Начнешь слегка чесаться, потом все сильнее, сильнее. А потом в очередной раз почешешься, кожа вдруг слезет, а под ней гной. И так по всему телу. Несколько дней помучаешься, и баста - откажут почки.
Роберт решительно отодвинул тарелку. Впрочем, теперь все равно. Если в каше что-то было, он это уже проглотил. Может, доесть? Вкусная. Нет, теперь кусок в горло не полезет.
Невыносимо зачесался нос. Роберт несколько секунд терпел, но не выдержал и почесал его. Тут же зачесалось плечо, левая рука и поясница. Обычное дело. Вроде, ничего не чесалось, а как начинаешь думать об этом - понимаешь, что у тебя везде чешется. И чем больше об этом думаешь, тем сильнее чешется. Терпеть невозможно. Чешешь, чешешь, а оно все в новых местах начинает... Это точно не атипичная язва, не могла она так быстро проявиться после каши. Если только... если только она была в каше. Ведь заразить могли и ночью. Впрыснули в камеру зараженный туман... Ага,а потом тюремщик так просто пришел и принес завтрак, даже не надев марлевую повязку. Фигню не надо думать всякую!
В коридоре послышались шаги. Роберт подошел к двери. Оказывается, в замочную скважину кое-что видно. Мелькнули два конвоира и еще кто-то... еще один осужденный. В соседнюю камеру. Когда Роберта сюда вели, он заметил, что камер здесь немного. Может быть, десяток. И непохоже, чтобы были еще другие тюремные блоки. Что же будет, когда все камеры окажутся заняты?
- ...думаю, завтра уже наберется полный комплект, и тогда...
Конвоиры, некромко разговаривая, прошли по коридору в обратную сторону. Полный комплект чего? Или кого? Того, о чем он подумал? И что тогда? Понятно. Наберут «комплект», столкнут всех на дно ямы и закопают бульдозером. С каждым по отдельности возиться не резон - бульдозер лишний раз гонять. А вот когда наберется «комплект»... Или положат на транспортер, и в топку домны. Ради одного домну растапливать не станут. А вот когда наберется «комплект»...
День тянулся невыносимо медленно. Если сегодня никто не совершит преступления, то до завтра «комплект» не наберется. Тогда будет еще один день. А если совершит... И Роберта этим подставит, и остальных. Хотя Роберт тоже, получается, подставил других бедолаг, ускорив их участь. Если бы не он, может, еще бы лишний день завтра прождали. Чем позднее это случится, тем лучше. Какой же ценной теперь кажется каждая лишняя минута!
- Обед!
С завтрака прошло уже несколько часов, и никаких симптомов... нету ничего в этой еде. Можно и пообедать. Тем более, что жрать уже хочется невыносимо. Кажется, руку бы свою съел. Или чужую. Вот дьявол!
Ведь их не бульдозером закапывать будут. Бульдозером должен кто-то управлять - а кто согласится? Кто возьмет грех на душу? На такую работенку будет трудновато кого-то найти. Кому приятно уничтожать людей? Другое дело, если осужденные сами будут уничтожать друг друга. Соберут «комплект», посадят в общую камеру - и перестанут кормить. Пусть жрут друг друга.
Роберта затрясло. Он не отличался физической силой и не умел драться. Пожалуй, если что, то его сожрут первого. Хватит ли у него духу сражаться за свою жизнь? С другой стороны, против толпы никакой боец защититься не сможет. Нет, тут другое. Все просто. Соберутся, скажем, трое, сговорятся - и съедят четвертого. Кто больше друзей заведет, кто станет лидером - тот дольше и продержится. Плохой расклад. Харизмой Роберт тоже не отличается. Шансов мало.
Ночью Роберт опять плохо спал. Снились кошмары.
- На выход!
Роберт открыл глаза, щурясь от слепящего света. Вот теперь точно все. Томительное ожидание подходит к концу. К очень мучительному концу.
Осужденных вывели по одному и посадили в небольшой автобус с наглухо затонированными окнами, тщательно пристегивая наручниками к подлокотникам сидений. Роберту досталось место около двери, и он наблюдал, как мимо него проводили все новых и новых людей. У одного парня случилась истерика. Второй повис на руках конвоиров и отказывался идти, его тащили силой. Наконец, автобус заполнился. Роберт насчитал одиннадцать осужденных. Он двенадцатый.
Автобус взревел двигателем и тронулся, увозя дюжину оступившихся когда-то людей, каждый из которых теперь испытывал страх - самый жуткий страх в своей жизни. Увозя туда, откуда не возвращаются.
***
- Вот уж не думал, что когда-нибудь сюда попаду!
Страна, название которой когда-то не сходило с первых полос газет. Страна, которая потрясла весь мир, объявив о разрыве всех дипломатических отношений и наглухо закрыв свои границы. С тех пор никто не знал, что происходит внутри нее. Про это ходило много легенд, но никакой достоверной информации не было.
- Не думал, что когда-нибудь сюда попаду, - повторил Роберт.
- Все так думают. Никому не приходит в голову, что это уже давно не отдельная страна, а что-то вроде общей колонии всех государств, подписавших договор о единой системе правосудия.
- И куда меня теперь? На лесоповал? В урановые шахты?
- На какой лесоповал? Впрочем, можете и на лесоповал, если хотите. Каждый человек свободен в выборе работы. Люди занимаются здесь тем же, чем во всем остальном мире.
- Хотите сказать, что просто выпустите меня? Но работу еще найти надо. Где мне до этого жить? На улице? Или опять идти воровать?
- Воровать не советую, а жилье снимете. Или купите.
- Издеваетесь? У меня в карманах пусто.
- Как вы знаете, по закону все имущество осужденного конфискуется. Многие ошибочно полагают, что в пользу государства. Однако это не так. Деньги от его продажи будут зачислены на ваш счет в здешнем банке. Нам чужого не надо. Кроме того, вам положена дополнительная компенсация. Так что у вас будут все возможности устроиться тут не хуже, чем там.
- Даже не знаю, что сказать.... В начале разговора я был уверен, что теперь меня засунут на какую-нибудь каторгу. Чтобы наказать. Заставить искупить вину.
- Месть не входит в задачи правосудия. Каторга- это прошлый век. Мы пытаемся наставить преступников на путь исправления. Если они не желают на него вставать - то переселяем их сюда, чтобы обезопасить общество от них.
- Говорите, обезопасить общество? А как насчет здешнего общества?
- Ну... во-первых, здешнее общество не жалуется. Удивительно, но мало кто снова берется за старое. Уровень преступности тут очень низок. Ну и, кроме того... считайте, что мы просто решили дать вам еще один шанс. Каждый человек заслуживает еще одного шанса, разве нет?
- Вы так подчеркнули слово «одного». Хотите сказать, что третьего шанса не будет?
Исполнитель пожал плечами.
- Законы везде одинаковые. Если снова начнете безобразничать, вас могут опять осудить.
- Еще куда-нибудь переселите? - усмехнулся Роберт.
- Есть идеи, куда еще?
Роберт был вынужден признать, что нет.
- Неизвестность наказания - фундамент современного правосудия. Нет, вас не переселят - ведь про этот вариант вы уже в курсе. Впрочем, если вам очень интересно узнать, каким будет наказание, можете пойти, грабануть какой-нибудь магазинчик...
Роберт облизал языком пересохшие губы.
- Нет уж, дудки, - решительно сказал он. - Совсем не интересно.
- Вроде никого.
- Да, здесь особо не спрячешься. Может, ложная тревога?
- Пошли, проверим еще второй этаж.
Роберт почувствовал, как у него отлегло от сердца. Не нашли. Тупицы. Хорошо, что он не оставил никаких следов проникновения и запер входную дверь. Замок цел, ничего не тронуто - напрашивается вывод о неполадках в охранной системе. Сюда второй раз уже вряд ли сунутся. Можно отсидеться, пока они не уйдут, а потом тихонько слинять. Только стоять так неудобно - забившись в щель, на одной ноге, изогнувшись и держась кончиками пальцев за край ящика. Вот если осторожно опустить левую ногу, а правую чуть-чуть подвинуть...
- Что это был за звук?
- Кажется, из того угла…
- Может, мыши?
Роберт услышал, как тяжелые шаги снова направились в его сторону и мысленно обругал себя. Идиот, неужели не мог потерпеть еще несколько секунд… Медленно, по сантиметру, он стал выбираться из щели. Шаги приближались. Роберт рванулся, и что есть силы толкнул груду коробок, отвлекая внимание. Выскочил, на секунду встретился с удивленным взглядом оперативника, нырнул ему под руку, перекатился по жесткому бетонному полу. Так, теперь вскочить на ноги, добежать до двери - полторы секунды, по пути щелкнуть выключателем, захлопнуть за собой дверь - пусть спотыкаются в темноте, лишние мгновения форы ему не помешают. По коридору направо, там запасной выход …
Что-то острое прилетело и воткнулось ему в спину. По телу немедленно разлилось тепло, бежать стало тяжело, как будто поднимаешься по лестнице. Роберт попытался сделать еще шаг, но понял, что он уже лежит на полу. Как это он успел упасть и даже не заметить? Голова кружится, в глазах темне…
- Проснулся?
Роберт открыл глаза. В ушах слегка шумело. Кирпичные стены, небольшое зарешеченное окно под самым потолком, лампочка свисает на проводе. Знакомые интерьеры…
- За что тебя сюда?
Роберт повернул голову и увидел высокого худого парня лет двадцати.
- Да так, один… - голос Роберта оказался неожиданно хриплым и он закашлялся. - Один магазинчик обокрасть пытался.
- Круто! А меня за драку. - парень подошел ближе и протянул руку в приветствии. - Я Денис, а тебя как зовут?
- Роберт.
- Тоже в первый раз в тюрьме?
- В третий.
- Ого! - глаза Дениса удивленно расширились. - И два раза вышел сухим из воды?
- В первый раз не удалось доказать вину, отпустили. Во второй раз… тоже отпустили. Решили не наказывать. А теперь вот…
Роберт вздохнул. Теперь его дела были плохи. Под ложечкой тоскливо заныло. У рецедивистов, да еще по такой серьезной статье, шансов избежать наказания было мало.
- Слушай, а здесь хоть кормят? - нерешительно спросил Денис. - Я с утра не жрал, как раз обедать шел, и подвернулся этот прыщ, Сидорчук… Он на меня давно косо смотрел, а сегодня знаешь, что он мне сказал? В общем, пришлось врезать ему. А эти, его друзья, скрутили меня, вызвали ментов… так и не пообедал в результате. Не хотелось бы с голоду помереть…
Роберт покачал головой.
- Тут долго не задерживаются. - сказал он. - Несколько часов максимум, потом суд. До суда с голоду не помрешь. А потом либо отпустят, либо…
Роберт ощутил, как на сердце наваливается непрятная тяжесть, но усилием воли отогнал ее.
- Тебя-то наверняка отпустят. - ободрил он сокамерника.
- Думаешь? - с надеждой спросил Денис.
- Никого не покалечил?
- Так… - Денис слегка замялся. - Нос ему, кажется, сломал.
- Тогда бояться нечего. Если это в первый раз. Только больше не дерись.
- Ты меня успокоил! - Денис хлопнул Роберта по плечу и размашисто зашагал по камере взад-вперед. - Я и сам надеялся, что в первый раз ничего не будет. Но все равно страшно.
Денис подошел к окну, встал на цыпочки и попытался выглянуть наружу.
- Представляешь, - сказал он. - Когда-то люди сидели в тюрьмах по несколько лет. Даже иногда по несколько десятков лет. Десять лет в такой комнатушке - и наружу выйти не можешь. Я бы свихнулся. Как такое можно выдержать?
- Так долго ждали суда?
- И суда тоже. Следствие могло затянуться. Да и преступников было гораздо больше, суды не справлялись. Но и после суда тоже оставляли в тюрьме. Такое было наказание.
- Да ладно тебе! Не может быть, чтобы по несколько лет. Хотя… я тоже что-то похожее читал.
- Точно тебе говорю. Сроки все были в законах расписаны. Например, избил кого-то- год отсидишь. Украл - три года или пять, смотря сколько украл. За убийство - лет двадцать, кажется.
- А ты откуда все это знаешь?
- Учусь на историческом.
- Студент, значит… - проворчал Роберт. - Хм, удобная была система. Собрался закон нарушить - можешь заранее посмотреть, чего тебе за это светит. Что ж от нее отказались?
- А потому и отказались, что была неэффективна, - ответил Денис. - Многие из тюрьмы выходили и опять за старое принимались. Срок отсидел, все позади, вроде не так страшно во второй раз рискнуть. Знаешь, чем рискуешь. А теперь, когда наказание только одно, но никто не знает, какое… Вот ты говоришь, что меня отпустят, а у меня все равно мурашки по коже. Честное слово, и в голову больше не придет с кем-то драться.
Роберт снова почувствовал надвигающийся страх. На этот раз избавиться от него уже не получилось - страх настойчиво растекался по всему телу, вызывая неприятное оцепенение.
- Это точно, - сказал Роберт, безуспешно пытаясь отогнать плохие мысли. - В прошлый раз я сидел с одним маньяком-насильником. Так он от страха повесился в камере. Потому что за то, что он совершил, наказания избежать нереально.
- Прямо в камере повесился? А ты…
- А что я? Он мне так прямо и сказал, если буду мешать - вначале меня удавит. Я стал кричать, пришли охранники, посмотрели и ушли. Сказали, что до суда он всего лишь подозреваемый, имеет право делать с собой все, что хочет. Вот у осужденного уже никаких у прав нету - никто ему не даст на себя руки наложить, чтобы избежать наказания. А до суда - пожалуйста.
- Интересно, все-таки, в чем заключается наказание? - стал размышлять вслух Денис. - Еще никто не вернулся, чтобы рассказать об этом. Вряд ли это что-то вроде еще одной тюрьмы. Если так - то где она расположена? Почему, например, пресса до сих пор не разнюхала? Наверное, все-таки, это какой-то вид смертной казни. Какой-нибудь гуманный вид - зачем зря человека мучать? Все равно никто не видит, воспитательного эффекта для других не будет…
- Замолчи! - Роберт отошел в сторону, закрыл глаза и уткнулся лбом в холодную стену.
- С другой стороны, - не слыша его продолжал Денис, - поскольку преступнику уже все равно, имеет смысл извлечь максимальную пользу для общества. Какие-нибудь медицинские опыты, которые не проведешь на обычных людях. Можно заражать преступника какой-то неизлечимой пока болезнью, вроде атипичной язвы, а потом экспериментировать, пытаясь вылечить… Или просто на органы пустить.
- Заткнись, придурок!
Денис резко замолчал.
- Извини, - негромко сказал он. - Я забыл, что ты… что тебя могут… В общем, будем надеяться на лучшее.
Однако надежды на лучшее не оправдались.
- Приговорить к наказанию!
Одновременно с ударом молотка судьи все тело Роберта стало будто ватным, а пульс начал отчетливо ощущаться в висках. Допрыгался. Неужели это происходит с ним? Хорошо бы сейчас проснуться, чтобы оказалось, что все это сон.
Денис, которого пятью минутами раньше освободили ввиду незначительности преступления, на секунду встретился с Робертом взглядом, потом потупил глаза и стал проталкиваться к выходу. Роберт отдал бы сейчас все, чтобы очутиться на его месте. Но чудес не бывает.
- Веду осужденного!
Лязганье замков, грохот металлических дверей.
- Руки за спину! Лицом к стене!
Может, вдруг рвануться и побежать? Пристрелят. Быстрая, легкая смерть, и все сразу закончится. Нет, вряд ли пристрелят. Догонят, скрутят. Куда тут убежишь? А может, вцепиться одному конвоиру в голову, мертвой хваткой, и начать выдавливать глаза? Изо всех сил, чтобы оторвать не могли. Тогда все-таки пристрелят, пока глаза не выдавил? Вообще, глупо размышлять о том, чего все равно не сделаешь. Духу не хватит.
- В камеру!
Камера была маленькой. Блестящий черный пол, серые стены. Так вот, как это произойдет... Входя в узкую дверь, Роберт понял, что сейчас ему выстрелят в спину. В самом деле - зачем тянуть? Роберт сжался и втянул голову в плечи, отчетливо чувствуя, как пуля, разрывая мышцы, входит ему под лопатку, пробивает сердце, ломает ребро и выходит из груди...
Дверь за спиной захлопнулась.
Размечтался. Это было бы слишком просто. Что ж, поживем еще. Черт, как же он устал! Роберт упал на жесткую кровать, закрыл глаза и почувствовал, как проваливается в какую-то темную темную пропасть...
Вдруг в тишине раздался звук, от которого душа у Роберта ушла в пятки. Они включил пресс. Лампа стояла на полу, где Роберт ее поставил, и при свете ее он увидел, что черный потолок начал двигаться на него, медленно, толчками, но с такой силой, что через минуту - и Роберт, будучи инженером-гидравликом, понимал это лучше, чем кто-либо другой - от него останется мокрое место.
Роберт с криком бросился к двери, ногтями пытаясь сорвать замок, и здорово ударился локтем, свалившись от резкого движения с кровати. Некоторое время он стоял на четвереньках, ожидая, что потолок сейчас прикоснется к его спине, потом нерешительно посмотрел наверх, пытаясь разглядеть что-нибудь в полутьме, осторожно поднялся на ноги. Бред. Приснится же такое. С каких это пор он стал инженером-гидравликом? Вот так в детстве начитаешься книжек, а потом всплывет в подсознании...
Сколько времени он проспал? Надо постараться опять заснуть. Когда спишь, не так страшно. Будем надеяться, что кошмары больше не приснятся. В конце концов, не станут же они и вправду убивать его во сне? Денис правильно рассуждал насчет того, что смерть будет гуманной. Если убивать во сне, то человек может успеть проснуться. Тогда уж лучше вначале усыпить каким-нибудь газом. Может быть, он и правда уже не проснется? Как ни странно, эта мысль его немного согрела. По крайней мере, не придется встретиться со смертью лицом к лицу. Интересно, сквозь сон можно почувствовать. как тебя убивают?
Во всяком случае услышать можно. Не просыпаясь, услышать тихий свист. Тот свист, с которым из потолка и стен выдвигаются сотни длинных и адски острых шипов, заполняя смертоносной решеткой все пространство камеры. Даже если проснешься, не успеешь ничего понять... Прятаться все равно некуда - они повсюду. Куда воткнутся шипы - неизвестно. Может быть, парочка воткнется прямо в глаза и несколько в пах. А может быть, нет. Лотерея. Хотя какая разница, куда? Все равно их будет достаточно, чтобы умереть за несколько секунд... Все эти мысли пронеслись в мозгу Роберта в одно мгновение. Последнее мгновение перед смертью имеет свойство затягиваться. Время становится вязким, как варенье. Практически застывает. Кажется, что уже прошло несколько секунд, хотя на самом деле и одной не прошло.
Сразу несколько шипов воткнулись в руку. Лучше не шевелиться, а то только хуже сделаешь. Если поднимешь голову - можешь напороться на шип, который до тебя не достал. Какое-то время Роберт лежал, затаив дыхание и боясь шелохнуться, потом осторожно открыл глаза. Левая рука затекла во сне, и теперь ее кололи сотни маленьких иголочек. Всего лишь ночной кошма...
Опять этот тихий свист! Сердце Роберта сжалось. Ну хорошо, шипы приснились, но откуда свист? Ядовитая змея в пододеяльнике? Стоп. При чем здесь змея? Змеи не свистят. Нет, надо завязывать с бредовыми фантазиями, так и крыша может поехать. Свист какой-то ритмичный. Роберт провел ладонью по носу. Свист прекратился. Да. Иногда он, Роберт, свистит носом во сне. Но раньше его это так не пугало.
Шипы. Глупость какая. Выкинуть из головы. Спааааааать!
Самое неприятное - это когда просыпаешься утром, еще не открывая глаза и досматривая последние секунды улетучивающегося сна. Сладко потягиваешься, предвкушая, как выпьешь чашечку бодрящего кофе, позавтракаешь и займешься чем-нибудь интересным... И вдруг вспоминаешь, что ты в полной заднице.
Все равно, что расслабиться, радостно вдохнуть полной грудью... и получить на вдохе хороший удар под дых. В другой ситуации можно перенести такой удар и не поморщиться. Но не когда вот так... расслабившись... на вдохе... Сразу после пробуждения сознание не готово к таким потрясениям. Безумно хочется вернуться в тот сладкий сон... о чем он был? Уже не вспомнить. Его уже нет. Осталась только суровая реальность и неприятное тоскливое ощущение где-то в глубине груди.
Несколько секунд Роберт сидела на кровати, тупо глядя в одну точку. Потом встал и направился к висящему в углу умывальнику. Из зеркала на него глянула хмурая опухшая рожа. Зеркало? Вчера даже не заметил. Может, разбить его, и осколком по венам, чтобы все кончилось? Он присмотрелся. Нет, не выйдет. Металлическое.
Роберт вздрогнул, услышав лязг открывающегося замка. Ну вот и все. Это можно было предвидеть. По традиции, казнь происходит утром. Выведут или прямо здесь?
- Завтрак.
Завтрак. Горка овсяной каши в металлической миске, чуть теплый чай в аллюминиевой кружке. И еще целый день жизни в подарок. Если бы собирались пустить в расход сегодня, то не кормили бы - какой смысл? Если завтра, то тоже могли бы не кормить. И до завтра с голоду не умрет. Значит, и завтра еще поживем. Хотя не факт. Могут кормить просто из жалости. В самом деле, зачем зря человека голодом мучать? Утром покормят, а вечером чик - и готово. И на органы. Или на медицинские опыты. Заразят какой-нибудь...
Роберт чуть не подавился кашей. Может, в этом и смысл завтрака? С виду обычная каша, а в ней какой-нибудь желтый тибетский стрептококк. Все кишки сгниют, а ты вначале даже ничего не почувствуешь. Зато потом как почувствуешь, мало не покажется. Или споры атипичной язвы. Начнешь слегка чесаться, потом все сильнее, сильнее. А потом в очередной раз почешешься, кожа вдруг слезет, а под ней гной. И так по всему телу. Несколько дней помучаешься, и баста - откажут почки.
Роберт решительно отодвинул тарелку. Впрочем, теперь все равно. Если в каше что-то было, он это уже проглотил. Может, доесть? Вкусная. Нет, теперь кусок в горло не полезет.
Невыносимо зачесался нос. Роберт несколько секунд терпел, но не выдержал и почесал его. Тут же зачесалось плечо, левая рука и поясница. Обычное дело. Вроде, ничего не чесалось, а как начинаешь думать об этом - понимаешь, что у тебя везде чешется. И чем больше об этом думаешь, тем сильнее чешется. Терпеть невозможно. Чешешь, чешешь, а оно все в новых местах начинает... Это точно не атипичная язва, не могла она так быстро проявиться после каши. Если только... если только она была в каше. Ведь заразить могли и ночью. Впрыснули в камеру зараженный туман... Ага,а потом тюремщик так просто пришел и принес завтрак, даже не надев марлевую повязку. Фигню не надо думать всякую!
В коридоре послышались шаги. Роберт подошел к двери. Оказывается, в замочную скважину кое-что видно. Мелькнули два конвоира и еще кто-то... еще один осужденный. В соседнюю камеру. Когда Роберта сюда вели, он заметил, что камер здесь немного. Может быть, десяток. И непохоже, чтобы были еще другие тюремные блоки. Что же будет, когда все камеры окажутся заняты?
- ...думаю, завтра уже наберется полный комплект, и тогда...
Конвоиры, некромко разговаривая, прошли по коридору в обратную сторону. Полный комплект чего? Или кого? Того, о чем он подумал? И что тогда? Понятно. Наберут «комплект», столкнут всех на дно ямы и закопают бульдозером. С каждым по отдельности возиться не резон - бульдозер лишний раз гонять. А вот когда наберется «комплект»... Или положат на транспортер, и в топку домны. Ради одного домну растапливать не станут. А вот когда наберется «комплект»...
День тянулся невыносимо медленно. Если сегодня никто не совершит преступления, то до завтра «комплект» не наберется. Тогда будет еще один день. А если совершит... И Роберта этим подставит, и остальных. Хотя Роберт тоже, получается, подставил других бедолаг, ускорив их участь. Если бы не он, может, еще бы лишний день завтра прождали. Чем позднее это случится, тем лучше. Какой же ценной теперь кажется каждая лишняя минута!
- Обед!
С завтрака прошло уже несколько часов, и никаких симптомов... нету ничего в этой еде. Можно и пообедать. Тем более, что жрать уже хочется невыносимо. Кажется, руку бы свою съел. Или чужую. Вот дьявол!
Ведь их не бульдозером закапывать будут. Бульдозером должен кто-то управлять - а кто согласится? Кто возьмет грех на душу? На такую работенку будет трудновато кого-то найти. Кому приятно уничтожать людей? Другое дело, если осужденные сами будут уничтожать друг друга. Соберут «комплект», посадят в общую камеру - и перестанут кормить. Пусть жрут друг друга.
Роберта затрясло. Он не отличался физической силой и не умел драться. Пожалуй, если что, то его сожрут первого. Хватит ли у него духу сражаться за свою жизнь? С другой стороны, против толпы никакой боец защититься не сможет. Нет, тут другое. Все просто. Соберутся, скажем, трое, сговорятся - и съедят четвертого. Кто больше друзей заведет, кто станет лидером - тот дольше и продержится. Плохой расклад. Харизмой Роберт тоже не отличается. Шансов мало.
Ночью Роберт опять плохо спал. Снились кошмары.
- На выход!
Роберт открыл глаза, щурясь от слепящего света. Вот теперь точно все. Томительное ожидание подходит к концу. К очень мучительному концу.
Осужденных вывели по одному и посадили в небольшой автобус с наглухо затонированными окнами, тщательно пристегивая наручниками к подлокотникам сидений. Роберту досталось место около двери, и он наблюдал, как мимо него проводили все новых и новых людей. У одного парня случилась истерика. Второй повис на руках конвоиров и отказывался идти, его тащили силой. Наконец, автобус заполнился. Роберт насчитал одиннадцать осужденных. Он двенадцатый.
Автобус взревел двигателем и тронулся, увозя дюжину оступившихся когда-то людей, каждый из которых теперь испытывал страх - самый жуткий страх в своей жизни. Увозя туда, откуда не возвращаются.
***
- Вот уж не думал, что когда-нибудь сюда попаду!
Страна, название которой когда-то не сходило с первых полос газет. Страна, которая потрясла весь мир, объявив о разрыве всех дипломатических отношений и наглухо закрыв свои границы. С тех пор никто не знал, что происходит внутри нее. Про это ходило много легенд, но никакой достоверной информации не было.
- Не думал, что когда-нибудь сюда попаду, - повторил Роберт.
- Все так думают. Никому не приходит в голову, что это уже давно не отдельная страна, а что-то вроде общей колонии всех государств, подписавших договор о единой системе правосудия.
- И куда меня теперь? На лесоповал? В урановые шахты?
- На какой лесоповал? Впрочем, можете и на лесоповал, если хотите. Каждый человек свободен в выборе работы. Люди занимаются здесь тем же, чем во всем остальном мире.
- Хотите сказать, что просто выпустите меня? Но работу еще найти надо. Где мне до этого жить? На улице? Или опять идти воровать?
- Воровать не советую, а жилье снимете. Или купите.
- Издеваетесь? У меня в карманах пусто.
- Как вы знаете, по закону все имущество осужденного конфискуется. Многие ошибочно полагают, что в пользу государства. Однако это не так. Деньги от его продажи будут зачислены на ваш счет в здешнем банке. Нам чужого не надо. Кроме того, вам положена дополнительная компенсация. Так что у вас будут все возможности устроиться тут не хуже, чем там.
- Даже не знаю, что сказать.... В начале разговора я был уверен, что теперь меня засунут на какую-нибудь каторгу. Чтобы наказать. Заставить искупить вину.
- Месть не входит в задачи правосудия. Каторга- это прошлый век. Мы пытаемся наставить преступников на путь исправления. Если они не желают на него вставать - то переселяем их сюда, чтобы обезопасить общество от них.
- Говорите, обезопасить общество? А как насчет здешнего общества?
- Ну... во-первых, здешнее общество не жалуется. Удивительно, но мало кто снова берется за старое. Уровень преступности тут очень низок. Ну и, кроме того... считайте, что мы просто решили дать вам еще один шанс. Каждый человек заслуживает еще одного шанса, разве нет?
- Вы так подчеркнули слово «одного». Хотите сказать, что третьего шанса не будет?
Исполнитель пожал плечами.
- Законы везде одинаковые. Если снова начнете безобразничать, вас могут опять осудить.
- Еще куда-нибудь переселите? - усмехнулся Роберт.
- Есть идеи, куда еще?
Роберт был вынужден признать, что нет.
- Неизвестность наказания - фундамент современного правосудия. Нет, вас не переселят - ведь про этот вариант вы уже в курсе. Впрочем, если вам очень интересно узнать, каким будет наказание, можете пойти, грабануть какой-нибудь магазинчик...
Роберт облизал языком пересохшие губы.
- Нет уж, дудки, - решительно сказал он. - Совсем не интересно.