О двойных спиралях и процессорах, или Всяк эффективный менеджер эффективен по-своему
Во первЫх строках моего поста предупреждаю, что настоящий пост не имеет прямого отношения к православию и никакого отношения к Украине. Поделиться соображениями и отчасти недоумениям на указанную тему я думал уже довольно давно, но несколько недавних разговоров подстрекнули меня к этому в достаточной степени, чтобы этим заняться. С кем разговаривал, считайте этот пост моим развернутым ответом. :)
Все мы неизбежно участвуем в разговорах о «старых временах» и о том, каково было в них жить. Беседы эти затрагивают множество тем по которым наблюдается очевидное несогласие среди собеседников. О таких темах, как «доброта и человечность тогда и сейчас», или «оказали ли крутые меры социального убеждения благотворное влияние на государство и общество», или «хорошо или плохо то, что государство не додавило «гадину», об опасности которой так много говорили вольтерьянцы» или даже «какой энтузиазм лучше - потребительский или физкультурно-строительный» мы действительно можем спорить и не соглашаться, потому что ответы во многом зависят от наших понятий о том, что такое хорошо и что такое плохо. Но есть вопросы, ответы на которые, казалось бы, не допускают особенных разногласий в силу укорененности в фактах. Однако разногласия все же наблюдаются.
Одной из таких тем является популярный среди многих взгляд, который можно сформулировать «зато мы делаем ракеты и покорили Енисей». Более развернуто это звучит примерно так: «Действительно, в жизни нашего общества было немало неоднозначного, несомненно и то, что мы не были «потребительским раем», но те ресурсы, что у нас были, направлялись на развитие стратегически важных областей науки и техники; мы шли вровень с планетой всей, а не то, что сейчас».
Я не буду говорить ничего про «сейчас», поскольку это отдельная история, а остановлюсь только на мнении, что общество СССР, при всех его недостатках, обеспечивало развитие передовой науки. Прежде, чем начать, сделаю две оговорки.
1. Эта краткая заметка не может претендовать на подробное описание и/или анализ заявленной темы.
2. Мое несогласие с приведенным выше тезисом не означает враждебности к тем, кто занимался наукой в СССР. Я сам там был и мед-пиво пил. Этим занимались мои друзья и множество очень хороших и умных людей.
Итак, тезису о том, что научно-технический прогресс в СССР шел в ногу с мировыми достижениями, а как говорят иные горячие головы и впереди этих достижений, противоречат факты очевидного отставания советской науки и техники в двух крупнейших научно-технических революциях середины 20 века - молекулярной биологии/биотехнологии и вычислительной технике/информатике.
Первая из этих революций была в процессе создания революционной ситуации еще в первой половине 20 века. Американец Морган в 1910 году показал, что гены расположены на хромосомах и вскоре занялся составлением генетических карт. Что такое хромосома было непонятно, хотя Кольцов в СССР предположил в 1927 году, что они представляют собой гигантские молекулы наследственности, состоящие из двух половинок, представляющих собой зеркальные отражения друг друга. Затем Браше (Бельгия, 1933 год) показал, что в хромосомах содержится ДНК.
Бидл и Татум (США) показали в 1940 или 1941 году, что мутации приводят к изменению в ферментах, т.е. гены кодируют белки, сформулировав принцип «один ген - один фермент». Эвери, МакКарти и МакЛеод (США) в 1943 году продемонстрировали, что ДНК есть наследственный материал. В 1947 году, Эрвин Чаргафф (американский биохимик из Австро-Венгрии, а именно из Черновиц) нашел закономерность состава азотистых оснований в ДНК, которая помогла созданию модели ДНК как комплементарной двойной спирали.
Это открытие было сделано Уотсоном и Криком в 1953 году в Британии на основе рентгеновских снимков кристаллов ДНК. После него, революция совершила свое «триумфальное шествие». В течение четверти века после открытия двойной спирали в понимании того, как устроена жизнь произошли решительные перемены. Был предложен принцип, получивший название центральной догмы молекулярной биологии, о передаче генетической информации от ДНК к РНК, а затем к белку (об этом и других упоминаемых сегодня вопросах заходила речь в недавней заметке о белковых телах).
Уотсон (справа) и Крик (слева)
Принцип этот получил обоснование в ряде последующих экспериметальных достижений - определен механизм репликации (матричного удвоения) ДНК; открыта матричная РНК, т.е. «зеркальная копия» ДНК, используемая для белкового синтеза на рибосомах; определен генетический код, т.е. система клеточного перевода с языка гена на язык белка; найден метод манипулировать последовательностями ДНК, чтобы создавать из кусочков ДНК желаемую комбинацию (рекомбинантная ДНК); разработаны методы определения последовательности ДНК, позволивший «читать» гены и внесения в эти последовательности желаемых мутаций.
Вся эта революция прошла мимо СССР. Действительно, в 20е и 30е годы в СССР была генетическая школа, известными представителями которой были Николай Тимофеев-Ресовский (герой романа Гранина «Зубр»), уже упомянутый Николай Кольцов, известный всем Николай Вавилов и другие. Но «Зубр» уехал за границу, Вавилов был арестован в 1940 году и впоследствии умер в тюрьме, а Кольцов в том же году умер от инсульта или от отравления самизнаетекем.
Так или иначе, все указанные выше события научной революции произошли за границей. В конце 1950х - середине 1960х годов была предпринята попытка «догнать и перегнать» Запад и в отношении молекулярной биологии в широком смысле слова; было основано несколько институтов, был даже целый «город заложен», откуда предполагалось грозить научному шведу, а именно Пущино-на-Оке. Тем не менее, даже после открытия новых институтов основные события в истории молекулярной биологии произошли за пределами Отечества.
Невозможность догнать эту научную революцию привела к тому, что ее практическими плодами тоже не удалось воспользоваться. А плоды у нее оказались весомые и полезные. В 1978 году компания Генентек с помощью генетических манипуляций стала производить рекомбинантный инсулин в бактериях. В 1980 году был получен рекомбинантный интерферон.
К 1988 году 5 лекарств, изготовленных с помощью рекомбинантных методов прошли в США испытания на безопасность и эффективность и были одобрены к широкому использованию: инсулин, гормон роста, альфа-интерферон, тканевой активатор плазминогена и вакцина против гепатита Б. К концу 1990х в США было одобрено уже свыше ста рекомбинантных лекарств.
Хотя в 1970е годы в СССР было основано сразу несколько НИИ, которые должны были заняться внедрением достижений молекулярной биологии в практику, рекомбинантные лекарства Россия до сих пор преимущественно импортирует; точно так же как обстояло дело и во времена СССР. Даже самые первые по времени внедрения на Западе - инсулин и тканевой активатор плазминогена (известен под названием Актилизе) - в России почти полностью импортные.
Итак - эта научная революция прошла мимо. Повторю, что это не значит, что в СССР не было хороших ученых и даже хороших научных коллективов. Тем не менее, ни на фундаментальный, ни на практический аспект молекулярно-биологической/биотехнологической революции СССР не оказал заметного влияния несмотря на большое число научных сотрудников и тому подобные экстенсивные показатели.
Логично обвинить во всем этом т.н. лысенковщину - период господства академика Лысенко в советской биологии, который характеризовался подавлением исследований, связанных с генетикой и смежными с ней дисциплинами, т.е. молекулярной биологией, и продолжался приблизительно с 1940 по 1960 год.
Трофим Денисович Лысенко
Но разговор у нас идет не об индивидуальных ученых, карьеру которых могла перечеркнуть эта кампания, а об обществе. Для него не является оправданием то, что научная революция не была замечена именно по причине административно-политических «разборок». Напротив, это говорит о том, что передовое направление в науке могло быть остановлено в СССР волевым усилием нескольких человек.
Мне бы не хотелось утомлять читателя изложением своего взгляда на причину этого. Достаточно констатировать, что советское общество проигнорировало революционные процессы в биологии середины 20 века, не приняло в них должного участия и в результате не пожало законного урожая, доставшегося тем, кто оказался мудрее.
Второй крупнейшей научно-технической революцией того времени можно считать появление электронных вычислительных машин и развитие на их основе информационных технологий. Хотя я был компьютерным пользователем еще в те времена, когда компьютеры назывались ЭВМ, а программы в них вводить приходилось с помощью перфокарт и перфолент, я не являюсь специалистом в этой области и буду рад, если допущенные мной ошибки поправят те, кто обладает профессиональными знаниями этого вопроса.
Первые электронные компьютеры были созданы в США и Британии в 1943-49 гг. В 1950 г появились программируемые компьютеры в Германии и СССР. Первая советская ЭВМ - МЭСМ - не имела никаких преимуществ перед современными ему зарубежными компьютерами.
Компьютер немедленно нашел применение для автоматизации рутинного офисного труда: расчёта цен и зарплат, учёта товаров, обработки заказов и т.п. Компьютер LEO I, который поступил на эту работу в 1951 году, превосходил МЭСМ по объему памяти и быстродействию.
В это же время появились другие модели компьютеров, которые выпускались промышленно и были доступны любому желающему приобрести их. Например, компьютер UNIVAC 1, превосходящий МЭСМ по быстродействию и объему памяти в десятки раз, был запущен в производство в 1951 году (всего было выпущено около 50 таких машин за 7 лет).
UNIVAC 1
Первая советская серийная ЭВМ «Стрела» с быстродействием, соответствующим UNIVAC 1, была запущена в производство в 1953 году, но за 3 года было выпущено всего 8 машин. А западный современник «Стрелы» - компьютер IBM 650, производство которого началось в 1954 году, за 9 лет был изготовлен в количестве 2000 штук.
Первой советской ЭВМ, выпущенной большой серией (почти 200 машин), стал «Урал-1». По тем временам машина была малая, так что ее отставание по параметрам от «Стрелы» и UNIVAC было естественным. Превосходящие UNIVAC 1 серийные модели советских ЭВМ М-20 и «Минск-1» были запущены в производство в 1959-60 гг и производили их до 1964 года (около 60 и около 200, соответственно).
Но догнать и перегнать не удалось. В то время, как СССР производил ламповые ЭВМ М-20 и «Минск-1» в США уже появились первые серийные компьютеры на полупроводниках. В 1959 году начали выпускать IBM 7090 (большая ЭВМ) и IBM 1401 (средняя ЭВМ, которой было выпущено около 12000 комплектов).
Советский ответный ход был сделан в середине 1960х годов. Около 40 ЭВМ второго, полупроводникового поколения «Весна» и «Снег» были выпущены в период с 1964 по 1972 год. Но главный ответный удар должна была нанести БЭСМ-6, имевшая быстродействие около 1 млн.оп./с, которая выпускалась с 1968 по 1981 год общим числом около 350.
Однако удар оказался запоздалым; компьютер CDC 6600 с быстродействием равным или даже превышающим быстродействие БЭСМ-6 серийно выпускался уже с 1964 года. Около 100 единиц было произведено до 1969 года, когда начался серийный выпуск компьютера CDC 7600, превосходящего CDC 6600 по быстродействию в 10 раз. При сравнении количества выпущенных машин необходимо учесть, что на Западе многие компании производили выпуск компьютеров, поэтому данные по одной модели не показывают общего объема производства.
В 1964 году началось серийное производство машин семейства IBM/360, совместимых друг с другом компьютеров с производительностью, перекрывающей широкий спектр нужд заказчиков. Серия IBM/360 и последовавшая за ней IBM/370 стали основой для системы ЕС ЭВМ, совместного продукта СССР и стран соцлагеря, которая с точки зрения компьютерной архитектуры представляла собой клон систем фирмы IBM.
Это клонирование было вынужденной мерой; СССР нуждался в массовом производстве унифицированных ЭВМ, а отечественные разработки не могли его обеспечить. Машины семейства ЕС ЭВМ производили в течение четверти века, начиная с 1971 года. Всего было выпущено около 15 тыс. единиц, что сравнимо по количеству с упомянутой выше IBM 1401, производившейся в 1959-1971 гг.
EС-1020
IBM/360
В 1960х годах появились компьютеры на интегральных схемах. Новая элементная база привела к созданию в середине 1970х годов персональных компьютеров. В начале 1980х годов появились советские прототипы персональных компьютеров, но в массовое производство они не пошли. Несколько типов персональных компьютеров, созданных в подражание зарубежным образцам, выпускали в СССР во второй половине 80х годов, но они не выдержали конкуренции с IBM PC и Макинтош, появившихся на рынке в 1981 и 1984 году, соответственно.
Как видим, СССР не смог выпустить компьютерное «железо», сравнимое с конкурирующими образцами ни по качеству, ни по количеству. Это касается как больших машин вроде БЭСМ-6 и CDC 6600, так и персональных компьютеров. Отставание не было результатом одной ошибки и не возникло вдруг, внезапно; оно было характерным для этой области с самого момента появления электронных компьютеров.
Если взять другую сторону компьютерной революции, благодаря которой мы общаемся в Живом Журнале, то сеть передачи данных между компьютерами начала работать в США в 1969 году. В начале 1970х появилась использующая эту сеть электронная почта, в конце 1970х возникли интернетные новостные группы и доски объявлений. В дальнейшем, с появлением в начале 1990х Всемирной Сети они утратили свое значение, но об этих событиях можно уже не упоминать, поскольку к тому времени СССР перестал существовать так и не создав своего интернета.
Итак, в середине 20 века произошли две научно-технические революции, в ходе которых СССР не удалось идти в ногу с мировыми достижениями. Причины отставания в этих случаях различаются; революция в биологии была в значительной степени проигнорирована теми, кто имел власть руководить и направлять науку, а когда спохватились время было уже потеряно. В сочетании с проблемами в разработке и производстве всего необходимого для молекулярной биологии, а также многочисленными организационными проблемами, мало отличающимися от других областей общественной жизни, это обеспечило отставание в биологии.
Волевого подавления развития вычислительной техники не было, если не считать краткого периода борьбы с «реакционной лженаукой кибернетикой". Однако и в этой области не могли не проявляться те же производственные и организационные проблемы, о которых шла речь в предыдущем параграфе.
Одной из главный проблем в обоих случаях была значительная централизация принятия решений, которая приводила к тому, что ошибка, сделанная немногими, оказывала огромное влияние на ход событий. Так, ошибка и/или злая воля Лысенко и его сторонников во власти, смогла задержать ход развития биологии в СССР, а предложение по создании сети вычислительных центров, делающей возможным обмен информацией внутри этой системы, было сочтено неоправданно дорогим. Возможно, что цена была действительно велика, но этим решением было предотвращено создание советского интернета.
Лицо сегодняшнего мира в значительной степени определяется двумя революциями, о которых шла речь выше. Тот факт, что СССР не смог воспользоваться их результатами сыграл, возможно, бОльшую роль в его падении, чем все прочие общественные и экономические проблемы страны. Поэтому прежде чем решительно ответить на разнообразные упреки старому миру, каким для нас является СССР1.0, истекающие от злопыхателей вроде меня, что "несмотря на … это была эффективная общественная система, имевшая возможность сосредоточить силы и ресурсы на ключевых направлениях научно-технического прогресса", попытаемся лучше понять по какой такой причине эта эффективность обошла стороной две главные научно-технические революции, происходившие во время ее существования.
Все мы неизбежно участвуем в разговорах о «старых временах» и о том, каково было в них жить. Беседы эти затрагивают множество тем по которым наблюдается очевидное несогласие среди собеседников. О таких темах, как «доброта и человечность тогда и сейчас», или «оказали ли крутые меры социального убеждения благотворное влияние на государство и общество», или «хорошо или плохо то, что государство не додавило «гадину», об опасности которой так много говорили вольтерьянцы» или даже «какой энтузиазм лучше - потребительский или физкультурно-строительный» мы действительно можем спорить и не соглашаться, потому что ответы во многом зависят от наших понятий о том, что такое хорошо и что такое плохо. Но есть вопросы, ответы на которые, казалось бы, не допускают особенных разногласий в силу укорененности в фактах. Однако разногласия все же наблюдаются.
Одной из таких тем является популярный среди многих взгляд, который можно сформулировать «зато мы делаем ракеты и покорили Енисей». Более развернуто это звучит примерно так: «Действительно, в жизни нашего общества было немало неоднозначного, несомненно и то, что мы не были «потребительским раем», но те ресурсы, что у нас были, направлялись на развитие стратегически важных областей науки и техники; мы шли вровень с планетой всей, а не то, что сейчас».
Я не буду говорить ничего про «сейчас», поскольку это отдельная история, а остановлюсь только на мнении, что общество СССР, при всех его недостатках, обеспечивало развитие передовой науки. Прежде, чем начать, сделаю две оговорки.
1. Эта краткая заметка не может претендовать на подробное описание и/или анализ заявленной темы.
2. Мое несогласие с приведенным выше тезисом не означает враждебности к тем, кто занимался наукой в СССР. Я сам там был и мед-пиво пил. Этим занимались мои друзья и множество очень хороших и умных людей.
Итак, тезису о том, что научно-технический прогресс в СССР шел в ногу с мировыми достижениями, а как говорят иные горячие головы и впереди этих достижений, противоречат факты очевидного отставания советской науки и техники в двух крупнейших научно-технических революциях середины 20 века - молекулярной биологии/биотехнологии и вычислительной технике/информатике.
Первая из этих революций была в процессе создания революционной ситуации еще в первой половине 20 века. Американец Морган в 1910 году показал, что гены расположены на хромосомах и вскоре занялся составлением генетических карт. Что такое хромосома было непонятно, хотя Кольцов в СССР предположил в 1927 году, что они представляют собой гигантские молекулы наследственности, состоящие из двух половинок, представляющих собой зеркальные отражения друг друга. Затем Браше (Бельгия, 1933 год) показал, что в хромосомах содержится ДНК.
Бидл и Татум (США) показали в 1940 или 1941 году, что мутации приводят к изменению в ферментах, т.е. гены кодируют белки, сформулировав принцип «один ген - один фермент». Эвери, МакКарти и МакЛеод (США) в 1943 году продемонстрировали, что ДНК есть наследственный материал. В 1947 году, Эрвин Чаргафф (американский биохимик из Австро-Венгрии, а именно из Черновиц) нашел закономерность состава азотистых оснований в ДНК, которая помогла созданию модели ДНК как комплементарной двойной спирали.
Это открытие было сделано Уотсоном и Криком в 1953 году в Британии на основе рентгеновских снимков кристаллов ДНК. После него, революция совершила свое «триумфальное шествие». В течение четверти века после открытия двойной спирали в понимании того, как устроена жизнь произошли решительные перемены. Был предложен принцип, получивший название центральной догмы молекулярной биологии, о передаче генетической информации от ДНК к РНК, а затем к белку (об этом и других упоминаемых сегодня вопросах заходила речь в недавней заметке о белковых телах).
Уотсон (справа) и Крик (слева)
Принцип этот получил обоснование в ряде последующих экспериметальных достижений - определен механизм репликации (матричного удвоения) ДНК; открыта матричная РНК, т.е. «зеркальная копия» ДНК, используемая для белкового синтеза на рибосомах; определен генетический код, т.е. система клеточного перевода с языка гена на язык белка; найден метод манипулировать последовательностями ДНК, чтобы создавать из кусочков ДНК желаемую комбинацию (рекомбинантная ДНК); разработаны методы определения последовательности ДНК, позволивший «читать» гены и внесения в эти последовательности желаемых мутаций.
Вся эта революция прошла мимо СССР. Действительно, в 20е и 30е годы в СССР была генетическая школа, известными представителями которой были Николай Тимофеев-Ресовский (герой романа Гранина «Зубр»), уже упомянутый Николай Кольцов, известный всем Николай Вавилов и другие. Но «Зубр» уехал за границу, Вавилов был арестован в 1940 году и впоследствии умер в тюрьме, а Кольцов в том же году умер от инсульта или от отравления самизнаетекем.
Так или иначе, все указанные выше события научной революции произошли за границей. В конце 1950х - середине 1960х годов была предпринята попытка «догнать и перегнать» Запад и в отношении молекулярной биологии в широком смысле слова; было основано несколько институтов, был даже целый «город заложен», откуда предполагалось грозить научному шведу, а именно Пущино-на-Оке. Тем не менее, даже после открытия новых институтов основные события в истории молекулярной биологии произошли за пределами Отечества.
Невозможность догнать эту научную революцию привела к тому, что ее практическими плодами тоже не удалось воспользоваться. А плоды у нее оказались весомые и полезные. В 1978 году компания Генентек с помощью генетических манипуляций стала производить рекомбинантный инсулин в бактериях. В 1980 году был получен рекомбинантный интерферон.
К 1988 году 5 лекарств, изготовленных с помощью рекомбинантных методов прошли в США испытания на безопасность и эффективность и были одобрены к широкому использованию: инсулин, гормон роста, альфа-интерферон, тканевой активатор плазминогена и вакцина против гепатита Б. К концу 1990х в США было одобрено уже свыше ста рекомбинантных лекарств.
Хотя в 1970е годы в СССР было основано сразу несколько НИИ, которые должны были заняться внедрением достижений молекулярной биологии в практику, рекомбинантные лекарства Россия до сих пор преимущественно импортирует; точно так же как обстояло дело и во времена СССР. Даже самые первые по времени внедрения на Западе - инсулин и тканевой активатор плазминогена (известен под названием Актилизе) - в России почти полностью импортные.
Итак - эта научная революция прошла мимо. Повторю, что это не значит, что в СССР не было хороших ученых и даже хороших научных коллективов. Тем не менее, ни на фундаментальный, ни на практический аспект молекулярно-биологической/биотехнологической революции СССР не оказал заметного влияния несмотря на большое число научных сотрудников и тому подобные экстенсивные показатели.
Логично обвинить во всем этом т.н. лысенковщину - период господства академика Лысенко в советской биологии, который характеризовался подавлением исследований, связанных с генетикой и смежными с ней дисциплинами, т.е. молекулярной биологией, и продолжался приблизительно с 1940 по 1960 год.
Трофим Денисович Лысенко
Но разговор у нас идет не об индивидуальных ученых, карьеру которых могла перечеркнуть эта кампания, а об обществе. Для него не является оправданием то, что научная революция не была замечена именно по причине административно-политических «разборок». Напротив, это говорит о том, что передовое направление в науке могло быть остановлено в СССР волевым усилием нескольких человек.
Мне бы не хотелось утомлять читателя изложением своего взгляда на причину этого. Достаточно констатировать, что советское общество проигнорировало революционные процессы в биологии середины 20 века, не приняло в них должного участия и в результате не пожало законного урожая, доставшегося тем, кто оказался мудрее.
Второй крупнейшей научно-технической революцией того времени можно считать появление электронных вычислительных машин и развитие на их основе информационных технологий. Хотя я был компьютерным пользователем еще в те времена, когда компьютеры назывались ЭВМ, а программы в них вводить приходилось с помощью перфокарт и перфолент, я не являюсь специалистом в этой области и буду рад, если допущенные мной ошибки поправят те, кто обладает профессиональными знаниями этого вопроса.
Первые электронные компьютеры были созданы в США и Британии в 1943-49 гг. В 1950 г появились программируемые компьютеры в Германии и СССР. Первая советская ЭВМ - МЭСМ - не имела никаких преимуществ перед современными ему зарубежными компьютерами.
Компьютер немедленно нашел применение для автоматизации рутинного офисного труда: расчёта цен и зарплат, учёта товаров, обработки заказов и т.п. Компьютер LEO I, который поступил на эту работу в 1951 году, превосходил МЭСМ по объему памяти и быстродействию.
В это же время появились другие модели компьютеров, которые выпускались промышленно и были доступны любому желающему приобрести их. Например, компьютер UNIVAC 1, превосходящий МЭСМ по быстродействию и объему памяти в десятки раз, был запущен в производство в 1951 году (всего было выпущено около 50 таких машин за 7 лет).
UNIVAC 1
Первая советская серийная ЭВМ «Стрела» с быстродействием, соответствующим UNIVAC 1, была запущена в производство в 1953 году, но за 3 года было выпущено всего 8 машин. А западный современник «Стрелы» - компьютер IBM 650, производство которого началось в 1954 году, за 9 лет был изготовлен в количестве 2000 штук.
Первой советской ЭВМ, выпущенной большой серией (почти 200 машин), стал «Урал-1». По тем временам машина была малая, так что ее отставание по параметрам от «Стрелы» и UNIVAC было естественным. Превосходящие UNIVAC 1 серийные модели советских ЭВМ М-20 и «Минск-1» были запущены в производство в 1959-60 гг и производили их до 1964 года (около 60 и около 200, соответственно).
Но догнать и перегнать не удалось. В то время, как СССР производил ламповые ЭВМ М-20 и «Минск-1» в США уже появились первые серийные компьютеры на полупроводниках. В 1959 году начали выпускать IBM 7090 (большая ЭВМ) и IBM 1401 (средняя ЭВМ, которой было выпущено около 12000 комплектов).
Советский ответный ход был сделан в середине 1960х годов. Около 40 ЭВМ второго, полупроводникового поколения «Весна» и «Снег» были выпущены в период с 1964 по 1972 год. Но главный ответный удар должна была нанести БЭСМ-6, имевшая быстродействие около 1 млн.оп./с, которая выпускалась с 1968 по 1981 год общим числом около 350.
Однако удар оказался запоздалым; компьютер CDC 6600 с быстродействием равным или даже превышающим быстродействие БЭСМ-6 серийно выпускался уже с 1964 года. Около 100 единиц было произведено до 1969 года, когда начался серийный выпуск компьютера CDC 7600, превосходящего CDC 6600 по быстродействию в 10 раз. При сравнении количества выпущенных машин необходимо учесть, что на Западе многие компании производили выпуск компьютеров, поэтому данные по одной модели не показывают общего объема производства.
В 1964 году началось серийное производство машин семейства IBM/360, совместимых друг с другом компьютеров с производительностью, перекрывающей широкий спектр нужд заказчиков. Серия IBM/360 и последовавшая за ней IBM/370 стали основой для системы ЕС ЭВМ, совместного продукта СССР и стран соцлагеря, которая с точки зрения компьютерной архитектуры представляла собой клон систем фирмы IBM.
Это клонирование было вынужденной мерой; СССР нуждался в массовом производстве унифицированных ЭВМ, а отечественные разработки не могли его обеспечить. Машины семейства ЕС ЭВМ производили в течение четверти века, начиная с 1971 года. Всего было выпущено около 15 тыс. единиц, что сравнимо по количеству с упомянутой выше IBM 1401, производившейся в 1959-1971 гг.
EС-1020
IBM/360
В 1960х годах появились компьютеры на интегральных схемах. Новая элементная база привела к созданию в середине 1970х годов персональных компьютеров. В начале 1980х годов появились советские прототипы персональных компьютеров, но в массовое производство они не пошли. Несколько типов персональных компьютеров, созданных в подражание зарубежным образцам, выпускали в СССР во второй половине 80х годов, но они не выдержали конкуренции с IBM PC и Макинтош, появившихся на рынке в 1981 и 1984 году, соответственно.
Как видим, СССР не смог выпустить компьютерное «железо», сравнимое с конкурирующими образцами ни по качеству, ни по количеству. Это касается как больших машин вроде БЭСМ-6 и CDC 6600, так и персональных компьютеров. Отставание не было результатом одной ошибки и не возникло вдруг, внезапно; оно было характерным для этой области с самого момента появления электронных компьютеров.
Если взять другую сторону компьютерной революции, благодаря которой мы общаемся в Живом Журнале, то сеть передачи данных между компьютерами начала работать в США в 1969 году. В начале 1970х появилась использующая эту сеть электронная почта, в конце 1970х возникли интернетные новостные группы и доски объявлений. В дальнейшем, с появлением в начале 1990х Всемирной Сети они утратили свое значение, но об этих событиях можно уже не упоминать, поскольку к тому времени СССР перестал существовать так и не создав своего интернета.
Итак, в середине 20 века произошли две научно-технические революции, в ходе которых СССР не удалось идти в ногу с мировыми достижениями. Причины отставания в этих случаях различаются; революция в биологии была в значительной степени проигнорирована теми, кто имел власть руководить и направлять науку, а когда спохватились время было уже потеряно. В сочетании с проблемами в разработке и производстве всего необходимого для молекулярной биологии, а также многочисленными организационными проблемами, мало отличающимися от других областей общественной жизни, это обеспечило отставание в биологии.
Волевого подавления развития вычислительной техники не было, если не считать краткого периода борьбы с «реакционной лженаукой кибернетикой". Однако и в этой области не могли не проявляться те же производственные и организационные проблемы, о которых шла речь в предыдущем параграфе.
Одной из главный проблем в обоих случаях была значительная централизация принятия решений, которая приводила к тому, что ошибка, сделанная немногими, оказывала огромное влияние на ход событий. Так, ошибка и/или злая воля Лысенко и его сторонников во власти, смогла задержать ход развития биологии в СССР, а предложение по создании сети вычислительных центров, делающей возможным обмен информацией внутри этой системы, было сочтено неоправданно дорогим. Возможно, что цена была действительно велика, но этим решением было предотвращено создание советского интернета.
Лицо сегодняшнего мира в значительной степени определяется двумя революциями, о которых шла речь выше. Тот факт, что СССР не смог воспользоваться их результатами сыграл, возможно, бОльшую роль в его падении, чем все прочие общественные и экономические проблемы страны. Поэтому прежде чем решительно ответить на разнообразные упреки старому миру, каким для нас является СССР1.0, истекающие от злопыхателей вроде меня, что "несмотря на … это была эффективная общественная система, имевшая возможность сосредоточить силы и ресурсы на ключевых направлениях научно-технического прогресса", попытаемся лучше понять по какой такой причине эта эффективность обошла стороной две главные научно-технические революции, происходившие во время ее существования.