Несколько слов к вопросу о церковной геометрии, или О том, пересекается ли вертикаль с горизонталью
За трагической смертью о. Павла Адельгейма последовал всплеск обсуждения многих острых тем, по которым он неоднократно высказывался. Одной из них стал вопрос о соотношении «вертикали» и «горизонтали» в жизни Церкви и о том, как «гибельную и бесчеловечную вертикаль» следует заменить или дополнить «благодатной и спасительной горизонталью».
Мне довелось поучаствовать в нескольких очных и заочных разговорах на эту тему, а также послушать «говорящих голов» в ассортименте, после чего у меня возникло желание поделиться с вами несколькими соображениями. Повторю, что речь здесь не пойдет ни о личности о. Павла, ни об обстоятельствах его гибели, а только о пресловутой «вертикали» и «горизонтали».
Если вспомнить историю жизни о. Павла, а также другие истории в чем-то похожие на нее, которые нет нужды повторять, то существующая вертикаль действительно выглядит непривлекательно. Мне кажется, что термин «вертикаль» стоило бы употреблять для обозначения централизации принятия решений в системе и подотчетности низших уровней иерархии высшим. Однако даже в том, что же такое «вертикаль» мнения участников нередко расходятся.* Близки они только в том, что наличие «вертикали» создает возможности для излишнего администрирования.
Действительно, вертикаль создает такие возможности. Более того, она искушает человека властью, как это делает любая власть без исключения; власть командира октябрятской звездочки, институтского вахтера, родительская, профессорская, священническая, генеральская, судейская и президентская. Однако разговоры на любимую национально-народную тему «начальство совсем плохое стало» всегда плодотворны лишь постольку, поскольку они содержат положительную часть. Неплодотворно призывать к слому, не имея планов замены тому, что собираются отправить на слом.
Семантически нагруженное слово - вертикаль
Что же предлагают взамен вертикали (или в дополнение к ней) ее противники и/или адвокаты «горизонтали»? Некоторые из них хотят отменить вертикаль, как понедельники в известной песне. Но сакраментальную власть архиерея невозможно отменить, оставаясь в рамках православия Вселенских Соборов. Одной этой власти вполне достаточно для того, чтобы «вертикаль» продолжала существовать даже в случае исчезновения централизации в рамках поместных церквей и возвращения к доконстантиновым временам; при наличии одной лишь этой власти отношения между архиереем и священником всегда будут выстраиваться по принципу вертикали. Говорить об исчезновения такой вертикали возможно только в случае готовности к радикальному пересмотру православной экклесиологии. **
Более того, эксперимент по отмене епископата и апостольского преемства уже был проведен в мировом масштабе, так что каждый желающий присоединиться к молитвенному сообществу, не имеющему священства, в наши дни может сделать это без особого труда.
Понимая это, многие предлагают дополнить «вертикаль» сильной «горизонталью».*** Есть обоснованная надежда, что когда в системе станет достаточно горизонтальных связей, она неизбежно приобретет новые черты. Под горизонтальными связями можно понимать разнообразные организации, создаваемые церковным народом с целью содействия православному и иному образованию, благотворительности, обмена опытом, взаимопомощи или, например, помощи клирикам (возможно тем из них, кто нуждается в такой помощи в результате проблем с «вертикалью»).
Чем же полезно существование горизонтальных связей в системе? Тем, что их наличие уменьшает зависимость от «вертикали». Многое из того, чего сейчас ждут от «вертикали» можно было бы делать самим, используя «горизонтальные» связи и организации. По этой причине существование горизонтали внесло бы в систему дополнительный баланс.
Но на пути таких изменения стоят немалые препятствия. Советское (возможно, что отчасти и дореволюционное) прошлое**** выковало в соотечественнике чувство отчуждения от любой формы власти. В те годы механизмами функционирования власти интересовались мало в силу практической бесполезности этих знаний, что неизбежно приводило к возникновению психологии вечного “ходока у парадного подьезда”, когда мир четко делится на “нас” (хороших, но бессильных и незаслуженно страдающих) и на “них” (злокозненных, равнодушных, но обязанных нам помогать).
Нельзя сказать, чтобы в таком видении мира не было некоторой доли правды. Но нельзя также сказать, что подобное представление о миропорядке целиком правдиво. Уверенным можно быть только в том, что этот взгляд препятствует развитию самодеятельности любого рода. По своему опыту могу сказать, что даже в условиях реального самоуправления прихода и полной финансовой прозрачности многие наши соотечественники (хотя отнюдь не все!) испытывают антипатию к проявлению инициативы и идее несения личной ответственность за родной приход, который они в то же время очень любят. А вот для американца даже при гораздо меньшей “степени воцерковления” участие в приходском самоуправлении вполне естественно.
Признаюсь, что здесь я занимаюсь слегка прикрытым автоплагиатом, заимствуя строчки из своей старой заметки, поводом для написания которой был вопрос о деньгах в церкви, но главной причиной именно та, о которой речь идет и сейчас - o благе принятия на себя ответственности и последующего несения ее.
Недостаток желания принимать ответственность, отсутствие опыта и привычки к организации «снизу» делает строительство «горизонтали» очень сложным делом. Еще одним следствием резкого деления мира на «меня» и «кошмар вокруг меня» является недоверие к окружающим, включая соседа и любую организацию. Я допускаю, что такой настрой иногда помогает избежать обмана и очень часто - разочарований в жизни, но одновременно делает самоорганизацию невозможной. Это, в свою очередь порождает неверие в то, что начинания, которые не исходят от начальства, могут что-либо изменить. Таким образом, человек оказывается зажат в тисках противоречия между «жизнь так тяжела по вине начальства, которое не может желать мне добра» и «проблемы в жизни решить невозможно, если их решение не исходит от начальства».
Все становится очень непросто. Даже не как в "морском бое", а как здесь:
Неожиданно для меня, похожий взгляд на эту проблему высказал Андрей Десницкий в «Правмире» в статье «Вертикаль и соборность», хотя мне кажется, что он говорит об этом с излишней укоризной и горечью.
“…демократию невозможно навязать народу, который к ней не готов, не видит в ней особой ценности и не имеет навыков самоуправления (а откуда их было взять в советский период?). Соборность устроена еще сложнее, чем демократия...”
“Мне не очень нравится нынешний устав... Но я за него проголосовал … и все в нашем приходе проголосовали, без поправок и обсуждений - не только у нас, а по всей стране, за редчайшими, единичными исключениями. И вовсе не потому, что нас всех запугали, подкупили, или же мы были невнимательны. Я, по крайней мере, понимал: этот устав вполне отражает реальность жизни 99,99% наших приходов, и другую реальность я предложить не готов даже для собственного прихода, что уж говорить о стране.”
По всем этим причинам разговоры о горизонтали неизбежно сворачивают с прозы самодеятельности и самоорганизации на поэзию о Поместном соборе как панацеи от всех бед и напастей. Но является ли он такой панацеей? Если посмотреть на решения Поместного собора 1917-18гг., который стал в некотором смысле эталоном церковного либерализма, даже наличие 53% мирян среди избранных и назначенных для участия в нем отнюдь не свело на нет власть епископата, как бы ни характеризовали решения Собора в нынешних дискуссиях о горизонтали и вертикали.
Успенский Собор в Московском Кремле (са. 1912 год)
Так например, Поместный Собор 1917-18гг. оставил вероучительные, пасторские и канонические вопросы (естественно) в ведении Священного Синода. В Высшем Церковном Совете, созданном Собором для того, чтобы решать вопросы административные и хозяйственные, миряне присутствовали, но отнюдь не в большинстве. Решением Собора были созданы также епархиальные суды и епархиальные советы, но их решения должны были вступать в силу только после утверждения архиереем.
Энтузиасту может показаться, что все проблемы могла бы решить выборность епископов, установленная Собором. Однако несмотря на то, что миряне должны были составлять большинство избирателей на епархиальных собраниях, Собор вручил епископату контроль над выборами в двух критических точках. Первое, кандидатуры, выставляемые на голосование, должны были предварительно получить одобрение епископов округа. Второе, в случае, если ни один из кандидатов не получал более 2/3 голосов (а такое возможно только при значительном согласии архиереев, клира и мирян), кандидатура, получившая более половины голосов, поступала на утверждение высшей церковной власти.
Святитель Тихон среди членов Св. Синода
Более того, опыт почти ста лет, прошедших со времен Собора, и более двадцати лет с момента начала больших перемен в нашей стране подводит нас к мысли, что человек, избранный в пожизненные начальники наидемократичнейшим образом, не считает себя слишком связанным обещаниями, данными во время предвыборной кампании. Это неотъемлемое человеческое качество вкупе с особыми правами епископата при выборах показывает насколько призрачны были надежды на установление мирянского контроля. Разумеется, мы не можем знать, как развивалась бы наша церковь, если бы решения Поместного собора 1917-18гг. были воплощены в жизнь, а не перечеркнуты последующими событиями. Но в том, что даже этот вполне революционный собор не отменил «вертикаль» в церкви мы можем быть уверены.
В этом нет ничего странного или дурного. Наше отношение к этой проблеме всегда упирается в ответ на более фундаментальный вопрос о том, кем является епископ - представителем или предстоятелем своей епархии. Если мы выбираем второй ответ, то «вертикали» в какой-то форме нам не избежать. Если же первый, то нам стоит задуматься - не находимся ли мы в очень странном для себя месте, где нам становится «все чудесатее и чудесатее»?
Как вот ей, например:
Мне кажется поэтому, что гораздо плодотворнее разговора о том, как взять власть на будущем Съезде Советов Поместном Соборе, является попытка неспешной постройки горизонтали своими силами. По мере роста и укрепления этой горизонтали ее строители сами будут расти и меняться. От этого постепенно изменится и вертикаль, потому что пословица «каков поп, таков и приход» читается не только слева направо, но до некоторой степени и справа налево, а также и по вертикали.
Ведь словом «вертикаль», похоже, нередко обозначают те характерные особенности церковного управления, которые прямо зависят от некоторых личных качеств тех, кто управляет. И возражают обычно не против «вертикали» как таковой, а против того, как без любви она превращается в тиранию. Но если любовь есть, то и «вертикаль» из дрючка, которым тыкают неугодных, превращается в хребет, на котором все держится. Точно так же и «соборность», против которой мало кто возражает, без любви есть не что иное как интриги, сплетни, склоки и базар.
Способ решения проблемы с помощью постепенного наращивания горизонтали в виде самодеятельности церковного народа не слишком быстрый. Все также отлично понимают, что русский человек был и навеки останется любителем езды "с ветерком". Но не стоит забывать и того, что попытки быстрого решения проблем в нашем отечестве редко доводили до добра.
* Так, в разговоре на "Радио Свобода" Лев Регельсон старательно отказывался считать «вертикалью» отношения между архиереем и священниками в одной, отдельно взятой епархии. (Ссылку не даю, ибо незачем; но всегда готов предоставить по личной просьбе.) «Вертикалью», по его мнению, эти отношения становятся только благодаря наличию предстоятеля поместной церкви. Не исключено, что желание и способность провести такую тонкую разделительную черту как-то связано с его принадлежностью к одной из российских ИПЦ (к АПЦ, если быть точным).
** Интересным в этом отношении является часть упомянутого в первой сноске разговора, когда Яков Кротов и Глеб Якунин старательно делали из о. Павла православного Лютера, которому следует явиться дабы восстановить правильное христианство первых веков, а Лев Регельсон уклончиво, но настойчиво отказывался от имени о. Павла от такой чести, настаивая на том, что единственная реформа, которая нужна, состоит в уничтожении Патриархии, после чего Церковь и вернется к доконстантиновым формам, что уже сделала группа, к которой он принадлежит - АПЦ (не путать с РАПЦ и АПН).
*** Правду сказать, представления о направлении дальнейшего движения у разных сторонников усиления «горизонтали» нередко расходятся. Некоторые из них считают развитие горизонтали началом слома вертикали, но поскольку этот путь я считаю неприемлемым, то речь в заметке идет исключительно о дополнении вертикали горизонталью.
**** Вкупе и с новейшей историей России.
Мне довелось поучаствовать в нескольких очных и заочных разговорах на эту тему, а также послушать «говорящих голов» в ассортименте, после чего у меня возникло желание поделиться с вами несколькими соображениями. Повторю, что речь здесь не пойдет ни о личности о. Павла, ни об обстоятельствах его гибели, а только о пресловутой «вертикали» и «горизонтали».
Если вспомнить историю жизни о. Павла, а также другие истории в чем-то похожие на нее, которые нет нужды повторять, то существующая вертикаль действительно выглядит непривлекательно. Мне кажется, что термин «вертикаль» стоило бы употреблять для обозначения централизации принятия решений в системе и подотчетности низших уровней иерархии высшим. Однако даже в том, что же такое «вертикаль» мнения участников нередко расходятся.* Близки они только в том, что наличие «вертикали» создает возможности для излишнего администрирования.
Действительно, вертикаль создает такие возможности. Более того, она искушает человека властью, как это делает любая власть без исключения; власть командира октябрятской звездочки, институтского вахтера, родительская, профессорская, священническая, генеральская, судейская и президентская. Однако разговоры на любимую национально-народную тему «начальство совсем плохое стало» всегда плодотворны лишь постольку, поскольку они содержат положительную часть. Неплодотворно призывать к слому, не имея планов замены тому, что собираются отправить на слом.
Семантически нагруженное слово - вертикаль
Что же предлагают взамен вертикали (или в дополнение к ней) ее противники и/или адвокаты «горизонтали»? Некоторые из них хотят отменить вертикаль, как понедельники в известной песне. Но сакраментальную власть архиерея невозможно отменить, оставаясь в рамках православия Вселенских Соборов. Одной этой власти вполне достаточно для того, чтобы «вертикаль» продолжала существовать даже в случае исчезновения централизации в рамках поместных церквей и возвращения к доконстантиновым временам; при наличии одной лишь этой власти отношения между архиереем и священником всегда будут выстраиваться по принципу вертикали. Говорить об исчезновения такой вертикали возможно только в случае готовности к радикальному пересмотру православной экклесиологии. **
Более того, эксперимент по отмене епископата и апостольского преемства уже был проведен в мировом масштабе, так что каждый желающий присоединиться к молитвенному сообществу, не имеющему священства, в наши дни может сделать это без особого труда.
Понимая это, многие предлагают дополнить «вертикаль» сильной «горизонталью».*** Есть обоснованная надежда, что когда в системе станет достаточно горизонтальных связей, она неизбежно приобретет новые черты. Под горизонтальными связями можно понимать разнообразные организации, создаваемые церковным народом с целью содействия православному и иному образованию, благотворительности, обмена опытом, взаимопомощи или, например, помощи клирикам (возможно тем из них, кто нуждается в такой помощи в результате проблем с «вертикалью»).
Чем же полезно существование горизонтальных связей в системе? Тем, что их наличие уменьшает зависимость от «вертикали». Многое из того, чего сейчас ждут от «вертикали» можно было бы делать самим, используя «горизонтальные» связи и организации. По этой причине существование горизонтали внесло бы в систему дополнительный баланс.
Но на пути таких изменения стоят немалые препятствия. Советское (возможно, что отчасти и дореволюционное) прошлое**** выковало в соотечественнике чувство отчуждения от любой формы власти. В те годы механизмами функционирования власти интересовались мало в силу практической бесполезности этих знаний, что неизбежно приводило к возникновению психологии вечного “ходока у парадного подьезда”, когда мир четко делится на “нас” (хороших, но бессильных и незаслуженно страдающих) и на “них” (злокозненных, равнодушных, но обязанных нам помогать).
Нельзя сказать, чтобы в таком видении мира не было некоторой доли правды. Но нельзя также сказать, что подобное представление о миропорядке целиком правдиво. Уверенным можно быть только в том, что этот взгляд препятствует развитию самодеятельности любого рода. По своему опыту могу сказать, что даже в условиях реального самоуправления прихода и полной финансовой прозрачности многие наши соотечественники (хотя отнюдь не все!) испытывают антипатию к проявлению инициативы и идее несения личной ответственность за родной приход, который они в то же время очень любят. А вот для американца даже при гораздо меньшей “степени воцерковления” участие в приходском самоуправлении вполне естественно.
Признаюсь, что здесь я занимаюсь слегка прикрытым автоплагиатом, заимствуя строчки из своей старой заметки, поводом для написания которой был вопрос о деньгах в церкви, но главной причиной именно та, о которой речь идет и сейчас - o благе принятия на себя ответственности и последующего несения ее.
Недостаток желания принимать ответственность, отсутствие опыта и привычки к организации «снизу» делает строительство «горизонтали» очень сложным делом. Еще одним следствием резкого деления мира на «меня» и «кошмар вокруг меня» является недоверие к окружающим, включая соседа и любую организацию. Я допускаю, что такой настрой иногда помогает избежать обмана и очень часто - разочарований в жизни, но одновременно делает самоорганизацию невозможной. Это, в свою очередь порождает неверие в то, что начинания, которые не исходят от начальства, могут что-либо изменить. Таким образом, человек оказывается зажат в тисках противоречия между «жизнь так тяжела по вине начальства, которое не может желать мне добра» и «проблемы в жизни решить невозможно, если их решение не исходит от начальства».
Все становится очень непросто. Даже не как в "морском бое", а как здесь:
Неожиданно для меня, похожий взгляд на эту проблему высказал Андрей Десницкий в «Правмире» в статье «Вертикаль и соборность», хотя мне кажется, что он говорит об этом с излишней укоризной и горечью.
“…демократию невозможно навязать народу, который к ней не готов, не видит в ней особой ценности и не имеет навыков самоуправления (а откуда их было взять в советский период?). Соборность устроена еще сложнее, чем демократия...”
“Мне не очень нравится нынешний устав... Но я за него проголосовал … и все в нашем приходе проголосовали, без поправок и обсуждений - не только у нас, а по всей стране, за редчайшими, единичными исключениями. И вовсе не потому, что нас всех запугали, подкупили, или же мы были невнимательны. Я, по крайней мере, понимал: этот устав вполне отражает реальность жизни 99,99% наших приходов, и другую реальность я предложить не готов даже для собственного прихода, что уж говорить о стране.”
По всем этим причинам разговоры о горизонтали неизбежно сворачивают с прозы самодеятельности и самоорганизации на поэзию о Поместном соборе как панацеи от всех бед и напастей. Но является ли он такой панацеей? Если посмотреть на решения Поместного собора 1917-18гг., который стал в некотором смысле эталоном церковного либерализма, даже наличие 53% мирян среди избранных и назначенных для участия в нем отнюдь не свело на нет власть епископата, как бы ни характеризовали решения Собора в нынешних дискуссиях о горизонтали и вертикали.
Успенский Собор в Московском Кремле (са. 1912 год)
Так например, Поместный Собор 1917-18гг. оставил вероучительные, пасторские и канонические вопросы (естественно) в ведении Священного Синода. В Высшем Церковном Совете, созданном Собором для того, чтобы решать вопросы административные и хозяйственные, миряне присутствовали, но отнюдь не в большинстве. Решением Собора были созданы также епархиальные суды и епархиальные советы, но их решения должны были вступать в силу только после утверждения архиереем.
Энтузиасту может показаться, что все проблемы могла бы решить выборность епископов, установленная Собором. Однако несмотря на то, что миряне должны были составлять большинство избирателей на епархиальных собраниях, Собор вручил епископату контроль над выборами в двух критических точках. Первое, кандидатуры, выставляемые на голосование, должны были предварительно получить одобрение епископов округа. Второе, в случае, если ни один из кандидатов не получал более 2/3 голосов (а такое возможно только при значительном согласии архиереев, клира и мирян), кандидатура, получившая более половины голосов, поступала на утверждение высшей церковной власти.
Святитель Тихон среди членов Св. Синода
Более того, опыт почти ста лет, прошедших со времен Собора, и более двадцати лет с момента начала больших перемен в нашей стране подводит нас к мысли, что человек, избранный в пожизненные начальники наидемократичнейшим образом, не считает себя слишком связанным обещаниями, данными во время предвыборной кампании. Это неотъемлемое человеческое качество вкупе с особыми правами епископата при выборах показывает насколько призрачны были надежды на установление мирянского контроля. Разумеется, мы не можем знать, как развивалась бы наша церковь, если бы решения Поместного собора 1917-18гг. были воплощены в жизнь, а не перечеркнуты последующими событиями. Но в том, что даже этот вполне революционный собор не отменил «вертикаль» в церкви мы можем быть уверены.
В этом нет ничего странного или дурного. Наше отношение к этой проблеме всегда упирается в ответ на более фундаментальный вопрос о том, кем является епископ - представителем или предстоятелем своей епархии. Если мы выбираем второй ответ, то «вертикали» в какой-то форме нам не избежать. Если же первый, то нам стоит задуматься - не находимся ли мы в очень странном для себя месте, где нам становится «все чудесатее и чудесатее»?
Как вот ей, например:
Мне кажется поэтому, что гораздо плодотворнее разговора о том, как взять власть на будущем Съезде Советов Поместном Соборе, является попытка неспешной постройки горизонтали своими силами. По мере роста и укрепления этой горизонтали ее строители сами будут расти и меняться. От этого постепенно изменится и вертикаль, потому что пословица «каков поп, таков и приход» читается не только слева направо, но до некоторой степени и справа налево, а также и по вертикали.
Ведь словом «вертикаль», похоже, нередко обозначают те характерные особенности церковного управления, которые прямо зависят от некоторых личных качеств тех, кто управляет. И возражают обычно не против «вертикали» как таковой, а против того, как без любви она превращается в тиранию. Но если любовь есть, то и «вертикаль» из дрючка, которым тыкают неугодных, превращается в хребет, на котором все держится. Точно так же и «соборность», против которой мало кто возражает, без любви есть не что иное как интриги, сплетни, склоки и базар.
Способ решения проблемы с помощью постепенного наращивания горизонтали в виде самодеятельности церковного народа не слишком быстрый. Все также отлично понимают, что русский человек был и навеки останется любителем езды "с ветерком". Но не стоит забывать и того, что попытки быстрого решения проблем в нашем отечестве редко доводили до добра.
* Так, в разговоре на "Радио Свобода" Лев Регельсон старательно отказывался считать «вертикалью» отношения между архиереем и священниками в одной, отдельно взятой епархии. (Ссылку не даю, ибо незачем; но всегда готов предоставить по личной просьбе.) «Вертикалью», по его мнению, эти отношения становятся только благодаря наличию предстоятеля поместной церкви. Не исключено, что желание и способность провести такую тонкую разделительную черту как-то связано с его принадлежностью к одной из российских ИПЦ (к АПЦ, если быть точным).
** Интересным в этом отношении является часть упомянутого в первой сноске разговора, когда Яков Кротов и Глеб Якунин старательно делали из о. Павла православного Лютера, которому следует явиться дабы восстановить правильное христианство первых веков, а Лев Регельсон уклончиво, но настойчиво отказывался от имени о. Павла от такой чести, настаивая на том, что единственная реформа, которая нужна, состоит в уничтожении Патриархии, после чего Церковь и вернется к доконстантиновым формам, что уже сделала группа, к которой он принадлежит - АПЦ (не путать с РАПЦ и АПН).
*** Правду сказать, представления о направлении дальнейшего движения у разных сторонников усиления «горизонтали» нередко расходятся. Некоторые из них считают развитие горизонтали началом слома вертикали, но поскольку этот путь я считаю неприемлемым, то речь в заметке идет исключительно о дополнении вертикали горизонталью.
**** Вкупе и с новейшей историей России.