Семигденье в Никогдалии
Ежели "Джек" - уменьшительное от "Джон", как пишут энциклопедии, то, быть может, история подойдет для "Заповедника сказок"? Потому - перепост.
Джон там, кстати, тоже есть, только очень-очень инкогнито)
Семигденье в Никогдалии
1. Воскресельник, день-бездельник
Смертомобиль сдох на вершине холма.
В топке отчаянно зашипело - как бывает, когда вода заливает угли. Котел дал течь, смекнул Джек, открывая предохранительный клапан и одновременно пуская в топку углекислоту из огнетушителя. Котел оглушительно свистнул утекающим паром и умолк.
Смертомобиль всхрапнул, как живой, и умер.
В наступившей тишине шипел пар в цилиндрах, да под колесами хрустел гравий обочины. Оглушительно пахло раскаленной мокрой ржавчиной. Машина еще несколько секунд шла накатом, а потом встала. Джек затянул ручник, крутанул маховички на приборной доске, перекрывая паропроводы, и вышел наружу.
Холм был невысок, но с него открывался прекрасный вид на многие мили окрест.
От горизонта до горизонта под хмурым предосенним небом тянулись кукурузные поля. Стебли, в человеческий рост каждый, клонились под тяжестью початков. Здесь и там бескрайнее море кукурузы прорезали ниточки троп и проселочные дороги, ведущие к огромным ярко-красным амбарам.
Джек скользнул по кукурузе рассеянным взглядом. Больше всего его интересовал сейчас раскинувшийся у подножия холма городок. До него оставалось полмили.
Городок был небольшой - полторы сотни домов, домиков и вовсе уж лачужек, которые лепились к стенам пакгаузов на окраине. Наметанный глаз сообщил Джеку, что народ тут живет разный, отчасти честный, отчасти ушлый, отчасти порядочный, отчасти подлый. Все как всегда.
По всему выходило, что городок им подходит.
Джек прошелся, разминая голенастые ноги, туда-сюда. Обошел машину кругом. Теперь, когда адское пламя в топке погасло, смертомобиль и впрямь выглядел мертвым. Фонари безучастно таращились в никуда, злобный оскал решетки радиатора выглядел сардонической улыбкой мертвеца.
В тендере громоздились, нелепо заламывая ветви, обезглавленные деревянные тела. Недавний налет на питомник обеспечил их топливом на целых двести миль пути. Двести миль безостановочного бегства без цели, без направления, двести миль заячьего петляния по бесконечности кукурузных полей, приведшего их в результате сюда, на окраину неказистого городка в самом сердце фермерского края.
Джек чувствовал, что здесь все и кончится. Бежать дальше он не собирался. Он устал прятаться. Любым силам на свете приходит конец - но он чувствовал себя как никогда готовым к схватке.
Двенадцать лет... Хватит. Довольно.
Налетевший ветерок взметнул фалды его похоронного фрака и едва не сорвал с головы шляпу. Он придержал цилиндр за поля тонкими бледными пальцами и вслушался в шелест трущихся друг о друга стеблей.
Скоро, скоро, шептала кукуруза. Скоро они доберутся до тебя, Джек. И тогда тебе придется или отдать его, или драться за него.
Драться насмерть.
Старик не забывает обид.
- Я знаю, - ответил Джек кукурузе и улыбнулся так широко, как только мог. Глаза его полыхнули на мгновение краснотой подступающего безумия, но он смог совладать с собой.
От раската его хохота в воздух поднялись вороны и заметались, борясь с порывами ветра.
Джек лязгнул засовом и открыл багажник.
- Я в город за тачкой, - сказал он, обращаясь к прикрытому рогожей необъятному телу. - Скоро вернусь за тобой. Мы прибыли, брат.
- Ты ведь не отдашь меня им? Правда не отдашь? - спросил тоненький голосок.
- Конечно же, не отдам, - ответил Джек. Сунул под мешковину бутылку с янтарной жидкостью и захлопнул крышку.
Потом поправил кобуры на поясе, застегнул фрак на пуговицу и зашагал вниз по дороге к городской окраине.
Коты с городских помоек провожали его нескладную фигуру злобными взглядами и шипели, раздраженно взмахивая хвостами.
Входя в город, Джек улыбнулся им и прикоснулся к полям шляпы. Коты бросились врассыпную.
Название на перекошенной табличке прочесть было почти невозможно. Представляться сам Джек тоже не стал.
Город принял его именно так, как он и рассчитывал.
Без лишних вопросов и объяснений.
Другого ему было и не надо.
2.Подневольник, первейший фривольник
- Зря вы сюда приехали, - сказал подвыпивший кролик, кося глазом сквозь монокль. - Слышь, ты, краснорожий? Я к тебе обращаюсь, пустоголовый! Не слышит, что ли... Да и хрен с ним. Нет, чтобы ехать себе дальше, радуясь хорошей погоде. А теперь жди неприятностей. Никого не хочу обидеть, но на вас всем плевать. А вот у нас, местных, могут из-за вас возникнуть проблемы. Думаю, я выражу общее мнение, если скажу вот что: проваливайте-ка вы подобру-поздорову, пока целы.
- Иначе? - спросил Джек и прищурился. В салуне стало тихо.
- Иначе? - Кролик хищно усмехнулся, сунул в зубы сигарету без фильтра с закрученным кончиком, щелкнул зажигалкой и надолго втянул в легкие дым. Подержал, прикрыв глаза, выпустил через ноздри. - Боги, отлично, отлично.... Иначе может случиться так, что ваши тела попросту выдадут тем, кто за ними придет. Мертвые тела, разумеется.
- А ты храбрый кролик, - заметил Джек и сделал похожему на хорька бармену знак повторить.
Пойло здесь было ужасным. Явный самогон, сивуха и яд. Но настоящего напитка осталось слишком мало, чтобы тратить его на себя. Брату нужнее.
За окном, давно не мытым и обильно засиженным мухами за месяцы лета, пара тяжеловозов с грохотом волокла по главной улице смертомобиль. Дюжий кузнец, весь заросший бурой шерстью, покрикивал на лошадей и то и дело хлопал их по крупу огромной лапищей. Когда машина норовила застрять в колеях, кузнец сам впрягался в постромки или толкал смертомобиль сзади.
Здоровенный мужичина, подумал Джек. Таких бы пару в помощники... Но кролик прав, всем здесь на них с братом плевать. Так что справляться придется самим. Завидев сквозь окно Джека, кузнец радостно осклабился и замахал ему рукой. Джек вяло отсалютовал ему стаканом.
Наверное, думает, что я сумасшедший, подумал Джек. Обменять этакий катафалк, пусть даже и не на ходу, на обычную тачку. Ну что ж. Так или иначе - это конец пути. Машина нам больше не понадобится.
Джек сделал себе мысленную зарубку быть готовым к встрече с кузнецом. Скоро он поймет, что такое смертомобиль, и у него возникнут закономерные вопросы.
Джек опрокинул в глотку жгучее янтарное пойло.
- Обед на двоих в номер, - сказал он бармену. Тот кивнул и ловко протер опустевший стакан передником.
Джек соскользнул с табурета, на котором ему пришлось сидеть, задрав колени чуть ли не до подбородка. Чуть ли не - потому что подбородка у Джека не было. Его круглое лицо выглядело от этого обманчиво добродушным.
Проходя мимо кролика, он молниеносным движением схватил того за уши и приложил мордой о стойку. Кролик дрыгнул ногами и замер. Из-под кроличьей головы, с той стороны, где в глазницу был вставлен монокль, по стойке побежал маслянистый ручеек.
Джек вынул из кармана кроличьей жилетки тяжелый серебряный брегет на цепочке и щелкнул крышкой. Кивнул своим мыслям и вернул брегет на место, хрустнув часовым стеклом.
- Время смерти - шесть пополудни, - сказал Джек, улыбнулся публике и направился к лестнице.
На первой ступеньке он приостановился и, не оборачиваясь, спросил:
- Кто-то еще хочет высказать свое отношение к нашему визиту в город?
Послушал тишину, кивнул и поднялся в номер.
Явственно щелкнул дверной замок.
Бармен невозмутимо протер стойку грязным полотенцем и кивнул столпившимся в дверях кухни поварятам.
Кролик был пьяница, болтун и обжора.
При жизни никто его особенно не любил.
Но рагу вышло на славу.
3. Повторница, забот любовница
Назавтра Джек навестил гробовщика и заказал ему семь гробов. Гробовщик, вислоусый, похожий на моржа старикан в сером, вытертом на локтях до дыр лапсердаке, не удивился.
- Ждете кого-то? - спросил он так, будто речь шла о приеме гостей.
Пах гробовщик пылью и тленом.
- Да, - ответил Джек. - Должны прибыть несколько родственников.
Гробовщик кивнул и сделал пометку в блокноте. Джек прихлебнул чая из чашечки тончайшего фарфора. Было удивительно найти китайский фарфор в этой глуши, но Джек давно приучил себя ничему не удивляться.
Чай был крепким и сладким. К чаю шли крошечные эклеры, чуть-чуть, самую малость черствые. Эклеры принесла на серебряном подносе крошечная улыбчивая старушка в красном чепце - жена гробовщика.
Джек был по меркам городка важным клиентом. Крупным заказчиком, почти оптовиком. Гробовщику больше всего хотелось обнять этого долговязого нескладного человека с непропорционально большой головой, но профессионализм требовал сдержанности. Но шутка ли! Случалось, тут и за год никто не умирал. У гробовщика был взят в банке немалый кредит под залог похоронной конторы, и заказ Джека позволил бы ему поправить свои дела.
- Оплата? - спросил гробовщик, занося карандаш над блокнотом.
- Авансом, - сказал Джек и положил на столешницу тускло звякнувший кошелек.
Гробовщик кивнул и сделал пометку в блокноте.
-Особые пожелания? - спросил гробовщик, сверкнув глазами поверх очков в профессиональном азарте.
Джек пожал плечами.
- Ничего особенного, - сказал он. - Просто все должно быть честь по чести. Да, и пустите на этот заказ дерево покрепче. Не хочу, чтобы черви добрались до них слишком быстро.
Гробовщик чиркнул карандашиком.
На самом деле они сами не должны слишком быстро добраться до сырой земли, подумал Джек. У нас должна быть достаточная фора - если все получится так, как задумано, конечно.
- Какого роста ваши друзья? - спросил гробовщик.
Джек задумался, припоминая. Слишком давно они не виделись.
- Снимите мерку с меня, - сказал он наконец. - А потом поделите все пополам, и еще пополам.
Гробовщик, протанцевав вокруг Джека с портновским сантиметром - где на цыпочках, а где и с табуретом, - тщательно обмерил его и записал все цифры в блокнот.
- А остальные? - спросил он, закончив.
Джек усмехнулся.
- Они братья. Все очень невысокие. Одинаковые, как горошины из одного стручка. Увидите сами.
Гробовщик кивнул и сделал пометку.
Перед уходом Джек оплатил девять мест на городском кладбище - семь рядом и еще два немного в стороне. Все хлопоты по погребениям контора брала на себя.
Гробовщик пожал ему на прощание руку и улыбнулся, обнажив все еще крепкие клыки.
- Оттуда хороший вид, - сказал он. - Вам понравится.
- Не сомневаюсь, - ответил Джек.
4. Среденье, проблем решенье
Стоило рассвету стукнуть в пыльное стекло да пробежаться лучами по оконному переплету, как приволокся кузнец. Запыхтел под дверью, не решаясь постучать. Зашаркал косолапыми ножищами.
- Иди уж, открой, - сварливо проворчал брат из своей комнаты.
Джек вздохнул и вылез из-под одеяла. В комнате было прохладно, и он закутался в длиннополый халат, а ноги сунул в теплые шлепанцы - подарок ма. Открыл дверь, глянул исподлобья:
- Что нужно?
Кузнец, огромный, почти одного с Джеком роста, но неизмеримо более массивный, сглотнул и скомкал в кулаке картуз. Жалобно хрустнул лаковый козырек. От кузнеца попахивало зверем.
- Вот в чем дело, дело-то вот в чем, - зачастил кузнец неожиданно тихим для своего сложения голосом. - Машина, она...
- Не едет?- спросил Джек. - Тачку тебе вернуть? У дверей она стоит, забирай.
Кузнец втянул голову в плечи. Начинающаяся от глаз бурая борода без видимой границы переходила в курчавую шерсть того же цвета, лезущую из расстегнутого ворота рубахи.
Потом кузнец расплылся в улыбке.
- Не, - сказал он. - Починил. Машину-то.
- А что тогда?
Кузнец доверительно придвинулся к Джеку.
- Вы знаете, что я нашел в тендере? - спросил он.
- Разумеется, знаю, ответил Джек. - Это же была моя машина. Теперь - ваша. Что не так?
- Но там - тела, - округлил глаза кузнец.
- Конечно. Вы их трогали?
- Я...
- Испугался? Ясно. Они деревянные. Это, конечно, смертомобиль - но не крематорий на колесах.
Кузнец смутился.
- А в танках, выходит..
- Ну да, - Кузнец начинал раздражать Джека. - Кровь. Из этих же тел. Все просто и очень логично, на мой взгляд.
- Эээ...
- Послушайте, уважаемый, - сказал Джек. - Вы можете кормить машину углем, а в котел налить воды. Но тогда она перестанет быть смертомобилем. Потеряет уникальность. Лишится стиля. Для вас важен стиль?
Кузнец попытался распрямить могучую спину и спрятать лапищи с траурными каемками под когтями в карманы затасканного пиджака.
- Конечно, - прошептал он.
- В паре сотен миль к востоку есть роща, где этих вот длинноносых деревянных человечков пруд пруди. Они там растут на деревьях. Решительный человек никогда не допустит того, чтобы какие-то трудности угрожали лишить его стиля.
- Спасибо, сэр! - сказал кузнец.
- Но помните- не отрубите сразу им головы - разбегутся, как вы их не вяжите. Захватите топор поострее.
В комнате за спиной брат начал распевать про трех царей и могилу. Джек прикрыл дверь, оставив кузнеца собираться с мыслями.
- Ты что? - спросил он брата.
Тот посмотрел на него ясными до полной прозрачности глазами цвета янтаря.
- Чую свою смерть! - радостно сообщил он Джеку. - Ведь осень темная грядет, и стану я хиреть, поникну головой совсем и буду умереть!..
- Умирать, - поправил его Джек, копаясь в чемодане. Бутылка оказалась, разумеется, на самом дне.
- Так не рифмуется, - надул губы брат. Но бутылку взял и надолго присосался к горлышку, переливая в себя жидкость цвета своих глаз.
Потом блаженно откинулся в кресле.
Джек посмотрел на его непропорционально короткие ручки и ножки, на иссохшее тельце, на огромную, словно у гидроцефала, голову.
- Перестань, - сказал он. - Не надо думать о смерти.
Брат рассмеялся.
- А о чем мне еще думать? - с горечью сказал он потом. - Разве это жизнь? Мы бегаем двенадцать лет, нигде не задерживаясь надолго. У нас нет времени на то, чтобы осесть, остепениться, сделать людей вокруг по-настоящему счастливыми! Ты гребаный харизматик, твоя пассионарность поддерживает тебя, придает какой-то смысл всей этой беготне! А я? Я истощен, я пью свою кровь, чтоб не сдохнуть...
- Брат, - сказал Джек, и когда тот не услышал его, повторил снова: - Брат.
- Да? - спросил тот.
- Это последняя бутылка. Больше нет. Я послал им навстречу простака, которому отдал машину. Встретив его, они поймут, что на верном пути, и не станут мешкать.
Брат прикрыл глаза.
- Ну что ж, - сказал он. - Так отчего бы не спеть?
Джек отошел к окну, глядя из-за занавески, как смертомобиль, чадя и исходя красным паром, катит по главной улице к выезду из города.
- Ах, тра-та-та, та-та, та-та, я чудо-молодец, - неслось из комнаты брата. - Погибну я, но кровь моя - услада для сердец!
Клацали зубы о горлышко бутылки, и звенел стеклом счастливый смех.
5. Четвертовник, день-греховник
- А ты хорош, Джек-светлячок, - сказала лиса, томно раскинувшись посреди развороченной постели.
Лиса была молоденькая, хитроглазая, с мушкой на верхней губе. Очень симпатичная и нарочито неловкая - как раз в той мере, чтобы у клиента возникла иллюзия, что именно он управляет ситуацией, держа все...гм, под контролем.
Джек таких любил. Он любил обманываться в женщинах - особенно в женщинах продажных. Лучший из обманов - это обман щедро вознагражденный, а Джек был щедр.
Теперь, когда все должно было наконец закончиться, не было смысла скопидомствовать и скрываться. Они столько лет старались жить скромно, не соря деньгами Старика и не привлекая к себе внимания неуместными щедростью и расточительством.
Борделя в городке не было, но часть дам была не прочь оказать местным и приезжим услуги определенного толка - к обоюдному удовольствию сторон. Джек бросил бармену монетку, и через полчаса в его постель скользнула рыжая прелестница.
Джек закурил сигару и пустил дым колечками.
- Тебе было хорошо? - спросила лиса.
Он погладил ее по плоскому животу, взлохматил шерстку, скользнул по пышным бедрам.
- Конечно, дорогая, - сказал он.
Лиса потянулась всем телом. Мускусный запах, исходящий от нее, усилился, возвращая желание.
- Мне нравится, как ты улыбаешься, - сказала лиса. - Широко и открыто. И этот свет в твоих глазах... Теперь я понимаю, почему тебя зовут Светлячком. Раньше не могла понять, хотя слышала много раз.
- От кого слышала? - лениво спросил Джек.
Лиса пожала плечиками. Перекатилась на живот, соблазнительно оттопырив пышный хвост.
- Бродили тут...разные, - ответила, уткнувшись смазливой мордашкой в подушку. - Расспрашивали. Да рассказывали. По всему выходило, что ты страшный человек. Едва ли не преступник.
Она засмеялась - звонко, задорно.
- И как оказалось на самом деле? - спросил Джек.
- Ну, ты немножко костляв, - игриво стрельнула глазками лиса. - А в остальном...
Он притянул ее к себе за хвост и опутал длинными нескладными конечностями. Аромат табака и мускусный запах страсти заполнили весь мир.
- Можно мне глоточек того, настоящего? - спросила лиса потом.
Джек смотрел в потолок. По потолку густо змеились трещинки, и пауки свешивались на своих нитях, словно казненные лилипуты.
- Попроси у брата, - ответил он. - Там, в соседней комнате.
- Он наверняка захочет чего-нибудь еще, - лиса соскользнула на пол и, не одеваясь, зацокала коготками в комнату брата.
- Вряд ли, - сказал ей вдогонку Джек. - Он инвалид.
Лиса остановилась на полушаге, изящно оперлась на косяк.
- Тогда, может?..- она выразительно чмокнула губами.
Джек помотал головой.
- Просто спой с ним, если попросит.
Помедлив, лиса кивнула и закрыла за собой дверь.
До Джека донесся перелив ее смеха, а потом два голоса, мужской и женский, дуэтом затянули куплет про жестокого мельника и раздавленное меж камней сердце.
Джек уснул.
6. Пятновица - нельзя остановиться
Джек возвращался от кузнеца, когда его остановил на улице шериф. Шерифа сопровождало четыре человека с дробовиками, поэтому не остановиться Джек не мог. Не хотелось портить себе настроение. В кои-то веки жизнь приобрела абсолютную предопределенность - кузнец рассказал ему, что встретил тех, кто искал их с братом.
- Эцсамое, у рощи они меня и ждали, - рассказывал кузнец, качая мехи горна. Мехи были старомодные, ручные, и такие огромные, что даже Джеку с его длинными руками было бы непросто управляться с ними. Но кузнец орудовал мехами без видимых усилий, словно играл на аккордеоне - что, впрочем, с его толстыми короткими пальцами наверняка было бы непросто.
Джек подпирал стену у самого входа. Внутри было неимоверно жарко.
- Ну, сталбыть, я из рощи иду, носатых нарубил столько, что еле тащу - а тут они, словно из под земли. Окружили машину, - кузнец любовно хлопнул по крылу смертомобиль, который стоял здесь же, в кузнице, в ожидании очередного ремонта. - А потом давай меня расспрашивать, как да что.
- О чем спрашивали? - Джек сдвинул цилиндр на затылок.
- Да о вас, и о брате вашем, - охотно рассказывал кузнец. Казалось, жар ему нипочем - извечный звериный запах, исходящий от кузнеца, не делался сильнее. - Видал ли, да где, да когда.
- А ты что же? - спросил Джек. Больше всего ему хотелось сейчас очутиться снаружи, в прохладе осеннего утра, за городом, послушать шелест ветра и стрекот механических жаток в кукурузных полях.
- Ну я все как есть вашим друзьям и рассказал. Так что ждите вскорости их в гости, - кузнец, явно очень довольный собой, оставил мехи и, крякнув, швырнул в горн пучок длинноносых голов, связанных вместе остроконечными полосатыми колпачками. Пламя тут же загудело, взметнувшись огненным смерчем, и жадно набросилось на пищу.
- Эх, отлично горят, - глядя в огонь, кузнец отер руки о рубаху. - Спасибо, сэр, вам за наводку. До снега еще туда наведаюсь разок-другой.
Он повернулся к двери, но Джека там уже не было.
Джек в это время уже разговаривал шерифом.
Шериф был знатно бородат и полон. Борода иссиня-черным окладом лежала на внушительном животе. Сопровождавшая шерифа публика была пестрой - такое изобилие разноцветных волос и пестрых костюмов встретишь еще и не в каждом из больших городов.
- Вы знаете, кто я? - спросил Джека шериф, поправив звезду на кармане клетчатого пиджака. Он жевал табак и длинной коричневой струйкой цыкал под ноги Джеку.
- Конечно, - ответил Джек. - Чем могу быть полезен, шериф?
- Рад, что не придется тратить время на реверансы, - оскалил шериф коричневые зубы.- Мне нужно от вас не так уж много, пришелец. Я хочу, чтобы вы с братом немедленно убрались за город. Вещи оставьте в гостинице.
- Наверняка вы захотите объяснить, почему, - вежливо предположил Джек.
- Ну разумеется! - Шериф довольно хохотнул. - Вы обвиняетесь в бутлегерстве. Очень рассчитываю на то, что весь запрещенный алкоголь вы оставите здесь.
- Надоела местная отрава? - с пониманием спросил Джек. Десять стволов смотрели на него, но он все равно сказал: - Вы должны арестовать нас за бутлегерство, шериф. Но вы просто гоните нас прочь из города. Объяснитесь.
- Я тоже разговаривал с кузнецом, - усмехнулся шериф. - Арестуй я вас, мне придется защищать вас от тех, кто идет по вашему следу. Но если оставить все как есть - в городе случится бойня, которая никому здесь не нужна. Хорошо, что мне на помощь пришел наш санитарный врач. Он считает вашего брата потенциально опасным для местного общества. Учитывая, что течет у маленького головастика в венах, док не так уж далек от правды.
Док, бледный морфинист в белом одеянии до пят, часто-часто закивал головой и пустил ниточку слюны на воротник. Его ружье смотрело в землю. Остальные - псоглавец, синевласка и пижон в пестром костюме, - не сводили с Джека глаз, держа его на прицеле.
Джек пожал плечами и развел руки, показывая пустые ладони.
Шериф насладился эффектом.
- А теперь - пошел прочь, сказал он.
- Хорошо, - сказал Джек.
И тогда его брат прострелил шерифу голову.
Взгляды свиты шерифа заметались по улице, и Джек быстро ушел с линии огня.
- Идите домой, - сказал он. Его руки лежали на рукоятках револьверов, но Джек не пытался их выхватить. Его брат держал улицу на прицеле своего томми-гана, и никто не смел шевельнуться, чтобы не схлопотать пулю.
Джек посмотрел на покойника. Снял с тела звезду и приколол ее на лацкан похоронного фрака. Перевел взгляд на людей с дробовиками и сказал:
- Бу!
Через мгновенье улица опустела.
- Спасибо, братец, - сказалДжек.
На лунообразном лице брата на миг вспыхнул призрак улыбки.
- У тебя чертовски большая голова, - сказал Джек.
- Кто бы говорил, - сказал брат и приложился к бутылке.
Где-то неподалеку грохнул ружейный дуплет. Тонко закричала женщина.
- Что там? - спросил Джек.
- Чудик в балахоне, - ответил брат, всматриваясь в уличную толчею. - Он застрелился. Вот дурак.
Джек кивнул и отправился готовиться к завтрашнему дню.
(Продолжение здесь: http://patolografer.livejournal.com/15824.html )