Статья-предвестник 30 мехкорпусов.
Полковник Н. А. ЭРНЕСТ
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ТАНКОВ В НАСТУПАТЕЛЬНОЙ ОПЕРАЦИИ
В противоположность войне 1914-1918 гг. вторая империалистическая война после коротких наступательных операций по прорыву укрепленных границ превратилась в маневренную войну, приведшую к полному разгрому союзных войск на европейском материке.
В современной войне наступающей армии, прежде чем выйти на оперативные просторы, необходимо прорвать сплошь укрепленную границу; этого не было в войне 1914-1918 гг. Современные армии имеют в своем распоряжении мощные боевые средства (авиацию, танки, артиллерию), позволяющие быстро прорвать даже долговременные укрепленные позиции и стремительно развить тактический успех в оперативный.
Однако если бы в войне на Западе обе воюющие стороны одинаково правильно оценили боевую значимость современных средств борьбы и одинаково правильно применяли их, то вряд ли в течение шести недель Германия могла бы достигнуть такого успеха. Нет сомнения, что одной из основных причин быстрых темпов наступления на Западе является недооценка союзниками боевого значения современной авиации и танков, неподготовленность союзников к ведению войны. Не лишне вспомнить, что танки впервые появились на поле боя в сентябре 1916 г. и на стороне союзников, что победе над немцами в 1918 г. союзники в значительной мере обязаны именно танкам, недооцененным германским верховным командованием в 1916-1918 гг.
В войне 1914-1918 гг. танк по своим тактико-техническим свойствам и тактическому использованию являлся средством непосредственного сопровождения пехоты, он прокладывал ей дорогу в проволоке и среди зарывшихся в землю огневых точек. Вооруженный пушками и пулеметами, благодаря броне и гусенице, танк преодолевал проволоку, окопы и воронки, не боясь смертоносного для пехоты огня стрелкового оружия; он нес впереди пехоты огонь пушек и пулеметов для подавления и уничтожения огневых точек пехоты противника и его живой силы.
Введенные в бой в большом по тому времени количестве (под. Камбре в 1917 г. - 376 боевых танков на фронте атаки в 12 км, под Амьеном в 1918 г. - 420 боевых машин на 20 км фронта атаки), танки давали возможность создать внезапность атаки и без артиллерийской подготовки, во взаимодействии с авиацией и артиллерией, подавлять одновременно всю глубину пехотной обороны противника (5-7 км).
Организация взаимодействия танков с пехотой во время атаки сводилась к тому, чтобы танки и пехота не отрывались друг от друга.
Однако уже в 1917 г. имели место случаи отрыва танков от пехоты для преследования отходящих групп противника или для атаки его резервов. Мало того, уже в 1917 г. под Камбрэ было предусмотрено использование танков совместно с конницей (кавалерийским корпусом) для развития прорыва; то же самое и в 1918 г. под Амьеном. Следовательно, еще в первой мировой империалистической войне сами союзники уже пытались использовать танки как подвижное боевое средство для развития прорыва. И это имело место тогда, когда танк был еще тихоходен. Так, французский легкий танк Рено имел предельную техническую скорость 8 км/час при запасе хода до 40 км; тяжелый английский танк Рикардо - 6 км/час при запасе хода до 20 км; имелись и более быстроходные танки - английский танк Уиппет со скоростью 13 км/час.
3а послевоенные годы танк значительно вырос в своих боевых качествах и прежде всего стал весьма подвижным и дальнобойных (в 3-5 раз больше, чем в 1918 г.). Однако для союзников они в 1940 г. остался лишь средством поддержки пехоты. Такое привязывание современных быстроходных танков к тихоходной пехоте приводит к связыванию могучих боевых свойств танков, к ограничению размаха и деятельности.
Союзники преднамеренно отказались от использования в бою одного из основных свойств танка - его высокой подвижности, в несколько раз превышающей подвижность пехоты. Естественно, что применение немцами в 1940 г. на западе танков в больших массах даже после опыта войны с Польшей для союзников оказалось неожиданным. Они не смогли германским бронедивизиям противопоставить мощные танковые дивизии для предотвращения развития тактического прорыва в оперативный.
Никто, конечно, не сомневается в том, что союзники хорошо знали о широких приготовлениях Германии к войне, в том числе и о создании ею крупных танковых и моторизованных соединений; стало быть, отсутствие у союзников таких соединений прежде всего может быть объяснено именно недооценкой танков в современной войне.
Видимо, в этой недооценке важную, если не решающую роль сыграл опыт войны в Испании. Там танки, применявшиеся мелкими группами, не давали образцов массированного, а следовательно, правильного их использования; ввиду этого они и несли большие потери от огня противотанковых орудий. При незначительных количествах вводимых в бой танков (рота, батальон), конечно, могут иметь значение и такие примитивные приемы и средства борьбы, как бутылки с бензином и т. д.
По опыту войны на Западе, наступательная операция ведется на широком фронте, с нанесением главного удара в одном или в двух направлениях с целью расколоть фронт противника и уничтожить его войска по частям. Так, первое свое наступление на западе немцы начинают на фронте до 500 км, нанося главный удар левым флангом фронта в общем направлении на запад (устье р. Соммы). Цель операции - отделение и разгром бельгийской армии и спешивших ей на помощь войск английского экспедиционного корпуса и французских армий.
Во второй операции (захват Парижа и разгром вооруженных сил Франции) наступление начинается на фронте в направлении Амьен, Париж в обход его с запада; затем фронт наступления расширяется и доходит до левого фланга линии Мажино, достигая ширины 320 км. При этом второй главный удар наносится в направлении Реймса и далее на Париж в обход с востока. Оба направления имеют целью разбить фронт обороны на отдельные участки, с последующим разгромом войск центрального участка и захватом Парижа. В дальнейшем, по мере снятия с линии Мажино войск для защиты Парижа и прикрытия зияющих во фронте обороны прорывов, немцы приступают к наступательным операциям против самой линии Мажино.
Во всех случаях, кроме операции на линии Мажино, для развития прорыва использовались танковые массы. Однако не только для развития; прорыв бельгийской укрепленной линии и французских укреплений на франко-бельгийской границе был произведен бронедивизиями (до 11 дивизий) при поддержке авиации (пикирующие бомбардировщики); прорыв линии Вейгана у Амьена был совершен танками (4-5 дивизий) во взаимодействии с пехотой и при поддержке артиллерии и авиации; у Реймса прорыв был совершен пехотой без танков, но при поддержке артиллерии и авиации; бронедивизии (до 7) вошли в прорыв лишь для его развития.
Таким образом, на западе имело место несколько форм использования танков. Все они были обусловлены соответствующей обстановкой.
Бельгийская укрепленная линия прорывалась бронедивизиями в наиболее слабо укрепленных направлениях и в обход крепостей Льеж и Намюр; противник был застигнут врасплох, он не был готов к оказанию сопротивления таким средствам борьбы, примененным в крупных массах, как танки, особенно тяжелые, и пикирующие бомбардировщики. В самом деле, противотанковая оборона всеми государствами до боев на Западе строилась преимущественно против легких танков как массового боевого средства; использование в больших количествах тяжелых танков не предполагалось ввиду их дороговизны и большого веса, которого, как считали, не выдержат современные мосты.
При прорыве линии Вейгана обстановка была другой. «Французское командование разработало новую систему обороны, которая, по замыслу ее авторов, должна была помешать быстрому продвижению моторизованных частей. В результате четырех дней тяжелых боев пехотным и танковым дивизиям удалось прорвать линию фронта» (из обзора ставки верховного главнокомандующего вооруженными силами Германии).
По данным печати, новая система обороны в части ПТО состояла из противотанковых районов, богато насыщенных 75-мм французскими пушками, показавшими себя весьма эффективными в борьбе с танками. В этих противотанковых районах застревали и уничтожались французами танковые бригады, если они вырывались далеко вперед от пехоты. Об этом сообщала и французская и английская печать, да и в обзоре ставки германского командования говорится о тяжелых четырехдневных боях пехотных и танковых дивизий у Амьена.
Учитывая опыт боев у Амьена, под Реймсом была применена уже другая форма использования танков. «На этом участке действовали сначала пехотные дивизии, которые в двухдневных ожесточенных боях с отчаянно защищавшимся противником прорвали позиции на р. Эн и открыли путь многочисленным германским войскам. Уже 11 июня можно было ввести в действие бронетанковые и моторизованные пехотные дивизии» (из того же обзора).
Итак, немцы, учитывая особенности новой системы обороны и опыт боев под Амьеном (с 5 по 9 июня), прорыв линии Вейгана на р. Эн произвели уже пехотой при поддержке артиллерии и авиации. Здесь видно, во-первых, стремление немцев везде преподносить противнику новое в использовании танковых масс, во-вторых, немедленное использование предыдущего опыта, в-третьих, стремление сохранить танки в целях использования их для развития тактического успеха в оперативный.
В самом деле, линия Вейгана сооружалась наспех и не могла иметь значительных искусственных противопехотных и противотанковых препятствий. Вся ее сила заключалась в огневых средствах, особенно противотанковых, выброшенных вперед для отражения «чистых» танковых атак, не сопровождаемых артиллерийской поддержкой (по опыту прорыва бельгийской линии Мажино), но поддерживаемых пикирующими бомбардировщиками. Если французы подготовились к отражению танковых атак, построив соответственно и всю систему обороны, то немцы решают прорыв осуществить пехотой при поддержке артиллерии и авиации. Прежде всего, это для противника будет неожиданностью, к тому же артиллерийский огонь, пикирующие бомбардировщики и, наконец, атакующая пехота подавят и уничтожат все противотанковые огневые средства и обеспечат танковым массам свободный проход в укреплениях противника; танки понесут незначительные потери и сохранят свои силы для действий в тылу противника, где ценна будет каждая боевая машина. И немцы под Реймсом рвут линию Вейгана пехотой, без танков. После короткой артиллерийской подготовки следует минометная подготовка, за которой производится атака пикирующих самолетов. Под прикрытием такой подготовки пехота подходит на 25 м к позициями бросается в атаку.
В результате двухдневных упорных боев фронт прорван, и в прорыв вводятся танковая масса в составе 5 бронетанковых дивизий и моторизованная пехота, а за ними - и пехотные дивизии.
Итак, в современной войне, в новой обстановке можно указать на следующие формы использования танков:
1. Танки при поддержке авиации (пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков) прорывают оборонительные позиции противника и сами при поддержке авиации развивают тактический прорыв в оперативную победу над противником.
2. Пехота во взаимодействии с артиллерией и авиацией прорывает фронт обороны противника; танки при поддержке авиации развивают прорыв.
3. Пехота при поддержке танков, артиллерии и авиации прорывает фронт обороны; танки при поддержке авиации развивают успех.
Все эти три формы использования танков коренным образом отличаются от использования танков в первую мировую империалистическую войну. Там танки используются только как средство усиления пехоты, как средство прорыва укрепленной полосы в тесном взаимодействии с пехотой; здесь танки - прежде всего средство развития прорыва. Там танки используются в незначительном количестве (400 танков в одном направлении); здесь в чрезвычайно больших массах (до 11 бронетанковых дивизий в одном направлении), в то время как на всем остальном фронте наступления пехота действует без танков.
На первый взгляд кажется, что танки полностью отрываются от пехоты. В самом деле, танковые дивизии имеют свою моторизованную пехоту в лице пехотной бригады, которая имеет в своем составе моторизованный пехотный полк, мотоциклетный батальон и дивизион ПТО. Мало того, за танковыми дивизиями спешат моторизованные пехотные дивизии.
Итак, на Западе произошло «отвязывание» современных быстроходных танков от тихоходной пешей пехоты и «связывание» их с быстроходной моторизованной пехотой и еще более быстроходной и дальнобойной авиацией.
В построении боевого порядка танковых масс отсутствуют какие-либо группы НПП, или ДПП, или ДД, имеется только одна группа - группа прорыва и его развития или только развития прорыва. Сама группа эшелонируется в глубину (схема 1).
Первую волну составляют тяжелые танки, усиленные огнеметными и специальными саперными танками. Последние прокладывают проходы в минных полях, укладывают мосты через рвы. Саперные и огнеметные танки прикрывают тяжелые танки. Задача волны - прорвать оборонительную систему противника, подавляя и уничтожая противотанковую оборону и артиллерию, громя подходящие резервы. Вторая волна состоит из средних танков с задачей подавить огневые точки и поддержать атаку тяжелых танков. Третья волна состоит из легких танков с задачей подавить пехотные огневые средства противника, прокладывать дорогу пехоте, следующей на броневиках и транспортерах в сопровождении самоходной артиллерии и частей снабжения, или пехоте на автомобилях, или, наконец, пехоте, наступающей за третьей волной танков.
В последнем случае за танками наступает или своя пехота (спешенная) или обычная пехота.
Таким образом, и схема построения боевого порядка танков в 1940 г. коренным образом отличается от боевого порядка в первую империалистическую войну (схема 2). Тогда танковые волны перемежевывались с пехотными волнами, пехота шла непосредственно с танками. Технически это было возможно ввиду мало подвижности' танков; тактически же такое построение было менее выгодно, так как первая волна пехоты имела впереди себя незначительной глубины полосу, подавляемую танками (до 500 м, учитывая действительность огня танков в 300-400 м), и, стало быть, подвергалась обстрелу стрелковым оружием с дистанции действительного огня. Новый же боевой порядок танков обеспечивает пехоту от действительного пулеметного огня (на глубину 900 - 1 300 м).
Для построения такого боевого порядка, по данным иностранной печати, танковые бригады бронедивизий вооружены тремя типами танков: легкий танк - весом 6-8 т, броня - 10-14 мм, вооружение - пулемет и 20-мм пушка; средний танк - весом 18-20 т, броня - 20-25 мм, вооружение - одна 75-мм пушка, 2 пулемета; тяжелый танк весом 30-35 т, броня - 35-40 мм, вооружение - одна 75-мм и одна 37-мм пушка, 3 пулемета.
Бригада может наступать на фронте в 2-4 км, т. е. на фронте ударной пехотной дивизии.
При 2-км фронте на каждые 1 000 м фронта атаки приходился: в первой волне - 24 тяжелых танка, во второй - 30 средних танков, в третьей - 90 легких танков, или всего 144 боевые машины (схема 3).
Интервалы между тяжелыми и между средними танками в 50-100 м позволяют танкам взаимно поддерживать друг друга по фронту и вперед (в интервалах), ведя одновременно огонь и вперед и в стороны, так как пушки и пулеметы в тяжелых и средних танках расположены в отдельных башня или бойницах.
Интервалы между легкими танками в 10-20 м несколько затрудняют маневрирование даже отдельных танков, но зато они обеспечивают тщательность осмотра и очистки местности от уцелевших огневых точек противника.
Итак, в первых волнах следуют наиболее мощные танки, обладающие большей проходимостью и мощью огня и меньше уязвимые от огня противотанковых орудий; под прикрытием первых волн уже следуют менее мощные и более уязвимые легкие танки. Для большей действительности взаимной поддержки волны следуют одна от другой в 200-300 м. Атака танков производится внезапно и стремительно; все устремления танков направлены вперед; атака проводится без перерыва.
Каждая танковая бригада, полк и даже рота получают свои полосы атаки на всю глубину обороны. Объясняется это тем, что маневрировать танковыми массами чрезвычайно трудно; не менее трудно управлять быстротечным танковым боем. Для того чтобы усилия танков по мере углубления в оборонительную полосу противника не снижались, строится именно глубокая танковая атака: одна волна за другой врываются и прогрызают оборону, поддерживая друг друга; все они поддерживаются авиацией, а иногда и артиллерией.
Такое построение боевого порядка танков приводит к тому, что даже командир каждой танковой роты отвечает за прорыв всей глубины обороны; все устремления его направлены лишь вперед, ибо никто его не сменит, он сам своими силами, при поддержке авиации или артиллерии, должен преодолеть и подавить все препятствия, которые ставит ему противник в полосе наступления. Такое построение атаки не позволяет оглядываться назад, ждать чьей-то помощи или останавливаться по выполнении задачи в ожидании другого эшелона развития успеха, в то время как обстановка благоприятствует немедленному развитию успеха (противник разбит) и каждая минута промедления смерти подобна, так как противник может привести себя в порядок, подбросить свежие силы.
Условиям стремительной танковой атаки отвечает следующее построение боевого порядка танкового батальона (схема 3). В этом построении каждая рота легких танков имеет свою полосу прорыва на всю глубину обороны и поддерживается одним-двумя взводами тяжелых танков; за третьей волной танков следует пехота (танковой дивизии или обычная). Такое построение боевого порядка батальона целесообразно как для самостоятельной атаки танками фронта обороны, так и в случае поддержки наступления пехоты. Оно отличается устремленностью всех звеньев бригады (вплоть до роты) вперед и простотой управления и действий танков. Однако возможны и другие варианты построения боевого порядка танкового батальона (схема 4).
По схеме 4 одна рота батальона целиком придана по-взводно пехотным ротам и отвечает за непосредственную танковую поддержи пехоты; две другие роты легких танков действуют в полосе наступления одного пехотного батальона, будучи сами поддержаны двумя взводами тяжелых танков.
Если боевой порядок танкового батальона построен в 3 волны на глубину 400-800 м, а действительный огонь из танков (в боевых условиях) ведется на 500-600 м, то к моменту подхода пехоты на 300 м от переднего края атакующими танками подавляется вся глубина районов рот первых эшелонов батальона. К моменту же атаки пехотой переднего края подавляется уже вся глубина батальонного района.
Этим пехоте создаются условия для успешной атаки переднего края и стремительного прогрызания оборонительной полосы, так как пехота имеет впереди себя подавляемую и частично уже подавленную полосу местности глубиной в 900-1 300 м. Стало быть, и трехволновая танковая атака обеспечивает наступающую пехоту от огня винтовок и ручных пулеметов и действительного огня станковых пулеметов, т. е от огня наиболее опасных для атакующей пехоты огневых средств обороняющегося.
Организация германской танковой бригады способствует построению таких боевых порядков, так как уже в рамках танкового батальона имеются все три типа танков.
Таким образом, глубокое построение танковой атаки необходимо, во-первых, для наращивания усилий по мере углубления танков в оборонительную полосу противника, во-вторых, для одновременного подавления огня противотанковых орудий и стрелкового оружия на глубину действительного станково-пулеметного огня.
Использование танков только в направлении главного удара, чрезвычайное их массирование и полное «отчуждение», отвязывание танков от пехоты - все это может вызвать возражения: «Как это пехота наступает без танков; танки для того и существуют, чтобы прокладывать дорогу пехоте, и вдруг - пехота наступает опять без танков, опять сама прокладывает себе дорогу! Дайте часть танков и пехоте (пехотным дивизиям), а из остальных танков создавайте бригады, корпуса для развития прорыва».
Возражения эти не основательные. Такое использование танков приводит к их распылению по всему фронту и к незначительному массированию на участке главного удара. В этом случае противник с меньшим количеством танков, но примененных исключительно в массе, может быстро разгромить кулак танков, объединенных в бригады (из остатков танков после насыщения им пехотных дивизий из расчета батальон на дивизию), а затем постепенно громить и пехоту с ее жиденькими танковыми силами. Если же все танки будут объединены, то противник с меньшими силами танков уже не сумеет разгромить танки, если только они будут правильно использованы и будут правильно действовать.
Тем более необходимо объединение всех танков при равных силах противников, не говоря уже о случаях, когда противник обладает превосходством в танках.
Итак, для прорыва и его развития, для борьбы с танковыми массами противника необходимы крупные танковые массы. Однако в силу высокой подвижности танков, мощности огня, броневой защиты и постоянной готовности вести огонь с места и с хода танки являются наилучшим наземным боевым средством для развития прорыва.
В самом деле, современная пехота, богато насыщенная своими огневыми средствами, при поддержке мощной артиллерии и авиации может совершить сама тактический прорыв, но развить его ввиду своей тихоходности не может; развить его могут только танки во взаимодействии с моторизованной пехотой и при поддержке авиации (штурмовой и бомбардировочной).
При использовании танков для прорыва уменьшаются подвижные силы и средства развития прорыва.
Тот взгляд, что пехота без танков не может наступать, прорывать укрепленные позиции, далеко не верен; мало того, он вреден, так как воспитывает в пехоте неверие в свои собственные силы, в свою мощь. Война 1914-1918 гг. дала немало примеров успешного прорыва пехотой, при поддержке артиллерии и авиации, всей тактической глубины обороны. Но все трудности начинались именно с того момента, как этот тактический прорыв необходимо было развить в оперативный успех. Для этого второго этапа и не было сил, не было тех подвижных групп, которые быстро ринулись бы массой в прорыв и развили его в глубину. Конница для этого уже была слаба (малочисленна), а других средств тогда не имелось. Кроме того, современная артиллерия несравненно мощнее артиллерии 1914-1918 гг., к ней еще присоединилась крайне выросшая по своим боевым качествам авиация, особенно пикирующая, да и сама пехота богаче оснащена артиллерией ближнего боя (минометами, малокалиберными орудиями).
Все эти мощные средства при правильном их использовании, безусловно, дадут успех пехоте и без танков, а для развития успеха в глубину имеет значение каждый отдельный танк: чем их больше, тем вернее успех, особенно при борьбе с противником, тоже обладающим мощными бронетанковыми силами.
Нельзя к вопросу об использовании танков и о взаимодействии их с пехотой подходить с артиллерийской меркой: «Вот, мол, артиллерия имеется и в пехотном полку, и в дивизии, и в корпусе, и, кроме того, имеется артиллерия РГК». При всем этом не учитывается решающая разница между танками и артиллерией, а именно: танки - это самостоятельный род войск, могущий сам и прорывать оборону и развивать прорыв, в то время как артиллерия может лишь подготавливать и поддерживать атаку пехоты и танков.
Нельзя же значительно более подвижный, чем пехота, самостоятельный род войск - танки - привязать к пехоте, подобно артиллерии{1}.
Но как же быть с пехотой?
Для борьбы с танками пехотные дивизии должны иметь сильные противотанковые огневые средства. Но так как противником танки, вероятнее всего, будут применяться в крупных массах, то для борьбы с танками необходимо иметь и подвижные противотанковые резервы (полки). Этими резервами усиливаются наиболее танкоопасные участки. В случае внезапного прорыва танками противника того или другого участка фронта резервы выбрасываются к прорванному участку с задачей препятствовать дальнейшему продвижению танковых масс противника в глубину.
По данным иностранной печати, в английской армии созданы специальные противотанковые полки. На вооружении полка состоят 48 противотанковых орудий, пулеметы «Брен» на зенитных установках и противотанковые ружья; пушки транспортируются тягачами, на них же возится и расчет. Скорость передвижения пушки - 45-40 км/час. Такие полки входят в состав пехотных дивизий.
Учитывая, что дивизии будут находиться на разных участках, имеющих разную степень танкодоступности, и что танковая атака может иметь место на одном-двух сравнительно небольших участках фронта, нет нужды в каждой дивизии иметь противотанковый полк. Достаточно иметь в ней некоторый минимум орудий.
В связи с тем, что танковые массы будут действовать против сравнительно небольшого количества дивизий, вообще все противотанковые средства в случае отсутствия у противника танков должны быть приспособлены для действий и по другим наземным и воздушным целям. Таким образом, когда танки противника не действуют против той или другой дивизии, противотанковые средства не будут баластом для пехоты, они не будут обузой в случае, когда пехота ведет бой лишь с одной пехотой противника.
Итак, танки как мощнейшее наземное боевое средство прорыва и единственное средство, сочетающее в себе способности и прорывать и развивать успех в глубину, используются лишь в больших массах.
Пехота своими силами, без танков, способна прорвать современную укрепленную полосу. Для борьбы с танками пехота (в том числе и моторизованная) должна быть богато оснащена противотанковыми огневыми средствами.
Использование танков и способы их действий не могут иметь шаблонов, стандартов; всегда и везде необходимо добиваться внезапности в формах использования и способах действий танков.
____________________________________________________________________________________________
1. Нельзя и отрывать вовсе танки от пехоты. Основная задача танков заключается все же в непосредственной поддержке пехоты и в прокладывании ей пути при наступлении. В зависимости от обстановки танки могут быть применены и для самостоятельных действий в массе совместно с моторизованной пехотой и с авиацией. - Ред.
Военная мысль. 1941. № 1. С. 46-54.
В первую очередь в статье бросается в глаза совпадение с мероприятиями по реорганизации Красной Армии, которые произошли весной 1941 года - формирование 21 дополнительного механизированного корпуса (март) и 10 противотанковых бригад (май).
Случайность это или намеренный вброс со стороны Генштаба для возможного обсуждения - не известно.
Сам Николай Андреевич Эрнест (1893 - ?) в то время был преподователем в академии Фрунзе, автором нескольких книг и статей по применению бронетанковых войск (в т.ч. одним из авторов "Тактики танковых войск", вышедшей под коллективным псевдонимом "Т. П. Кузнецов"), ранее работал в Управлении механизации и моторизации РККА. В 1942 году стал начальником кафедры автобронетанковых войск академии. В 1943 году присвоено звание генерал-майор.
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ТАНКОВ В НАСТУПАТЕЛЬНОЙ ОПЕРАЦИИ
В противоположность войне 1914-1918 гг. вторая империалистическая война после коротких наступательных операций по прорыву укрепленных границ превратилась в маневренную войну, приведшую к полному разгрому союзных войск на европейском материке.
В современной войне наступающей армии, прежде чем выйти на оперативные просторы, необходимо прорвать сплошь укрепленную границу; этого не было в войне 1914-1918 гг. Современные армии имеют в своем распоряжении мощные боевые средства (авиацию, танки, артиллерию), позволяющие быстро прорвать даже долговременные укрепленные позиции и стремительно развить тактический успех в оперативный.
Однако если бы в войне на Западе обе воюющие стороны одинаково правильно оценили боевую значимость современных средств борьбы и одинаково правильно применяли их, то вряд ли в течение шести недель Германия могла бы достигнуть такого успеха. Нет сомнения, что одной из основных причин быстрых темпов наступления на Западе является недооценка союзниками боевого значения современной авиации и танков, неподготовленность союзников к ведению войны. Не лишне вспомнить, что танки впервые появились на поле боя в сентябре 1916 г. и на стороне союзников, что победе над немцами в 1918 г. союзники в значительной мере обязаны именно танкам, недооцененным германским верховным командованием в 1916-1918 гг.
В войне 1914-1918 гг. танк по своим тактико-техническим свойствам и тактическому использованию являлся средством непосредственного сопровождения пехоты, он прокладывал ей дорогу в проволоке и среди зарывшихся в землю огневых точек. Вооруженный пушками и пулеметами, благодаря броне и гусенице, танк преодолевал проволоку, окопы и воронки, не боясь смертоносного для пехоты огня стрелкового оружия; он нес впереди пехоты огонь пушек и пулеметов для подавления и уничтожения огневых точек пехоты противника и его живой силы.
Введенные в бой в большом по тому времени количестве (под. Камбре в 1917 г. - 376 боевых танков на фронте атаки в 12 км, под Амьеном в 1918 г. - 420 боевых машин на 20 км фронта атаки), танки давали возможность создать внезапность атаки и без артиллерийской подготовки, во взаимодействии с авиацией и артиллерией, подавлять одновременно всю глубину пехотной обороны противника (5-7 км).
Организация взаимодействия танков с пехотой во время атаки сводилась к тому, чтобы танки и пехота не отрывались друг от друга.
Однако уже в 1917 г. имели место случаи отрыва танков от пехоты для преследования отходящих групп противника или для атаки его резервов. Мало того, уже в 1917 г. под Камбрэ было предусмотрено использование танков совместно с конницей (кавалерийским корпусом) для развития прорыва; то же самое и в 1918 г. под Амьеном. Следовательно, еще в первой мировой империалистической войне сами союзники уже пытались использовать танки как подвижное боевое средство для развития прорыва. И это имело место тогда, когда танк был еще тихоходен. Так, французский легкий танк Рено имел предельную техническую скорость 8 км/час при запасе хода до 40 км; тяжелый английский танк Рикардо - 6 км/час при запасе хода до 20 км; имелись и более быстроходные танки - английский танк Уиппет со скоростью 13 км/час.
3а послевоенные годы танк значительно вырос в своих боевых качествах и прежде всего стал весьма подвижным и дальнобойных (в 3-5 раз больше, чем в 1918 г.). Однако для союзников они в 1940 г. остался лишь средством поддержки пехоты. Такое привязывание современных быстроходных танков к тихоходной пехоте приводит к связыванию могучих боевых свойств танков, к ограничению размаха и деятельности.
Союзники преднамеренно отказались от использования в бою одного из основных свойств танка - его высокой подвижности, в несколько раз превышающей подвижность пехоты. Естественно, что применение немцами в 1940 г. на западе танков в больших массах даже после опыта войны с Польшей для союзников оказалось неожиданным. Они не смогли германским бронедивизиям противопоставить мощные танковые дивизии для предотвращения развития тактического прорыва в оперативный.
Никто, конечно, не сомневается в том, что союзники хорошо знали о широких приготовлениях Германии к войне, в том числе и о создании ею крупных танковых и моторизованных соединений; стало быть, отсутствие у союзников таких соединений прежде всего может быть объяснено именно недооценкой танков в современной войне.
Видимо, в этой недооценке важную, если не решающую роль сыграл опыт войны в Испании. Там танки, применявшиеся мелкими группами, не давали образцов массированного, а следовательно, правильного их использования; ввиду этого они и несли большие потери от огня противотанковых орудий. При незначительных количествах вводимых в бой танков (рота, батальон), конечно, могут иметь значение и такие примитивные приемы и средства борьбы, как бутылки с бензином и т. д.
По опыту войны на Западе, наступательная операция ведется на широком фронте, с нанесением главного удара в одном или в двух направлениях с целью расколоть фронт противника и уничтожить его войска по частям. Так, первое свое наступление на западе немцы начинают на фронте до 500 км, нанося главный удар левым флангом фронта в общем направлении на запад (устье р. Соммы). Цель операции - отделение и разгром бельгийской армии и спешивших ей на помощь войск английского экспедиционного корпуса и французских армий.
Во второй операции (захват Парижа и разгром вооруженных сил Франции) наступление начинается на фронте в направлении Амьен, Париж в обход его с запада; затем фронт наступления расширяется и доходит до левого фланга линии Мажино, достигая ширины 320 км. При этом второй главный удар наносится в направлении Реймса и далее на Париж в обход с востока. Оба направления имеют целью разбить фронт обороны на отдельные участки, с последующим разгромом войск центрального участка и захватом Парижа. В дальнейшем, по мере снятия с линии Мажино войск для защиты Парижа и прикрытия зияющих во фронте обороны прорывов, немцы приступают к наступательным операциям против самой линии Мажино.
Во всех случаях, кроме операции на линии Мажино, для развития прорыва использовались танковые массы. Однако не только для развития; прорыв бельгийской укрепленной линии и французских укреплений на франко-бельгийской границе был произведен бронедивизиями (до 11 дивизий) при поддержке авиации (пикирующие бомбардировщики); прорыв линии Вейгана у Амьена был совершен танками (4-5 дивизий) во взаимодействии с пехотой и при поддержке артиллерии и авиации; у Реймса прорыв был совершен пехотой без танков, но при поддержке артиллерии и авиации; бронедивизии (до 7) вошли в прорыв лишь для его развития.
Таким образом, на западе имело место несколько форм использования танков. Все они были обусловлены соответствующей обстановкой.
Бельгийская укрепленная линия прорывалась бронедивизиями в наиболее слабо укрепленных направлениях и в обход крепостей Льеж и Намюр; противник был застигнут врасплох, он не был готов к оказанию сопротивления таким средствам борьбы, примененным в крупных массах, как танки, особенно тяжелые, и пикирующие бомбардировщики. В самом деле, противотанковая оборона всеми государствами до боев на Западе строилась преимущественно против легких танков как массового боевого средства; использование в больших количествах тяжелых танков не предполагалось ввиду их дороговизны и большого веса, которого, как считали, не выдержат современные мосты.
При прорыве линии Вейгана обстановка была другой. «Французское командование разработало новую систему обороны, которая, по замыслу ее авторов, должна была помешать быстрому продвижению моторизованных частей. В результате четырех дней тяжелых боев пехотным и танковым дивизиям удалось прорвать линию фронта» (из обзора ставки верховного главнокомандующего вооруженными силами Германии).
По данным печати, новая система обороны в части ПТО состояла из противотанковых районов, богато насыщенных 75-мм французскими пушками, показавшими себя весьма эффективными в борьбе с танками. В этих противотанковых районах застревали и уничтожались французами танковые бригады, если они вырывались далеко вперед от пехоты. Об этом сообщала и французская и английская печать, да и в обзоре ставки германского командования говорится о тяжелых четырехдневных боях пехотных и танковых дивизий у Амьена.
Учитывая опыт боев у Амьена, под Реймсом была применена уже другая форма использования танков. «На этом участке действовали сначала пехотные дивизии, которые в двухдневных ожесточенных боях с отчаянно защищавшимся противником прорвали позиции на р. Эн и открыли путь многочисленным германским войскам. Уже 11 июня можно было ввести в действие бронетанковые и моторизованные пехотные дивизии» (из того же обзора).
Итак, немцы, учитывая особенности новой системы обороны и опыт боев под Амьеном (с 5 по 9 июня), прорыв линии Вейгана на р. Эн произвели уже пехотой при поддержке артиллерии и авиации. Здесь видно, во-первых, стремление немцев везде преподносить противнику новое в использовании танковых масс, во-вторых, немедленное использование предыдущего опыта, в-третьих, стремление сохранить танки в целях использования их для развития тактического успеха в оперативный.
В самом деле, линия Вейгана сооружалась наспех и не могла иметь значительных искусственных противопехотных и противотанковых препятствий. Вся ее сила заключалась в огневых средствах, особенно противотанковых, выброшенных вперед для отражения «чистых» танковых атак, не сопровождаемых артиллерийской поддержкой (по опыту прорыва бельгийской линии Мажино), но поддерживаемых пикирующими бомбардировщиками. Если французы подготовились к отражению танковых атак, построив соответственно и всю систему обороны, то немцы решают прорыв осуществить пехотой при поддержке артиллерии и авиации. Прежде всего, это для противника будет неожиданностью, к тому же артиллерийский огонь, пикирующие бомбардировщики и, наконец, атакующая пехота подавят и уничтожат все противотанковые огневые средства и обеспечат танковым массам свободный проход в укреплениях противника; танки понесут незначительные потери и сохранят свои силы для действий в тылу противника, где ценна будет каждая боевая машина. И немцы под Реймсом рвут линию Вейгана пехотой, без танков. После короткой артиллерийской подготовки следует минометная подготовка, за которой производится атака пикирующих самолетов. Под прикрытием такой подготовки пехота подходит на 25 м к позициями бросается в атаку.
В результате двухдневных упорных боев фронт прорван, и в прорыв вводятся танковая масса в составе 5 бронетанковых дивизий и моторизованная пехота, а за ними - и пехотные дивизии.
Итак, в современной войне, в новой обстановке можно указать на следующие формы использования танков:
1. Танки при поддержке авиации (пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков) прорывают оборонительные позиции противника и сами при поддержке авиации развивают тактический прорыв в оперативную победу над противником.
2. Пехота во взаимодействии с артиллерией и авиацией прорывает фронт обороны противника; танки при поддержке авиации развивают прорыв.
3. Пехота при поддержке танков, артиллерии и авиации прорывает фронт обороны; танки при поддержке авиации развивают успех.
Все эти три формы использования танков коренным образом отличаются от использования танков в первую мировую империалистическую войну. Там танки используются только как средство усиления пехоты, как средство прорыва укрепленной полосы в тесном взаимодействии с пехотой; здесь танки - прежде всего средство развития прорыва. Там танки используются в незначительном количестве (400 танков в одном направлении); здесь в чрезвычайно больших массах (до 11 бронетанковых дивизий в одном направлении), в то время как на всем остальном фронте наступления пехота действует без танков.
На первый взгляд кажется, что танки полностью отрываются от пехоты. В самом деле, танковые дивизии имеют свою моторизованную пехоту в лице пехотной бригады, которая имеет в своем составе моторизованный пехотный полк, мотоциклетный батальон и дивизион ПТО. Мало того, за танковыми дивизиями спешат моторизованные пехотные дивизии.
Итак, на Западе произошло «отвязывание» современных быстроходных танков от тихоходной пешей пехоты и «связывание» их с быстроходной моторизованной пехотой и еще более быстроходной и дальнобойной авиацией.
В построении боевого порядка танковых масс отсутствуют какие-либо группы НПП, или ДПП, или ДД, имеется только одна группа - группа прорыва и его развития или только развития прорыва. Сама группа эшелонируется в глубину (схема 1).
Первую волну составляют тяжелые танки, усиленные огнеметными и специальными саперными танками. Последние прокладывают проходы в минных полях, укладывают мосты через рвы. Саперные и огнеметные танки прикрывают тяжелые танки. Задача волны - прорвать оборонительную систему противника, подавляя и уничтожая противотанковую оборону и артиллерию, громя подходящие резервы. Вторая волна состоит из средних танков с задачей подавить огневые точки и поддержать атаку тяжелых танков. Третья волна состоит из легких танков с задачей подавить пехотные огневые средства противника, прокладывать дорогу пехоте, следующей на броневиках и транспортерах в сопровождении самоходной артиллерии и частей снабжения, или пехоте на автомобилях, или, наконец, пехоте, наступающей за третьей волной танков.
В последнем случае за танками наступает или своя пехота (спешенная) или обычная пехота.
Таким образом, и схема построения боевого порядка танков в 1940 г. коренным образом отличается от боевого порядка в первую империалистическую войну (схема 2). Тогда танковые волны перемежевывались с пехотными волнами, пехота шла непосредственно с танками. Технически это было возможно ввиду мало подвижности' танков; тактически же такое построение было менее выгодно, так как первая волна пехоты имела впереди себя незначительной глубины полосу, подавляемую танками (до 500 м, учитывая действительность огня танков в 300-400 м), и, стало быть, подвергалась обстрелу стрелковым оружием с дистанции действительного огня. Новый же боевой порядок танков обеспечивает пехоту от действительного пулеметного огня (на глубину 900 - 1 300 м).
Для построения такого боевого порядка, по данным иностранной печати, танковые бригады бронедивизий вооружены тремя типами танков: легкий танк - весом 6-8 т, броня - 10-14 мм, вооружение - пулемет и 20-мм пушка; средний танк - весом 18-20 т, броня - 20-25 мм, вооружение - одна 75-мм пушка, 2 пулемета; тяжелый танк весом 30-35 т, броня - 35-40 мм, вооружение - одна 75-мм и одна 37-мм пушка, 3 пулемета.
Бригада может наступать на фронте в 2-4 км, т. е. на фронте ударной пехотной дивизии.
При 2-км фронте на каждые 1 000 м фронта атаки приходился: в первой волне - 24 тяжелых танка, во второй - 30 средних танков, в третьей - 90 легких танков, или всего 144 боевые машины (схема 3).
Интервалы между тяжелыми и между средними танками в 50-100 м позволяют танкам взаимно поддерживать друг друга по фронту и вперед (в интервалах), ведя одновременно огонь и вперед и в стороны, так как пушки и пулеметы в тяжелых и средних танках расположены в отдельных башня или бойницах.
Интервалы между легкими танками в 10-20 м несколько затрудняют маневрирование даже отдельных танков, но зато они обеспечивают тщательность осмотра и очистки местности от уцелевших огневых точек противника.
Итак, в первых волнах следуют наиболее мощные танки, обладающие большей проходимостью и мощью огня и меньше уязвимые от огня противотанковых орудий; под прикрытием первых волн уже следуют менее мощные и более уязвимые легкие танки. Для большей действительности взаимной поддержки волны следуют одна от другой в 200-300 м. Атака танков производится внезапно и стремительно; все устремления танков направлены вперед; атака проводится без перерыва.
Каждая танковая бригада, полк и даже рота получают свои полосы атаки на всю глубину обороны. Объясняется это тем, что маневрировать танковыми массами чрезвычайно трудно; не менее трудно управлять быстротечным танковым боем. Для того чтобы усилия танков по мере углубления в оборонительную полосу противника не снижались, строится именно глубокая танковая атака: одна волна за другой врываются и прогрызают оборону, поддерживая друг друга; все они поддерживаются авиацией, а иногда и артиллерией.
Такое построение боевого порядка танков приводит к тому, что даже командир каждой танковой роты отвечает за прорыв всей глубины обороны; все устремления его направлены лишь вперед, ибо никто его не сменит, он сам своими силами, при поддержке авиации или артиллерии, должен преодолеть и подавить все препятствия, которые ставит ему противник в полосе наступления. Такое построение атаки не позволяет оглядываться назад, ждать чьей-то помощи или останавливаться по выполнении задачи в ожидании другого эшелона развития успеха, в то время как обстановка благоприятствует немедленному развитию успеха (противник разбит) и каждая минута промедления смерти подобна, так как противник может привести себя в порядок, подбросить свежие силы.
Условиям стремительной танковой атаки отвечает следующее построение боевого порядка танкового батальона (схема 3). В этом построении каждая рота легких танков имеет свою полосу прорыва на всю глубину обороны и поддерживается одним-двумя взводами тяжелых танков; за третьей волной танков следует пехота (танковой дивизии или обычная). Такое построение боевого порядка батальона целесообразно как для самостоятельной атаки танками фронта обороны, так и в случае поддержки наступления пехоты. Оно отличается устремленностью всех звеньев бригады (вплоть до роты) вперед и простотой управления и действий танков. Однако возможны и другие варианты построения боевого порядка танкового батальона (схема 4).
По схеме 4 одна рота батальона целиком придана по-взводно пехотным ротам и отвечает за непосредственную танковую поддержи пехоты; две другие роты легких танков действуют в полосе наступления одного пехотного батальона, будучи сами поддержаны двумя взводами тяжелых танков.
Если боевой порядок танкового батальона построен в 3 волны на глубину 400-800 м, а действительный огонь из танков (в боевых условиях) ведется на 500-600 м, то к моменту подхода пехоты на 300 м от переднего края атакующими танками подавляется вся глубина районов рот первых эшелонов батальона. К моменту же атаки пехотой переднего края подавляется уже вся глубина батальонного района.
Этим пехоте создаются условия для успешной атаки переднего края и стремительного прогрызания оборонительной полосы, так как пехота имеет впереди себя подавляемую и частично уже подавленную полосу местности глубиной в 900-1 300 м. Стало быть, и трехволновая танковая атака обеспечивает наступающую пехоту от огня винтовок и ручных пулеметов и действительного огня станковых пулеметов, т. е от огня наиболее опасных для атакующей пехоты огневых средств обороняющегося.
Организация германской танковой бригады способствует построению таких боевых порядков, так как уже в рамках танкового батальона имеются все три типа танков.
Таким образом, глубокое построение танковой атаки необходимо, во-первых, для наращивания усилий по мере углубления танков в оборонительную полосу противника, во-вторых, для одновременного подавления огня противотанковых орудий и стрелкового оружия на глубину действительного станково-пулеметного огня.
Использование танков только в направлении главного удара, чрезвычайное их массирование и полное «отчуждение», отвязывание танков от пехоты - все это может вызвать возражения: «Как это пехота наступает без танков; танки для того и существуют, чтобы прокладывать дорогу пехоте, и вдруг - пехота наступает опять без танков, опять сама прокладывает себе дорогу! Дайте часть танков и пехоте (пехотным дивизиям), а из остальных танков создавайте бригады, корпуса для развития прорыва».
Возражения эти не основательные. Такое использование танков приводит к их распылению по всему фронту и к незначительному массированию на участке главного удара. В этом случае противник с меньшим количеством танков, но примененных исключительно в массе, может быстро разгромить кулак танков, объединенных в бригады (из остатков танков после насыщения им пехотных дивизий из расчета батальон на дивизию), а затем постепенно громить и пехоту с ее жиденькими танковыми силами. Если же все танки будут объединены, то противник с меньшими силами танков уже не сумеет разгромить танки, если только они будут правильно использованы и будут правильно действовать.
Тем более необходимо объединение всех танков при равных силах противников, не говоря уже о случаях, когда противник обладает превосходством в танках.
Итак, для прорыва и его развития, для борьбы с танковыми массами противника необходимы крупные танковые массы. Однако в силу высокой подвижности танков, мощности огня, броневой защиты и постоянной готовности вести огонь с места и с хода танки являются наилучшим наземным боевым средством для развития прорыва.
В самом деле, современная пехота, богато насыщенная своими огневыми средствами, при поддержке мощной артиллерии и авиации может совершить сама тактический прорыв, но развить его ввиду своей тихоходности не может; развить его могут только танки во взаимодействии с моторизованной пехотой и при поддержке авиации (штурмовой и бомбардировочной).
При использовании танков для прорыва уменьшаются подвижные силы и средства развития прорыва.
Тот взгляд, что пехота без танков не может наступать, прорывать укрепленные позиции, далеко не верен; мало того, он вреден, так как воспитывает в пехоте неверие в свои собственные силы, в свою мощь. Война 1914-1918 гг. дала немало примеров успешного прорыва пехотой, при поддержке артиллерии и авиации, всей тактической глубины обороны. Но все трудности начинались именно с того момента, как этот тактический прорыв необходимо было развить в оперативный успех. Для этого второго этапа и не было сил, не было тех подвижных групп, которые быстро ринулись бы массой в прорыв и развили его в глубину. Конница для этого уже была слаба (малочисленна), а других средств тогда не имелось. Кроме того, современная артиллерия несравненно мощнее артиллерии 1914-1918 гг., к ней еще присоединилась крайне выросшая по своим боевым качествам авиация, особенно пикирующая, да и сама пехота богаче оснащена артиллерией ближнего боя (минометами, малокалиберными орудиями).
Все эти мощные средства при правильном их использовании, безусловно, дадут успех пехоте и без танков, а для развития успеха в глубину имеет значение каждый отдельный танк: чем их больше, тем вернее успех, особенно при борьбе с противником, тоже обладающим мощными бронетанковыми силами.
Нельзя к вопросу об использовании танков и о взаимодействии их с пехотой подходить с артиллерийской меркой: «Вот, мол, артиллерия имеется и в пехотном полку, и в дивизии, и в корпусе, и, кроме того, имеется артиллерия РГК». При всем этом не учитывается решающая разница между танками и артиллерией, а именно: танки - это самостоятельный род войск, могущий сам и прорывать оборону и развивать прорыв, в то время как артиллерия может лишь подготавливать и поддерживать атаку пехоты и танков.
Нельзя же значительно более подвижный, чем пехота, самостоятельный род войск - танки - привязать к пехоте, подобно артиллерии{1}.
Но как же быть с пехотой?
Для борьбы с танками пехотные дивизии должны иметь сильные противотанковые огневые средства. Но так как противником танки, вероятнее всего, будут применяться в крупных массах, то для борьбы с танками необходимо иметь и подвижные противотанковые резервы (полки). Этими резервами усиливаются наиболее танкоопасные участки. В случае внезапного прорыва танками противника того или другого участка фронта резервы выбрасываются к прорванному участку с задачей препятствовать дальнейшему продвижению танковых масс противника в глубину.
По данным иностранной печати, в английской армии созданы специальные противотанковые полки. На вооружении полка состоят 48 противотанковых орудий, пулеметы «Брен» на зенитных установках и противотанковые ружья; пушки транспортируются тягачами, на них же возится и расчет. Скорость передвижения пушки - 45-40 км/час. Такие полки входят в состав пехотных дивизий.
Учитывая, что дивизии будут находиться на разных участках, имеющих разную степень танкодоступности, и что танковая атака может иметь место на одном-двух сравнительно небольших участках фронта, нет нужды в каждой дивизии иметь противотанковый полк. Достаточно иметь в ней некоторый минимум орудий.
В связи с тем, что танковые массы будут действовать против сравнительно небольшого количества дивизий, вообще все противотанковые средства в случае отсутствия у противника танков должны быть приспособлены для действий и по другим наземным и воздушным целям. Таким образом, когда танки противника не действуют против той или другой дивизии, противотанковые средства не будут баластом для пехоты, они не будут обузой в случае, когда пехота ведет бой лишь с одной пехотой противника.
Итак, танки как мощнейшее наземное боевое средство прорыва и единственное средство, сочетающее в себе способности и прорывать и развивать успех в глубину, используются лишь в больших массах.
Пехота своими силами, без танков, способна прорвать современную укрепленную полосу. Для борьбы с танками пехота (в том числе и моторизованная) должна быть богато оснащена противотанковыми огневыми средствами.
Использование танков и способы их действий не могут иметь шаблонов, стандартов; всегда и везде необходимо добиваться внезапности в формах использования и способах действий танков.
____________________________________________________________________________________________
1. Нельзя и отрывать вовсе танки от пехоты. Основная задача танков заключается все же в непосредственной поддержке пехоты и в прокладывании ей пути при наступлении. В зависимости от обстановки танки могут быть применены и для самостоятельных действий в массе совместно с моторизованной пехотой и с авиацией. - Ред.
Военная мысль. 1941. № 1. С. 46-54.
В первую очередь в статье бросается в глаза совпадение с мероприятиями по реорганизации Красной Армии, которые произошли весной 1941 года - формирование 21 дополнительного механизированного корпуса (март) и 10 противотанковых бригад (май).
Случайность это или намеренный вброс со стороны Генштаба для возможного обсуждения - не известно.
Сам Николай Андреевич Эрнест (1893 - ?) в то время был преподователем в академии Фрунзе, автором нескольких книг и статей по применению бронетанковых войск (в т.ч. одним из авторов "Тактики танковых войск", вышедшей под коллективным псевдонимом "Т. П. Кузнецов"), ранее работал в Управлении механизации и моторизации РККА. В 1942 году стал начальником кафедры автобронетанковых войск академии. В 1943 году присвоено звание генерал-майор.