Питер - 8
Аня взяла отпуск. У меня были каникулы, которые я мог продолжать то тех пор, пока не устану от безделья. Мы выключили электронагревательные приборы и вышли из дома. На электричке до Ленинградской. На автобусе до поворота на Шереметьево. Потом на попутках - достаточно долго. На четырех (кажется) машинах мы доехали до окраины города Клин.
Я и сам сомневался, сможем ли мы доехать до Питера автостопом. Аня предлагала свернуть на железную дорогу. Я чувствовал, что этого делать не надо, но почему - объяснить не мог.
На окраине Клина поздним вечером остановилась фура. Мы одновременно поняли, что произошло маленькое чудо. Так и было. Водитель фуры ни слова не знал по-русски и остановился, завидев нас. Он хотел, чтобы мы помогли ему доехать до Питера.
Его звали Алехандро. Он был турок, из-под Анталии. Мы залезли в кабину, он показал нам свои документы. Оказалось, он должен был отвезти груз персиков (или помидоров?) из Новороссийска в Питер. Но в его бумагах было написано - Шушары. Он, естественно, не знал где это. Я сказал, что Шушары - это под Питером. Там растаможивают грузы. Обрадованный Алехандро согласился везти нас хоть на край света.
Мы ехали очень весело. Объяснялись в основном жестами и чуть-чуть по-английски. В какой-то момент Алехандро стал петь песни Тархана. При этом он отпускал руль, и его грузовик с персиками несся на чумовой скорости вперед по колдобинам валдайского шоссе. Я зажмуривал глаза.
Никакакого амфетамина было уже не нужно.
Наконец, он сказал, что надо бы поспать. Мы были не против. Добравшись до стоянки под Волочком, Алехандро припарковал фуру и разложил постель.
Мы стали сомневаться: стоит ли ночевать с незнакомым турком в его машине посреди бескрайних русских полей? Я вспомнил, как мы здесь с ДК поймали грузовик до Питера. Но снаряд дважды в одну и ту же воронку не падает. Я решил остаться.
Алехандро рассказал нам (насколько мы его могли понять), что он делает в России. Ясно что - деньги зарабатывает. Его мать (он показал фотографию из бумажника) тяжело больна. Он - старший сын. Вот и приходится. Но Алехандро не унывает. Мы представились ему мужем и женой.
Мы мирно заснули в кабине. Турок спал на верхней полати, мы с Аней - на «нижней полке». Мне приснился кошмарный сон: посреди ночи страшный янычар достал свои ятаганы и пытается нас зарезать. Клинки сверкали в моем воображении. Я расхлопнул глаза.
Алехандро уже проснулся и осматривал свой грузовик. Мы с Аней оделись и вышли. Турок приветливо кивнул.
Умывшись, мы приступили к завтраку. Алехандро достал маленькие прозрачные чайные чашки - знаете, такой изогнутой формы. Типа, тепло сохраняют лучше. Пили яблочный чай. Рядом с нами стояли несколько фур, двое дальнобойщиков увивались за роскошной проституткой. Она была полна, лифчик чуть не лопался. Аня обратила внимание, мы посмеялись. Потом собрались и рванули до Питера.
После новгородской объездной Алехандро остановился. Решил помыться и оставил нам ключи от машины. А сам ушел. Мы закрыли грузовик с персиками, я положил ключи в карман, мы пошли покупать сигареты.
- Паш, мне кажется, я беременна, - говорит Аня.
Черт, думаю я. Ну зачем травмировать мою слабую психику.
- Ты уверена?
- Нет. Приедем в Питер, проверим.
В Шушарах Алехандро растерялся - его начальника не было, и он попросил меня позвонить по телефону. Я доверил это дело Ане - переговоры с незнакомыми людьми она ведет бесподобно. Кто-то в трубке сказал, что попробует приехать.
Мы предали Алехандро, оставив его в Шушарах дожидаться своей судьбы. Но на то была причина: Аня договорилась со своим мужем встретиться на Площади искусств. Провокационное, конечно, предложение. Времени оставалось полчаса. На маршрутке и на метро мы доехали до центра за час.
Я решил оставить мужа с женой разбираться самостоятельно. Пошел, купил какой-то сладкой настойки. Но не выдержал. Когда я подошел к месту их встречи, Аня сидела с двумя друзьями, которые тоже были приглашены, - на всякий случай. Но муж опаздывал. Мы познакомились.
- Кучковец? - спросил один из «телохранителей».
Меня покоробило. Но спиртное сблизило нас, примирив хотя бы на время давнюю московско-питерскую вражду.
В фонтан на Площади искусств явно добавляют шампунь.
Наконец, пришел муж. Его звали Слава.
- Ой, в какую неприятную ситуацию мы попали! - воскликнул один из наших собутыльников.
- А в чем дело? - спросил тот, который обозвал меня «кучковцем».
- Ну понимаешь… Аня была со Славой. А теперь она с Пашей. Вот Паша. А вот Слава. Только ты не паникуй…
Но все обошлось. Слава вскоре ретировался. Мы пили и ели шаверму, а потом заночевали у того, кто обозвал меня «кучковцем».
Ночью на балконе состоялся такой диалог.
- Ты поможешь мне развестись?
- Чем могу - помогу. Но сам я ни разу в жизни этого не делал.
- А я по-твоему делаю это каждый день?
Аня все еще боялась своего мужа. Нас с «антикучковцем» она приберегла для физической поддержки. План был такой: мы должны были сидеть в засаде возле мужниного подъезда и обозревать, не идут ли Аня со Славой. На случай чего мы сразу выбегаем и увещеваем мужа отказаться от супруги.
Вышло несколько по-другому. Аня со Славой приехали, мирно беседуя о перспективах развода. Мы с «антикучковцем», как мудаки, вылезли из засады. Собственно, мы нужны были только для переноски вещей. Самой тяжелой вещью оказалась Анина швейная машинка. Она оббила мне все ноги…
- Кстати, как называется священнослужитель, который управляет епархией? - неожиданно спросил у меня Слава.
Моя слабая психика совсем пошла на дно.
- Епископ, - прошептал я и поудобнее схватился за швейную машинку.
Мы поехали на станцию «Чернышевская». Я знал, что в клубе «Платформа» должен быть концерт. В клуб мы зашли втроем - я, Аня и ее муж. Одно знакомое лицо - Юля Беломлинская. Мы присели за столик вчетвером.
Аня живо рассказала ситуацию.
- Так вы что, так втроем по городу и ходите? - спросила Беломлинская.
Я, конечно, уловил иронию, но понял, что прежде всего это противоестественно. Слава понял это еще раньше и вышел из клуба.
- Манаева не видели? - спросил я. Я знал, что Манаев в Питере и не мог не придти в «Платформу».
- Он только что ушел, - ответила Беломлинская и, сверкая мундштуком, удалилась в клубы табачного дыма.
Мы вышли на улицу. Мы стали пить безудержно, неумеренно. Потом к нам снова присоединился Слава. Мы отнесли сумки на квартиру его знакомого. Потом пили, пили, пили, пили… Такси куда-то… Утром сумки все же забрали. Потом снова встретились. Слава сунул мне бумажку с адресом того чувака, где мы оставляли вещи: «Пригодится, если разводиться соберешься». Мне было не до сарказма, мой бедный мозг уже не воспринимал что реально, а что нет. Слава провожал нас до поезда. Аня по телефону даже отмазала его от работы болен, мол. Мы сели в вагон. Я уже оправился от похмелья, и швейную машинку перенес самостоятельно.
Когда мы проезжали Обводный канал, у меня сверкнула мысль: «Может, вернуться и помочь Алехандро растаможить персики?»
Но это была самая бредовая мысль за всю поездку.
Я и сам сомневался, сможем ли мы доехать до Питера автостопом. Аня предлагала свернуть на железную дорогу. Я чувствовал, что этого делать не надо, но почему - объяснить не мог.
На окраине Клина поздним вечером остановилась фура. Мы одновременно поняли, что произошло маленькое чудо. Так и было. Водитель фуры ни слова не знал по-русски и остановился, завидев нас. Он хотел, чтобы мы помогли ему доехать до Питера.
Его звали Алехандро. Он был турок, из-под Анталии. Мы залезли в кабину, он показал нам свои документы. Оказалось, он должен был отвезти груз персиков (или помидоров?) из Новороссийска в Питер. Но в его бумагах было написано - Шушары. Он, естественно, не знал где это. Я сказал, что Шушары - это под Питером. Там растаможивают грузы. Обрадованный Алехандро согласился везти нас хоть на край света.
Мы ехали очень весело. Объяснялись в основном жестами и чуть-чуть по-английски. В какой-то момент Алехандро стал петь песни Тархана. При этом он отпускал руль, и его грузовик с персиками несся на чумовой скорости вперед по колдобинам валдайского шоссе. Я зажмуривал глаза.
Никакакого амфетамина было уже не нужно.
Наконец, он сказал, что надо бы поспать. Мы были не против. Добравшись до стоянки под Волочком, Алехандро припарковал фуру и разложил постель.
Мы стали сомневаться: стоит ли ночевать с незнакомым турком в его машине посреди бескрайних русских полей? Я вспомнил, как мы здесь с ДК поймали грузовик до Питера. Но снаряд дважды в одну и ту же воронку не падает. Я решил остаться.
Алехандро рассказал нам (насколько мы его могли понять), что он делает в России. Ясно что - деньги зарабатывает. Его мать (он показал фотографию из бумажника) тяжело больна. Он - старший сын. Вот и приходится. Но Алехандро не унывает. Мы представились ему мужем и женой.
Мы мирно заснули в кабине. Турок спал на верхней полати, мы с Аней - на «нижней полке». Мне приснился кошмарный сон: посреди ночи страшный янычар достал свои ятаганы и пытается нас зарезать. Клинки сверкали в моем воображении. Я расхлопнул глаза.
Алехандро уже проснулся и осматривал свой грузовик. Мы с Аней оделись и вышли. Турок приветливо кивнул.
Умывшись, мы приступили к завтраку. Алехандро достал маленькие прозрачные чайные чашки - знаете, такой изогнутой формы. Типа, тепло сохраняют лучше. Пили яблочный чай. Рядом с нами стояли несколько фур, двое дальнобойщиков увивались за роскошной проституткой. Она была полна, лифчик чуть не лопался. Аня обратила внимание, мы посмеялись. Потом собрались и рванули до Питера.
После новгородской объездной Алехандро остановился. Решил помыться и оставил нам ключи от машины. А сам ушел. Мы закрыли грузовик с персиками, я положил ключи в карман, мы пошли покупать сигареты.
- Паш, мне кажется, я беременна, - говорит Аня.
Черт, думаю я. Ну зачем травмировать мою слабую психику.
- Ты уверена?
- Нет. Приедем в Питер, проверим.
В Шушарах Алехандро растерялся - его начальника не было, и он попросил меня позвонить по телефону. Я доверил это дело Ане - переговоры с незнакомыми людьми она ведет бесподобно. Кто-то в трубке сказал, что попробует приехать.
Мы предали Алехандро, оставив его в Шушарах дожидаться своей судьбы. Но на то была причина: Аня договорилась со своим мужем встретиться на Площади искусств. Провокационное, конечно, предложение. Времени оставалось полчаса. На маршрутке и на метро мы доехали до центра за час.
Я решил оставить мужа с женой разбираться самостоятельно. Пошел, купил какой-то сладкой настойки. Но не выдержал. Когда я подошел к месту их встречи, Аня сидела с двумя друзьями, которые тоже были приглашены, - на всякий случай. Но муж опаздывал. Мы познакомились.
- Кучковец? - спросил один из «телохранителей».
Меня покоробило. Но спиртное сблизило нас, примирив хотя бы на время давнюю московско-питерскую вражду.
В фонтан на Площади искусств явно добавляют шампунь.
Наконец, пришел муж. Его звали Слава.
- Ой, в какую неприятную ситуацию мы попали! - воскликнул один из наших собутыльников.
- А в чем дело? - спросил тот, который обозвал меня «кучковцем».
- Ну понимаешь… Аня была со Славой. А теперь она с Пашей. Вот Паша. А вот Слава. Только ты не паникуй…
Но все обошлось. Слава вскоре ретировался. Мы пили и ели шаверму, а потом заночевали у того, кто обозвал меня «кучковцем».
Ночью на балконе состоялся такой диалог.
- Ты поможешь мне развестись?
- Чем могу - помогу. Но сам я ни разу в жизни этого не делал.
- А я по-твоему делаю это каждый день?
Аня все еще боялась своего мужа. Нас с «антикучковцем» она приберегла для физической поддержки. План был такой: мы должны были сидеть в засаде возле мужниного подъезда и обозревать, не идут ли Аня со Славой. На случай чего мы сразу выбегаем и увещеваем мужа отказаться от супруги.
Вышло несколько по-другому. Аня со Славой приехали, мирно беседуя о перспективах развода. Мы с «антикучковцем», как мудаки, вылезли из засады. Собственно, мы нужны были только для переноски вещей. Самой тяжелой вещью оказалась Анина швейная машинка. Она оббила мне все ноги…
- Кстати, как называется священнослужитель, который управляет епархией? - неожиданно спросил у меня Слава.
Моя слабая психика совсем пошла на дно.
- Епископ, - прошептал я и поудобнее схватился за швейную машинку.
Мы поехали на станцию «Чернышевская». Я знал, что в клубе «Платформа» должен быть концерт. В клуб мы зашли втроем - я, Аня и ее муж. Одно знакомое лицо - Юля Беломлинская. Мы присели за столик вчетвером.
Аня живо рассказала ситуацию.
- Так вы что, так втроем по городу и ходите? - спросила Беломлинская.
Я, конечно, уловил иронию, но понял, что прежде всего это противоестественно. Слава понял это еще раньше и вышел из клуба.
- Манаева не видели? - спросил я. Я знал, что Манаев в Питере и не мог не придти в «Платформу».
- Он только что ушел, - ответила Беломлинская и, сверкая мундштуком, удалилась в клубы табачного дыма.
Мы вышли на улицу. Мы стали пить безудержно, неумеренно. Потом к нам снова присоединился Слава. Мы отнесли сумки на квартиру его знакомого. Потом пили, пили, пили, пили… Такси куда-то… Утром сумки все же забрали. Потом снова встретились. Слава сунул мне бумажку с адресом того чувака, где мы оставляли вещи: «Пригодится, если разводиться соберешься». Мне было не до сарказма, мой бедный мозг уже не воспринимал что реально, а что нет. Слава провожал нас до поезда. Аня по телефону даже отмазала его от работы болен, мол. Мы сели в вагон. Я уже оправился от похмелья, и швейную машинку перенес самостоятельно.
Когда мы проезжали Обводный канал, у меня сверкнула мысль: «Может, вернуться и помочь Алехандро растаможить персики?»
Но это была самая бредовая мысль за всю поездку.