"Формалин" Анатолия Королева, реж. Сергей Голомазов, Театр на Малой Бронной
Хочу сказать несколько слов о "Формалине" Анатолия Королева поставленном Сергеем Голомазовым в Театре на Малой Бронной. Спектакль хромает, не кажется цельным, полностью продуманным, в нем есть попытка ухода в другой язык и страх уйти в него с головой. Голомазов осваивает новые технологии, но боится полностью в них погрузиться, оставаясь все равно в парадигме психологического театра. В этой работе есть очень обожженные, значительные актерские работы, в основном связанные с монологами, которые кажутся здесь вставными номерами, словно из вербатима - и галлюциногенный Дмитрий Сердюк (артист с большим потенциалом, и здорово, что сейчас на Бронной с ним работают как с первым сюжетом), и предельно точный, резкий, настаивающий на своей правде и в ней нас убеждающий Иван Шабалтас, и, прежде всего, Настастья Самбурская, которой удается внешнюю форму очаровательной красотки уничтожить бесстрашным монологом сходящей с ума, раздваивающейся, травмированной женщины. Смущают интермедии, игры с невидимым предметом, возвращающие нас в театр 1980-х, смущает обилие музыки и вальс Шостаковича, который пытается гармонизировать принципиально не гармонические мотивы спектакля. Нет ясности в сюжете - продвигаясь по запутанной интриге интеллектуального детектива Королева, театр на Бронной не смог выделить свою собственную тему, стать авторским. Можно было пойти в любую сторону в области трактовки писательского затейничества, хотя ярче всего звучит тема защиты животных от озверевших людей. Тема по-своему законная, но все время хотелось спросить: "А кто против?" В экологической теме не хватает драматического содержания: мы за всё хорошее против всего плохого.
Кроме явственной и очень оправданной попытки поменяться у режиссера Сергея Голомазова и театра на Бронной, судьбу которого Сергей Анатольевич, не взирая ни на что, все-таки сумел изменить, здесь удалось вот еще что. Это спектакль современной интонации. Он болевой, он про наши нынешние психозы и комплексы. Он утверждает болезненность всех и каждого, навязчивый бред и психопатологию современного горожанина. Этот спектакль и эта пьеса лишены громких иллюзий и протухших слов. В ней есть огромный вопрос про то, что нам делать с этим бесчеловечным человеческим миром, который принял войну всех со всеми как норму. Как справиться с тупиком цивилизации: вот финансовый воротила с депутатским сознанием убивает собаку на глазах своего ребенка. Как нам жить с этим дальше? И честность этой работы как у Королева, так и у Голомазова: нет рецептов, нет стратегий общественного спасения. И нет ни одной попытки отшутиться на эту травматическую тему. Поэтому сюжетная линия и обрывается, опадает: нет выхода из ситуации. Это анатомия человеческой деструктивности. Дальше только внешние силы могут нас спасти. Мы плаваем в формалине и анабиозе, и снова встает вопрос об отсутствии ценности у жизни, так как по сути жить - нечем. Сами себя уже не способны вырвать из тупика, в который загнались. И яснее всего это чувствуется на монологе жены Рукова (Настасья Самбурская): искалеченное сознание женщины, аутизм, потеря психологической формы, загнанное сознание, раздваивающееся, тщетно пытающееся себя собрать. Бедный, несчастный человек XXI века, не способный примириться с собственной сложностью, многосоставностью, растерзанный противоречивыми потоками долга, любви, престижа, семьи, морали, хищничества. Психика женщины сигнализирует первая.
При всех огрехах неидеального спектакля, который может оказаться поворотным в судьбе театра на Бронной, а может стать и случайным, это победа театра. В том смысле, что взята большая высота: есть попытка проникновения в серьезную современную литературу, которую театр современный при всех своих наработках взять пока не слишком может. В том, что новые прозаики вообще не пишут, как правило, пьес и не заинтересованы в сотрудничестве с театром, - вина самого русского театра, который не создает таких мотиваций, почти не ищет форм сотрудничества. "Формалин" - пьеса большого прозаика, большая литература, и Анатолий Королев - редкий писатель, который ну хоть как-то пытается самостоятельно нащупать тропинку к театру. Театр на Малой Бронной этим робким интересом воспользовался, и оказался, безусловно, прав.
Кроме явственной и очень оправданной попытки поменяться у режиссера Сергея Голомазова и театра на Бронной, судьбу которого Сергей Анатольевич, не взирая ни на что, все-таки сумел изменить, здесь удалось вот еще что. Это спектакль современной интонации. Он болевой, он про наши нынешние психозы и комплексы. Он утверждает болезненность всех и каждого, навязчивый бред и психопатологию современного горожанина. Этот спектакль и эта пьеса лишены громких иллюзий и протухших слов. В ней есть огромный вопрос про то, что нам делать с этим бесчеловечным человеческим миром, который принял войну всех со всеми как норму. Как справиться с тупиком цивилизации: вот финансовый воротила с депутатским сознанием убивает собаку на глазах своего ребенка. Как нам жить с этим дальше? И честность этой работы как у Королева, так и у Голомазова: нет рецептов, нет стратегий общественного спасения. И нет ни одной попытки отшутиться на эту травматическую тему. Поэтому сюжетная линия и обрывается, опадает: нет выхода из ситуации. Это анатомия человеческой деструктивности. Дальше только внешние силы могут нас спасти. Мы плаваем в формалине и анабиозе, и снова встает вопрос об отсутствии ценности у жизни, так как по сути жить - нечем. Сами себя уже не способны вырвать из тупика, в который загнались. И яснее всего это чувствуется на монологе жены Рукова (Настасья Самбурская): искалеченное сознание женщины, аутизм, потеря психологической формы, загнанное сознание, раздваивающееся, тщетно пытающееся себя собрать. Бедный, несчастный человек XXI века, не способный примириться с собственной сложностью, многосоставностью, растерзанный противоречивыми потоками долга, любви, престижа, семьи, морали, хищничества. Психика женщины сигнализирует первая.
При всех огрехах неидеального спектакля, который может оказаться поворотным в судьбе театра на Бронной, а может стать и случайным, это победа театра. В том смысле, что взята большая высота: есть попытка проникновения в серьезную современную литературу, которую театр современный при всех своих наработках взять пока не слишком может. В том, что новые прозаики вообще не пишут, как правило, пьес и не заинтересованы в сотрудничестве с театром, - вина самого русского театра, который не создает таких мотиваций, почти не ищет форм сотрудничества. "Формалин" - пьеса большого прозаика, большая литература, и Анатолий Королев - редкий писатель, который ну хоть как-то пытается самостоятельно нащупать тропинку к театру. Театр на Малой Бронной этим робким интересом воспользовался, и оказался, безусловно, прав.