Советская военная проза
В последнюю неделю довелось много летать, а в полете надо себя чем-то занимать. Решил восполнить пробел в книжном образовании и почитать советскую военную прозу. Ранее этот пласт русской литературы я знал разве что по повестям Василя Быкова, «Жизни и судьбе» Гроссмана и «В окопах Сталинграда» Некрасова. Плюс обязательная школьная программа: «Повесть о настоящем человеке», «Судьба человека» и т. д.
Быков мне не нравился своим надрывом и безысходностью. При чтении Гроссмана и Некрасова, при всем уважении к этим авторам, не мог избавиться от ощущения конъюнктурности их «оттепельных» текстов. Хотелось проверить, была ли неконъюнктурная и недепрессивная советская военная литература, такая, чтобы на все времена - и читалась легко, что называется, на одном дыхании.
Надо было выбрать тексты для ознакомления. Пошел я по простому пути - решил прочесть то, на основе чего сделаны хорошие экранизации. Так я остановился на «На войне как на войне» Курочкина (есть одноименный фильм), «Операции «С новым годом» Юрия Германа («Проверка на дорогах») и «Моменте истины» Богомолова («В августе 44-го»). Хронологически книги писались в таком порядке: Герман - в 50-е годы (после смерти Сталина), Курочкин - середина 60-х, Богомолов - начало 70-х. Герман рассказывал о партизанах, Курочкин - о танкистах, а Богомолов - о контрразведке.
Все три книги читаются на одном дыхании, к художественной составляющей претензий нет (разве что Герман - писатель посильнее двух других). Нет, в общем-то, и надрыва, то бишь многократного акцента на мысли «тяжело далась война советскому народу» - разве что у Германа немного, да он пишет о партизанах, а это самая, наверное, «надрывная» из военных тем.
Но вот «веяния времени» в романах проследить можно. Герман очень конъюнктурный - и не только в «Операции». Я заодно прочел еще и «Один год», по которому поставлен «Мой друг Иван Лапшин» (про питерский угрозыск в 1938-1939 гг.) - там те же твердые, отдающие последнюю рубашку коммунисты, воспитание оступившихся и критика перегибов в верхах и на местах (начальники-карьеристы) - это как раз стало модным в хрущевскую эпоху. Интересно, что у Германа много фактических неточностей. Писал он сразу после войны, исследований на военную тему еще не выходило, и оперировал он рассказами бывалых да газетными статьями. Поэтому гестаповцы у него носят не один, а два погона, офицер вермахта украшен сразу двумя «Железными крестами» (по уставу вместо первого креста носилась ленточка), к немецким пистолетам-пулеметам есть дисковые магазины и т. п. Герман был фронтовым корреспондентом, а Курочкин и Богомолов действительно воевали.
Курочкин, наслаждаясь незакончившейся оттепелью, свободно пишет о том, как было. Солдаты у него неполиткорректно обращаются друг к другу «Эй, славяне!», среди героев есть и командиры-трусы, и командиры, посылающие на убой, и наглые штабисты. Хладнокровно пишет о визуальных ужасах: разорванные, сожженные и раздавленные трупы в анатомических подробностях.
Богомолов педантично точен. Значительная часть романа - тексты «официальных документов». Он дотошно знает, как устроен быт западнобелорусских крестьян и что офицеры носили в вещмешках. Специалисты, правда, наверное и тут найдут, к чему придраться. У Богомолова в качестве персонажа появляется Сталин - не тиран, но очень суровый человек, ради поставленной цели готовый на людские жертвы.
В итоге: есть советская военная проза на все времена, читающаяся легко и запоем, без конъюнктурности. Например, «На войне как на войне» и «Момент истины». Германа, с оговорками, читать тоже можно. Его «Один год», кстати, мне понравился больше «Операции». Некоторые похожие мотивы и персонажи появляются у Вайнеров в «Эре милосердия» - Вайнеры писали позже.
Update, по следам верных указаний от товарищей
1. В. Некрасов выпустил «В окопах Сталинграда» в 1946 году. «Оттепельным» был не текст, а одноименный фильм - у меня в памяти они немного смешались.
2. Вопрос о том, воевал ли Богомолов, не так-то прост.
Быков мне не нравился своим надрывом и безысходностью. При чтении Гроссмана и Некрасова, при всем уважении к этим авторам, не мог избавиться от ощущения конъюнктурности их «оттепельных» текстов. Хотелось проверить, была ли неконъюнктурная и недепрессивная советская военная литература, такая, чтобы на все времена - и читалась легко, что называется, на одном дыхании.
Надо было выбрать тексты для ознакомления. Пошел я по простому пути - решил прочесть то, на основе чего сделаны хорошие экранизации. Так я остановился на «На войне как на войне» Курочкина (есть одноименный фильм), «Операции «С новым годом» Юрия Германа («Проверка на дорогах») и «Моменте истины» Богомолова («В августе 44-го»). Хронологически книги писались в таком порядке: Герман - в 50-е годы (после смерти Сталина), Курочкин - середина 60-х, Богомолов - начало 70-х. Герман рассказывал о партизанах, Курочкин - о танкистах, а Богомолов - о контрразведке.
Все три книги читаются на одном дыхании, к художественной составляющей претензий нет (разве что Герман - писатель посильнее двух других). Нет, в общем-то, и надрыва, то бишь многократного акцента на мысли «тяжело далась война советскому народу» - разве что у Германа немного, да он пишет о партизанах, а это самая, наверное, «надрывная» из военных тем.
Но вот «веяния времени» в романах проследить можно. Герман очень конъюнктурный - и не только в «Операции». Я заодно прочел еще и «Один год», по которому поставлен «Мой друг Иван Лапшин» (про питерский угрозыск в 1938-1939 гг.) - там те же твердые, отдающие последнюю рубашку коммунисты, воспитание оступившихся и критика перегибов в верхах и на местах (начальники-карьеристы) - это как раз стало модным в хрущевскую эпоху. Интересно, что у Германа много фактических неточностей. Писал он сразу после войны, исследований на военную тему еще не выходило, и оперировал он рассказами бывалых да газетными статьями. Поэтому гестаповцы у него носят не один, а два погона, офицер вермахта украшен сразу двумя «Железными крестами» (по уставу вместо первого креста носилась ленточка), к немецким пистолетам-пулеметам есть дисковые магазины и т. п. Герман был фронтовым корреспондентом, а Курочкин и Богомолов действительно воевали.
Курочкин, наслаждаясь незакончившейся оттепелью, свободно пишет о том, как было. Солдаты у него неполиткорректно обращаются друг к другу «Эй, славяне!», среди героев есть и командиры-трусы, и командиры, посылающие на убой, и наглые штабисты. Хладнокровно пишет о визуальных ужасах: разорванные, сожженные и раздавленные трупы в анатомических подробностях.
Богомолов педантично точен. Значительная часть романа - тексты «официальных документов». Он дотошно знает, как устроен быт западнобелорусских крестьян и что офицеры носили в вещмешках. Специалисты, правда, наверное и тут найдут, к чему придраться. У Богомолова в качестве персонажа появляется Сталин - не тиран, но очень суровый человек, ради поставленной цели готовый на людские жертвы.
В итоге: есть советская военная проза на все времена, читающаяся легко и запоем, без конъюнктурности. Например, «На войне как на войне» и «Момент истины». Германа, с оговорками, читать тоже можно. Его «Один год», кстати, мне понравился больше «Операции». Некоторые похожие мотивы и персонажи появляются у Вайнеров в «Эре милосердия» - Вайнеры писали позже.
Update, по следам верных указаний от товарищей
1. В. Некрасов выпустил «В окопах Сталинграда» в 1946 году. «Оттепельным» был не текст, а одноименный фильм - у меня в памяти они немного смешались.
2. Вопрос о том, воевал ли Богомолов, не так-то прост.