Царские арапы
Для проживания семьи царя Николая II министерство императорского двора содержало множество резиденций, в том числе больших дворцов: Зимний, Аничков, Гатчинский, Александровский в Царском Селе, Александрийский дворцовый комплекс в Петергофе, а также охотничьи дворцы в Спале и Беловежье (оба в Царстве Польском и оба не сохранились). Царю Николаю было мало - он повелел выстроить для себя два новых дворца: в Ливадии (на месте снесённого дворца Александров II и III) и так называемую «Нижнюю дачу» на пляже в Петергофе (разрушена нацистами и не восстанавливалась). Это я перечислил только те резиденции, где царь с семьёй реально проживал.
Для содержания этой императорской недвижимости требовалось огромное количество народу. Часть прислуги переезжала вместе с царём, когда царь менял резиденцию, а часть жила и работала во дворцах постоянно, поддерживая их функциональность. В постоянном штате дворцового обслуживающего персонала (придворная челядь и чиновники-управляющие) в начале XX века состояло 3000 человек, и это не считая сотен человек вооружённой охраны.
Расходы казны по дворцовой статье непрерывно росли и достигли безумных размеров. Министры двора не могли решиться на снижение пышности и роскоши, а расходы требовалось как-то уменьшить. Все министры со времён Николая I придерживались гениальной экономической модели: если расходы растут в связи с инфляцией (и ростом царских аппетитов), то можно сократить их, если урезать зарплату персонала. Несмотря на инфляцию, заработная плата оставалась по штатной ведомости неизменной более 50 лет, и ко времени Николая II весь штат дворца оплачивался ниже рынка. Министры двора верили, что работа на царя - уже огромный почёт, поэтому можно и не доплачивать, хотя лично я на их месте подумал бы ещё раз: стоит ли не доплачивать, к примеру, царским поварам. Царский повар получал 144 рубля в год, тогда как средняя годовая зарплата рабочего в Санкт-Петербурге составляла 264 рубля. Частично ситуацию компенсировали царские подарки по праздникам, но они перепадали только тем лицам, которых царская семья видела и знала лично, а это не более 200-300 человек. Очевидно, что кражи стали постоянной проблемой дворцового существования.
В дворцовом штатном расписании 1917 года более всего умиляют должности восьми арапов: четыре старших арапа получали по 258 рублей в год, а четыре младших - по 201 рублю в год. На улице настал XX век, самолёты бороздят воздушное пространство, Попов передаёт радиосообщения - а царь содержит при себе экзотических чернокожих парней, как во времена Всешутейшего собора Петра Великого. Причём традиция держать при дворе «арапов» (не арабов, а людей негроидной расы) сохранялась у императоров 200 лет и неизменно удивляла случайных посетителей дворца. Мемуаристы пишут, что при Николае II арапов набирали из американцев (как сейчас бы написали - из афроамериканцев).
Каковы были должностные обязанности арапов? Одетые в яркие псевдовосточные костюмы, они распахивали перед посетителями двери и сопровождали их по дворцу, указывая путь. Что с ними стало после Февральской революции? Французский посол Жорж Морис Палеолог записывает в дневнике 13 марта 1917 года: «У Летнего сада я встречаю одного из эфиопов, которые караулили у двери императора, и который столько раз вводил меня в кабинет к императору. Милый негр тоже одел цивильное платье, и вид у него жалкий. Мы проходим вместе шагов двадцать; у него слезы на глазах. Я говорю ему несколько слов утешения и пожимаю ему руку. В то время, как он удаляется, я следую за ним опечаленным взглядом. В этом падении целой политической и социальной системы, он представляет для меня былую царскую пышность, живописный и великолепный церемониал, установленный некогда Елизаветой и Екатериной Великой, всё обаяние, которое вызывали эти слова, отныне ничего не означающие: Русский Двор».
Для содержания этой императорской недвижимости требовалось огромное количество народу. Часть прислуги переезжала вместе с царём, когда царь менял резиденцию, а часть жила и работала во дворцах постоянно, поддерживая их функциональность. В постоянном штате дворцового обслуживающего персонала (придворная челядь и чиновники-управляющие) в начале XX века состояло 3000 человек, и это не считая сотен человек вооружённой охраны.
Расходы казны по дворцовой статье непрерывно росли и достигли безумных размеров. Министры двора не могли решиться на снижение пышности и роскоши, а расходы требовалось как-то уменьшить. Все министры со времён Николая I придерживались гениальной экономической модели: если расходы растут в связи с инфляцией (и ростом царских аппетитов), то можно сократить их, если урезать зарплату персонала. Несмотря на инфляцию, заработная плата оставалась по штатной ведомости неизменной более 50 лет, и ко времени Николая II весь штат дворца оплачивался ниже рынка. Министры двора верили, что работа на царя - уже огромный почёт, поэтому можно и не доплачивать, хотя лично я на их месте подумал бы ещё раз: стоит ли не доплачивать, к примеру, царским поварам. Царский повар получал 144 рубля в год, тогда как средняя годовая зарплата рабочего в Санкт-Петербурге составляла 264 рубля. Частично ситуацию компенсировали царские подарки по праздникам, но они перепадали только тем лицам, которых царская семья видела и знала лично, а это не более 200-300 человек. Очевидно, что кражи стали постоянной проблемой дворцового существования.
В дворцовом штатном расписании 1917 года более всего умиляют должности восьми арапов: четыре старших арапа получали по 258 рублей в год, а четыре младших - по 201 рублю в год. На улице настал XX век, самолёты бороздят воздушное пространство, Попов передаёт радиосообщения - а царь содержит при себе экзотических чернокожих парней, как во времена Всешутейшего собора Петра Великого. Причём традиция держать при дворе «арапов» (не арабов, а людей негроидной расы) сохранялась у императоров 200 лет и неизменно удивляла случайных посетителей дворца. Мемуаристы пишут, что при Николае II арапов набирали из американцев (как сейчас бы написали - из афроамериканцев).
Каковы были должностные обязанности арапов? Одетые в яркие псевдовосточные костюмы, они распахивали перед посетителями двери и сопровождали их по дворцу, указывая путь. Что с ними стало после Февральской революции? Французский посол Жорж Морис Палеолог записывает в дневнике 13 марта 1917 года: «У Летнего сада я встречаю одного из эфиопов, которые караулили у двери императора, и который столько раз вводил меня в кабинет к императору. Милый негр тоже одел цивильное платье, и вид у него жалкий. Мы проходим вместе шагов двадцать; у него слезы на глазах. Я говорю ему несколько слов утешения и пожимаю ему руку. В то время, как он удаляется, я следую за ним опечаленным взглядом. В этом падении целой политической и социальной системы, он представляет для меня былую царскую пышность, живописный и великолепный церемониал, установленный некогда Елизаветой и Екатериной Великой, всё обаяние, которое вызывали эти слова, отныне ничего не означающие: Русский Двор».