Киев - европейский город
Оригинал взят у amp_amp в Киев - европейский город
Сейчас Киев - несомненно европейский город. Ну почти... Еще чуть-чуть и будет европейским. Но все же, сердце сжимается в груди при взгляде на него. Эх, сгубили Киев кляты москали, сгубили. Глядя, во что русские превратили этот некогда истинно европейский город, сердце кровью обливается. Совестливо и гадко на душе. Ведь Киев полноценно развивался и, со временем, несомненно, занял бы достойное место среди других европейских городов. Но, на беду, нагрянул этот самый Русский Мир.
К сожалению, у нас нет точного описания, как выглядел Киев до прихода Русского Мира. В Повести Веременных Лет сохранилось лишь упоминание, какое незабываемое впечатление он произвел на первых русских оккупантов в 9 веке.
Всеми обладаше Рюрикъ. И бяста у него 2 мужа, не племени его, но боярина, и та испросиста ся ко Царюгороду с родомъ своимъ. И поидоста по Днепру, и идуче мимо и узреста на горе градок. И упращаста, реста: «Чий се градокъ?» Они же реша: «Была суть 3 братья - Кий, Щекъ, Хоривъ, иже сделаша градоко сь, и изгибоша, и мы седимъ платяче дань родомъ их козаромъ». Асколъдо же и Диръ остаста въ граде семъ, и многи варяги скуписта и начаста владети польскою землею, Рюрику же княжаста в Новегороде.
Очевидно, что Аскольд и Дир отчетливо поняли, что это не какой-то там город, подобный русскому Новгороду, но городок - тихий маленький европейский городишко. Сидели себе киевляне, ну или самватасцы (по-хазарскому) на берегу Днепра, не тужили. Платили себе дань хазарам и уверенно двигались по направлению к свободе, демократии и прочим европейским ценностям.
Увы, все планы были порушены Русским Миром. И если Аскольд и Дир были достаточно спокойными людьми, вполне склонными к евроинтеграции, то следующие русские оккупанты во главе с князем Олегом оказались откровенными варварами. Повесть Временных Лет оставила для нас список русских племен, отметившихся в захвате европейского Киева.
Въ лето 6389. Поиде Олегъ, поимъ воя многи: варяги, чюдь, словени, мерю и все кривичи.
Выйдя из русского Новгорода, тяжелой поступью князь Олег направился на юг, хищнически захватывая все по пути и сажая в города «мужи свои». Смоленск и Любец пали перед тираном. Впереди был Киев, все еще европейский городок. Русские полки с варягами, чюдью, словенами, кривичами и мерей точили боевые топоры, предвкушая добычу. Слезы мешают писать…
Придоста къ горамъ хъ киевьскимъ, и увиде Олегъ, яко Осколдъ и Диръ княжита, похорони вои в лодьях, а другия назади остави, а самъ приде, нося Игоря детьска. И приплу подъ Угорьское, похоронивъ вои своя, и присла ко Асколду и Дирови, глаголя, яко: «Гость есмь, идемъ въ Греки от Олга и от Игоря княжича. Да придета к намъ, к родомъ своимъ». Асколдъ же и Диръ придоста, выскакав же вси прочии изъ лодья, и рече Олегъ Асколду и Дирови: «Вы неста князя, ни рода княжа, но азъ есмь роду княжа, - вынесоша Игоря, - и се есть сынъ Рюриковъ». И убиша Асколда на горе, еже и Дира, несоша на гору, и погребша и ся ныне зоветь Угорьское, кде ныне Олминъ дворъ; на той могиле поставилъ церковь святаго Николу; а Дирова могила за святою Ориною. Седе Олегъ, княжа въ Киеве, и рече Олегъ: «Се буди мати градомъ руским». Беша у него варязи и словени и прочи прозвашася русью.
Вот так подло и вероломно Олег убил своих соплеменников Аскольда и Дира, готовых к евроинтеграции, а затем захватил городок Киев. Запомните названия племен, пришедших в Киев в качестве Руси. Варяги, словены, кривичи, чудь и меря. Это и есть Русь! Этот список еще понадобится для Гааги, а этот эпизод войдет в списки преступлений Русского Мира против европейского Киева, как самый первый.
И начались темные века для европейцев-киевлян (ну или самватасцев), века русской оккупации. Злобный князь Олег, как обещал, так и сделал Киев городом. Причем, русским. Прощай, милый добрый европейский городок. Прощай навсегда.
Три с половиной века Русский Мир владел Киевом, коварно строя и расширяя его, отбивая атаки печенегов, половцев (что простительно) и ляхов (что явное преступление против человечности). Но за преступления рано или поздно приходит расплата. Она и явилась в виде Орды, которая сходу возвратила русскому городу Киеву его, почти первозданный, облик небольшого европейского городка. Злые русские оккупанты поплатились за все сполна, попав под железный каток монгольской военщины.
Но эра истинного расцвета Киева началась все же позже, с 1362 года, когда последний русский князь-узурпатор был свергнут, а сам городок был включен в несомненно европейское княжество литовское. Многие несвидомые граждане, впрочем, предпочли последовать великому европейскому совету-девизу «Чемодан-вокзал-Москва», но жалеть о них не стоит. Киев вновь стал двигаться по направлению к свободе, демократии и Европе. Положа руку на сердце, мы не можем отрицать, что Литва периодически потакала оставшимся ватникам (русский язык, русская вера…), но, в целом, положительных европейских моментов было гораздо больше. А уж когда Киев в 1569 году стал настоящим польским городком, то настала настоящая райская жизнь, очень близкая к нынешней евроинтеграции. Да это и была истинная евроинтеграция 16-17 веков.
Несомненно, памятник Богдану Хмельницкому в Киеве должен быть снесен, как изменнику, т.к. именно он вновь ввергнул европейский Киев в пучину Русского Мира на долгие три века. Три века жестокой русской оккупации. Чудовищно! А ведь Богдан был вполне европеец. Присягал польскому королю… и крымскому хану… и русскому царю… Истинный европеец, всем присягал, но предал идею европейского городка Киева.
К счастью, 17 век оставил нам уже больше свидетельств о европейском Киеве или, лучше сказать, о Киевии, как ласково называли его европейцы. Есть даже иллюстрации, ярко показывающие Киевию. Абрахам ван Вестерфельд, придворный ходожник гетмана Януша Радзивилла оставил нам такую возможность. Обратите внимание, на его гравюрах изображен Киев 1653 года. Всего за год до момента, когда Богдан Хмельницкий отдаст польскую украину русскому царю и от этой иддилии не останется и следа. Увы, Киевия, которую мы потеряли.
Красивая европейская Киевия, свободные европейцы киевиты. Далее буду поочередно вставлять иллюстрации Вестерфельда и цитаты из описаний современников свободного европейского нерусского Киева.
1 мая [1474 г.] мы приехали в город, именуемый Киев или Маграман, который находится вне Нижней России. Этим городом управлял некий пан Мартин, поляк-католик. Узнав от королевских проводников о моем приезде, он дал мне весьма жалкое помещение, что, впрочем, соответствовало той стране, и основательно снабдил меня продовольствием.
Город стоит у границ с Татарией; в нем собирается некоторое количество купцов с пушниной, вывезенной из Верхней России; объединившись в караваны, они идут в Каффу, однако часто бывают захвачены, как бараны, татарами. Город изобилует хлебом и мясом. Образ жизни у тамошних обитателей таков: с утра и до трех часов они занимаются своими делами, затем отправляются в корчмы и остаются там до ночи; нередко, будучи пьяными, они устраивают там драки.
Амброджо Контарини «Путешествие в Персию», 15 век
Город Киев, довольно обширный и многолюдный, служил некогда столицею для своих собственных князей, управлявших всею Poccиею или Сарматиею, как европейскою, так и азиатскою, и утеснявших сперва римских, а потом греческих императоров; но теперь видны только следы развалин его прежнего величия, и то очень немногие, все же остальное изглажено всеразрушающим временем.
Симон Старольский «GEOGRAFIA BLAVIANA», 1640
Остались однако памятники прежнего величия: стена кругом города, а в ней ворота старинной структуры все позлащенные и так высокие, что две повозки (wlocznie), поставленные одна на другую, не достигают их вершины. В самом городе не мало уничтоженных храмов, которые все были греческого обряда. Остался доселе один из них св. Coфиu, но и то в таком жалком виде, что богослужение в нем не совершается. Должно быть - он стоит огромных сумм. Еще и теперь видны следы огромности и пышности; весь храм покрыт мозаикою наподобие храмов константинопольских и венецианских. Структурою и искусством в работе не уступает ни одному из них. Притвор и колонны из порфира, мрамора и алебастра. В таком однако запущении это прекрасное здание, что кровли на нем нет, и он все более и более близится к уничтожению, хотя все неприятели щадили его ради его особого изящества. Есть еще храм св. Михаила с золотистым верхом, подобный тому, какой устроила в Кракове недавно скончавшаяся королева Анна.. Уцелели хоры, выложенный мозаикою. Однако все здание не равняется величием св. Софии. Внутри храма расписано в греческом вкусе. Имеются при нем монахи греческого исповедания.
Есть еще и иные памятники и развалины. Огромные валы и стены свидетельствуют, что город - должно быть когда-нибудь был очень многолюден и велик. Земля плодородна. Климат теплее, чем в Кракове или во Львове, так что все раньше растет и дозревает. Нынешний город Киев находится не в старых стенах, но несколько пониже у Днепра и не похож на старый Киев. Есть однако не мало купцов, занимающихся торгом с Москвою. Очень выгодную торговлю производит Киев по Днепру и Десне, впадающей в Днепр за милю от Kиeвa. Tyземцы называют ее другою половиною Днепра; так она глубока. Над городом господствует деревянный замок, но не стоит названия замка. Он совсем заброшен, и почти совершенно сгнил.
Рейнгольд Гейденштейн «Деяния польские по смерти Сигизмунда Августа», 1596
Киев (Kiow), называемый некогда Кизовией (Kisovie), был когда-то одним из древнейших городов Европы.
Из его храмов в целости сохранилось только два: Святой Софии и св. Михаила; от всех же прочих остались только развалины.
В этом городе имеется только три красивые улицы, все же остальные, не будучи ни прямыми, ни строго направленными, извилисты наподобие лабиринта.
Дома здесь построены на манер московских, все стоят на одинаковом уровне, довольно низкие и редко [встречаются] выше одного этажа.
Гийо́м Левассёр де Бопла́н «Описание окраин Королевства Польши», 1651
Как мы видим, Русский Мир еще не до конца ушел. «Видны следы огромности и пышности» из русского прошлого. Дома построены «на манер московских». Но это уже почти Европа. Память о Руси и Русском Мире уже ушла из Киева. И это хорошо, ведь из народа, помнящего свою историю, европейского не получится. Знание истории - это для ватных русских.
Мне захотелось исследовать исторические сочинения русов (Rus), дабы я смог узнать из них что-либо о древности этой части [земли], но тщетно, ибо, расспросив нескольких наиболее ученых среди них, я только и узнал, будто большие и непрерывные войны, опустошавшие их землю из конца в конец, не пощадили их библиотек, которые прежде всего уничтожались огнем. Но они припоминают, что некогда, согласно старинному преданию, море, как мы и говорили, покрывало все эти равнины, и это могло быть за 2000 лет до настоящего времени, а около 900 лет назад даже древний Киев был полностью разрушен, за исключением двух храмов, о которых мы уже говорили.
Гийо́м Левассёр де Бопла́н «Описание окраин Королевства Польши», 1651
Когда он был построен, как давно существует, не достигает ли быть может времен Колхиды и Енея, неизвестно: закрыла все дальняя старина и равнодушие историков.
Рейнгольд Гейденштейн «Деяния польские по смерти Сигизмунда Августа», 1596
Но главное, что киевиты счастливо жили под дланью европейского гения.
Крестьяне там очень несчастны, так как вынуждены собственными силами отрабатывать три дня в неделю на собственных лошадях в пользу своего сеньора и давать ему, сообразно размерам земли, которую держат, определенное количество буассо зерна, множество каплунов, кур, гусей и цыплят к Пасхе, Троице и Рождеству; сверх того - возить дрова для нужд своего сеньора и отрабатывать тысячи других барщинных повинностей, которые они не обязаны исполнять, не говоря уже о деньгах, требуемых с них сеньорами, а также десятины от баранов, поросят, меда, всех плодов и одного из трех волов через каждые три года. Словом, они принуждены отдавать своим господам все ими требуемое, неудивительно, что эти несчастные никогда ничего не могут скопить, находясь в таких тяжелых условиях зависимости.
Но и это еще не самое важное, поскольку их сеньоры пользуются безграничной властью не только над их имуществом, но также и над их жизнью; столь велика свобода польской знати (которая живет словно в раю, а крестьяне пребывают как бы в чистилище), что, если случится этим бедным крестьянам попасть в полную зависимость к злым сеньорам, они оказываются в положении гораздо худшем, нежели каторжники на галерах.
Столь жестокое рабство приводит к тому, что многие [крестьяне] уходят, а наиболее смелые убегают в Запорожье (Zaporouys), которое является местом убежища казаков на Борисфене.
Гийо́м Левассёр де Бопла́н «Описание окраин Королевства Польши», 1651
Разве такого народного благоденствия можно ожидать в Русском Мире?
А тое добре ведаю, що мещане киевские не мели жадного приступу водного до лесов и до сеножатей и до озер Вышегородских…
И тое добре знаю, же жадного приступу волного не мели мещане киевские до жадних добр всех монастырей киевских, которие добра около Киева лежат, лесние и половие и водяние и сенние, там теж не мели жадного приступу волного мещане киевские до жадних добр костельних и шляхецких, котоpиe добра свои мели около Киева неподалеку.
Зачим панове мещане киевские, если мают писмо короля Жигмонта третого (за которим писмом волно би им за пять миль около Киева добр костелних и церковних и шляхоцких заживати, - то есть леси рубити, поля пахаты, рибы ловити, сена коситы), хиба в тесном куте где ховали, але указати того права и тих добр заживати жадною мерою им неволно было и страшно.
Еще и тии волносты мещане киевские мели, же каждого року, почавшы од осени аж до травы любо немцов корнеты, любо корогов жолнерив в Киеве в домах их зимовали и кормили их аж до того часу, нем Кодак поляки построили, а як Кодак построенно, то на тои час мещан киевских от становиск войскових уволненно, але на Кодак великую станцию жолдаков на кождий рок давати з Киева постановлено и приказанно. О том всем щом вышей именовал, сами люде стариние Kиевские добре знают, - такиe то им пред войною Хмелницкого волносты бывали!
Показание игумена Феодосия Васьковского о положении киевских мещан до Богдана Хмельницкого, 1699
Всё, всё это счастье европейское было отдано коварным Богданом Хмельницким в Русский Мир. И недаром настоящий европеец, брацлавский воевода А. Кисель жаловался в письме архиепископу гнезненскому М. Лубенскому на Богдана.
Рабы теперь господствуют над нами, учреждают с ним новое княжество.
Орда обращена против нас, татарский кош и табор этого нечестивого Тамерлана (Богдана Хмельницкого) еще стоят в Белой Церкви. Однако ж дошли до нас слухи и вести, что он желает еще более увеличить наши бедствия и свои успехи. Он и так уже воеводства Киевское, Брацлавское, Черниговское считает своими, грозит Волыни и Подолии, а также и русским землям.
1648 г мая 31 - Письмо брацлавского воеводы А. Киселя архиепископу гнезненскому М. Лубенскому
И Киев опять стал русским. Русский Мир снова отстроил и расширил свой русский город. Разрастил его население до неприличных миллионов. Снова защищал от турок и крымчаков (что простительно), а также от поляков, шведов, румынов, немцев, французов (что, конечно же, преступление против человечности). Но, сейчас уже 21-й век и, после очередного 3-х векового нашествия Русского Мира, солнце вновь засветило над Киевом. Извечное стремление киевитов к европейской свободе, демократии и кружевным трусам победило. Воевода Кисель был бы доволен - потомки его рабов изъявили желание вернуться к своим хозяевам. Натовские «немцы корнеты» и «короги жолнеры» вновь маршируют по Киеву. Киевиты снова забыли свое прошлое. Это уже почти Европа.
Вглядитесь в эти старинные гравюры...
и посмотрите на постмайданный Киев. Русский Мир ушел из Киева. И мы все, с удовольствием, можем наблюдать в прямом эфире превращение некогда русского города в европейский городок. В европейскую Кийовию.
Сейчас Киев - несомненно европейский город. Ну почти... Еще чуть-чуть и будет европейским. Но все же, сердце сжимается в груди при взгляде на него. Эх, сгубили Киев кляты москали, сгубили. Глядя, во что русские превратили этот некогда истинно европейский город, сердце кровью обливается. Совестливо и гадко на душе. Ведь Киев полноценно развивался и, со временем, несомненно, занял бы достойное место среди других европейских городов. Но, на беду, нагрянул этот самый Русский Мир.
К сожалению, у нас нет точного описания, как выглядел Киев до прихода Русского Мира. В Повести Веременных Лет сохранилось лишь упоминание, какое незабываемое впечатление он произвел на первых русских оккупантов в 9 веке.
Всеми обладаше Рюрикъ. И бяста у него 2 мужа, не племени его, но боярина, и та испросиста ся ко Царюгороду с родомъ своимъ. И поидоста по Днепру, и идуче мимо и узреста на горе градок. И упращаста, реста: «Чий се градокъ?» Они же реша: «Была суть 3 братья - Кий, Щекъ, Хоривъ, иже сделаша градоко сь, и изгибоша, и мы седимъ платяче дань родомъ их козаромъ». Асколъдо же и Диръ остаста въ граде семъ, и многи варяги скуписта и начаста владети польскою землею, Рюрику же княжаста в Новегороде.
Очевидно, что Аскольд и Дир отчетливо поняли, что это не какой-то там город, подобный русскому Новгороду, но городок - тихий маленький европейский городишко. Сидели себе киевляне, ну или самватасцы (по-хазарскому) на берегу Днепра, не тужили. Платили себе дань хазарам и уверенно двигались по направлению к свободе, демократии и прочим европейским ценностям.
Увы, все планы были порушены Русским Миром. И если Аскольд и Дир были достаточно спокойными людьми, вполне склонными к евроинтеграции, то следующие русские оккупанты во главе с князем Олегом оказались откровенными варварами. Повесть Временных Лет оставила для нас список русских племен, отметившихся в захвате европейского Киева.
Въ лето 6389. Поиде Олегъ, поимъ воя многи: варяги, чюдь, словени, мерю и все кривичи.
Выйдя из русского Новгорода, тяжелой поступью князь Олег направился на юг, хищнически захватывая все по пути и сажая в города «мужи свои». Смоленск и Любец пали перед тираном. Впереди был Киев, все еще европейский городок. Русские полки с варягами, чюдью, словенами, кривичами и мерей точили боевые топоры, предвкушая добычу. Слезы мешают писать…
Придоста къ горамъ хъ киевьскимъ, и увиде Олегъ, яко Осколдъ и Диръ княжита, похорони вои в лодьях, а другия назади остави, а самъ приде, нося Игоря детьска. И приплу подъ Угорьское, похоронивъ вои своя, и присла ко Асколду и Дирови, глаголя, яко: «Гость есмь, идемъ въ Греки от Олга и от Игоря княжича. Да придета к намъ, к родомъ своимъ». Асколдъ же и Диръ придоста, выскакав же вси прочии изъ лодья, и рече Олегъ Асколду и Дирови: «Вы неста князя, ни рода княжа, но азъ есмь роду княжа, - вынесоша Игоря, - и се есть сынъ Рюриковъ». И убиша Асколда на горе, еже и Дира, несоша на гору, и погребша и ся ныне зоветь Угорьское, кде ныне Олминъ дворъ; на той могиле поставилъ церковь святаго Николу; а Дирова могила за святою Ориною. Седе Олегъ, княжа въ Киеве, и рече Олегъ: «Се буди мати градомъ руским». Беша у него варязи и словени и прочи прозвашася русью.
Вот так подло и вероломно Олег убил своих соплеменников Аскольда и Дира, готовых к евроинтеграции, а затем захватил городок Киев. Запомните названия племен, пришедших в Киев в качестве Руси. Варяги, словены, кривичи, чудь и меря. Это и есть Русь! Этот список еще понадобится для Гааги, а этот эпизод войдет в списки преступлений Русского Мира против европейского Киева, как самый первый.
И начались темные века для европейцев-киевлян (ну или самватасцев), века русской оккупации. Злобный князь Олег, как обещал, так и сделал Киев городом. Причем, русским. Прощай, милый добрый европейский городок. Прощай навсегда.
Три с половиной века Русский Мир владел Киевом, коварно строя и расширяя его, отбивая атаки печенегов, половцев (что простительно) и ляхов (что явное преступление против человечности). Но за преступления рано или поздно приходит расплата. Она и явилась в виде Орды, которая сходу возвратила русскому городу Киеву его, почти первозданный, облик небольшого европейского городка. Злые русские оккупанты поплатились за все сполна, попав под железный каток монгольской военщины.
Но эра истинного расцвета Киева началась все же позже, с 1362 года, когда последний русский князь-узурпатор был свергнут, а сам городок был включен в несомненно европейское княжество литовское. Многие несвидомые граждане, впрочем, предпочли последовать великому европейскому совету-девизу «Чемодан-вокзал-Москва», но жалеть о них не стоит. Киев вновь стал двигаться по направлению к свободе, демократии и Европе. Положа руку на сердце, мы не можем отрицать, что Литва периодически потакала оставшимся ватникам (русский язык, русская вера…), но, в целом, положительных европейских моментов было гораздо больше. А уж когда Киев в 1569 году стал настоящим польским городком, то настала настоящая райская жизнь, очень близкая к нынешней евроинтеграции. Да это и была истинная евроинтеграция 16-17 веков.
Несомненно, памятник Богдану Хмельницкому в Киеве должен быть снесен, как изменнику, т.к. именно он вновь ввергнул европейский Киев в пучину Русского Мира на долгие три века. Три века жестокой русской оккупации. Чудовищно! А ведь Богдан был вполне европеец. Присягал польскому королю… и крымскому хану… и русскому царю… Истинный европеец, всем присягал, но предал идею европейского городка Киева.
К счастью, 17 век оставил нам уже больше свидетельств о европейском Киеве или, лучше сказать, о Киевии, как ласково называли его европейцы. Есть даже иллюстрации, ярко показывающие Киевию. Абрахам ван Вестерфельд, придворный ходожник гетмана Януша Радзивилла оставил нам такую возможность. Обратите внимание, на его гравюрах изображен Киев 1653 года. Всего за год до момента, когда Богдан Хмельницкий отдаст польскую украину русскому царю и от этой иддилии не останется и следа. Увы, Киевия, которую мы потеряли.
Красивая европейская Киевия, свободные европейцы киевиты. Далее буду поочередно вставлять иллюстрации Вестерфельда и цитаты из описаний современников свободного европейского нерусского Киева.
1 мая [1474 г.] мы приехали в город, именуемый Киев или Маграман, который находится вне Нижней России. Этим городом управлял некий пан Мартин, поляк-католик. Узнав от королевских проводников о моем приезде, он дал мне весьма жалкое помещение, что, впрочем, соответствовало той стране, и основательно снабдил меня продовольствием.
Город стоит у границ с Татарией; в нем собирается некоторое количество купцов с пушниной, вывезенной из Верхней России; объединившись в караваны, они идут в Каффу, однако часто бывают захвачены, как бараны, татарами. Город изобилует хлебом и мясом. Образ жизни у тамошних обитателей таков: с утра и до трех часов они занимаются своими делами, затем отправляются в корчмы и остаются там до ночи; нередко, будучи пьяными, они устраивают там драки.
Амброджо Контарини «Путешествие в Персию», 15 век
Город Киев, довольно обширный и многолюдный, служил некогда столицею для своих собственных князей, управлявших всею Poccиею или Сарматиею, как европейскою, так и азиатскою, и утеснявших сперва римских, а потом греческих императоров; но теперь видны только следы развалин его прежнего величия, и то очень немногие, все же остальное изглажено всеразрушающим временем.
Симон Старольский «GEOGRAFIA BLAVIANA», 1640
Остались однако памятники прежнего величия: стена кругом города, а в ней ворота старинной структуры все позлащенные и так высокие, что две повозки (wlocznie), поставленные одна на другую, не достигают их вершины. В самом городе не мало уничтоженных храмов, которые все были греческого обряда. Остался доселе один из них св. Coфиu, но и то в таком жалком виде, что богослужение в нем не совершается. Должно быть - он стоит огромных сумм. Еще и теперь видны следы огромности и пышности; весь храм покрыт мозаикою наподобие храмов константинопольских и венецианских. Структурою и искусством в работе не уступает ни одному из них. Притвор и колонны из порфира, мрамора и алебастра. В таком однако запущении это прекрасное здание, что кровли на нем нет, и он все более и более близится к уничтожению, хотя все неприятели щадили его ради его особого изящества. Есть еще храм св. Михаила с золотистым верхом, подобный тому, какой устроила в Кракове недавно скончавшаяся королева Анна.. Уцелели хоры, выложенный мозаикою. Однако все здание не равняется величием св. Софии. Внутри храма расписано в греческом вкусе. Имеются при нем монахи греческого исповедания.
Есть еще и иные памятники и развалины. Огромные валы и стены свидетельствуют, что город - должно быть когда-нибудь был очень многолюден и велик. Земля плодородна. Климат теплее, чем в Кракове или во Львове, так что все раньше растет и дозревает. Нынешний город Киев находится не в старых стенах, но несколько пониже у Днепра и не похож на старый Киев. Есть однако не мало купцов, занимающихся торгом с Москвою. Очень выгодную торговлю производит Киев по Днепру и Десне, впадающей в Днепр за милю от Kиeвa. Tyземцы называют ее другою половиною Днепра; так она глубока. Над городом господствует деревянный замок, но не стоит названия замка. Он совсем заброшен, и почти совершенно сгнил.
Рейнгольд Гейденштейн «Деяния польские по смерти Сигизмунда Августа», 1596
Киев (Kiow), называемый некогда Кизовией (Kisovie), был когда-то одним из древнейших городов Европы.
Из его храмов в целости сохранилось только два: Святой Софии и св. Михаила; от всех же прочих остались только развалины.
В этом городе имеется только три красивые улицы, все же остальные, не будучи ни прямыми, ни строго направленными, извилисты наподобие лабиринта.
Дома здесь построены на манер московских, все стоят на одинаковом уровне, довольно низкие и редко [встречаются] выше одного этажа.
Гийо́м Левассёр де Бопла́н «Описание окраин Королевства Польши», 1651
Как мы видим, Русский Мир еще не до конца ушел. «Видны следы огромности и пышности» из русского прошлого. Дома построены «на манер московских». Но это уже почти Европа. Память о Руси и Русском Мире уже ушла из Киева. И это хорошо, ведь из народа, помнящего свою историю, европейского не получится. Знание истории - это для ватных русских.
Мне захотелось исследовать исторические сочинения русов (Rus), дабы я смог узнать из них что-либо о древности этой части [земли], но тщетно, ибо, расспросив нескольких наиболее ученых среди них, я только и узнал, будто большие и непрерывные войны, опустошавшие их землю из конца в конец, не пощадили их библиотек, которые прежде всего уничтожались огнем. Но они припоминают, что некогда, согласно старинному преданию, море, как мы и говорили, покрывало все эти равнины, и это могло быть за 2000 лет до настоящего времени, а около 900 лет назад даже древний Киев был полностью разрушен, за исключением двух храмов, о которых мы уже говорили.
Гийо́м Левассёр де Бопла́н «Описание окраин Королевства Польши», 1651
Когда он был построен, как давно существует, не достигает ли быть может времен Колхиды и Енея, неизвестно: закрыла все дальняя старина и равнодушие историков.
Рейнгольд Гейденштейн «Деяния польские по смерти Сигизмунда Августа», 1596
Но главное, что киевиты счастливо жили под дланью европейского гения.
Крестьяне там очень несчастны, так как вынуждены собственными силами отрабатывать три дня в неделю на собственных лошадях в пользу своего сеньора и давать ему, сообразно размерам земли, которую держат, определенное количество буассо зерна, множество каплунов, кур, гусей и цыплят к Пасхе, Троице и Рождеству; сверх того - возить дрова для нужд своего сеньора и отрабатывать тысячи других барщинных повинностей, которые они не обязаны исполнять, не говоря уже о деньгах, требуемых с них сеньорами, а также десятины от баранов, поросят, меда, всех плодов и одного из трех волов через каждые три года. Словом, они принуждены отдавать своим господам все ими требуемое, неудивительно, что эти несчастные никогда ничего не могут скопить, находясь в таких тяжелых условиях зависимости.
Но и это еще не самое важное, поскольку их сеньоры пользуются безграничной властью не только над их имуществом, но также и над их жизнью; столь велика свобода польской знати (которая живет словно в раю, а крестьяне пребывают как бы в чистилище), что, если случится этим бедным крестьянам попасть в полную зависимость к злым сеньорам, они оказываются в положении гораздо худшем, нежели каторжники на галерах.
Столь жестокое рабство приводит к тому, что многие [крестьяне] уходят, а наиболее смелые убегают в Запорожье (Zaporouys), которое является местом убежища казаков на Борисфене.
Гийо́м Левассёр де Бопла́н «Описание окраин Королевства Польши», 1651
Разве такого народного благоденствия можно ожидать в Русском Мире?
А тое добре ведаю, що мещане киевские не мели жадного приступу водного до лесов и до сеножатей и до озер Вышегородских…
И тое добре знаю, же жадного приступу волного не мели мещане киевские до жадних добр всех монастырей киевских, которие добра около Киева лежат, лесние и половие и водяние и сенние, там теж не мели жадного приступу волного мещане киевские до жадних добр костельних и шляхецких, котоpиe добра свои мели около Киева неподалеку.
Зачим панове мещане киевские, если мают писмо короля Жигмонта третого (за которим писмом волно би им за пять миль около Киева добр костелних и церковних и шляхоцких заживати, - то есть леси рубити, поля пахаты, рибы ловити, сена коситы), хиба в тесном куте где ховали, але указати того права и тих добр заживати жадною мерою им неволно было и страшно.
Еще и тии волносты мещане киевские мели, же каждого року, почавшы од осени аж до травы любо немцов корнеты, любо корогов жолнерив в Киеве в домах их зимовали и кормили их аж до того часу, нем Кодак поляки построили, а як Кодак построенно, то на тои час мещан киевских от становиск войскових уволненно, але на Кодак великую станцию жолдаков на кождий рок давати з Киева постановлено и приказанно. О том всем щом вышей именовал, сами люде стариние Kиевские добре знают, - такиe то им пред войною Хмелницкого волносты бывали!
Показание игумена Феодосия Васьковского о положении киевских мещан до Богдана Хмельницкого, 1699
Всё, всё это счастье европейское было отдано коварным Богданом Хмельницким в Русский Мир. И недаром настоящий европеец, брацлавский воевода А. Кисель жаловался в письме архиепископу гнезненскому М. Лубенскому на Богдана.
Рабы теперь господствуют над нами, учреждают с ним новое княжество.
Орда обращена против нас, татарский кош и табор этого нечестивого Тамерлана (Богдана Хмельницкого) еще стоят в Белой Церкви. Однако ж дошли до нас слухи и вести, что он желает еще более увеличить наши бедствия и свои успехи. Он и так уже воеводства Киевское, Брацлавское, Черниговское считает своими, грозит Волыни и Подолии, а также и русским землям.
1648 г мая 31 - Письмо брацлавского воеводы А. Киселя архиепископу гнезненскому М. Лубенскому
И Киев опять стал русским. Русский Мир снова отстроил и расширил свой русский город. Разрастил его население до неприличных миллионов. Снова защищал от турок и крымчаков (что простительно), а также от поляков, шведов, румынов, немцев, французов (что, конечно же, преступление против человечности). Но, сейчас уже 21-й век и, после очередного 3-х векового нашествия Русского Мира, солнце вновь засветило над Киевом. Извечное стремление киевитов к европейской свободе, демократии и кружевным трусам победило. Воевода Кисель был бы доволен - потомки его рабов изъявили желание вернуться к своим хозяевам. Натовские «немцы корнеты» и «короги жолнеры» вновь маршируют по Киеву. Киевиты снова забыли свое прошлое. Это уже почти Европа.
Вглядитесь в эти старинные гравюры...
и посмотрите на постмайданный Киев. Русский Мир ушел из Киева. И мы все, с удовольствием, можем наблюдать в прямом эфире превращение некогда русского города в европейский городок. В европейскую Кийовию.