Русский писатель об Украине, украинцах и русских Украины
В 2014 году, в году Русской весны, президент России подписал указ о праздновании столетия со дня рождения Александра Солженицына на государственном уровне. 2018 год - год Солженицына - завершился и, разумеется, были подведены итоги, перечислены проведённые мероприятия, в том числе такие, как открытие в Москве памятника писателю. Отношение Владимира Путина к Солженицыну известно и никак не может быть оспорено или списано на «дипломатические увёртки» - президент считает его классиком русской литературы, моральным и интеллектуальным авторитетом.
Солженицын был безусловно сложным и неоднозначным писателем. Для самого писателя Россия, причем Россия не только как географическое понятие, но как дом русского народа, всегда стояла на первом месте. Как же бешено ненавидели за это писателя сторонники «прыжка в демократию и рынок», особенно когда он, вернувшись в Россию, со всей присущей ему резкостью заговорил о несправедливости беловежских ленинских границ, призвав вернуть России Крым и Новороссию и разделить Украину по областям.
«Я убеждённый противник «панславизма»: это всегда был для России замах не по силам. Никогда я не одобрял нашего попечения о судьбе славян западных (жестокая ошибка Александра I с присоединением Польши, да и у Чехии далёкий от нас путь) или южных, где за нашу опеку и жертвы мы получали либо неблагодарность, как в Болгарии, либо встревали в необязательную для нас, но губительную войну, как из-за Сербии. Но не могу отнестись без пронзающей горечи к искусственному разрубу славянства восточного. Вмиг разрезаны миллионы и миллионы семейных, родственных и дружеских связей. Разруб этот произведен беспечным, небрежным махом нашей ново-демократической власти. Но - и по обреченной пассивности нынешнего русского народа, точнее его 12-миллионной части, живущей на Украине, и вдвое большего числа тех на Украине, кто своим родным языком в последнюю перепись (1989) заявил - русский. Легко дали себя убедить, что от разделения с Россией им станет сытней ("колбасней")»
От самых первых шагов создания украинского государства там раздувалась - для укрепления политических рядов - мнимая военная угроза от России. Когда начала формироваться украинская армия - от офицеров при принятии присяги требовали заявить особую готовность воевать именно против России. «Угроза войны» так жаждалась ими (для укрепления слишком ещё разбродного «украинского сознания»), что достаточно было России заявить лишь о намерении продавать нефть не по дешёвке, а по мировым ценам, - с Украины грозно откликались: «Это - война!!» (Кучма говорил: «Никакая экономика не выдержит, если нефть покупать по мировым ценам».)
И во все 1992-1998 годы не было ни одного раунда русско-украинских переговоров, в который украинская сторона не взяла бы верх, далеко уйдя от кравчуковских беловежских «прозрачных границ», «неразрывности русско-украинского союза» - до постоянной упорной украинской оппозиции против России и на арене СНГ, и на мировой. Российская сторона неизменно, шаг за шагом, всё далее отступала, только отступала. Постоянно (и поныне) уступала экономически, пытаясь подкупить непримиримость украинской стороны. И жертвовала, голова за головой, командующими Черноморским флотом - непреклонными адмиралами Касатоновым, Балтиным. И новейший вид «неформальных встреч» (вид дипломатии, отодвигающий нас в феодализм) ещё дальше усугубил уступки России.
Со многими украинскими националистами я сидел в лагере в 50-е годы и думал, что мы с ними в искреннем союзе против коммунизма (слова «москали» мы от них не слышали тогда). В 70-е годы в Канаде и в Соединённых Штатах, где велик массив украинской эмиграции, я наивно допытывался у них: а почему они нисколько не выступают против коммунизма, ничего не делают против него, - но так остро высказываются против России?
По мере того как украинские националисты разворачивали свою идеологию, в ней открывались самые дикие крайности трактовок и призывов. Мы узнали, что украинская нация - это «сверхнация», она настолько уходит в тысячелетние глубины веков, что украинцем был не только Владимир Святой, но даже, по видимости, и Гомер, - и в подобном духе комично переделываются школьные учебники на Украине, ибо украинский национализм, при столь явном меньшинстве этих националистов, напорно возводится в идеологию всей Украины. « Украина для украинцев» - это уж самое несомненное (хотя на Украине живут десятки народов), но и: «Киевская Русь - до Урала!» Русские отлучаются и от славянства как «монголо-финский гибрид». Созданный теперь в Одессе Институт национальной геополитики носит имя (Юрий Липа) автора книги «Раздел России», ещё в 1941 предложившего программу: «Россию можно сокрушить только в союзе Украины с Кавказом и Закавказьем». В духе этого в 1992 украинскими националистами открыто праздновался во Львове юбилей гитлеровской дивизии СС « Галиция» (и это не вызвало упрёков, возмущения от Соединённых Штатов). На их конференции, 1990: «Мы исповедуем культ силы, сила - это всё!» Для того Украинская Национальная Ассамблея (УНА) имеет свои штурмовые отряды (УНСО) и лозунг: «УНА - до влады [к власти], УНСО - до штурму!» На Конгрессе 1994: «Поддерживать региональный сепаратизм в России для развала её!»*
(«Россия в обвале», 1998г.)
«Огромная беда - и перепутаница на долгое будущее - в том, что распад автоматически произошёл по фальшивым ленинским границам, отхватывая от России целые русские области» («Русский вопрос к концу XX века», 1994г.)
«Тут надо сказать о нынешней Украине. Не говоря о быстро перелицевавшихся украинских коммунистических вождях, - украинские националисты, в прошлом так стойко боровшиеся против коммунизма, во всём как будто проклинавшие Ленина, - отначала же соблазнились на его отравленный подарок: радостно приняли фальшивые ленинские границы Украины (и даже с крымским придбным от самодура Хрущёва)» («Русский вопрос к концу XX века», 1994г.)
«Отяжелительная ошибка ее - именно в этом непомерном расширении на земли, которые никогда до Ленина Украиной не были: две Донецкие области, вся южная полоса Новороссии (Мелитополь-Херсон-Одесса) и Крым. Принятие хрущевского подарка - по меньшей мере недобросовестно, присвоение Севастополя вопреки, не говорю, русским жертвам, но и советским юридическим документам, - государственное воровство… Эта изначальная психологическая ошибка - непременно и вредоносно скажется: и в неорганичной соединенности западных областей с восточными, и в двоении (теперь уже и троении) религиозных ветвей, и в упругой силе подавляемого русского языка, который доселе считали родным 63% населения. Сколько неэффективных, бесполезных усилий надо потратить на преодоление этих трещин» («Россия в обвале», 1998г.)
«Увы, националисты с Западной Украины, веками оторванные от остальной Украины, пользуясь переполохом 1991 года и неуверенностью украинских лидеров, стыдливо спешивших отмыться от коммунизма примыканием к накаленному "антимоскальству", - сумели начертать и вменить всей Украине ложный исторический путь: не просто независимость, не естественное развитие государства и культуры в своем натуральном этническом объеме, - но удержать побольше, побольше территорий и населения и выглядеть "великой державой", едва ли не крупнейшей в Европе. И новая Украина, денонсировав все советское законодательное наследие, только этот один дар - фальшиво измысленные ленинские границы - приняла! (Когда Хмельницкий присоединял Украину к России, Украина составляла лишь одну пятую часть сегодняшней территории)». («Россия в обвале», 1998г.)
«Сколькие русские с негодованием и ужасом пережили эту безвольную, никак не оспоренную, ни малейше опротестованную, по дряблости нашей тогдашней дипломатии, в 24 часа отдачу Крыма - и предательство его при каждом потом крымском конфликте. И беспрекословную, без малейших политических шагов, отдачу Севастополя, алмаза русской военной доблести. Злодейство это совершено нашей же выборной властью» («Россия в обвале», 1998г.)
«А пока мы читаем сообщения о притеснении русских школ, даже хулиганских нападениях на русские школы, о пресечении трансляции русского телевидения местами, и вплоть до запрета библиотекарям разговаривать с читателями по-русски, - неужто же это путь развития украинской культуры?» («Как нам обустроить Россию», 1990г.)
«Уже сейчас украинские власти выбрали путь усиленного притеснения русского языка. Ему не только отказали стать вторым официальным государственным, но его энергично вытесняют из радиовещания, телевидения, из печати. В десятки раз удорожают подписные цены на российские издания. Идут чередой должностные увольнения за невладенье украинским. В вузах от вступительного экзамена до дипломного проекта - все только по-украински, а коли терминологии не хватает - выкручивайся. Из школьных учебных программ русский язык - где исключают нацело, где сводят до "иностранного", до факультативного; полностью исключили историю Российского государства, а из программы по литературе - едва ли не всю русскую классику. Звучат такие обвинения, как "лингвистическая российская агрессия" и "русифицированные украинцы - пятая колонна". Так - начинается не с методического подъема украинской культуры, а с подавления русской. Дошло до попыток языкового самобегства: перевести украинский язык на латинский шрифт, насмешка надо всей украинской историей. И упорно теснят Украинскую православную Церковь, ту, что осталась верна Московской Патриархии, с ее 70% украинских православных» («Россия в обвале», 1998г.).
«В отторгнутой Галиции, при австрийской подтравке, были выращены искаженный украинский ненародный язык, нашпигованный немецкими и польскими словами… Даже этнически украинское население во многом не владеет или не пользуется украинским языком. Значит, предстоит найти меры перевести на украинский язык всех номинальных украинцев. Затем, очевидно, станет задача переводить на украинский язык и русских (а это уже - не без насилия)? Затем: украинский язык поныне еще не пророс по вертикали в высшие слои науки, техники, культуры - надо выполнить и эту задачу. Но и более: надо сделать украинский язык и необходимым в международном общении. Пожалуй, все эти культурные задачи потребуют более чем одного столетия? («Как нам обустроить Россию», 1990г.)
"Провели на Украине два референдума в течение одного года, в марте провели горбачевский референдум, и вопрос был поставлен лукаво, извилисто: хотите ли вы, чтобы был Советский Союз, такой-сякой, хороший, демократия, права человека, ну все на свете блага, - или нет? Ну, конечно, проголосовали - хотим. И года не прошло - новый референдум на Украине. Перед ним я выступил, сказал, как бы сделать так, чтобы вопрос стоял чисто, честно, не так, как у Горбачева. И меня знаменитые украинские диссиденты, правда, перемежая ругательствами, хотя я очень мягко выражался, заверили: нет, у нас будет честно вопрос стоять. Прошел месяц - и мы читаем: «хотите ли вы, что бы Украина - такая-сякая, замечательная, с демократией, с правами человека, была независима, - или нет? Ну если в течение одного года одно и то же население дало вот такие два результата противоположных, то чего же стоят оба референдума?.. Обидно то, что эта злость к москалям уже на доме Булгакова выразилась по-фашистски, заливали цветной краской дом Булгакова, - с этого они начинают свою культуру? А вот читаем газету, областную газету города Ровно: «Должны ли украинцы беспокоиться о благополучии русских? Украинцам жизненно необходимо осознать, что их нездоровая терпимость к русским вредит украинскому народу. Надо, чтобы «русские братья» в кавычках повернули на свое подворье. Они услышат этот призыв тогда, когда на Украине им будут созданы невыносимые условия. Пора москалю возвращаться в свой заплесневелый дом». Из интервью компании "Останкино" (28.04.1992).
"Ещё бы нам не разделить боль за смертные муки Украины в советское время. Но откуда этот замах: по живому отрубить Украину (и ту, где сроду Украины не было, как "Дикое Поле" кочевников - Новороссия, или Крым, Донбасс и чуть не до Каспийского моря). Сейчас, когда на Западной Украине валят памятники Ленину (туда им и дорога!), - почему же западные украинцы страстнее всех хотят, чтобы Украина имела именно л е н и н с к и е границы, дарованные ей батюшкой Лениным, когда он искал как-то ублаготворить Украину - и прирезал к ней от веку Украиной не бывшие Новороссию (Югороссию), Донбасс (чтобы оторвать Донецкий угольный бассейн от донских "контрреволюционных" влияний) и значительные части Левобережья. А Хрущев с маху "подарил" и Крым.
Пусть поживут, попробуют. Они быстро ощутят, что не все проблемы решаются отделением. ("Архипелаг ГУЛАГ", часть Пятая, глава 2)
Солженицын был безусловно сложным и неоднозначным писателем. Для самого писателя Россия, причем Россия не только как географическое понятие, но как дом русского народа, всегда стояла на первом месте. Как же бешено ненавидели за это писателя сторонники «прыжка в демократию и рынок», особенно когда он, вернувшись в Россию, со всей присущей ему резкостью заговорил о несправедливости беловежских ленинских границ, призвав вернуть России Крым и Новороссию и разделить Украину по областям.
«Я убеждённый противник «панславизма»: это всегда был для России замах не по силам. Никогда я не одобрял нашего попечения о судьбе славян западных (жестокая ошибка Александра I с присоединением Польши, да и у Чехии далёкий от нас путь) или южных, где за нашу опеку и жертвы мы получали либо неблагодарность, как в Болгарии, либо встревали в необязательную для нас, но губительную войну, как из-за Сербии. Но не могу отнестись без пронзающей горечи к искусственному разрубу славянства восточного. Вмиг разрезаны миллионы и миллионы семейных, родственных и дружеских связей. Разруб этот произведен беспечным, небрежным махом нашей ново-демократической власти. Но - и по обреченной пассивности нынешнего русского народа, точнее его 12-миллионной части, живущей на Украине, и вдвое большего числа тех на Украине, кто своим родным языком в последнюю перепись (1989) заявил - русский. Легко дали себя убедить, что от разделения с Россией им станет сытней ("колбасней")»
От самых первых шагов создания украинского государства там раздувалась - для укрепления политических рядов - мнимая военная угроза от России. Когда начала формироваться украинская армия - от офицеров при принятии присяги требовали заявить особую готовность воевать именно против России. «Угроза войны» так жаждалась ими (для укрепления слишком ещё разбродного «украинского сознания»), что достаточно было России заявить лишь о намерении продавать нефть не по дешёвке, а по мировым ценам, - с Украины грозно откликались: «Это - война!!» (Кучма говорил: «Никакая экономика не выдержит, если нефть покупать по мировым ценам».)
И во все 1992-1998 годы не было ни одного раунда русско-украинских переговоров, в который украинская сторона не взяла бы верх, далеко уйдя от кравчуковских беловежских «прозрачных границ», «неразрывности русско-украинского союза» - до постоянной упорной украинской оппозиции против России и на арене СНГ, и на мировой. Российская сторона неизменно, шаг за шагом, всё далее отступала, только отступала. Постоянно (и поныне) уступала экономически, пытаясь подкупить непримиримость украинской стороны. И жертвовала, голова за головой, командующими Черноморским флотом - непреклонными адмиралами Касатоновым, Балтиным. И новейший вид «неформальных встреч» (вид дипломатии, отодвигающий нас в феодализм) ещё дальше усугубил уступки России.
Со многими украинскими националистами я сидел в лагере в 50-е годы и думал, что мы с ними в искреннем союзе против коммунизма (слова «москали» мы от них не слышали тогда). В 70-е годы в Канаде и в Соединённых Штатах, где велик массив украинской эмиграции, я наивно допытывался у них: а почему они нисколько не выступают против коммунизма, ничего не делают против него, - но так остро высказываются против России?
По мере того как украинские националисты разворачивали свою идеологию, в ней открывались самые дикие крайности трактовок и призывов. Мы узнали, что украинская нация - это «сверхнация», она настолько уходит в тысячелетние глубины веков, что украинцем был не только Владимир Святой, но даже, по видимости, и Гомер, - и в подобном духе комично переделываются школьные учебники на Украине, ибо украинский национализм, при столь явном меньшинстве этих националистов, напорно возводится в идеологию всей Украины. « Украина для украинцев» - это уж самое несомненное (хотя на Украине живут десятки народов), но и: «Киевская Русь - до Урала!» Русские отлучаются и от славянства как «монголо-финский гибрид». Созданный теперь в Одессе Институт национальной геополитики носит имя (Юрий Липа) автора книги «Раздел России», ещё в 1941 предложившего программу: «Россию можно сокрушить только в союзе Украины с Кавказом и Закавказьем». В духе этого в 1992 украинскими националистами открыто праздновался во Львове юбилей гитлеровской дивизии СС « Галиция» (и это не вызвало упрёков, возмущения от Соединённых Штатов). На их конференции, 1990: «Мы исповедуем культ силы, сила - это всё!» Для того Украинская Национальная Ассамблея (УНА) имеет свои штурмовые отряды (УНСО) и лозунг: «УНА - до влады [к власти], УНСО - до штурму!» На Конгрессе 1994: «Поддерживать региональный сепаратизм в России для развала её!»*
(«Россия в обвале», 1998г.)
«Огромная беда - и перепутаница на долгое будущее - в том, что распад автоматически произошёл по фальшивым ленинским границам, отхватывая от России целые русские области» («Русский вопрос к концу XX века», 1994г.)
«Тут надо сказать о нынешней Украине. Не говоря о быстро перелицевавшихся украинских коммунистических вождях, - украинские националисты, в прошлом так стойко боровшиеся против коммунизма, во всём как будто проклинавшие Ленина, - отначала же соблазнились на его отравленный подарок: радостно приняли фальшивые ленинские границы Украины (и даже с крымским придбным от самодура Хрущёва)» («Русский вопрос к концу XX века», 1994г.)
«Отяжелительная ошибка ее - именно в этом непомерном расширении на земли, которые никогда до Ленина Украиной не были: две Донецкие области, вся южная полоса Новороссии (Мелитополь-Херсон-Одесса) и Крым. Принятие хрущевского подарка - по меньшей мере недобросовестно, присвоение Севастополя вопреки, не говорю, русским жертвам, но и советским юридическим документам, - государственное воровство… Эта изначальная психологическая ошибка - непременно и вредоносно скажется: и в неорганичной соединенности западных областей с восточными, и в двоении (теперь уже и троении) религиозных ветвей, и в упругой силе подавляемого русского языка, который доселе считали родным 63% населения. Сколько неэффективных, бесполезных усилий надо потратить на преодоление этих трещин» («Россия в обвале», 1998г.)
«Увы, националисты с Западной Украины, веками оторванные от остальной Украины, пользуясь переполохом 1991 года и неуверенностью украинских лидеров, стыдливо спешивших отмыться от коммунизма примыканием к накаленному "антимоскальству", - сумели начертать и вменить всей Украине ложный исторический путь: не просто независимость, не естественное развитие государства и культуры в своем натуральном этническом объеме, - но удержать побольше, побольше территорий и населения и выглядеть "великой державой", едва ли не крупнейшей в Европе. И новая Украина, денонсировав все советское законодательное наследие, только этот один дар - фальшиво измысленные ленинские границы - приняла! (Когда Хмельницкий присоединял Украину к России, Украина составляла лишь одну пятую часть сегодняшней территории)». («Россия в обвале», 1998г.)
«Сколькие русские с негодованием и ужасом пережили эту безвольную, никак не оспоренную, ни малейше опротестованную, по дряблости нашей тогдашней дипломатии, в 24 часа отдачу Крыма - и предательство его при каждом потом крымском конфликте. И беспрекословную, без малейших политических шагов, отдачу Севастополя, алмаза русской военной доблести. Злодейство это совершено нашей же выборной властью» («Россия в обвале», 1998г.)
«А пока мы читаем сообщения о притеснении русских школ, даже хулиганских нападениях на русские школы, о пресечении трансляции русского телевидения местами, и вплоть до запрета библиотекарям разговаривать с читателями по-русски, - неужто же это путь развития украинской культуры?» («Как нам обустроить Россию», 1990г.)
«Уже сейчас украинские власти выбрали путь усиленного притеснения русского языка. Ему не только отказали стать вторым официальным государственным, но его энергично вытесняют из радиовещания, телевидения, из печати. В десятки раз удорожают подписные цены на российские издания. Идут чередой должностные увольнения за невладенье украинским. В вузах от вступительного экзамена до дипломного проекта - все только по-украински, а коли терминологии не хватает - выкручивайся. Из школьных учебных программ русский язык - где исключают нацело, где сводят до "иностранного", до факультативного; полностью исключили историю Российского государства, а из программы по литературе - едва ли не всю русскую классику. Звучат такие обвинения, как "лингвистическая российская агрессия" и "русифицированные украинцы - пятая колонна". Так - начинается не с методического подъема украинской культуры, а с подавления русской. Дошло до попыток языкового самобегства: перевести украинский язык на латинский шрифт, насмешка надо всей украинской историей. И упорно теснят Украинскую православную Церковь, ту, что осталась верна Московской Патриархии, с ее 70% украинских православных» («Россия в обвале», 1998г.).
«В отторгнутой Галиции, при австрийской подтравке, были выращены искаженный украинский ненародный язык, нашпигованный немецкими и польскими словами… Даже этнически украинское население во многом не владеет или не пользуется украинским языком. Значит, предстоит найти меры перевести на украинский язык всех номинальных украинцев. Затем, очевидно, станет задача переводить на украинский язык и русских (а это уже - не без насилия)? Затем: украинский язык поныне еще не пророс по вертикали в высшие слои науки, техники, культуры - надо выполнить и эту задачу. Но и более: надо сделать украинский язык и необходимым в международном общении. Пожалуй, все эти культурные задачи потребуют более чем одного столетия? («Как нам обустроить Россию», 1990г.)
"Провели на Украине два референдума в течение одного года, в марте провели горбачевский референдум, и вопрос был поставлен лукаво, извилисто: хотите ли вы, чтобы был Советский Союз, такой-сякой, хороший, демократия, права человека, ну все на свете блага, - или нет? Ну, конечно, проголосовали - хотим. И года не прошло - новый референдум на Украине. Перед ним я выступил, сказал, как бы сделать так, чтобы вопрос стоял чисто, честно, не так, как у Горбачева. И меня знаменитые украинские диссиденты, правда, перемежая ругательствами, хотя я очень мягко выражался, заверили: нет, у нас будет честно вопрос стоять. Прошел месяц - и мы читаем: «хотите ли вы, что бы Украина - такая-сякая, замечательная, с демократией, с правами человека, была независима, - или нет? Ну если в течение одного года одно и то же население дало вот такие два результата противоположных, то чего же стоят оба референдума?.. Обидно то, что эта злость к москалям уже на доме Булгакова выразилась по-фашистски, заливали цветной краской дом Булгакова, - с этого они начинают свою культуру? А вот читаем газету, областную газету города Ровно: «Должны ли украинцы беспокоиться о благополучии русских? Украинцам жизненно необходимо осознать, что их нездоровая терпимость к русским вредит украинскому народу. Надо, чтобы «русские братья» в кавычках повернули на свое подворье. Они услышат этот призыв тогда, когда на Украине им будут созданы невыносимые условия. Пора москалю возвращаться в свой заплесневелый дом». Из интервью компании "Останкино" (28.04.1992).
"Ещё бы нам не разделить боль за смертные муки Украины в советское время. Но откуда этот замах: по живому отрубить Украину (и ту, где сроду Украины не было, как "Дикое Поле" кочевников - Новороссия, или Крым, Донбасс и чуть не до Каспийского моря). Сейчас, когда на Западной Украине валят памятники Ленину (туда им и дорога!), - почему же западные украинцы страстнее всех хотят, чтобы Украина имела именно л е н и н с к и е границы, дарованные ей батюшкой Лениным, когда он искал как-то ублаготворить Украину - и прирезал к ней от веку Украиной не бывшие Новороссию (Югороссию), Донбасс (чтобы оторвать Донецкий угольный бассейн от донских "контрреволюционных" влияний) и значительные части Левобережья. А Хрущев с маху "подарил" и Крым.
Пусть поживут, попробуют. Они быстро ощутят, что не все проблемы решаются отделением. ("Архипелаг ГУЛАГ", часть Пятая, глава 2)