Как мы гостили на даче и вся дача уцелела.
Три стакана вина, свинья в маринаде, помидоры, зелень и вот я добрый, мягкий и приветливый.
Это Саша. Гостеприимный, доверчивый армянский доктор. Саша пригласил меня на дачу. Говорит, с детьми приезжай. Я купил вина и мяса, мне хотелось как-то компенсировать неизбежные разрушения. Мы растопили в мангале останки неопознанных ёлок и стали петь песни. Только так мы могли не думать о еде. Обратите внимание, какие у Саши добрые глаза. Он не совсем понимает кого пригласил.
Дети взяли в левую руку сливы, в правую пистолеты и сказали, теплица - это их отныне хрустальный дворец.
Ничего, сказал Саша, всё равно её сносить.
Пришла Ляля, сказала срочно нужен ещё топор. Потому что Маша тоже хочет рубить дачу. Они нашли топор в кустах и будут рубить отверстие из дачи в Европу, только заспорили кто первый.
Чтобы было по-справедливости, мы выдали две пилы и бревно. Кто первым отпилит, сказали мы, тот и будет повелитель топора. С помощью бревна, нам казалось, мы обеспечили детей интересными играми на два месяца врерёд.
А сами опять запели, чтобы не думать о еде и угрозе крупных разрушений. Обратите внимание, как изменились Сашины Глаза.
Меж тем Коля, (с нами был Коля) взял картонку и попытался взлететь над мангалом. Он хотел посмотреть как внутри дела. Я сказал, Коля, просто загляни!
А он всё равно.
На запах еды сами собой пригласились Анечка и Юля. В них всё оказалось прекрасно, душа, глаза, ноги, и аппетит.
Моя любимая фотография. Называется «Еда».
Я только что сказал детям, что солнце весит два умножить на десять в двадцать седьмой степени тонн. Они не верят своим ушам.
Вру.
Я сказал, что запрещаю разрушать чужую дачу. Они не верят своим ушам.
Маша открыто недоумевает, зачем нужна такая дача, где недоступны колющие, режущие, рубящие и поджигающие предметы.
В левой части снимка заметны красные штаны, отчасти прикрывающие тощий зад. Это Ляля. Её поза как бы отражает отношение Ляли к любым формам тирании.
Дети с трудом утешились клюквой в сахаре. Почти утешились.
А тут я сложил губы попочкой.
Пришёл Витя Макеев, непишущий поэт, послушать чо мы тут поём. Временами ему было за нас больно.
А это фотография моей машины. Кто-то противоугонно вкопал её в землю. Странно. Ничего об этом не помню.
Лялька поставила перед собой банку огурцов и сказала, сейчас я это съем. И съела.