Кровь на площади (много текста, фото, видео): pessimist

pessimist_v

Кровь на площади (много текста, фото, видео)

May 08, 2012 01:23

Вчера (уже позавчера) между мной и путинским режимом пролегла кровь, моя собственная. Не очень много, но тем не менее. И теперь режим стал для меня "кровавым" уже не фигурально.

А начиналось все мирно и традиционно. Разве что в метро со мной познакомилась журналистка Анна, пишущая для англоязычных изданий и десять лет живущая на Западе. Сейчас пишет книгу (на английском) о людях, ушедших жить в коммуны. Сама жила в одной из таких в Калифорнии. Спросила меня, верю ли я, что такие демонстрации могут что-то изменить? Проклятый вопрос! Его задают все - и как будто у кого-то есть ответ? Могут - не могут, - но нет сил сидеть, как хомячок, дома и надеяться, что между мной и режимом существует непроницаемая стена. Что, типа, режим где-то там, а я тут, и все у меня, вроде, пока ничего. С этого и начинаются все диктатуры.

А дальше, потолкавшись у милицейских рамок, толпа под пробивающимся солнцем, весело, празднично, пошла по Якиманке к Болотной. Некоторые с детьми, много хорошо одетых людей. Никто не знал, что их ждет едва не 9 января!

На Болотной был сюрприз: новый ряд рамок. Такого еще никогда не было. И обыскивали долго и тщательно, явно для того, чтобы не допустить на площадь палатки. Те, кто, подобно мне, прошел в первых рядах, удобно устроились перед сценой, на которой лишь сыграла какая-то группа и выступил человек из провинции. С реки летела прохлада, со сцены музыка… Но действо не начиналось. Наконец было объявлено, что организаторы митинга не могут пройти к сцене, и поэтому митинг откладывается. Через некоторое время объявили, что организаторы, в частности, Навальный с Удальцовым, не имея возможности пройти к Болотной, устроили у кинотеатра "Ударник" сидячую демонстрацию. Еще через некоторое время со сцены призвали толпу присоединиться к ней и поддержать лидеров оппозиции. Толпа двинулась в обратную сторону.

Когда я достиг линии милицейских рамок - они уже были сметены, разломанные пластмассовые столы, на которые люди клали для обыска вещи, хрустели под ногами. Милицейский офицер кричал в рацию, "они все снесли!" И поделом!

На площади перед "Ударником" творилась что-то странное: ОМОН не то вовсе перегородил выход с Болотной, не то сузил его до нескольких метров, и с обеих сторон скопилось множество людей. За ОМОНом была пустая площадь, а на входе на Большой Каменный мост в несколько шеренг стоял новый ОМОН, подпертый сзади поливальными машинами. Они перегородили и мост и все подступы к нему.

Если с чьей либо стороны и была провокация - то только со стороны ОМОНа. Он очевидным образом сорвал разрешенный митинг и вынудил толпу к силовым действиям. Зажатая, не имеющая возможности пройти, толпа нажала (и ваш покорный в первых рядах) - и опрокинула ОМОН, хлынув на площадь.

Я не экстремист, но я ненавижу заборы. Я ненавижу, что кто-то указывает свободным людям, как им ходить по собственному городу. В этом году исполнилось тридцать лет моему первому "политическому" задержанию. И я, конечно, должен был отметить годовщину чем-нибудь достойным. А что касается ОМОНа, то, видя его, мне хочется взять камень. Это распоясавшаяся зараза, взявшая под контроль наши города, должна получить за все. И однажды она получит.

Наше торжество было недолгим: стоящее на мосту подкрепление набросилось на прорвавшихся. Людей сбивали с ног, избивали ногами и дубинками, а потом волокли в автозаки. Меня, естественно, схватили тоже, в чем я и не сомневался. Единственное, я не пошел своими ногами, а воспользовался услугой переноса силами четырех омоновцев. В общем, я повторил весь сценарий задержании на Марше Несогласных в 2007 году: изобразил из себя Иванушку, который не лезет в печь, то есть в дверь автозака. Разъяренные омоновцы поучили меня любить закон на свой лад: стали избивать ногами, кулаками и дубинками.

Я пообещал им, что зафиксирую все побои. Как ни странно, это чуть-чуть охладило их ретивость. Впрочем, главной моей задачей было сохранить целыми солнцезащитные очки и фотоаппарат. Ну, и не потерять сумку с ценными вещами. Это было почти неразрешимой задачей под градом ударов. В конце концов, они вцепились мне в волосы и потащили в автозак головой вперед. И просто закинули туда, так что я здорово треснулся головой о ступеньку. Другой серьезной травмой была отбитая сапогом спина. И всего разного по мелочи. Главное, что уцелели очки.

В автозаке уже сидели четверо, три молодых человека и девушка. Из автозака сквозь решетку я мог наблюдать за развитием событий: война с ОМОНом продолжилась, в воздух полетели камни, в ход пошли древки флагов. В бой вступали все новые шеренги ОМОНа, а наш автозак стал наполняться с такой-то нереальной стремительностью, что в несколько минут на площади метров в десять скопилось 31, как потом выяснилось, борца с режимом. Четыре девушки, двое несовершеннолетних. Одной девушке было 16 лет. Славное начало биографии. Половина людей стояла за отсутствием мест, окна в темной пленке и решетках, форточки закрыты. Так мы ждали довольно долго, пока менты не поняли, что больше засунуть к нам никого невозможно.

После чего автозак переехал через Болшой Каменный мост, куда со стороны Кремля маршировала чуть ли не дивизия внутренних войск, и покатил нас по весенней отдыхающей Москве, которой было совершенно по хрену, что кто-то на соседних улицах сражается за свободу. Активист Андрей Твердохлебов учил тех, кто арестован в первый раз, что говорить и как себя вести в менах. Разъяснил, какие меры наказания могут нас ждать.

Наша поездка по Москве завершилась в ОВД Сокольники. Автозак въехал во двор и встал. И ни гугу. Два часа мы сидели в переполненном душном, жарком автозаке, без воды, прежде чем первые люди его покинули. Ими были серьезно пострадавшие, которым по мобильным вызвали скорую помощь. У двоих были вывихнуты или сломаны руки, у одного сотрясение мозга. Причем не меньше часа скорая ждала, прежде чем им разрешили покинуть автозак.

Люди делились тем, что они видели и как их задерживали. Один человек рассказал, что кто-то пустил газ, не то менты, не то провокаторы. Моим соседом оказался доброволец из Воронежа. Он рассказал про своих друзей, местных активистов, у которых сегодня утром камнем разбили лобовое стекло машины, когда они собирались ехать в Москву. Тогда они сели в рейсовый автобус, однако менты догнали его, остановили, вывели их из автобуса и отобрали документы. Ментам же больше заниматься нечем…

Остальные по твиттеру следили за развитием событий. Сообщалось про плывущие по реке омоновские каски, баррикады из туалетных кабинок. "Газ, кров, сломанные руки - удалась инаугурация!" - прокомментировал кто-то в твиттере.

Твиттер наполнился репортажами о побоище и призывами всем срочно ехать в центр и поддержать сражающихся! Протестующие хотели остаться на площади на ночь, продержаться до инаугурации. Уже разбили две палатки. Интернет сообщал, что задержанных 250, потом только по официальным данным задержанных оказалось 450. Еще немного, и у ментов кончились бы отделения и автозаки. Это была бы настоящая сатьяграха, как осенью 87-го. Вот один из способов бороться с ними.

В девять, через четыре часа после задержания, я все сидел в автобусе с решеткой, в уже поредевшей компании. Теперь мы спорили о политике, ибо в автозаке оказались люди разных политических убеждений: либералы, социалисты, анархисты, западники, патриоты. Режим сплотил нас и объединил.

Выводили по одному, причем снимая на камеру. Уведенные прежде уже сообщили по телефону, что шьют нам 19.3, "неподчинение законным требованиям сотрудника (блин, как ее?!) полиции". Это знакомо, то же самое мне присудили в 2007-ом. Я покинул автозак одним из последних. В актовом зале ОВД, с портретами Медведева и Нургалиева на стене, находилась до десятка сотрудников отделения и два омоновца, которые были как бы свидетелями задержания 31-го человека! Все были заняты: писали протоколы и выписывали повестки в суд. На вопрос мента, что я делал на площади, ответил: гулял с собакой… Так заявил в похожих обстоятельствах Саша Художник в 82-ом. Тем самым я заставил мента дать мне ценный бланк, на котором я лично написал про обстоятельства моего задержания. Я понимаю, что это не имеет значения, но делаю, что могу.

В это время в зале появились две женщины-правозащитницы - с соком для задержанных. Нам не давали пить все это время, то есть уже около пяти часов. Прочих благ, естественно, тоже не предоставляли. Эти же женщины зафиксировали мои побои и вызвали скорую.

Около одиннадцати вечера, все написав и везде расписавшись, я был сдан на руки медикам, которые отвезли меня в 54 больницу на Открытом шоссе. У черта на рогах. Зато тут оказались очень внимательные и дотошные врачи, которые как только меня ни проверили, обработали рану, вкололи укол от столбняка и предложили зашить рану на голове. От чего я отказался. Предложили остаться в больнице, от чего я отказался тоже.

Лишь услышав, что со мной случилось, все они начинали говорить со мной о политике. Занимавшийся мной травматолог, обвинил Путина во лжи, что, мол, увеличились зарплаты бюджетников. А у врачей зарплата не только не увеличилась, а сократилась: наполовину урезали выплаты за сверхурочные или ночную смену, что ли, не помню точно. Все они были против режима, и все считали, что сделать с ним ничего нельзя. Волосатый рентгенолог спросил моего травматолога: "Мы государственная организация? А ОМОН - государственная организация? Так, может, скажем им, чтобы они не били, чтобы мы не лечили?"

Так что заночевать мне пришлось в Москве. Сегодня днем, когда я шел к метро, пожилой мужик, шедший навстречу, увидев мою ленточку, предупредил, что "в менты заберут". "Уже" - ответил ему я. Но у метро ментов не было, не было и в самом метро, где они есть всегда: всех, видать, согнали в центр - зачищать город для проезда Путина, отправившегося в Кремль на инаугурацию. Так потом и показали по телевизору: пустые улицы и менты. Оккупанты в захваченном городе, боящиеся собственного народа. Вот в каком месте мы теперь живем.

Много фото. И даже видео очень плохого качества.