Без претензии на истину.
Лазарь Каганович как-то рассказал маршалу Константину Рокоссовскому о том, как Сталин одной беседой сумел ему объяснить ущербность сионизма.
На вопрос, как это Сталину удалось, Каганович ответил, что Иосиф Виссарионович знает истину еврейского народа куда глубже любого раввина. А потом добавил следующее:
- Как-то раз, после очередного разноса по поводу неверно подобранных Кагановичем кадров, Сталин, смягчившись, сказал, что он понимает нас, евреев, и очень жалеет. Взять, к примеру, наше национальное воспитание кого мы с детства вынуждены копировать? Одних подонков и негодяев. Но эти подонки являются нашими не просто героями или святыми, но еще и патриархами.
Посмотрев на меня и помолчав, Иосиф Виссарионович вдруг задал вопрос, знаю ли я историю праотца Иакова? Естественно, я сказал, что мне его история известна. Тогда Иосиф Виссарионович меня снова спросил:
- Как вы считаете, Лазарь Моисеевич, нормально ли это, если Иаков стал ссориться из-за первородства со своим братом еще в утробе матери? Находясь в чреве, он хотел задержать рождение своего брата и появился на свет, зацепившись за его пятку. А потом, воспользовавшись голодом, Иаков забирает у него первородство за чечевичную похлебку. Мало этого, он обманул своего умирающего отца, прикинувшись Исавом, и тем самым присвоил себе предназначенное не ему благословение.
Я промолчал, а Сталин с усмешкой продолжил:
- Беда в том, что это омерзительное деяние не осуждено иудаизмом, а признано великолепным. Или я ошибаюсь?
И тут только до меня дошло, о чем мне пытается сказать Иосиф Виссарионович. Что наша религия в корне своем ущербна. Она не соответствует человеческой морали.
- Нет, вы не ошибаетесь, - сказал я тогда, - Так оно и есть...
- Может , теперь вы мне расскажете, что было дальше? - прищурил свои темные глаза Иосиф Виссарионович.
- После обмана отца Иаков бежит к своему дяде, - стал припоминать я, - где он женится.
- И двадцать лет обманывает тестя при дележе приплода, так?
Сталин знал такие подробности, которые мне были неизвестны.
А между тем, он продолжил:
- Заметь, Лазарь Моисеевич, что женился Иаков на своей двоюродной сестре. Это инцест, и не по этой ли причине у евреев он до сих пор в почете?
- Возможно, - пробурчал я.
- А теперь давай вместе вспомним, чем закончилась борьба Иакова с духом ночи? - Сталин явно хотел закончить тему Иакова.
- Кажется, Бог ему сказал, что отныне имя у Иакова будет Израиль.
- Что оно означает, кажется, "победитель"? Хорош герой! Главным оружием у него является ложь. Какой из всего следует вывод? Только тот, который заложен в мифе. Если хочешь победить, используй изощренную ложь? Или я что-то не так понял?
- Все так, - я тогда растерялся окончательно.
- Вот подумай, уважаемый Лазарь Моисеевич, куда вас призывают такие вот святые? А ведь у вас они сплошь и лжецы, и мерзавцы. Знаете, что я думаю? Несчастный тот народ, у которого такие вот идеалы для подражания.
С этими словами Иосиф Виссарионович вышел из моего кабинета. Когда за ним закрылась дверь, я несколько часов сидел задумавшись. Сталин своими словами задел во мне самое сокровенное, то, о чем мы, евреи, как правило, не задумываемся. И я понял, что Сталин прав - народ мой жестоко обманут, обманут еще с утробы матери, и какие-то злые силы его используют. Какие? - вертелось у меня в голове. Было ясно, что Сталину они были известны. Но как его спросить об этом?
На вопрос, как это Сталину удалось, Каганович ответил, что Иосиф Виссарионович знает истину еврейского народа куда глубже любого раввина. А потом добавил следующее:
- Как-то раз, после очередного разноса по поводу неверно подобранных Кагановичем кадров, Сталин, смягчившись, сказал, что он понимает нас, евреев, и очень жалеет. Взять, к примеру, наше национальное воспитание кого мы с детства вынуждены копировать? Одних подонков и негодяев. Но эти подонки являются нашими не просто героями или святыми, но еще и патриархами.
Посмотрев на меня и помолчав, Иосиф Виссарионович вдруг задал вопрос, знаю ли я историю праотца Иакова? Естественно, я сказал, что мне его история известна. Тогда Иосиф Виссарионович меня снова спросил:
- Как вы считаете, Лазарь Моисеевич, нормально ли это, если Иаков стал ссориться из-за первородства со своим братом еще в утробе матери? Находясь в чреве, он хотел задержать рождение своего брата и появился на свет, зацепившись за его пятку. А потом, воспользовавшись голодом, Иаков забирает у него первородство за чечевичную похлебку. Мало этого, он обманул своего умирающего отца, прикинувшись Исавом, и тем самым присвоил себе предназначенное не ему благословение.
Я промолчал, а Сталин с усмешкой продолжил:
- Беда в том, что это омерзительное деяние не осуждено иудаизмом, а признано великолепным. Или я ошибаюсь?
И тут только до меня дошло, о чем мне пытается сказать Иосиф Виссарионович. Что наша религия в корне своем ущербна. Она не соответствует человеческой морали.
- Нет, вы не ошибаетесь, - сказал я тогда, - Так оно и есть...
- Может , теперь вы мне расскажете, что было дальше? - прищурил свои темные глаза Иосиф Виссарионович.
- После обмана отца Иаков бежит к своему дяде, - стал припоминать я, - где он женится.
- И двадцать лет обманывает тестя при дележе приплода, так?
Сталин знал такие подробности, которые мне были неизвестны.
А между тем, он продолжил:
- Заметь, Лазарь Моисеевич, что женился Иаков на своей двоюродной сестре. Это инцест, и не по этой ли причине у евреев он до сих пор в почете?
- Возможно, - пробурчал я.
- А теперь давай вместе вспомним, чем закончилась борьба Иакова с духом ночи? - Сталин явно хотел закончить тему Иакова.
- Кажется, Бог ему сказал, что отныне имя у Иакова будет Израиль.
- Что оно означает, кажется, "победитель"? Хорош герой! Главным оружием у него является ложь. Какой из всего следует вывод? Только тот, который заложен в мифе. Если хочешь победить, используй изощренную ложь? Или я что-то не так понял?
- Все так, - я тогда растерялся окончательно.
- Вот подумай, уважаемый Лазарь Моисеевич, куда вас призывают такие вот святые? А ведь у вас они сплошь и лжецы, и мерзавцы. Знаете, что я думаю? Несчастный тот народ, у которого такие вот идеалы для подражания.
С этими словами Иосиф Виссарионович вышел из моего кабинета. Когда за ним закрылась дверь, я несколько часов сидел задумавшись. Сталин своими словами задел во мне самое сокровенное, то, о чем мы, евреи, как правило, не задумываемся. И я понял, что Сталин прав - народ мой жестоко обманут, обманут еще с утробы матери, и какие-то злые силы его используют. Какие? - вертелось у меня в голове. Было ясно, что Сталину они были известны. Но как его спросить об этом?