Белый Ферзь
Еще из четвертого тома "Неизвестных Стругацких": наброски к последнему, ненаписанному роману "Белый Ферзь" ("Операция "Вирус"). Эти четыре страницы и раньше были известны в узких кругах, но опубликованы, кажется, впервые.
ОПЕРАЦИЯ "ВИРУС"
Три вопроса повторяются неизменно: что в человеке является собственно человеческим? Как он приобрел это человеческое? Как можно усилить в нем эту человеческую сущность?
Дж.Брунер "Психология познания"
(Изд-во "Прогресс", Москва, 1977, стр.387)
Глава I. Гнилой Архипелаг
...Окна забраны крашеными металлическими решетками. Выходят на проспект Пограничных войск. Второй этаж. Два светлых зала. Шесть сортировок, четыре довоенных хонтийских мультипляйера, четыре табулятора (огромные черные электрические арифмометры... бегемоты-саркофаги... железное чавканье вращающихся двенадцатиразрадных счетчиков... чвак-чвак-чвак и - гррумдж! - печатающее устройство). Гррумдж, гррумдж... И пронзительно, словно в истерике, хохочет Мелиза Пину, - смешливая, хорошенькая и глупая, как семейный календарь...
Иллиу Капсук поднимает тяжелую голову, озирается. Ничего не изменилось вокруг. Здесь никогда ничего не меняется. Только день превращается в ночь, а ночь, мучительно переболев темной, влажной жарой и москитами, переходит в день, больной слепящей влажной жарой и гнусом. Маслянисто гладкая жирная вода впереди, насколько хватает глаз, мертвое вонючее марево над болотом позади - двести шагов до края джунглей, до неподвижной пестрой стены, красно-белесо-желтой, как развороченный мозг...
Гнилой Архипелаг. Мертвое, сожранное водорослями море. Мертвая, сожранная, убитая джунглями и соленой трясиной суша...
"Иллиу Капсук. Иллиу Баратма Капсук..."
Он снова ловит себя на том, что все время повторяет свое имя. Он словно боится его забыть. Вполне обоснованное опасение. Он знает, что уже забыл многое и многое. Он болен. Здесь все вокруг больное. А все здоровое, что попадает сюда, становится больным. Гудит, звенит и кишит гнусом влажный больной воздух. И больная кровь гудит, звенит и кишит какой-то дрянью - в голове, в жилах, в распухших ушах...
Описание аварии теплохода-лайнера.
Описание Гнилого архипелага - тянется на шестьсот миль с юга на север до самой Островной Империи.
Описание острова - странный Дом. Аборигены-островитяне, вооруженные отравленными метательными дисками, охотники на людей, окраинная стража Империи.
Цель эксперимента - проверить психовыключение: ужас смерти должен возвращать Максиму личность.
Они вошли в воду. Буро-коричневая каша водорослей неохотно раздавалась под ногами. Она воняла. Это не было похоже на море. Это не похоже было даже на застоявшуюся вековую трясину. Это был разлив лопнувшего городского коллектора.
Тот, что был помоложе, натянул на лицо маску и обернулся. На прощанье. Заместитель заведующего расчетным отделом фирмы "Пиво АРОМА" попрежнему сидел на вонючем песке, в прежней нелепой позе и трусливо, искоса, так, чтобы было незаметно, наблюдал за ними.... Иллиу Капсук. Иллиу Баратма Капсук. Инженер-эксплуатационник по счетно-аналитическим машинам из Мелиты... Глаза у него были, как два издыхающих головастика.
- Господи, - сказал тот, что был помоложе. - До чего же это страшно, если подумать...
- А ты не думай, - сказал тот, что был старше. Он сказал это сердито: он натягивал свою маску, и борода мешала ему - цеплялась и путалась в пальцах, словно живое упрямое и непокорное существо.
ОТЧЕТ
Операция: "ВИРУС"
Статус : ИСПОЛНИТЕЛЬ
Имя : МАКСИМ КАММЕРЕР
Псевдоним постоянный: -
Псевдоним временный : БЕЛЫЙ ФЕРЗЬ
СОДЕРЖАНИЕ:
1. Постановка задачи.
2. Подготовка.
3. Операция, фаза 0.
4. Операция, фаза 1.
5. Операция, фаза 2.
6. Операция, фаза 3.
7. Выход из операции.
8. Выводы.
1. ПОСТАНОВКА ЗАДАЧИ
Основными посылками подготовки операции были, во-первых, полное отсутствие ясности в истории гибели ...... - псевдоним Тристан, - и во-вторых, систематическая нехватка информации относительно Островной Империи, будь то информация о социальном и административном устройстве, экономическом положении, внешней и внутренней политике, религии, науке, культуре - фактически обо всем.
В соответствии с этими посылками, а также учитывая исключительную сложность и опасность любой попытки внедрения и даже просто самого поверхностного сбора информации, была установлена следующая приоритетность в постановке задач:
А. Выяснение обстоятельств гибели Тристана.
Б. Попытка собрать новейшую информацию о Побережье, в пределах военной зоны.
В. Попытка проникновения вглубь территории Империи и попытка сбора любой информации относительно внутренних районов.
Поскольку относительно реалистичным считалось только решение задачи А (задача Б могла быть решена лишь в случае исключительно удачного стечения обстоятельств, задача же В изначально рассматривалась лишь как фантастическая), все разработки по подготовке операции сосредоточены были именно на этой задаче.
2. ПОДГОТОВКА
Для создания предпосылок успешного решения задачи А надлежало предусмотреть выполнение следующих необходимых условий:
1. При первом контакте исполнителя с имперскими служащими не происходит боевого столкновения, которое означало бы провал операции в самом ее начале. С подавляющей вероятностью такими служащими должны были оказаться имперские подводники, реакция которых на любого чужака практически однозначна - желание унизить и уничтожить. Однако и при контакте с другими служащими (рыбачьи команды, охотники, дикие пограничники) опасность превращения первого контакта в боевое столкновение чрезвычайно велика.
2. В случае мирного исхода первого контакта (исполнителя не пытаются убить, а просто берут в плен) у имперских служащих возникает желание (необходимость) передать пленного службе безопасности. Если пленного, например, превратят в раба, это хотя и не прервет операцию, но значительно ее осложнит.
3. Служба безопасности после первого же ментоскопирования пленного должна заинтересоваться им, причем, именно в плане случая с Тристаном. Представляется чрезвычайно маловероятным, чтобы случай с Тристаном (провал Гурона) не оставался бы загадкой для имперской СБ и по сей день.
Оптимальным образом эти условия могли быть удовлетворены применением соответственно подобранной ментальной маски.
Натурщик - Иллиу Баратма Капсук. Гражданин Пандеи. 39 лет. Женат, двое детей. Инженер-эксплуатационник по счетно-аналитическим машинам. Заместитель заведующего расчетным отделом фирмы "Пиво АРОМА", Пандея.
Спасен при кораблекрушении. Патологический трус, вдобавок еще слегка повредившийся от пережитого ужаса.
Контрольный тест: "Этот человек выдает себя за вас. Попробуйте каверзными вопросами разоблачить его".
Треть ответов: не знаю, не помню, что-то брезжит, но точно ответить не могу. Треть: правильные, но с изъянцем. Треть: абсолютно верные, причем о таких вещах, которые никому постороннему не могут быть известны. Диагноз: человек, страдающий частичной потерей памяти, как следствие мощного стресса.
На маску Капсука наложены фальшь-воспоминания, в которых фигурирует Гурон-Абалкин.
Остров оборудуется фальшь-лабораторией. Лже-Капсукас убежден, что его спасли и привезли на этот остров некие странные люди (в том числе и Гурон). Последний раз они были здесь на острове три недели назад, с тех пор Капсукас их не видел - воровал из лаборатории-пещеры консервы, но сам там жить боялся, отсиживался в хижине на берегу.
(Почему дикари-пограничники не видели "странных людей"? Вышли на это место с опозданием? А может быть куплены странными людьми? А может быть, перебили их, а теперь скрывают, боясь наказания? К сожалению, ментоскопирование дикарей не дает однозначных результатов. Да и заполучить их на ментоскопирование не просто!)
На самом деле, дикари-пограничники ВИДЕЛИ странных людей, причем один из них выглядел как Гурон - это были прогрессоры, занимавшиеся оборудованием пещеры-лаборатории. Другое дело, что информация по этому поводу у СБ только вербальная, дикари плохо поддаются ментоскопированию.
О фабуле "Белого Ферзя" Б.Н.Стругацкий рассказывал в предисловии к "Времени учеников" и в "Комментариях к пройденному"; а в "Неизвестных Стругацких" приведены и некоторые дополнительные подробности (из беседы с "люденами" в 1998 г.):
Там ведь как эту операцию "Вирус" собирались проводить? Создали наведенное сознание у нашего несчастного Максима. Сделали его жителем... <...> Пересадили ему сознание пандейского инженера по счетно-аналитическим машинам, который потерпел кораблекрушение в океане и оказался спасен какими-то странными людьми, совершенно непонятными. Один из которых как две капли воды был похож на Абалкина: длинноволосый и так далее и так далее. И вот этот самый... как его... Капсукас зовут? И вот этот самый несчастный Максим. Хохма заключалась в том, что этот самый Капсукас, инженер, он страшный трус. Патологический трус. Да еще и испытавший страшное совершенно потрясение во время кораблекрушения. Он сидит и всего боится. Ему страшно на этом острове. Это островок в так называемом Гнилом Архипелаге, южная часть Островной Империи. Кругом гниющее море на многие десятки километров вокруг. В зарослях бродят совершенно жуткие дикари, беспощадные, как капкан, готовые в любой момент прийти. У него в сознании сидят эти самые таинственные люди, которые его вытащили из пучины моря и у которых здесь вот, в хижине, в самодельной хижине загадочная и таинственная лаборатория с какими-то мигающими экранами, в которых он, инженер, ничего не понимает. И он там сидит, боится в хижину идти. Жратва есть только в хижине, консервы. Он туда идет, только когда умирает от голода, а в остальное время сидит на берегу и ждет, что, может, подойдет судно какое-нибудь... кто-нибудь его спасет... И вот в один прекрасный момент из этого гнилого моря вдруг поднимаются две [1 слово нрзб]. Это офицеры-подводники. Белая субмарина. Эти офицеры-подводники подходят к этому Капсукасу и начинают обращаться с ним так, как офицеры-подводники Океанской Империи обращаются со всеми неокеанцами. И в тот самый момент, когда ужас Капсукаса достигает неописуемого уровня, по всем законам наведенной психики происходит срыв - он превращается в Максима. Это надо было сделать для того, чтобы не успели убить. Океанские офицеры оказываются, естественно, землянами, которые проводили этот эксперимент только для того, чтобы выяснить, насколько высок этот самый уровень. Уровень оказался слишком низким. Капсукас настолько труслив, что его сознание исчезло в тот момент, когда жизни его еще ничего не грозило. Ну вот и они его, этого самого Максима, снова в этой самой хижине... снова загоняют ему Капсукаса в мозг, снова они уходят в море, а Капсукас остается ждать своей страшной участи. И вот начало... вот такой пролог, который в принципе можно было написать, там на десять страниц текста всего. После чего приходит настоящая подводная лодка, которая его забирает. Его отвозят в Океанскую Империю, доставляют в штаб, естественно, в контрразведку, где ему делают немедленно ментоскопирование и, рассматривая его ментограммы, видят там Абалкина. В его воспоминаниях видят Абалкина, искусственного Абалкина. Они ведь знают Абалкина, они помнят эту историю, таинственную, загадочную историю, когда шифровальщик штаба флотилии "Ц" вдруг оказался шпионом.
Ну вот с этого момента начинается раскрутка. Начинают его раскручивать. А раскручивают его очень простым образом: ему дают прослушивать магнитофонные записи, его допрашивают, и постепенно Максим понимает, что там происходило.
По идее, дальше офицер должен был оказаться садистом, который хочет выкачать всю информацию из этого самого Капсукаса, хочет с ним подразвлечься, и в этот момент ментомаска Капсукаса исчезает, Максим становится Максимом, судьба офицера ужасна... А Максим через пролив, отделяющий береговой остров от следующего большого острова, через залив, населенный всякой ядовитой сволочью... Там даже висят огромные плакаты, предупреждающие не погружаться в воду: "Твоя жизнь нужна Империи"... Максим переправляется, и вот там начинается его путешествие...
Из "Комментариев к пройденному":
...Осталась, правда, недописанной одна из задуманных в рамках Полуденного цикла историй - история проникновения Максима Каммерера в таинственные недра страшной Океанской империи.
Об этом ненаписанном романе среди фэнов ходят легенды, мне приходилось слышать рассказы людей, которые точно знают, что роман этот был по крайней мере наполовину написан, пущен авторами "в народ", и кое-кто даже лично держал в руках подлинную рукопись... Увы. Роман этот НИКОГДА НЕ БЫЛ НАПИСАН, он даже придуман не был как следует. Вот как выглядит его самый общий предполагаемый план:
1. Пролог. Гнилой Архипелаг.
2. Ч. I. Прибрежная зона.
3. Ч. II. Леса и поля.
4. Ч. III. Солнечный круг.
5. Эпилог.
Действие романа должно было происходить где-то вскоре после событий "Жука в муравейнике", лет через пяток после этого и задолго до времен Большого Откровения. Пролог разработан действительно в деталях. БН мог бы написать его за несколько дней (это всего десяток страниц), но ему не хочется этим заниматься: неинтересно, да и ни к чему. Часть I продумана хорошо, известны основные эпизоды, но без многих и многих существенных деталей. Часть II - ясна в общих чертах и с некоторыми эпизодами. Часть III - в самых общих чертах. Известен только один эпизод из этой части, заключительный (см. ниже - из предисловия БН к сборнику "Время учеников"). Что же касается эпилога, то это по идее должно было быть что-то вроде итогового комментария, скажем, Гриши Серосовина (или другого какого-нибудь комконовца) по поводу всего вышеизложенного. Но здесь нет даже самых общих наметок.
В предисловии к сборнику "Время учеников" БН писал об этом романе примерно следующее:
"В последнем романе братьев Стругацких, в значительной степени придуманном, но ни в какой степени не написанном; в романе, который даже имени-то собственного, по сути, лишен (даже того, о чем в заявках раньше писали "название условное"); в романе, который никогда теперь не будет написан, потому что братьев Стругацких больше нет, а С.Витицкому в одиночку писать его не хочется, - так вот в этом романе авторов соблазняли главным образом две свои выдумки.
Во-первых, им нравился (казался оригинальным и нетривиальным) мир Островной Империи, построенный с безжалостной рациональностью Демиурга, отчаявшегося искоренить зло. В три круга, грубо говоря, укладывался этот мир.
Внешний круг был клоакой, стоком, адом этого мира - все подонки общества стекались туда, вся пьянь, рвань, дрянь, все садисты и прирожденные убийцы, насильники, агрессивные хамы, извращенцы, зверье, нравственные уроды - гной, шлаки, фекалии социума. Тут было ИХ царствие, тут не знали наказаний, тут жили по законам силы, подлости и ненависти. Этим кругом Империя ощетинивалась против всей прочей ойкумены, держала оборону и наносила удары.
Средний круг населялся людьми обыкновенными, ни в чем не чрезмерными, такими же как мы с вами - чуть похуже, чуть получше, еще далеко не ангелами, но уже и не бесами.
А в центре царил Мир Справедливости. "Полдень, XXII век". Теплый, приветливый, безопасный мир духа, творчества и свободы, населенный исключительно людьми талантливыми, славными, дружелюбными, свято следующими всем заповедям самой высокой нравственности.
Каждый рожденный в Империи неизбежно оказывался в "своем" круге, общество деликатно (а если надо - и грубо) вытесняло его туда, где ему было место - в соответствии с талантами его, темпераментом и нравственной потенцией. Это вытеснение происходило и автоматически, и с помощью соответствующего социального механизма (чего-то вроде полиции нравов). Это был мир, где торжествовал принцип "каждому - свое" в самом широком его толковании. Ад, Чистилище и Рай. Классика.
А во-вторых, авторам нравилась придуманная ими концовка. Там у них Максим Каммерер, пройдя сквозь все круги и добравшись до центра, ошарашенно наблюдает эту райскую жизнь, ничем не уступающую земной, и общаясь с высокопоставленным и высоколобым аборигеном, и узнавая у него все детали устройства Империи, и пытаясь примирить непримиримое, осмыслить неосмысливаемое, состыковать нестыкуемое, слышит вдруг вежливый вопрос: "А что, у вас разве мир устроен иначе?" И он начинает говорить, объяснять, втолковывать: о высокой Теории Воспитания, об Учителях, о тщательной кропотливой работе над каждой дитячьей душой... Абориген слушает, улыбается, кивает, а потом замечает как бы вскользь: "Изящно. Очень красивая теория. Но, к сожалению, абсолютно не реализуемая на практике". И пока Максим смотрит на него, потеряв дар речи, абориген произносит фразу, ради которой братья Стругацкие до последнего хотели этот роман все-таки написать.
- Мир не может быть построен так, как вы мне сейчас рассказали, - говорит абориген. - Такой мир может быть только придуман. Боюсь, друг мой, вы живете в мире, который кто-то придумал - до вас и без вас, - а вы не догадываетесь об этом...
По замыслу авторов эта фраза должна была поставить последнюю точку в жизнеописании Максима Каммерера. Она должна была заключить весь цикл о Мире Полудня. Некий итог целого мировоззрения. Эпитафия ему. Или - приговор?.."
ОПЕРАЦИЯ "ВИРУС"
Три вопроса повторяются неизменно: что в человеке является собственно человеческим? Как он приобрел это человеческое? Как можно усилить в нем эту человеческую сущность?
Дж.Брунер "Психология познания"
(Изд-во "Прогресс", Москва, 1977, стр.387)
Глава I. Гнилой Архипелаг
...Окна забраны крашеными металлическими решетками. Выходят на проспект Пограничных войск. Второй этаж. Два светлых зала. Шесть сортировок, четыре довоенных хонтийских мультипляйера, четыре табулятора (огромные черные электрические арифмометры... бегемоты-саркофаги... железное чавканье вращающихся двенадцатиразрадных счетчиков... чвак-чвак-чвак и - гррумдж! - печатающее устройство). Гррумдж, гррумдж... И пронзительно, словно в истерике, хохочет Мелиза Пину, - смешливая, хорошенькая и глупая, как семейный календарь...
Иллиу Капсук поднимает тяжелую голову, озирается. Ничего не изменилось вокруг. Здесь никогда ничего не меняется. Только день превращается в ночь, а ночь, мучительно переболев темной, влажной жарой и москитами, переходит в день, больной слепящей влажной жарой и гнусом. Маслянисто гладкая жирная вода впереди, насколько хватает глаз, мертвое вонючее марево над болотом позади - двести шагов до края джунглей, до неподвижной пестрой стены, красно-белесо-желтой, как развороченный мозг...
Гнилой Архипелаг. Мертвое, сожранное водорослями море. Мертвая, сожранная, убитая джунглями и соленой трясиной суша...
"Иллиу Капсук. Иллиу Баратма Капсук..."
Он снова ловит себя на том, что все время повторяет свое имя. Он словно боится его забыть. Вполне обоснованное опасение. Он знает, что уже забыл многое и многое. Он болен. Здесь все вокруг больное. А все здоровое, что попадает сюда, становится больным. Гудит, звенит и кишит гнусом влажный больной воздух. И больная кровь гудит, звенит и кишит какой-то дрянью - в голове, в жилах, в распухших ушах...
Описание аварии теплохода-лайнера.
Описание Гнилого архипелага - тянется на шестьсот миль с юга на север до самой Островной Империи.
Описание острова - странный Дом. Аборигены-островитяне, вооруженные отравленными метательными дисками, охотники на людей, окраинная стража Империи.
Цель эксперимента - проверить психовыключение: ужас смерти должен возвращать Максиму личность.
Они вошли в воду. Буро-коричневая каша водорослей неохотно раздавалась под ногами. Она воняла. Это не было похоже на море. Это не похоже было даже на застоявшуюся вековую трясину. Это был разлив лопнувшего городского коллектора.
Тот, что был помоложе, натянул на лицо маску и обернулся. На прощанье. Заместитель заведующего расчетным отделом фирмы "Пиво АРОМА" попрежнему сидел на вонючем песке, в прежней нелепой позе и трусливо, искоса, так, чтобы было незаметно, наблюдал за ними.... Иллиу Капсук. Иллиу Баратма Капсук. Инженер-эксплуатационник по счетно-аналитическим машинам из Мелиты... Глаза у него были, как два издыхающих головастика.
- Господи, - сказал тот, что был помоложе. - До чего же это страшно, если подумать...
- А ты не думай, - сказал тот, что был старше. Он сказал это сердито: он натягивал свою маску, и борода мешала ему - цеплялась и путалась в пальцах, словно живое упрямое и непокорное существо.
ОТЧЕТ
Операция: "ВИРУС"
Статус : ИСПОЛНИТЕЛЬ
Имя : МАКСИМ КАММЕРЕР
Псевдоним постоянный: -
Псевдоним временный : БЕЛЫЙ ФЕРЗЬ
СОДЕРЖАНИЕ:
1. Постановка задачи.
2. Подготовка.
3. Операция, фаза 0.
4. Операция, фаза 1.
5. Операция, фаза 2.
6. Операция, фаза 3.
7. Выход из операции.
8. Выводы.
1. ПОСТАНОВКА ЗАДАЧИ
Основными посылками подготовки операции были, во-первых, полное отсутствие ясности в истории гибели ...... - псевдоним Тристан, - и во-вторых, систематическая нехватка информации относительно Островной Империи, будь то информация о социальном и административном устройстве, экономическом положении, внешней и внутренней политике, религии, науке, культуре - фактически обо всем.
В соответствии с этими посылками, а также учитывая исключительную сложность и опасность любой попытки внедрения и даже просто самого поверхностного сбора информации, была установлена следующая приоритетность в постановке задач:
А. Выяснение обстоятельств гибели Тристана.
Б. Попытка собрать новейшую информацию о Побережье, в пределах военной зоны.
В. Попытка проникновения вглубь территории Империи и попытка сбора любой информации относительно внутренних районов.
Поскольку относительно реалистичным считалось только решение задачи А (задача Б могла быть решена лишь в случае исключительно удачного стечения обстоятельств, задача же В изначально рассматривалась лишь как фантастическая), все разработки по подготовке операции сосредоточены были именно на этой задаче.
2. ПОДГОТОВКА
Для создания предпосылок успешного решения задачи А надлежало предусмотреть выполнение следующих необходимых условий:
1. При первом контакте исполнителя с имперскими служащими не происходит боевого столкновения, которое означало бы провал операции в самом ее начале. С подавляющей вероятностью такими служащими должны были оказаться имперские подводники, реакция которых на любого чужака практически однозначна - желание унизить и уничтожить. Однако и при контакте с другими служащими (рыбачьи команды, охотники, дикие пограничники) опасность превращения первого контакта в боевое столкновение чрезвычайно велика.
2. В случае мирного исхода первого контакта (исполнителя не пытаются убить, а просто берут в плен) у имперских служащих возникает желание (необходимость) передать пленного службе безопасности. Если пленного, например, превратят в раба, это хотя и не прервет операцию, но значительно ее осложнит.
3. Служба безопасности после первого же ментоскопирования пленного должна заинтересоваться им, причем, именно в плане случая с Тристаном. Представляется чрезвычайно маловероятным, чтобы случай с Тристаном (провал Гурона) не оставался бы загадкой для имперской СБ и по сей день.
Оптимальным образом эти условия могли быть удовлетворены применением соответственно подобранной ментальной маски.
Натурщик - Иллиу Баратма Капсук. Гражданин Пандеи. 39 лет. Женат, двое детей. Инженер-эксплуатационник по счетно-аналитическим машинам. Заместитель заведующего расчетным отделом фирмы "Пиво АРОМА", Пандея.
Спасен при кораблекрушении. Патологический трус, вдобавок еще слегка повредившийся от пережитого ужаса.
Контрольный тест: "Этот человек выдает себя за вас. Попробуйте каверзными вопросами разоблачить его".
Треть ответов: не знаю, не помню, что-то брезжит, но точно ответить не могу. Треть: правильные, но с изъянцем. Треть: абсолютно верные, причем о таких вещах, которые никому постороннему не могут быть известны. Диагноз: человек, страдающий частичной потерей памяти, как следствие мощного стресса.
На маску Капсука наложены фальшь-воспоминания, в которых фигурирует Гурон-Абалкин.
Остров оборудуется фальшь-лабораторией. Лже-Капсукас убежден, что его спасли и привезли на этот остров некие странные люди (в том числе и Гурон). Последний раз они были здесь на острове три недели назад, с тех пор Капсукас их не видел - воровал из лаборатории-пещеры консервы, но сам там жить боялся, отсиживался в хижине на берегу.
(Почему дикари-пограничники не видели "странных людей"? Вышли на это место с опозданием? А может быть куплены странными людьми? А может быть, перебили их, а теперь скрывают, боясь наказания? К сожалению, ментоскопирование дикарей не дает однозначных результатов. Да и заполучить их на ментоскопирование не просто!)
На самом деле, дикари-пограничники ВИДЕЛИ странных людей, причем один из них выглядел как Гурон - это были прогрессоры, занимавшиеся оборудованием пещеры-лаборатории. Другое дело, что информация по этому поводу у СБ только вербальная, дикари плохо поддаются ментоскопированию.
О фабуле "Белого Ферзя" Б.Н.Стругацкий рассказывал в предисловии к "Времени учеников" и в "Комментариях к пройденному"; а в "Неизвестных Стругацких" приведены и некоторые дополнительные подробности (из беседы с "люденами" в 1998 г.):
Там ведь как эту операцию "Вирус" собирались проводить? Создали наведенное сознание у нашего несчастного Максима. Сделали его жителем... <...> Пересадили ему сознание пандейского инженера по счетно-аналитическим машинам, который потерпел кораблекрушение в океане и оказался спасен какими-то странными людьми, совершенно непонятными. Один из которых как две капли воды был похож на Абалкина: длинноволосый и так далее и так далее. И вот этот самый... как его... Капсукас зовут? И вот этот самый несчастный Максим. Хохма заключалась в том, что этот самый Капсукас, инженер, он страшный трус. Патологический трус. Да еще и испытавший страшное совершенно потрясение во время кораблекрушения. Он сидит и всего боится. Ему страшно на этом острове. Это островок в так называемом Гнилом Архипелаге, южная часть Островной Империи. Кругом гниющее море на многие десятки километров вокруг. В зарослях бродят совершенно жуткие дикари, беспощадные, как капкан, готовые в любой момент прийти. У него в сознании сидят эти самые таинственные люди, которые его вытащили из пучины моря и у которых здесь вот, в хижине, в самодельной хижине загадочная и таинственная лаборатория с какими-то мигающими экранами, в которых он, инженер, ничего не понимает. И он там сидит, боится в хижину идти. Жратва есть только в хижине, консервы. Он туда идет, только когда умирает от голода, а в остальное время сидит на берегу и ждет, что, может, подойдет судно какое-нибудь... кто-нибудь его спасет... И вот в один прекрасный момент из этого гнилого моря вдруг поднимаются две [1 слово нрзб]. Это офицеры-подводники. Белая субмарина. Эти офицеры-подводники подходят к этому Капсукасу и начинают обращаться с ним так, как офицеры-подводники Океанской Империи обращаются со всеми неокеанцами. И в тот самый момент, когда ужас Капсукаса достигает неописуемого уровня, по всем законам наведенной психики происходит срыв - он превращается в Максима. Это надо было сделать для того, чтобы не успели убить. Океанские офицеры оказываются, естественно, землянами, которые проводили этот эксперимент только для того, чтобы выяснить, насколько высок этот самый уровень. Уровень оказался слишком низким. Капсукас настолько труслив, что его сознание исчезло в тот момент, когда жизни его еще ничего не грозило. Ну вот и они его, этого самого Максима, снова в этой самой хижине... снова загоняют ему Капсукаса в мозг, снова они уходят в море, а Капсукас остается ждать своей страшной участи. И вот начало... вот такой пролог, который в принципе можно было написать, там на десять страниц текста всего. После чего приходит настоящая подводная лодка, которая его забирает. Его отвозят в Океанскую Империю, доставляют в штаб, естественно, в контрразведку, где ему делают немедленно ментоскопирование и, рассматривая его ментограммы, видят там Абалкина. В его воспоминаниях видят Абалкина, искусственного Абалкина. Они ведь знают Абалкина, они помнят эту историю, таинственную, загадочную историю, когда шифровальщик штаба флотилии "Ц" вдруг оказался шпионом.
Ну вот с этого момента начинается раскрутка. Начинают его раскручивать. А раскручивают его очень простым образом: ему дают прослушивать магнитофонные записи, его допрашивают, и постепенно Максим понимает, что там происходило.
По идее, дальше офицер должен был оказаться садистом, который хочет выкачать всю информацию из этого самого Капсукаса, хочет с ним подразвлечься, и в этот момент ментомаска Капсукаса исчезает, Максим становится Максимом, судьба офицера ужасна... А Максим через пролив, отделяющий береговой остров от следующего большого острова, через залив, населенный всякой ядовитой сволочью... Там даже висят огромные плакаты, предупреждающие не погружаться в воду: "Твоя жизнь нужна Империи"... Максим переправляется, и вот там начинается его путешествие...
Из "Комментариев к пройденному":
...Осталась, правда, недописанной одна из задуманных в рамках Полуденного цикла историй - история проникновения Максима Каммерера в таинственные недра страшной Океанской империи.
Об этом ненаписанном романе среди фэнов ходят легенды, мне приходилось слышать рассказы людей, которые точно знают, что роман этот был по крайней мере наполовину написан, пущен авторами "в народ", и кое-кто даже лично держал в руках подлинную рукопись... Увы. Роман этот НИКОГДА НЕ БЫЛ НАПИСАН, он даже придуман не был как следует. Вот как выглядит его самый общий предполагаемый план:
1. Пролог. Гнилой Архипелаг.
2. Ч. I. Прибрежная зона.
3. Ч. II. Леса и поля.
4. Ч. III. Солнечный круг.
5. Эпилог.
Действие романа должно было происходить где-то вскоре после событий "Жука в муравейнике", лет через пяток после этого и задолго до времен Большого Откровения. Пролог разработан действительно в деталях. БН мог бы написать его за несколько дней (это всего десяток страниц), но ему не хочется этим заниматься: неинтересно, да и ни к чему. Часть I продумана хорошо, известны основные эпизоды, но без многих и многих существенных деталей. Часть II - ясна в общих чертах и с некоторыми эпизодами. Часть III - в самых общих чертах. Известен только один эпизод из этой части, заключительный (см. ниже - из предисловия БН к сборнику "Время учеников"). Что же касается эпилога, то это по идее должно было быть что-то вроде итогового комментария, скажем, Гриши Серосовина (или другого какого-нибудь комконовца) по поводу всего вышеизложенного. Но здесь нет даже самых общих наметок.
В предисловии к сборнику "Время учеников" БН писал об этом романе примерно следующее:
"В последнем романе братьев Стругацких, в значительной степени придуманном, но ни в какой степени не написанном; в романе, который даже имени-то собственного, по сути, лишен (даже того, о чем в заявках раньше писали "название условное"); в романе, который никогда теперь не будет написан, потому что братьев Стругацких больше нет, а С.Витицкому в одиночку писать его не хочется, - так вот в этом романе авторов соблазняли главным образом две свои выдумки.
Во-первых, им нравился (казался оригинальным и нетривиальным) мир Островной Империи, построенный с безжалостной рациональностью Демиурга, отчаявшегося искоренить зло. В три круга, грубо говоря, укладывался этот мир.
Внешний круг был клоакой, стоком, адом этого мира - все подонки общества стекались туда, вся пьянь, рвань, дрянь, все садисты и прирожденные убийцы, насильники, агрессивные хамы, извращенцы, зверье, нравственные уроды - гной, шлаки, фекалии социума. Тут было ИХ царствие, тут не знали наказаний, тут жили по законам силы, подлости и ненависти. Этим кругом Империя ощетинивалась против всей прочей ойкумены, держала оборону и наносила удары.
Средний круг населялся людьми обыкновенными, ни в чем не чрезмерными, такими же как мы с вами - чуть похуже, чуть получше, еще далеко не ангелами, но уже и не бесами.
А в центре царил Мир Справедливости. "Полдень, XXII век". Теплый, приветливый, безопасный мир духа, творчества и свободы, населенный исключительно людьми талантливыми, славными, дружелюбными, свято следующими всем заповедям самой высокой нравственности.
Каждый рожденный в Империи неизбежно оказывался в "своем" круге, общество деликатно (а если надо - и грубо) вытесняло его туда, где ему было место - в соответствии с талантами его, темпераментом и нравственной потенцией. Это вытеснение происходило и автоматически, и с помощью соответствующего социального механизма (чего-то вроде полиции нравов). Это был мир, где торжествовал принцип "каждому - свое" в самом широком его толковании. Ад, Чистилище и Рай. Классика.
А во-вторых, авторам нравилась придуманная ими концовка. Там у них Максим Каммерер, пройдя сквозь все круги и добравшись до центра, ошарашенно наблюдает эту райскую жизнь, ничем не уступающую земной, и общаясь с высокопоставленным и высоколобым аборигеном, и узнавая у него все детали устройства Империи, и пытаясь примирить непримиримое, осмыслить неосмысливаемое, состыковать нестыкуемое, слышит вдруг вежливый вопрос: "А что, у вас разве мир устроен иначе?" И он начинает говорить, объяснять, втолковывать: о высокой Теории Воспитания, об Учителях, о тщательной кропотливой работе над каждой дитячьей душой... Абориген слушает, улыбается, кивает, а потом замечает как бы вскользь: "Изящно. Очень красивая теория. Но, к сожалению, абсолютно не реализуемая на практике". И пока Максим смотрит на него, потеряв дар речи, абориген произносит фразу, ради которой братья Стругацкие до последнего хотели этот роман все-таки написать.
- Мир не может быть построен так, как вы мне сейчас рассказали, - говорит абориген. - Такой мир может быть только придуман. Боюсь, друг мой, вы живете в мире, который кто-то придумал - до вас и без вас, - а вы не догадываетесь об этом...
По замыслу авторов эта фраза должна была поставить последнюю точку в жизнеописании Максима Каммерера. Она должна была заключить весь цикл о Мире Полудня. Некий итог целого мировоззрения. Эпитафия ему. Или - приговор?.."