Музыкой навеяло...
Когда я учился на втором курсе, на нас проводили эксперимент.
Нам, отобранным со всей страны по максимуму баллов по математике+физике, было велено выбрать себе один курс из некоторого набора, составляющего вновь введённую в том году дисциплину под названием "история культуры".
Сокурсники пообсуждали и выбрали себе - кто "историю живописи", кто "историю религии"; кстати, были и более узко очерченные курсы - "история ислама", например.
Я же, подумав, решил, что в изобразительном искусстве я не понимаю ровным счётом ничего, в религии тем более, (здесь я не понимаю далее по списку), и из десятка с лишним вариантов усмотрел знакомое слово "история музыки". Ну, подумал наивный чукотский юноша я, уж в музыке-то, по крайней мере, будет интересно. И записался.
Вела этот курс замечательная дама, звали её Татьяна Чередниченко. Уже много позже я узнал, что она была известнейшим в стране искусствоведом, автором, и просто неординарной личностью (хотя последнее бросалось в глаза с первой секунды). Опять же, много позже я узнал, что она скончалась после болезни, в довольно молодом возрасте.
Пару раз я случайно наталкивался на неё в телевизоре, в частности, на "Культуре".
Дама была совершенно неординарная.
Во-первых, и "в главных". Она была исключительно увлечённой своим предметом.
Далее. Термины. Она не использовала на лекциях термины. Она ими просто разговаривала. Не было такого существительного, прилагательного или глагола, который она не могла бы заменить на учёный термин. Предлоги, частицы, местоимения - не заменяла, на том спасибо. В итоге мозги у нас (ну ладно, у меня) становились набекрень с первой минуты.
Следующее. Она была очень увлечённым человеком. (уже говорил? спасибо). Лекция занимала стандартную "пару", но перерывов между 1 и 2 часами в этой паре она не делала. Студенты бухтели, что не дали покурить, но она неслась на всех парусах. Таким же точно образом она занимала перерыв перед следующей парой. Мы уходили уже со следующим звонком, опаздывая на следующее по расписанию занятие, а она вещала нам вслед из дверей.
Одна из центральных идей, которую она пыталась до нас донести, была о происхождении из фольклора всей остальной музыки. На одной из лекций она достала из подсобки проигрыватель (такой, с пластинками, по-моему "Аккорд" - кассетники в то время были ещё непозволительной роскошью), и мы слушали рыдания псковской старушки.
Видимо, она не всегда заморачивалась подбором наглядного (наслушного?) материала к урокам, поэтому плач псковской старушки мы впоследствии прослушивали неоднократно.
Однажды она забыла взять с собой ключ от подсобки, где хранилась псковская старушка вертушка с пластинками, и обратилась к аудитории с вопросом, не можем ли мы открыть эту дверь без ключа. Никто не вызвался. (ещё бы, ведь это псковская старушка, а не первокурсница из дружественного Московского Института Культуры!)
Но самое клёвое, что произошло в рамках этого курса, это был зачёт. Татьяна Васильевна поставила его всем, кто на этот зачёт пришёл. Признаться, так делали далеко не все преподаватели.
После того, как закончился этот курс, я понял, что в музыке я не понимаю ничего (от слова "совсем"). Но, странное дело, меня это ничуть не огорчило. И я всегда с улыбкой вспоминаю этот островок прекрасного посреди океана, кишащего пределами, дифурами и осцилограммами переходных процессов. Спасибо вам, Татьяна Васильевна!
Нам, отобранным со всей страны по максимуму баллов по математике+физике, было велено выбрать себе один курс из некоторого набора, составляющего вновь введённую в том году дисциплину под названием "история культуры".
Сокурсники пообсуждали и выбрали себе - кто "историю живописи", кто "историю религии"; кстати, были и более узко очерченные курсы - "история ислама", например.
Я же, подумав, решил, что в изобразительном искусстве я не понимаю ровным счётом ничего, в религии тем более, (здесь я не понимаю далее по списку), и из десятка с лишним вариантов усмотрел знакомое слово "история музыки". Ну, подумал наивный чукотский юноша я, уж в музыке-то, по крайней мере, будет интересно. И записался.
Вела этот курс замечательная дама, звали её Татьяна Чередниченко. Уже много позже я узнал, что она была известнейшим в стране искусствоведом, автором, и просто неординарной личностью (хотя последнее бросалось в глаза с первой секунды). Опять же, много позже я узнал, что она скончалась после болезни, в довольно молодом возрасте.
Пару раз я случайно наталкивался на неё в телевизоре, в частности, на "Культуре".
Дама была совершенно неординарная.
Во-первых, и "в главных". Она была исключительно увлечённой своим предметом.
Далее. Термины. Она не использовала на лекциях термины. Она ими просто разговаривала. Не было такого существительного, прилагательного или глагола, который она не могла бы заменить на учёный термин. Предлоги, частицы, местоимения - не заменяла, на том спасибо. В итоге мозги у нас (ну ладно, у меня) становились набекрень с первой минуты.
Следующее. Она была очень увлечённым человеком. (уже говорил? спасибо). Лекция занимала стандартную "пару", но перерывов между 1 и 2 часами в этой паре она не делала. Студенты бухтели, что не дали покурить, но она неслась на всех парусах. Таким же точно образом она занимала перерыв перед следующей парой. Мы уходили уже со следующим звонком, опаздывая на следующее по расписанию занятие, а она вещала нам вслед из дверей.
Одна из центральных идей, которую она пыталась до нас донести, была о происхождении из фольклора всей остальной музыки. На одной из лекций она достала из подсобки проигрыватель (такой, с пластинками, по-моему "Аккорд" - кассетники в то время были ещё непозволительной роскошью), и мы слушали рыдания псковской старушки.
Видимо, она не всегда заморачивалась подбором наглядного (наслушного?) материала к урокам, поэтому плач псковской старушки мы впоследствии прослушивали неоднократно.
Однажды она забыла взять с собой ключ от подсобки, где хранилась псковская старушка вертушка с пластинками, и обратилась к аудитории с вопросом, не можем ли мы открыть эту дверь без ключа. Никто не вызвался. (ещё бы, ведь это псковская старушка, а не первокурсница из дружественного Московского Института Культуры!)
Но самое клёвое, что произошло в рамках этого курса, это был зачёт. Татьяна Васильевна поставила его всем, кто на этот зачёт пришёл. Признаться, так делали далеко не все преподаватели.
После того, как закончился этот курс, я понял, что в музыке я не понимаю ничего (от слова "совсем"). Но, странное дело, меня это ничуть не огорчило. И я всегда с улыбкой вспоминаю этот островок прекрасного посреди океана, кишащего пределами, дифурами и осцилограммами переходных процессов. Спасибо вам, Татьяна Васильевна!