Странная болезнь - меланхолия.
Байки старого пасечника…
к проекту № 144 в Заповеднике Сказок.
проект № 144
Скальный тролль Йордль вел жизнь уединенную, как и большинство других его соплеменников. Это объяснялось вовсе не тем, что тролли так любят жизнь отшельническую. Ведь, чтобы прокормиться, такому огромному плотоядному нужна большая территория. Нет-нет, Йордль был всеяден и не брезговал дарами садов и огородов, но мясо никогда не исключалось. Уж что-что, а поесть наш герой очень любил. И в пещере, как водится, валялись обглоданные кости и высохшие скрюченные шкуры, воняло, соответственно, гадостно! Надо сказать, что человечиной он не баловался, в отличие от горных троллей, количество которых повсеместно сокращалось. И это, судари мои, происходило исключительно благодаря их прискорбной привычке к человекоядению.
Йордль всегда старался избегать близких контактов с людьми. Поэтому днем он спал, а ночью, соответственно, вел активный образ жизни. Это породило вздорные представления о том, что тролли боятся солнечного света.
Неподалеку от пещеры, в которой он обитал, находилось несколько сел и деревень, населенных, преимущественно, крестьянами. Тролль на собственном опыте знал, что эти милые и работящие люди снисходительно относятся к небольшой потраве поля, исчезновению двух-трех тыкв или гастрономическому туризму в виде ночного посещения яблоневого сада. Получить беззлобный заряд дроби в обширное место пониже спины было делом житейским и обыденным. Тем более, что единственной одеждой скального тролля были кожаные штаны, прикрывающие стратегически важные места и непробиваемые какими-то мелкими железками. Эти штаны достались ему в наследство от любимой тетушки, которую несколько десятилетий назад придавило горным обвалом. До сих пор Йордль просыпался в слезах, вспомнив во сне погибшую тетку. И каких усилий стоило ему стащить с нее драгоценные штаны. Ведь из-под завала остались торчать только ноги ниже колен…
И все бы ничего, любезные судари, так и жил бы одинокий тролль в определенном равновесии и вооруженном (со стороны крестьян) нейтралитете, если б не одна особенность его характера.
Дело в том, что время от времени у Йордля возникало неодолимое желание совершить Пакость. Да-да, не просто небольшой рядовой проступок, который вскоре прощался или даже вовсе забывался. Не-е-ет, Пакость должна быть такая, чтоб люди помнили о ней много лет и передавали изустные сказания об этой беде своим детям и внукам. И так это желание изъедало тролля, что заболевал он болезнию душевной, которую нынешние эскулапы называют красивым словом «меланхолия» (а современные психотерапевты депрессией). Эта болезнь падала на бедного тролля в любое время года. Случалась меланхолия осенняя, летняя и даже весенняя, нечастая, правда. Только зимней не бывало. Ведь зимой все тролли впадают в спячку. А какие уж тут злодеяния, во сне…
Вот за эти-то пакости и не любили местные крестьяне своего соседа. Я думаю, их можно понять. Ну, в самом деле, кому же понравится, ежели утром вдруг обнаружится, что телега, груженая отборными яблоками для продажи, исчезла неизвестно куда. А потом находится куча пустых мешков и красноречивые следы колес, спускающиеся с головокружительного обрыва.
И еще была история… Ну, все вы знаете, что каждый мельник якшается с нечистой силой. Особенно с водяным там, с русалками. И, чтобы колесо исправно крутилось, приходится подносить этой нечисти дары всякие. Можно мучицей свежей угостить, а можно цыпленка в омут бросить. Вот и стало мельнику нашему жадно муку-то тратить. Поймал он псицу бездомную и понес в мешке. А Йордль неподалеку оказался. И я думаю, что дело тогда было вовсе не в меланхолии. Он, надо вам сказать, хоть и ловил всякую живность для своего пропитания, но собак и кошек никогда не трогал. Услыхал тролль, как бедная животинка плачет. Выскочил перед мельником, выхватил у него мешок, вытряхнул собачку-то на волю, а самого мельника привязал к колесу мельничному. И запустил крутиться. Притопит того, протащит под водой и наверх вытягивает. Но, только он воздуху-то глонет, как сызнова под воду плюхается. Прокрутил его так Йордль раз двадцать, да и отпустил. Откуда известно стало? Так мальцы за мельником бежали, все просили псицу отпустить. У нее, вишь, щенки там где-то были. От тролля пацанята спрятались, конечно, но все видели. И еще, говорят, из омута звуки странные доносились, будто хохотал кто. А я так смекаю, мельнику-то не до смеха было. По всему видать, водяной потешался. А мельник, вестимо, долго ярился, и все мужиков подговаривал извести тролля. Правда, без толку…
Или, вот, как-то в разгар веселого сельского праздника, когда бравые хлопцы и румяные девчата, разгоряченные молодым сидром и веселой музыкой, выплясывают на главной площади в свете высоких костров, на эту самую площадь врывается поток воды. Это Йордль, понужаемый летней меланхолией, разобрал старую плотину и устроил наводнение. Поток тогда смыл веселящуюся молодежь и разнес их, слегка наглотавшихся воды, по закоулкам села. Причем, как они плясали попарно, так и уплыли по морям-по волнам, оказавшись на стогах, сеновалах и в других укромных местах. Там и коротали время до рассвета…
И в другое жаркое лето, когда вовсю спели первые, самые сладкие, яблоки, очередная Пакость завелась в башке нашего тролля. Темной ночью брел он по улице, присматривая - что бы такого натворить? И почуял чудесный запах! В сарае бродил яблочный сок, распуская во все стороны волны дивного аромата. Да, вот беда - сарай был крепко-накрепко закрыт предусмотрительными хозяевами. И то правда, вдруг какому пьянчуге схочется попробовать молодого винца! Йордль пару раз обошел сарай, тщетно надеясь отыскать лаз или неприкрытое оконце. Разозлившись, он все же не решился ломать дверь. Весьма ядовито выругался и пошел восвояси. А, если кто не знает, - ругательства троллей, произнесенные от души, сродни заговору или даже проклятию. Вот и эти слова бледным дымком вползли в дверную щель и сизым пеплом осыпались в чаны с яблочным сидром. И наутро, когда выяснилось, что первый долгожданный сидр прокис, пропал безвозвратно, следы лапищ огроменных указали виновника!
После таких Пакостей меланхолия от Йордля отступала, но не отступали пострадавшие соседи. Захватив съестные припасы и побольше, опять-таки, сидра, они осаждали пещеру, где прятался тролль. И тому приходилось отсиживаться там по нескольку недель. Но идти вглубь скалы люди не решались, и через некоторое время снимали осаду. Надо было слышать, как бравые молодчики, отходя на безопасное расстояние, сокрушались, что им не дали свернуть шею этому… А они бы… Вот, только… Ужо погодите, придет срок…
***
Но самое удивительное, что каждая меланхолия приносила странные и необъяснимые последствия. Все тролльи Пакости имели обратную сторону. Так, яблоки, украденные вместе с телегой, частично рассыпались по дороге, и из них вырос замечательный сад. Йордль, конечно, был существом волшебным, и это свойство передавалось предметам, с которыми он имел дело. Так вот, этот придорожный сад вырос за две недели и тут же дал чудесный урожай. Яблоки были крупнее, ароматнее и слаще любых других, произрастающих в округе. А уж сидр из них получался… И отличались они удивительной лежкостью, сохраняя свой вкус до весны.
Вскоре после случая с мельником, пошли мужики на пруд с бреднем. Ну, обычайно, пару щучек, да карасей десяток выгребут. А тут сом! И не какой-то замухреныш, а на три пуда весом! Все село накормили! Видать и вправду, водяной распотешился. Вот и одарил людишек.
А летом, после потопа (который, кроме всего прочего, чисто вымыл три главные улицы в селе), обнаружилось, что в разгар веселья, по недосмотру костровых, на площади загорелись два дома. Но начавшийся пожар был потушен наводнением. И еще. Через два месяца, когда наступила пора свадеб, село просто переходило от дома к дому в нескончаемой череде свадебных празднеств. Даже древние старухи не могли припомнить такого обилия венчаний в прежние годы. И местные кумушки радостно сплетничали о том, что платья многих невест красноречиво топорщились пышными складками и широкими оборками.
Но самые удивительные результаты были от прокисшего сидра. Едва разъяренные мужики, достигнув входа в пещеру, начали строить планы мести несносному троллю, прибежал мальчонка с ужасным известием. На село напали разбойники! Тут уж было не до пакостника Йордля! Однако в селе, куда бегом вернулись отважные мстители, было подозрительно тихо. Да, все жители (бабы, старики да дети малые) попрятались от беды по схронам и погребам, но и разбойников нигде не было! С немалым трудом, опять же, с помощью вездесущих мальчишек, удалось разыскать этих татей. Оказалось, что первым делом они наткнулись на сарай с тем самым сидром. И радостно набросились на испорченный напиток. После чего им было уже не до грабежей и всяких других непотребств. Едва успев добежать до придорожных кустов, они, со стонами и ругательствами, катались теперь по земле, прижимая скрюченные руки к раздувшимся животам…
Однако, все мы знаем, что человеческая память коротка, а сами люди не отличаются избытком благодарности. И поэтому, разлюбезные мои судари, по сегодняшний день скальный тролль Йордль временами страдает от сезонной меланхолии, а люди развлекаются безуспешной охотой на этого «злодея, пакостника и обжору»!