Туманные чудеса.
в проект 145 в Заповеднике Сказок
Маленькая лошадиная девочка Агава проснулась поздно, уже в сумерках. Очень хотелось пить. Выхлебав больше ведра воды, она побежала к Вару. Новый друг, мальчик-домовой, свернувшись клубочком, топорщил ежиные иголки на полянке вблизи гостевого дома. Девочка лет пяти, утром приехавшая на ферму, с интересом тыкала в него палочкой. Оценив ситуацию, Агава громко затопала. «Ой, лошадка!», - оставив «ежика», ребенок потянулся к новой, такой большой, игрушке. Та позволила себя гладить, краем глаза наблюдая, как Вар поспешно удирает в кусты. И бросилась следом, быстренько скрываясь в густом ельнике.
Домовой успел вернуть себе настоящий облик. И настоящий, весьма сварливый, характер:
- Ты где была так долго? Не могла пораньше?
- Это вместо спасибо? Я вообще могла не прийти, мы не договаривались. - Фыркнула кобылка.
- Прости. Спасибо. Она меня так долго мучила…
- Что? - встревожилась Агава. - Больно?
- Нет, устал лежать, скрючившись. А ты где была?
- Спала - призналась лошадка.
- Ну, ты и засоня! И что снилось?
Простой вопрос вызвал неприятные воспоминания. А ведь, в самом деле, снилось… Какой-то туман, расплывчатые силуэты лошадей. Почему-то очерченные багровым пламенем. Подробности не вспоминались. Только чувство тревоги, скорее даже страха.
- Снились какие-то лошади. И было страшно… - Внезапно она вспомнила другое:
- Вар, а почему ты вчера сказал, что не хочешь быть настоящим домовым?
- Я? Как это - не хочу? Я без этого жить не смогу!
- Но ведь ты говорил, что не хочешь входить в дом, это почему-то опасно. Я не поняла…
Домовенок долго молчал, опустив голову:
- Я стал чувствовать в себе злость, что ли. Нет, скорее жесткость. С ней трудно, кажется, что она меняет меня. И я перестаю быть домашним. Именно это и заметила берегиня. Думаю, это оттого, что я хочу, должен знать, что случилось с моими родителями! И, пока я все не узнаю, эта жесткость будет расти. А с ней я не могу быть домовым - заботливым и внимательным хранителем дома.
- Ты сказал, что стал опасен, - вспомнила Агава.
- Да, если я таким войду в дом, вместо пользы принесу зло. От моей жесткости дом может даже загореться. Будто я шкодник - шушь или подкаморник. Знаешь, о таком мне рассказывала бабушка. Иногда леший может стать водяным, а домовой, например, овинником или даже кикиморой. Сначала в них появляется что-то чужое, они меняются, и… Но бывает это очень редко, это плохо и неправильно. - Задумавшись, он долго смотрел вглубь темного леса. Зябко поежился, обнял себя руками, как от холода. Закатные лучи красными отблесками легли на лицо мальчишки, сделав его злым и, Агава вдруг почувствовала это очень остро, чужим и безразличным. - Мне кажется, что я превращаюсь во что-то злое и жестокое. Но я не хочу…
- Так, - деловито перебила кобылка. - Хватит терзаний. Пойдем, прогуляемся немного, а завтра с утра пойдем к лешему. Помнишь, что посоветовала берегиня? Он может тебе помочь.
- Да, сходим.- Голос Варсафия стал тихим и каким-то бесцветным. Он прилег на траву, бессильно раскинув руки.
- Пошли. - Агава встала над лежащим и топнула копытом. Ею овладело беспокойство. - Вставай!
- Сейчас. - Вар повернулся на бок и, приподняв воротник курточки, попытался локтем закрыть лицо, плотно зажмурив глаза. Снова свернулся в клубок и сквозь одежду проклюнулись ежиные колючки… Но лошадка не отставала. Она прикусила рукав курточки и настойчиво тянула, теребила, трепала. Наконец, мальчишка нехотя поднялся и пошел за Агавой, по-прежнему сонный и вялый. Но колючки все же исчезли.
За лесом, под горкой, клубился туман. Наплывая от реки, он развивался длинными белесыми лентами, путаясь между кустами и постепенно заливая луговину, как шапка молочной пены. Последние закатные мазки потускнели и размазались, круглая луна то и дело перекрывалась темными косматыми тучами. Они стремительно неслись по небу, и Агава удивилась - здесь внизу ветра не было совсем. Осмотревшись вокруг, тихо, не повышая голоса, спросила:
- Вар, смотри, кто это? Там какие-то лошади…
Серебристый ночной свет плоско освещал луг. Трава в этом месте была жестковатая, но сытная. Она быстро отрастала и слабо вытаптывалась. Поэтому здесь ежедневно паслись лошади с фермы, и Агава хорошо знала эти места. Вот и сейчас три лошади, по спины утопая в тумане, бродили в высокой траве. Но, как ни всматривалась лошадка, никак не могла понять, кто же это. Чужих лошадей здесь не бывало, но этих она никак не могла угадать.
Лунные лучи снова разорвали тучи. И туман будто засветился. Чуть голубоватый мерцающий отблеск ничего не осветил, наоборот, деревья и трава стали еще темнее. А вот лошади стали видны лучше, очерченные красноватым светом. Агава ахнула и невольно прянула назад. Толкнув подошедшего Вара, она наступила ему на ногу. Зашипев от боли, тот воскликнул:
- Смотреть надо!
- Я смотрю - шепот получился хриплым, каким-то трагическим. - Это же мой сон. Все в точности!
- Ты о чем? - рассеяно переспросил домовой, растирая оттоптанную ногу.
- Ну, вон те лошади…
Вар резко выпрямился:
-Ты их видишь?- В голосе было удивление.
- Д-да… А почему…
- Ну и дела! - Вар с размаху уселся в мокрую траву. Слабость и сонливость слетели с него, взгляд стал резким и настороженным:
- Сколько там лошадей?
- Т-три…
- Какие они?
- А ты что, сам не видишь?
- Отвечай! Быстро!
- Странные. Незнакомые. Светятся красным. Будто за ними костер горит.
- Кроме лошадей, больше никого нет?
- Нет. Вар, что происходит?
- Тихо! Помолчи! И стой смирно, - прикрикнул он на кобылку, чуть пританцовывающую на месте. Поднявшись, он обошел вокруг лошадки, внимательно ее разглядывая, даже, кажется, принюхиваясь. Агава хмыкнула: «Что он увидит в такой темноте?» Но тут же вспомнила, что у домовых ночное зрение и прикусила язычок.
- Вчера ты без меня никуда не ходила?
- Нет, конечно, мы вернулись уже поздно.
- А сегодня?
- Что?
- Сегодня с утра никуда не бегала?
- Я проснулась, и сразу к тебе…
- Проснулась…Спала почти сутки! И сон, говоришь, снился страшный… - Он резко нагнулся и обнюхал морду жеребенка: - Что ты сегодня ела?
- Ничего. Правда, знаешь, я проснулась и совсем кушать не хотела, только пить. И сейчас не хочу, странно.
- Асфодель. - Непонятное слово почему-то испугало Агаву:
- Что?
- Помнишь, берегиня держала в руках белый цветок? А потом бросила под ивой. Ты его не трогала?
- Какой цветок? Не помню.
- А-ГА-ВА! Не ври! Где цветок?
- Я его… съела.
- Съела? А мухоморчиком после не закусила?! Вот же бестолочь! Ты всегда, что попало, в рот тянешь?
- Он так вкусно пах…
- А я, дурак, не досмотрел. Оставил тебя одну. Теперь все понятно.- Он снова сел в траву, обнял колени руками. Агава толкнулась ему в плечо:
- Вар, я ничего не понимаю. Что это за лошади, при чем здесь цветок?
- Тот цветок, он называется асфодель, имеет особые свойства. Без него ты бы спокойно здесь прошла и не увидела никаких лошадей.
- Как это?
- Там, - он ткнул пальцем в туман, - не настоящие лошади. Привидения.
- Какие привидения?
- Скорее всего, лошадиные.
- А такие, разве, бывают?
- Животные, как и люди, не знают, что будет с ними потом, за чертой жизни. Они исчезают. То ли совсем рассеиваются, то ли, в самом деле уходят на Дальние поля, в свой звериный загробный мир. Но не все. Некоторые остаются, как и человеческие привидения. Это те, кого любили и кого не хотят забывать, не отпускают. Эти чувства становятся крепкими ниточками, держат, привязывают. Животные остаются вблизи своих хозяев, невидимые, как все призраки.
- Значит, их по-прежнему помнят и любят? - Агава внимательно смотрела на луг. Одна из лошадей подняла голову, глядя в их сторону. И опять лошадке показалось, что она узнает… Вот, если б не это свечение. От него силуэты расплывались и размазывались. - Слушай, а я теперь всегда буду всевидящей?
- Никогда. Цветок позволяет тебе видеть, как мы. А мы никакие не всевидящие. Просто, есть много существ, люди называют их потусторонними, которые не видны для обычного глаза. Мы, маленький народец, умеем их видеть. Еще кошки и росомахи. А люди и, вы, лошади, обычно нет. Но давно известно, есть растения, которые могут проявить у вас тайное зрение, помогают увидеть то, что видим мы. Вот, например, асфодель.
Агава хитро прищурилась:
- И мухомор?
- Да. Только этот грибочек, открывая тонкое зрение, может закрыть тебе путь в мир живых. Имеет он такие свойства. И еще. Запомни. Асфодель будет действовать на тебя еще два дня. Ты можешь услышать то, что тебе не нужно, увидеть и не понять. Не наделай глупостей. Будь осторожна. Ведь я не смогу все время быть рядом.
Маленькая жеребушка вглядывалась вниз в туманное озеро. С горки казалось, что лошади плавают в молоке. Ближняя опустила голову, почти полностью «нырнув» в белое марево. Агава подумала, что им, наверное, все-таки грустно и одиноко...