«Раскаяние» атамана Анненкова
Происходивший из аристократической дворянской военной семьи, внук известного декабриста, Анненков окончил Одесский кадетский корпус, Московское военное училище и посвятил свою жизнь службе в казачьих войсках.
После Октября казачий отряд Анненкова, находившийся на фронте, получил приказ разоружиться и направиться в Омск. Анненков нарушил приказ и прибыл в Омск с вооруженным отрядом. Там Совет казачьих депутатов вновь предложил ему разоружиться. Но Анненков снова не подчинился, ушел с казаками из города и перешел на «партизанское» положение.
Передвигаясь с места на место, он уничтожал советские учреждения в селах, районах, городах, убивал советских активистов, терроризовал население. В отряд Анненкова вступали богатые сибирские и семиреченские казаки, бывшие жандармы, стражники, полицейские, разорившиеся мелкие торговцы, искатели легкой добычи, уголовники. Частям своего отряда Анненков давал звучные, громкие названия: «черные гусары», «голубые уланы», «кирасиры», «атаманский полк».
Анненковцы содержались за счет грабежей, пожертвований буржуазии и казачьей верхушки. Семипалатинские торговцы и промышленники, например, дали Анненкову 2,5 миллиона рублей на формирование отряда. Лидеры казахской «Алаш-орды» формировали казахские полки в составе анненковского отряда.
Анненковский отряд превратился в «дивизию». Она входила сначала в состав войск Временного сибирского правительства, а впоследствии в состав войск Колчака. Полем ее действий стали Омская и Семипалатинская губернии и Семиреченский край. Колчак произвел тридцатилетнего Анненкова в генералы и назначил «командующим отдельной Семиреченской армией».
(Атаман Анненков и командиры подразделений Семиреченской армии) Но Анненков всегда сохранял особую, «партизанскую» самостоятельность и часто не подчинялся ничьим приказам. В его отряде были свои, «атаманские» обряды и правила. Слово «господин» заменялось словом «брат». На знамени отряда был начертан девиз «С нами бог» и вышита эмблема - человеческий череп с двумя перекрещенными костями. «Атаманцы» к девизу «С нами бог» добавляли: «...и атаман Анненков». Такие надписи красовались на стенах вагонов, на орудиях, даже на теле «атаманцев» в виде татуировок.
В анненковских частях свирепствовали офицерская контрразведка и военно-полевые суды, следившие за каждым шагом солдат и населения и жестоко расправлявшиеся с инакомыслящими. За Анненковым следовал специальный вагон, прозванный «вагоном смерти», в котором содержались арестованные. Редко кто выходил оттуда живым. Единоличным и непогрешимым правителем и законодателем в этой, по сути, большой разбойничьей банде был «брат атаман» - Анненков.
Вот отдельные примеры действий анненковской банды.
В сентябре 1918 г. крестьяне Славгородского уезда Омской губернии, недовольные мобилизацией в армию молодежи и возмущенные репрессивными мерами белогвардейских властей, решили выступить против белых. В один из базарных дней, когда в уездном городе Славгороде собралось много крестьян, началось восстание, и город был очищен от белых. Вскоре в Славгороде собрался уездный крестьянский съезд, на который съехались свыше 400 делегатов.
Омское Временное сибирское правительство приняло «меры». Бывший жандармский офицер «военный министр» П. П. Иванов-Ринов поручил ликвидацию славгородских «большевиков» Анненкову.
(Вступление анненковцев в Омск) 11 сентября 1918 г. анненковцы заняли г. Славгород. В первый же день ими было убито около 500 человек. Захваченных делегатов крестьянского уездного съезда (87 человек) Анненков приказал изрубить на площади против Народного дома и здесь же закопать. Этот приказ был исполнен.
Одновременно анненковцы принялись за села и деревни уезда. Деревня Черный Дол была сожжена дотла. Крестьян же, их жен и даже детей расстреливали, били, вешали на столбах. В деревнях Павловке, Толкунове, Подсосновке и других казаки производили массовые порки крестьян обоего пола и всех возрастов, а затем их казнили.
"- И как казнили! - рассказывал очевидец этих событий Блохин. - Вырывали живым глаза, вырывали языки, снимали полосы на спине, живых закапывали в землю."
Другой свидетель, Голубев, показывал: "- Привязывали к конским хвостам веревкой за шею, пускали лошадь во весь опор и таким образом убивали насмерть.
Молодых девушек из города и ближайших деревень приводили к стоявшему на железнодорожной станции поезду Анненкова, насиловали, а затем тут же расстреливали.
Степь была усеяна обезглавленными трупами крестьян."
«Ликвидировав» крестьянское движение в Славгородском уезде, Анненков своим «приказом» упразднил волостные, земские и сельские комитеты, восстановил царский институт старшин и старост. Под угрозой расстрела каждого пятого обложил крестьян контрибуцией.
В дальнейшем Анненков продолжал кровавые злодеяния. В г. Сергиополе анненковцы расстреляли, изрубили и повесили 80 человек, часть города сожгли, имущество граждан разграбили. В селе Троицком они убили 100 мужчин, 13 женщин, 7 грудных детей, а село сожгли. В селе Никольском анненковцы выпороли 300 человек, расстреляли 30 и 5 повесили; часть села сожгли, скот угнали, имущество граждан разграбили.
В селе Знаменка вырезали почти все население.
В начале ноября 1919 г. атаман Анненков прибыл с небольшим отрядом в Усть-Каменогорск, где был торжественно встречен «отцами» города. Ему устроили пышный банкет с музыкой. А в это время прибывшие с Анненковым «атаманцы» явились в Усть-Каменогорскую крепость, в которой содержались арестованные.
Они издевались и терроризировали всех заключенных, некоторых из них расстреляли прямо в коридорах тюрьмы. Наконец бандиты отобрали группу арестованных - 30 человек - работников Павлодарского Совета и советских работников других мест. Их поместили на пароход атамана Анненкова для доставки в Семипалатинск.
В Семипалатинске арестованных поместили в «вагон смерти». Через несколько дней Анненков без всякого суда и следствия распорядился расстрелять всех 30 человек. Анненковцы вывели их на берег уже скованного льдом Иртыша, сделали прорубь и приказали им прыгать в воду. В нежелающих прыгать стреляли.
(Борис Владимирович Иогансон "Допрос коммунистов". С саблей есаул-анненковец) Двигаясь по Семиречью, анненковские разбойники продолжали кровавые экзекуции. И здесь чаша терпения крестьянского населения переполнилась. В обвинительном заключении указывается: «Когда пьяная разнузданная банда... стала безнаказанно пороть крестьян, насиловать женщин и девушек, грабить имущество и рубить крестьян, невзирая на пол и возраст, да не просто рубить, заявлял свидетель Довбня, а рубить в несколько приемов: отрубят руку, ногу, затем разрежут живот и т. д.; когда, ворвавшись в крестьянскую хату, анненковцы, по словам свидетеля Турчинова, насаживали на штык покоящегося в колыбели грудного ребенка и со штыка бросали в горящую печь, крестьяне селений Черкасского, Новоантоновского, вместе с бежавшими жителями из самого г. Лепсинска, Покатиловки и Веселого встали как один против бандитов».
По примеру этих сел стали организовываться и другие, лежащие к востоку от Черкасского, селения - Новоандреевская, Успенское, Глинское, Осиповское, Надеждинское, Герасимовское, Константиновское и часть Урджарского района. Вооружившись чем попало: вилами, пиками, гладкоствольными ружьями и в небольшом количестве трехлинейными винтовками, крестьяне тех селений создали против анненковцев настоящий фронт.
Несколько месяцев крестьяне стойко отбивали нападения бандитов. И только после третьего наступления, начатого Анненковым 14 июля 1919 г., осажденные в селе Черкасском из-за голода, цинги, тифа вынуждены были сложить оружие.
Захватив Черкасское, анненковцы уничтожили в нем 2 тысячи человек, в селе Колпаковка - более 700 человек, в поселке Подгорном - 200 человек. Деревня Антоновка была стерта с лица земли. В селении Кара-Булак Уч-Аральской волости были уничтожены все мужчины.
(Анненков и его "черные гусары") В начале 1920 г. «Отдельная Семиреченская армия», разбитая частями Красной Армии, отступила к китайской границе. Анненков собрал здесь свое «воинство» и заявил им: «Со мной должны остаться только самые здоровые борцы, решившие бороться до конца. А тех, кто устал, я не держу, пусть кто хочет идет назад в Советскую Россию». Многие изъявили согласие возвратиться в Советскую Россию, не идти в Китай. С Анненковым остались лишь отъявленные головорезы. Тогда потихоньку было отдано распоряжение расстреливать тех, которые собираются в Советскую Россию и не уходят в Китай.
Такие жестокие расправы с подчиненными Анненков практиковал неоднократно. «Так, в Семипалатинске во время наступления на Лепсинские красные части солдаты бригады генерала Ярушина, влившиеся затем в анненковский отряд, отказались действовать против крестьян и стали переходить на их сторону. Анненков решил расформировать и обезоружить бригаду. По его приказу большая часть бригады в количестве 1500 человек, в том числе и офицеры, была расстреляна и зарублена анненковским полком в непроходимых Алекульских камышах» .
Наконец анненковская банда пересекла китайскую границу и в районе синьцзянского города Урумчи разместилась в Китае.
Анненков намеревался продвинуть своих «атаманцев» на восток, чтобы присоединиться к Семенову , а его люди тем временем бандитствовали на китайской земле. И тогда, в 1921 году, китайские власти разоружили «атаманцев», а самого Анненкова посадили в тюрьму, где он пробыл около трех лет. Только при содействии английских и японских влиятельных лиц его в феврале 1924 г. освободили.
(Борис Владимирович Анненков. "художества" на теле - следствие прибывания атамана в китайской тюрьме.) К тому времени, за три года пребывания в Китае, «анненковское братство» рассыпалось: многие ушли в белогвардейские отряды, формировавшиеся здесь русскими белоэмигрантскими организациями; некоторые пробрались к Семенову, поступили на службу к китайским генералам, ведущим гражданскую войну; часть возвратилась на родину с повинной.
Освободившись из тюрьмы, Анненков со своим бывшим начальником штаба Н. А. Денисовым (которого он самолично произвел теперь в генералы) и небольшим отрядом (18 человек) «атаманцев» в мае 1924 г. направился в глубь Китая, поселился неподалеку от г. Ланьчжоу и занялся «разведением племенных лошадей».
В апреле 1926 г. в советской, китайской и белоэмигрантской печати было опубликовано заявление Анненкова, в котором он просил Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет о прощении. Вслед за этим Анненков, а затем и его начальник штаба Денисов прибыли из Китая в Советскую Россию. Анненков обратился к своим бывшим «партизанам» и ко всем белогвардейцам с призывом прекратить антисоветскую борьбу, покаяться перед советской властью и вернуться на родину с повинной.
Подобное не было в то время неожиданностью. Мир знал уже немало случаев раскаяния врагов советского строя; среди них были и непримиримые ранее политические противники, много лет сражавшиеся против советской власти, видные белогвардейские генералы.
И все же раскаяние и явка с повинной Анненкова представляли в некотором роде загадку. Что повлияло на Анненкова, заставило его прекратить борьбу с советской властью? Как мог надеяться на помилование этот фанатичный, жестокий «каратель» и «усмиритель»?
(Генерал Дитерихс с офицерами Ижевской и Воткинской пеших дружин
и Анненковской конной дружины. Гирин, лагерь Ши-Синь-Чунь-чан. 1923 год.) Лишь через сорок с лишним лет после процесса были опубликованы данные, которые пролили свет на «мотивы» Анненкова . И оказалось, что раскаяние Анненкова было «раскаянием особого рода».
Ни на один момент после освобождения из китайской тюрьмы Анненков не оставлял мысли о продолжении вооруженной борьбы против советской власти. Из медвежьего угла, неподалеку от Ланьчжоу, где он «разводил племенных лошадей», Анненков вел обширную переписку с бывшими соратниками, лидерами русских белогвардейских организаций, действовавших на китайской территории. Он присматривался к белому лагерю, изучал возможности вновь продолжить борьбу, искал в ней свое место (конечно же, подобающее его «высокому положению атамана»).
В Китае существовал в то время ряд белоэмигрантских антисоветских организаций. В интересующем Анненкова русском монархистском лагере действовала тогда шанхайская группа «Н. Н.» - бывшего великого князя Николая Николаевича. Возглавлял эту шанхайскую группу некий Николай Остроухов. В том же Шанхае существовала и другая монархическая организация - «Богоявленское братство» - под руководством бывшего полкового врача анненковской армии Д. И. Казакова. Обе монархистские группы конкурировали между собой, и обе призывали Анненкова в свои ряды.
Действовали в Китае и чисто военные организации из бывших офицеров и солдат колчаковской, дутовской, семеновской, анненковской армий. Причудливо вплетались они в гражданскую войну в Китае между генералами Чжан Цзолином и У Пейфу и Народной армией сторонников Сунь Ятсена, возглавляемой в то время Фэн Юйсяном. У генерала Чжан Цзолина, например, советником состоял полковник Меркулов, глава одной из военных белогвардейских группировок.
Вначале ноября 1925 г. Анненков встретился со своим «атаманцем», бывшим начальником личного конвоя Ф. К. Черкашиным, которому, безусловно, верил. Тот, появившись в Ланьчжоу под видом закупщика пушнины для английской фирмы, передал Анненкову письмо от начальника штаба русской белогвардейской группы в войсках Чжан Цзолина, бывшего начальника штаба 5-й сибирской колчаковской дивизии М. А. Михайлова, действовавшего по поручению Меркулова.
В письме содержалось предложение организовать под командованием Анненкова отряд из русских белоэмигрантов для борьбы с революцией в рядах Чжан Цзолина, с перспективой переключения отряда на борьбу с Советским Союзом. Анненков согласился.
Свое решение и ответ Анненков изложил в трех письмах, переданных им Черкашину для вручения адресатам.
В письме на имя Михайлова Анненков заявил, что согласен взять на себя командование отрядом русских белогвардейцев. Он писал: «Сбор партизан и их организация - моя заветная мечта, которая в течение пяти лет не покидала меня... И я с большим удовольствием возьмусь за ее выполнение... Судя по многочисленным письмам, получаемым от своих партизан, они соберутся по первому призыву... Все это даст надежду собрать значительный отряд верных, смелых и испытанных людей в довольно непродолжительный срок. И этот отряд должен быть одним из кадров, вокруг которых сформируются будущие части».
В другом письме, адресованном бывшему анненковцу П. Д. Иларьеву, служившему при штабе Чжан Цзолина, он написал, что получил предложение собрать отряд и поручает ему, Иларьеву, временно командовать им, так как он сам не может открыто взяться за это. «Для того чтобы я выбрался отсюда,- писал Анненков,- нужно добиться того, чтобы мое имя совершенно не упоминалось в причастности к отряду. Лучше, наоборот, распускать слухи о моем отказе вступать в дальневосточные организации, о моей перемене фронта».
Анненков написал еще и третье письмо, на имя руководителя монархистской организации «Богоявленское братство» Д. И. Казакова. Впоследствии в ОГПУ он так характеризовал это письмо: «В этом письме я писал Казакову о моем «якобы нежелании вступить в ряды Чжан Цзолина и организации отрядов», которые бы впоследствии выступили против 1-й Народной армии. В случае если бы Черкашии попал в руки 1-й Народной армии, то он постарался бы уничтожить вышеуказанных два письма (письмо Михайлову и письмо Иларьеву), оставив третье, провокационное письмо на имя Казакова».
Хитер и осторожен был Анненков. Но он не учел того, что за ним следили не только китайские власти. Пристально следила за ним и советская контрразведка - в конце концов, чекисты и обезвредили Анненкова. Не одно, а все три письма Анненкова (им написанные и скрепленные «атаманской печатью») попали не к адресатам, а в руки чекистов.
План поимки Анненкова разрабатывался в ОГПУ под руководством В. Р. Менжинского, начальника контрразведывательного отдела А. X. Артузова и начальника иностранного отдела М. А. Трилиссера.
Решено было заставить Анненкова и его начальника штаба Денисова сдаться советской контрразведке, доставить их в Советский Союз и предать суду за совершенные ими злодеяния. Для этого можно было использовать ложную версию и слухи, которые распространял сам Анненков о том, будто он «отошел от политики» и намерен «примириться с Советской властью».
Анненков пустил в ход такие слухи, чтобы под их прикрытием тайно вести антисоветскую работу. Теперь нужно было заставить его публично принести «повинную».
Раскаяние бывшего атамана Анненкова могло бы содействовать разложению белоэмиграции в Китае: если Анненков явится с повинной в Советский Союз, то его примеру могут последовать и многие его «атаманцы» и лица, среди которых он пользовался авторитетом. Но как заставить Анненкова сдаться в руки советских органов? Может быть, если поставить его в безвыходное положение, он сам попытается продолжить игру в «добровольное раскаяние», чтобы заслужить снисхождение?
Выполнить сложный, трудный план поручили группе чекистов во главе со специально для этого командированным в Китай опытным контрразведчиком С. П. Лихаренко.
В Китае в Народной армии Фэн Юйсяна в качестве советников работала группа советских военных специалистов во главе с бывшим командиром Червонного казачества В. М. Примаковым. Так как деятельность Анненкова, формировавшего белогвардейский отряд для помощи Чжан Цзолину, затрагивала интересы Фэн Юйсяна, чекисты сообщили свой план захвата Анненкова В. М. Примакову и просили его договориться с Фэн Юйсяном, чтобы тот пригласил Анненкова к себе якобы для работы и разрешил советской контрразведке в случае надобности задержать его.
Все было сделано, как задумано.
Приехав по приглашению Фэн Юйсяна в его штаб, Анненков через некоторое время был арестован и передан в руки чекистов. Ему не оставалось ничего иного, как попробовать сыграть роль «добровольно раскаявшегося»: авось это поможет. После того как он написал упомянутую уже просьбу о помиловании, его под солидной охраной доставили в Москву и передали в руки советского правосудия.
(Б. В. Анненков (слева) и Н. А. Денисов перед судом) Следствие по делу Анненкова и его начальника штаба вел следователь по особо важным делам прокуратуры РСФСР Д. Матрон. А рассмотрено оно было в Семипалатинске выездной сессией Военной коллегии Верховного Суда СССР 25 июля - 12 августа 1927 г. под председательством П. М. Мелнгалва. Государственное обвинение на суде поддерживал старший помощник прокурора Верховного Суда СССР Павловский и общественные обвинители Ярков, Мустамбаев и Паскевич.
Защищали адвокаты Борецкий и Цветков. На суд были вызваны десятки свидетелей из Омской, Семипалатинской губерний и Семиречья. Помимо вызванных по списку обвинительного заключения по инициативе общественных обвинителей на суде были допрошены еще 90 свидетелей обвинения.
Военная коллегия Верховного Суда приговорила Анненкова и его подручного Денисова к расстрелу. 24 августа 1927 г. приговор был приведен в исполнение.
URL записи