Пьянству - бой!
20-летию борьбы с пьянством посвящается.
Есть такой хороший актер - Рогволд Суховерко. Служит он в "Современнике". Было дело, с его слов.
Как-то, после очередной премьеры, ещё в советские времена, решили они это дело отметить в узком, можно сказать классическом кругу - на троих. Он тогда был ещё званиями не увенчан, а остальной контингент состоял из одного Заслуженного Артиста РСФСР и одного Народного, но уже СССР. Фамилии их он сохранил в тайне.
Времена были простые, общепитовских точек немного да и не уютно в них было. Взяли бутылочку, закусочки накрошили и пошли с этим всем на бульварчик, в кустики.
Стакан один на всех, спёртый из автомата газированной воды. Первому налили Рогволду, как самому юному. Рогволд выдохнул, выпил, крякнул и вернул стакан, занюхивая в ломтиком чёрного хлеба. Вторым был Заслуженный. С ним тоже всё прошло удачно. А вот когда наполненный стакан уже был в руках у Народного, появился милиционер.
Троица бросилась врассыпную. Медленнее всех бежал Народный. Во-первых, он был из них самый старый, а во-вторых, в руке у него был налитый стакан и он очень не хотел его расплескать. Он так и семенил по бульвару, бережно держа перед собой полунаполненный стакан.
Страж порядка тут же оценил ситуацию и бросился в погоню за самым тихоходным Народным. Единственное, чего он не учел - что это были актеры. Он просто этого не ожидал.
Народный понял, что в этот раз ему не уйти. Заветная жидкость в стакане с каждым его шагом увеличивала амплитуду колебаний, грозя начать выплёскиваться через стенки. Нет, может он и смог бы затеряться в переулках, но рисковать стаканом не стал. Он резко остановился, повернулся к бегущему милиционеру. Тот почти добежал до Народного, остановился в нерешительности и несколько замешкался, раздумывая, что тот может предпринять. Потом сделал неуверенный шаг к Народному.
- Стой! - Народный выставил перед собой свободную руку и вложил в этот возглас всю свою убедительность, прижимая второй наполненный стакан к груди. И голосом, полного трагизма, на который он был способен, продолжил:
- Поимей совесть - не дай пропасть продукту!
Молоденький милиционер остолбенел. Он никогда не сталкивался ранее с таким уровнем трагизма. Кроме того, он наконец узнал это лицо, которое в его сознании было прочно связано с самым высшим руководством. Он вдруг почувствовал, что мир рушится безвозвратно и неудержимо.
- Дай допить, начальник!
И пока милиционер приходил в себя, осушил треклятый стакан. После чего Народный аккуратно поставил посудину на кромку газона, смиренно подошел к милиционеру и узнаваемым жестом протянул ему руки для надевания наручников. По щеке Народного катилась слеза. Так они стояли друг напротив друга какое-то время, напряженно вглядываясь в глаза. Лицо милиционера искривила болезненная гримаса, предательская слеза выкатилась из его глаза, он молча повернулся и ушел.
А посреди бульвара стоял Народный Артист, протягивая руки с жатыми кулаками, и из его закрытых глаз катились искренние слёзы...
Есть такой хороший актер - Рогволд Суховерко. Служит он в "Современнике". Было дело, с его слов.
Как-то, после очередной премьеры, ещё в советские времена, решили они это дело отметить в узком, можно сказать классическом кругу - на троих. Он тогда был ещё званиями не увенчан, а остальной контингент состоял из одного Заслуженного Артиста РСФСР и одного Народного, но уже СССР. Фамилии их он сохранил в тайне.
Времена были простые, общепитовских точек немного да и не уютно в них было. Взяли бутылочку, закусочки накрошили и пошли с этим всем на бульварчик, в кустики.
Стакан один на всех, спёртый из автомата газированной воды. Первому налили Рогволду, как самому юному. Рогволд выдохнул, выпил, крякнул и вернул стакан, занюхивая в ломтиком чёрного хлеба. Вторым был Заслуженный. С ним тоже всё прошло удачно. А вот когда наполненный стакан уже был в руках у Народного, появился милиционер.
Троица бросилась врассыпную. Медленнее всех бежал Народный. Во-первых, он был из них самый старый, а во-вторых, в руке у него был налитый стакан и он очень не хотел его расплескать. Он так и семенил по бульвару, бережно держа перед собой полунаполненный стакан.
Страж порядка тут же оценил ситуацию и бросился в погоню за самым тихоходным Народным. Единственное, чего он не учел - что это были актеры. Он просто этого не ожидал.
Народный понял, что в этот раз ему не уйти. Заветная жидкость в стакане с каждым его шагом увеличивала амплитуду колебаний, грозя начать выплёскиваться через стенки. Нет, может он и смог бы затеряться в переулках, но рисковать стаканом не стал. Он резко остановился, повернулся к бегущему милиционеру. Тот почти добежал до Народного, остановился в нерешительности и несколько замешкался, раздумывая, что тот может предпринять. Потом сделал неуверенный шаг к Народному.
- Стой! - Народный выставил перед собой свободную руку и вложил в этот возглас всю свою убедительность, прижимая второй наполненный стакан к груди. И голосом, полного трагизма, на который он был способен, продолжил:
- Поимей совесть - не дай пропасть продукту!
Молоденький милиционер остолбенел. Он никогда не сталкивался ранее с таким уровнем трагизма. Кроме того, он наконец узнал это лицо, которое в его сознании было прочно связано с самым высшим руководством. Он вдруг почувствовал, что мир рушится безвозвратно и неудержимо.
- Дай допить, начальник!
И пока милиционер приходил в себя, осушил треклятый стакан. После чего Народный аккуратно поставил посудину на кромку газона, смиренно подошел к милиционеру и узнаваемым жестом протянул ему руки для надевания наручников. По щеке Народного катилась слеза. Так они стояли друг напротив друга какое-то время, напряженно вглядываясь в глаза. Лицо милиционера искривила болезненная гримаса, предательская слеза выкатилась из его глаза, он молча повернулся и ушел.
А посреди бульвара стоял Народный Артист, протягивая руки с жатыми кулаками, и из его закрытых глаз катились искренние слёзы...