Левизна как болезнь
«Как объяснить поведение «левых», напропалую братающихся с Хакамадою? Коллаборационизмом. Современные левые точно знают, что учением Маркса бессильно, потому что неверно. И что трудящихся в природе не существует. Потому левые идут на сотрудничество с теми, кого сами же считают «буржуями». Разумеется, сотрудничество сопровождается смешной болтовней в стиле сельского алкоголика. «Да, я пью. Но у меня - сила воли. Я пью не потому, что алкоголик, а потому что хочется. И могу завязать в любой момент». Так же и левак говорит, что, дескать, «беру бабки у олигархов, но могу совершить революцию в любой момент». Деньги берут, корицу жалеют, революция не происходит».
Заметил, что со временем, начиная с давних пор, отношусь к левым всё хуже и хуже. И вот, кажется, дозрел до окончательного разочарования. Причем именно в «хороших людях».
Кого отнести к «левым»? Сам термин восходит к давнему французскому политическому размежеванию, теперь не слишком актуальному.
Современный левый это не обязательно сторонник социализма. Многие левые не интересуются социализмом. А можно и желать социализма, но вовсе не быть левым.
Левые объявляют себя сочувствующими неким «угнетенным», всегда совершенно посторонним им людям (исключение одно, и оно всем известно, мы сейчас не об этом). Кого в каждом случае назначить «угнетенными», левые определяют по своим неочевидным внутренним критериям и приоритетам. И остервенело выступают якобы в интересах этих угнетенных, и от их имени. Так сказать, ведут «освободительную борьбу» или «борьбу за справедливость».
Таков вкратце алгоритм левизны. Отсюда вечное ощущение аморализма и двурушничества от всякой левой деятельности.
Заметил, что со временем, начиная с давних пор, отношусь к левым всё хуже и хуже. И вот, кажется, дозрел до окончательного разочарования. Причем именно в «хороших людях».
Кого отнести к «левым»? Сам термин восходит к давнему французскому политическому размежеванию, теперь не слишком актуальному.
Современный левый это не обязательно сторонник социализма. Многие левые не интересуются социализмом. А можно и желать социализма, но вовсе не быть левым.
Левые объявляют себя сочувствующими неким «угнетенным», всегда совершенно посторонним им людям (исключение одно, и оно всем известно, мы сейчас не об этом). Кого в каждом случае назначить «угнетенными», левые определяют по своим неочевидным внутренним критериям и приоритетам. И остервенело выступают якобы в интересах этих угнетенных, и от их имени. Так сказать, ведут «освободительную борьбу» или «борьбу за справедливость».
Таков вкратце алгоритм левизны. Отсюда вечное ощущение аморализма и двурушничества от всякой левой деятельности.