Гор Чахал: «Предательство Иуды послужило прославлению Христа!»
Отрыл еще одно старое интервью. Брал осенью прошлого года. Интервью было взято, когда открылась выставка Гора под названием «Хлеб и Вино и Мать-Сыра-Земля». Тогда работа Гора "Солнце Правды, Добра и Красоты" была с снята с его выставки на Винзаводе по просьбе РПЦ. Вот она:
Напомню, что осенью был скандал с выставкой Гора Чахала на Винзаводе (далее - ВЗ). Я делал пост об этой душераздирающей истории, рассказывал о том, как Гор Чахал воевал с ВЗ, а также постил дискуссию в РПЦ на эту тему, которую организовал сам Гор. Однако я забыл запостить интервью с самим Гором, которое я тогда делал. Вкратце напомню эту историю и в заключение даю интервью с художником. Кто уже читал саму историю - сорри, пропускайте вводку (тут Word дважды автоматически исправлял «вводку» на «водку», тяжело им, бедным разработчикам живеццо))).
Openspace.ru, пытаясь разобраться в сути скандала, провел опрос кураторов на тему «Кто виноват?». Дарья Пархоменко из лаборатории Art & Science, которая была куратором выставки Гора Чахала, неожиданно заявила, что «это была идея художника - открыть диалог с Церковью».
Так родилась версия, озвученная целым рядом СМИ, к примеру, порталом liberty.ru: «...Вся история инициирована Гором и представляет собой пиар со стороны художника: «Кто будет теперь разбираться с тем, что инициатором обращения к Церкви был сам художник? Зато пиар его выставке обеспечен. А сам художник Гор Чахал радостно сообщает всем читателям своего журнала: «Сегодня состоится круглый стол на тему «Отношения актуального искусства и Церкви: возможна ли духовная цензура?». Участники: о. Федор (Котрелев), Гор Чахал, о. Борис (Михайлов), о. Владислав (Свешников), Евгений Барабанов. Материалы круглого стола предполагаются быть опубликованными в журнале «Нескучный сад». Вот так делается пиар».
Конечно, художник принял участие в раскручивании данной ситуации. Однако не он был ее инициатором. А еще изначально настораживает тот факт, что «целый ряд кураторов отказались отвечать, а некоторые отредактировали свои ответы так, что они стали до неузнаваемости обтекаемы...» - писал Openspace.ru, который отказался от публикации целого ряда подобных комментариев. Понятно, что кураторы и галеристы не хотели ссориться с руководством ВЗ.
Шквал обвинений со стороны арт-сообщества заставил Гора Чахала обороняться. В своем ЖЖ он написал: «Если так, Сосо, если ты этого хочешь... то публикую документальные источники о скандале с цензурой, которые есть у меня». И Гор выложил в своем ЖЖ скрины писем Дарьи Пархоменко, которые свидетельствовали о том, что вся история началась с ограничений, введенных именно ВЗ.
Как видно из скринов переписки куратора и художника, цензурные ограничения со стороны ВЗ возникли еще на ранних этапах подготовки выставки. Куратор пишет: «Из пресс-релиза убрали слова «священные» и «религиозные». Вот такая наша цензура теперь». «Гор, мы под цензурой... Посмотрите, как переправили наш пресс-релиз на ВЗ, а говорили, только пару слов уберут... Ну и время... Я в шоке».
Затем куратор выставки сообщил художнику о факте цензуры со стороны ВЗ и о необходимости некоего письма в РПЦ, без которого выставка могла просто не состоятся: «Гор, письмо, которое нужно написать в Патриархию, должно содержать описание проекта и все фотографии ваших работ. Это письмо должно нас защитить». Очевидно, что куратор пытается защитить художника именно от ВЗ, а не от РПЦ.
Далее Гор участвовал в подготовке этого письма. Используя свои связи с Патриархией, он добился согласия отдела Внешних связей РПЦ ознакомиться с письмом. Итак, письмо митрополиту Кириллу было подписано Дарьей Пархоменко. В составлении письма участвовал сам Гор. Текст письма также был опубликован в ЖЖ Гора. В частности, в письме говорилось: «Просим Вас высказать свое профессиональное мнение относительно возможности публичной демонстрации экспонатов на выставке и корректности использования в них христианской тематики».
В отличие от руководства ВЗ протоиерей Всеволод Чаплин (зам. митрополита Кирилла) одобрил в целом выставку, но все же попросил снять две работы. На этом история не закончилась. В момент, когда факт цензуры со стороны руководства ВЗ стал общеизвестным, Николай Палажченко, помощник руководителя ВЗ, обвинил художника в алкоголизме и даже умопомешательстве: «Не было обращения Троценко, это вообще полный бред. Это высосал из пальца Гор Чахал, его куратор Дарья Пархоменко обратилась сама в Патриархию непонятно зачем, по инициативе Гора Чахала, а потом Гор Чахал зачем-то заявил прессе. Поскольку он человек пьющий, я не могу комментировать его поступки, он агрессивно пьет и находится постоянно в мутном сознании...».
Самым пугающим был тот факт, что цензурные ограничения не были сняты ВЗ даже после того, как Гор получил одобрение выставки от протоирея Всеволода Чаплина. С горьким сарказмом художник пишет: «И даже после того, как нам чудом удалось получить положительный ответ из Патриархии, ВЗ заявил нам, что он не вполне удовлетворен этим текстом».
Весь этот скандал особенно неприятен в свете того, что Гор Чахал является православным верующим. Религиозные темы действительно поднимаются в его работах, но даже слабых намеков на нечто оскорбительное найти в его живописи невозможно. Тем более он расстроен тем, что справку из Московской Патриархии потребовали именно у него. «Для художеств группы «Война» никаких разрешений не потребовалось», - сетует Чахал в своем блоге. Как активист группы замечу в скобках, что группа «Война» не продает своих работ и не выставляется в коммерческих галереях и музеях. И никогда не пошла был на подобный шаг (просительные письма в РПЦ ради выставки в коммерческом месте).
Алексей Плуцер-Сарно: Какова твоя версия скандала вокруг ВЗ?
Гор Чахал: Я уже писал в своем ЖЖ, что, получив картинки, ВЗ сообщил, что выставка с такими работами для ВЗ проблематична. На что я ответил, что могу попробовать обратиться к отцу Всеволоду, поскольку знаком с ним лично, с просьбой что-то написать в мою защиту. Да, - ответил ВЗ, - это может помочь. Только письмо должно быть не лично от о. Всеволода. Это должен быть официальный запрос в Московскую Патриархию. И ответ должен быть тоже официальный. Запрос должен быть от имени куратора выставки, поскольку мы снимаем с себя всю ответственность. В случае чего, - отвечать будете сами. Дарья Пархоменко, консультируясь с юристом ВЗ составляла юридически грамотный запрос в Патриархию.
А. П.: Как ты оцениваешь ныненшнюю позицию ВЗ, озвученную Колей Палажченко, обвинившем тебя в пьянстве?
Г.Ч.: Позиция Коли Палащенко не поддаётся никакой оценке. Она просто неоценима. А позиция ВЗ, выраженная её арт-директором Аней Зайцевой заключалась в том, что произошло недоразумение. Дескать, поскольку мы общались не напрямую, а через куратора выставки, то просто не поняли друг друга.
А. П.: В чем, по твоему мнению, суть разгоревшегося скандала?
Г.Ч.: Выставка имела две цели. Первая - общественная. Мне хотелось высказаться об ответственности художника за своё искусство. Осуществлённый художником эксперимент говорит, что произведение искусства является не игрой ума, не личной духовной практикой и не забавной шуткой, а реальной производительно силой, воздействующей на мир в целом. Художники должны перестать дурачиться и задуматься об ответственности за свои художества перед миром. Вторая задача была личной. Последнее время мне всё труднее удаётся выставлять свои работы, поскольку они связаны с религиозной тематикой. На фоне известных скандалов с Сахаровским центром противодействие культурной среды этому растёт год от года. Поэтому я задумал такой военный обходной манёвр - сделать ретроспективную выставку религиозых работ, объединив их внешне посторонней темой (здесь - научной). К сожалению, манёвр оказался не вполне удачным, так как проблем, как известно, избежать всё равно не удалось.
А. П.: Выставка пострадала в результате снятия двух работ?
Г.Ч.: Исключение двух работ из экспозиции не повлияло на общественную цель выставки, так как результаты эксперимента были всё равно представлены вполне убедительно. Но на ретроспекцию снятие двух важных для моего творчества работ, конечно, повлияло отрицательно.
А. П.: То есть провокативное искусство тебе не близко. А как относишься к творчеству Мавроматти и его перформансу с распятием?
Г.Ч.: К творчеству Олега я отношусь с сочувствием. На мой взгляд, это арьергард московского акционизма. Так сказать их школа. Но поскольку само явление однозначной оценки в истории искусства пока не получило, то и деятельность учеников ещё не оценена по заслугам.
А. П.: Как оцениваешь акцию Войны, где Воротников в рясе православного священника ограбил продуктовый магазин?
Г.Ч.: В деятельности группы «Война» наибольший интерес у меня вызвали многочисленные заявления жж-стов о том, что по-крайней мере один из участников группы определённо является агентом ФСБ. Только не помню точно, какой именно? Вроде партнёр беременной девушки по акции в Зоологическом музее.
А. П.: Как тебе черная икра в окладе и другие "религиозные" работы художников соц-арта?
Г.Ч.: В целом должен сказать, что в явлении соц-арта на мой взгляд собственно арта не очень много, хотя это явление (ограниченное во времени до перестройки) исторически контекстуально вполне органично. Хорошо бы построить отдельный музей соцреализма и соц-арта, где бы противопоставлялись два идеологических направления советского искусства. Такой аппендикс истории искусства. А конкретно икра в окладе представляется мне очень тупой работой. Бесталанной.
А. П.: Как ты оцениваешь конфликты между РПЦ и рядом радикальных художников, которые регулярно происходили последние годы? Что нужно сделать, чтобы снять эту никому не нужную напряженность? Арт-сообщество должно как-то скорректировать свою позицию? Как?
Г.Ч.: Конфликты эти я безоговорочно оцениваю резко отрицательно. Ни одна из выставок, которые вызвали скандал, за исключением выставки Россия-2, по сути, не обладала какими-то художественными достоинствами. По-сути, это противостояние двух радикальных движений: фундаменталистов и анти-клерикалов. Маргинальное положение их в пространстве социума толкает на агрессивный самопиар с целью привлечения к себе общественного внимания. Много лет я пытаюсь организовать диалог между Церковью и современным искусством. Недавно, как раз после скандала, связанного с этой выставкой, мне это удалось. На квартире литературоведа Николая Котрелёва состоялось первое заседание круглого стола о возможности диалога Церкви и современного искусства. Сейчас мы с диаконом Фёдором Котрелёвым пытаемся организовать следущее заседание. Я убеждён, что если Церковь сможет отмежеваться от своих фундаменталистов, а художественное сообщество от своих антиклерикальных мракобесов, диалог Церкви и искусства несомненно состоится. И только в таком диалоге я вижу выход из создавшейся нервозной ситуации в обществе.
А. П.: Что думаешь о будущем русского искусства? Каким ты его видишь?
Г.Ч.: На мой взгяд, современное искусство может быть, конечно же, только религиозным.
А. П.: Что такое религиозное искусство?
Г.Ч.: На протяжении последнего столетия в философии и теории искусства последовательно и тщательно были разработаны дискурсы конца художественного высказывания, конца автора, конца интерпретации и в конечном итоге - конца искусства в его общепринятой секулярной форме, то если в конце концов ещё существуют люди, искренно готовые заниматься искусством сегодня, ясно, что речь может идти только о признании ими факта возможности жизни после смерти.
А. П.: И что даст религиозность искусству?
Г.Ч.: Если иметь в виду спасение искусства, то возвращение к живому источнику культуры представляется неизбежным. Мы вновь оказались у порога веры, от которого секулярная культура когда-то отталкивалась, начиная свой ре-эволюционный виток. Существенно обогащённые разрушительным художественным опытом и, практически, напрочь утратившие навыки культурного строительства. Все революции неизбежно идут по одному сценарию. Но всё во благо, слава Богу. И предательство Иуды послужило прославлению Христа.
А. П.: И какова тут роль художника?
Г.Ч.: Художник являет воочию невидимое обыденным взглядом, осуществляет, опредмечивает явление, подчас вопреки общественному мнению (социальной реальности), уверенный в своей правоте. В Библии сказано: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1). То есть, оказывается, искусства без веры не бывает ad hoc, и вопрос может стоять только о её характере - Человекобожеском или же Богочеловеческом.
И вот ответ группы Война на это интервью: http://plucer.livejournal.com/105473.html
Живой Журнал Гора Чахала: http://chahal.livejournal.com
Интервью подготовили А&Я Плуцер-Сарно
Напомню, что осенью был скандал с выставкой Гора Чахала на Винзаводе (далее - ВЗ). Я делал пост об этой душераздирающей истории, рассказывал о том, как Гор Чахал воевал с ВЗ, а также постил дискуссию в РПЦ на эту тему, которую организовал сам Гор. Однако я забыл запостить интервью с самим Гором, которое я тогда делал. Вкратце напомню эту историю и в заключение даю интервью с художником. Кто уже читал саму историю - сорри, пропускайте вводку (тут Word дважды автоматически исправлял «вводку» на «водку», тяжело им, бедным разработчикам живеццо))).
Openspace.ru, пытаясь разобраться в сути скандала, провел опрос кураторов на тему «Кто виноват?». Дарья Пархоменко из лаборатории Art & Science, которая была куратором выставки Гора Чахала, неожиданно заявила, что «это была идея художника - открыть диалог с Церковью».
Так родилась версия, озвученная целым рядом СМИ, к примеру, порталом liberty.ru: «...Вся история инициирована Гором и представляет собой пиар со стороны художника: «Кто будет теперь разбираться с тем, что инициатором обращения к Церкви был сам художник? Зато пиар его выставке обеспечен. А сам художник Гор Чахал радостно сообщает всем читателям своего журнала: «Сегодня состоится круглый стол на тему «Отношения актуального искусства и Церкви: возможна ли духовная цензура?». Участники: о. Федор (Котрелев), Гор Чахал, о. Борис (Михайлов), о. Владислав (Свешников), Евгений Барабанов. Материалы круглого стола предполагаются быть опубликованными в журнале «Нескучный сад». Вот так делается пиар».
Конечно, художник принял участие в раскручивании данной ситуации. Однако не он был ее инициатором. А еще изначально настораживает тот факт, что «целый ряд кураторов отказались отвечать, а некоторые отредактировали свои ответы так, что они стали до неузнаваемости обтекаемы...» - писал Openspace.ru, который отказался от публикации целого ряда подобных комментариев. Понятно, что кураторы и галеристы не хотели ссориться с руководством ВЗ.
Шквал обвинений со стороны арт-сообщества заставил Гора Чахала обороняться. В своем ЖЖ он написал: «Если так, Сосо, если ты этого хочешь... то публикую документальные источники о скандале с цензурой, которые есть у меня». И Гор выложил в своем ЖЖ скрины писем Дарьи Пархоменко, которые свидетельствовали о том, что вся история началась с ограничений, введенных именно ВЗ.
Как видно из скринов переписки куратора и художника, цензурные ограничения со стороны ВЗ возникли еще на ранних этапах подготовки выставки. Куратор пишет: «Из пресс-релиза убрали слова «священные» и «религиозные». Вот такая наша цензура теперь». «Гор, мы под цензурой... Посмотрите, как переправили наш пресс-релиз на ВЗ, а говорили, только пару слов уберут... Ну и время... Я в шоке».
Затем куратор выставки сообщил художнику о факте цензуры со стороны ВЗ и о необходимости некоего письма в РПЦ, без которого выставка могла просто не состоятся: «Гор, письмо, которое нужно написать в Патриархию, должно содержать описание проекта и все фотографии ваших работ. Это письмо должно нас защитить». Очевидно, что куратор пытается защитить художника именно от ВЗ, а не от РПЦ.
Далее Гор участвовал в подготовке этого письма. Используя свои связи с Патриархией, он добился согласия отдела Внешних связей РПЦ ознакомиться с письмом. Итак, письмо митрополиту Кириллу было подписано Дарьей Пархоменко. В составлении письма участвовал сам Гор. Текст письма также был опубликован в ЖЖ Гора. В частности, в письме говорилось: «Просим Вас высказать свое профессиональное мнение относительно возможности публичной демонстрации экспонатов на выставке и корректности использования в них христианской тематики».
В отличие от руководства ВЗ протоиерей Всеволод Чаплин (зам. митрополита Кирилла) одобрил в целом выставку, но все же попросил снять две работы. На этом история не закончилась. В момент, когда факт цензуры со стороны руководства ВЗ стал общеизвестным, Николай Палажченко, помощник руководителя ВЗ, обвинил художника в алкоголизме и даже умопомешательстве: «Не было обращения Троценко, это вообще полный бред. Это высосал из пальца Гор Чахал, его куратор Дарья Пархоменко обратилась сама в Патриархию непонятно зачем, по инициативе Гора Чахала, а потом Гор Чахал зачем-то заявил прессе. Поскольку он человек пьющий, я не могу комментировать его поступки, он агрессивно пьет и находится постоянно в мутном сознании...».
Самым пугающим был тот факт, что цензурные ограничения не были сняты ВЗ даже после того, как Гор получил одобрение выставки от протоирея Всеволода Чаплина. С горьким сарказмом художник пишет: «И даже после того, как нам чудом удалось получить положительный ответ из Патриархии, ВЗ заявил нам, что он не вполне удовлетворен этим текстом».
Весь этот скандал особенно неприятен в свете того, что Гор Чахал является православным верующим. Религиозные темы действительно поднимаются в его работах, но даже слабых намеков на нечто оскорбительное найти в его живописи невозможно. Тем более он расстроен тем, что справку из Московской Патриархии потребовали именно у него. «Для художеств группы «Война» никаких разрешений не потребовалось», - сетует Чахал в своем блоге. Как активист группы замечу в скобках, что группа «Война» не продает своих работ и не выставляется в коммерческих галереях и музеях. И никогда не пошла был на подобный шаг (просительные письма в РПЦ ради выставки в коммерческом месте).
Алексей Плуцер-Сарно: Какова твоя версия скандала вокруг ВЗ?
Гор Чахал: Я уже писал в своем ЖЖ, что, получив картинки, ВЗ сообщил, что выставка с такими работами для ВЗ проблематична. На что я ответил, что могу попробовать обратиться к отцу Всеволоду, поскольку знаком с ним лично, с просьбой что-то написать в мою защиту. Да, - ответил ВЗ, - это может помочь. Только письмо должно быть не лично от о. Всеволода. Это должен быть официальный запрос в Московскую Патриархию. И ответ должен быть тоже официальный. Запрос должен быть от имени куратора выставки, поскольку мы снимаем с себя всю ответственность. В случае чего, - отвечать будете сами. Дарья Пархоменко, консультируясь с юристом ВЗ составляла юридически грамотный запрос в Патриархию.
А. П.: Как ты оцениваешь ныненшнюю позицию ВЗ, озвученную Колей Палажченко, обвинившем тебя в пьянстве?
Г.Ч.: Позиция Коли Палащенко не поддаётся никакой оценке. Она просто неоценима. А позиция ВЗ, выраженная её арт-директором Аней Зайцевой заключалась в том, что произошло недоразумение. Дескать, поскольку мы общались не напрямую, а через куратора выставки, то просто не поняли друг друга.
А. П.: В чем, по твоему мнению, суть разгоревшегося скандала?
Г.Ч.: Выставка имела две цели. Первая - общественная. Мне хотелось высказаться об ответственности художника за своё искусство. Осуществлённый художником эксперимент говорит, что произведение искусства является не игрой ума, не личной духовной практикой и не забавной шуткой, а реальной производительно силой, воздействующей на мир в целом. Художники должны перестать дурачиться и задуматься об ответственности за свои художества перед миром. Вторая задача была личной. Последнее время мне всё труднее удаётся выставлять свои работы, поскольку они связаны с религиозной тематикой. На фоне известных скандалов с Сахаровским центром противодействие культурной среды этому растёт год от года. Поэтому я задумал такой военный обходной манёвр - сделать ретроспективную выставку религиозых работ, объединив их внешне посторонней темой (здесь - научной). К сожалению, манёвр оказался не вполне удачным, так как проблем, как известно, избежать всё равно не удалось.
А. П.: Выставка пострадала в результате снятия двух работ?
Г.Ч.: Исключение двух работ из экспозиции не повлияло на общественную цель выставки, так как результаты эксперимента были всё равно представлены вполне убедительно. Но на ретроспекцию снятие двух важных для моего творчества работ, конечно, повлияло отрицательно.
А. П.: То есть провокативное искусство тебе не близко. А как относишься к творчеству Мавроматти и его перформансу с распятием?
Г.Ч.: К творчеству Олега я отношусь с сочувствием. На мой взгляд, это арьергард московского акционизма. Так сказать их школа. Но поскольку само явление однозначной оценки в истории искусства пока не получило, то и деятельность учеников ещё не оценена по заслугам.
А. П.: Как оцениваешь акцию Войны, где Воротников в рясе православного священника ограбил продуктовый магазин?
Г.Ч.: В деятельности группы «Война» наибольший интерес у меня вызвали многочисленные заявления жж-стов о том, что по-крайней мере один из участников группы определённо является агентом ФСБ. Только не помню точно, какой именно? Вроде партнёр беременной девушки по акции в Зоологическом музее.
А. П.: Как тебе черная икра в окладе и другие "религиозные" работы художников соц-арта?
Г.Ч.: В целом должен сказать, что в явлении соц-арта на мой взгляд собственно арта не очень много, хотя это явление (ограниченное во времени до перестройки) исторически контекстуально вполне органично. Хорошо бы построить отдельный музей соцреализма и соц-арта, где бы противопоставлялись два идеологических направления советского искусства. Такой аппендикс истории искусства. А конкретно икра в окладе представляется мне очень тупой работой. Бесталанной.
А. П.: Как ты оцениваешь конфликты между РПЦ и рядом радикальных художников, которые регулярно происходили последние годы? Что нужно сделать, чтобы снять эту никому не нужную напряженность? Арт-сообщество должно как-то скорректировать свою позицию? Как?
Г.Ч.: Конфликты эти я безоговорочно оцениваю резко отрицательно. Ни одна из выставок, которые вызвали скандал, за исключением выставки Россия-2, по сути, не обладала какими-то художественными достоинствами. По-сути, это противостояние двух радикальных движений: фундаменталистов и анти-клерикалов. Маргинальное положение их в пространстве социума толкает на агрессивный самопиар с целью привлечения к себе общественного внимания. Много лет я пытаюсь организовать диалог между Церковью и современным искусством. Недавно, как раз после скандала, связанного с этой выставкой, мне это удалось. На квартире литературоведа Николая Котрелёва состоялось первое заседание круглого стола о возможности диалога Церкви и современного искусства. Сейчас мы с диаконом Фёдором Котрелёвым пытаемся организовать следущее заседание. Я убеждён, что если Церковь сможет отмежеваться от своих фундаменталистов, а художественное сообщество от своих антиклерикальных мракобесов, диалог Церкви и искусства несомненно состоится. И только в таком диалоге я вижу выход из создавшейся нервозной ситуации в обществе.
А. П.: Что думаешь о будущем русского искусства? Каким ты его видишь?
Г.Ч.: На мой взгяд, современное искусство может быть, конечно же, только религиозным.
А. П.: Что такое религиозное искусство?
Г.Ч.: На протяжении последнего столетия в философии и теории искусства последовательно и тщательно были разработаны дискурсы конца художественного высказывания, конца автора, конца интерпретации и в конечном итоге - конца искусства в его общепринятой секулярной форме, то если в конце концов ещё существуют люди, искренно готовые заниматься искусством сегодня, ясно, что речь может идти только о признании ими факта возможности жизни после смерти.
А. П.: И что даст религиозность искусству?
Г.Ч.: Если иметь в виду спасение искусства, то возвращение к живому источнику культуры представляется неизбежным. Мы вновь оказались у порога веры, от которого секулярная культура когда-то отталкивалась, начиная свой ре-эволюционный виток. Существенно обогащённые разрушительным художественным опытом и, практически, напрочь утратившие навыки культурного строительства. Все революции неизбежно идут по одному сценарию. Но всё во благо, слава Богу. И предательство Иуды послужило прославлению Христа.
А. П.: И какова тут роль художника?
Г.Ч.: Художник являет воочию невидимое обыденным взглядом, осуществляет, опредмечивает явление, подчас вопреки общественному мнению (социальной реальности), уверенный в своей правоте. В Библии сказано: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1). То есть, оказывается, искусства без веры не бывает ad hoc, и вопрос может стоять только о её характере - Человекобожеском или же Богочеловеческом.
И вот ответ группы Война на это интервью: http://plucer.livejournal.com/105473.html
Живой Журнал Гора Чахала: http://chahal.livejournal.com
Интервью подготовили А&Я Плуцер-Сарно