Леня Ёбнутый: "Злоебучий сказочный путь лупящихся в очко Путьки и Медвежонка - это бред!"

Apr 04, 2011 12:43



7 марта журнал "Собака" взял интервью у Вора, Лёни Ебнутого и Козлёнка. Но так и не опубликовал его.



Когда вас арестовывали, был страх? Про это ведь много страшных историй рассказывают.

Вор: Нет, я был полностью готов и наблюдал то, что давно ждал. Это как в детстве, ждешь не дождешься - и вот оно наступает. В гостях у сказки. И в первые же секунды, когда начался штурм в коридоре и чье-то тело полетело на пол…

Ёбнутый: Мгновенно стало понятно, что произошло и что будет происходить дальше. Но я сразу предполагал провести в тюрьме не меньше года. И раньше президентских выборов 2012-ого я выйти не рассчитывал.

Вор: А я не сразу понял, что нас в Питер повезут. Что это по старой делюге нагрянули…

Вы стремились к этому?

Вор: Нет, но не исключали этого. Стремиться к этому безумно, мы всегда декларировали, что наша цель как раз не быть ни арестованными, ни задержанными. И собственно во время акций нас так ни разу и не задержали.

Ёбнутый: Попадаться не нужно, но понимать это нужно.

В результате как повлияло на вас пребывание в тюрьме?

Вор: Гандилы, которые нас сажали, ставили перед собой цель запугать и наказать нас, но в этом они потерпели полное фиаско. Для нас это было как награда. Какая там премия «Инновация»… Пока нас везли из Москвы в Питер, весь день….

Ёбнутый: С восьми утра до часа ночи, 17 часов получается.

Вор: Все это время, пока мы лежали на полу автобуса с мешками на голове, попытка подняться - пинок в грудь, эшники праздновали, пили виски, перешли на водку, чокались вверху над нами, лежащими, они отмечали наше задержание как свою большую победу. А для меня это было как извращенная спецслужбистская версия тех теплых слов благодарности и поддержки, которые я слышу в народе от поклонников. Потом они напились и отрубились. Только эшник с фамилией Омаров периодически просыпался, чтобы ударить меня по голове, а эшник «Андрюшка» топтался по моим ногам, выбегая поссать. И в итоге они во всем просчитались и «в лес» не отвезли, а только обещали, а тюрьмой мы восторгались, только вышли и сразу, как увидели друг друга: «Леня, скажи же как круто было!» - «Да, очень познавательно и ново».

Каковы были первые впечатления?

Ёбнутый: Первый месяц голова просто гудела от количества интересной информации. Не было даже времени подумать, что ты в тюрьме, ограничен физически, это все на втором плане было. Больше всего меня тронуло внимательное отношение опытных зэков. Если ты первоход, ничего не знаешь, более опытные по началу все время тебе помогают.

То есть история про то, что любого новичка сразу как минимум морально пытаются опустить - неправда?

Вор: Это бывает, но, как правило, когда есть заказ от следствия, чтобы получить нужные показания и только в тех хатах, где зэки по глупости идут на сотрудничество с операми. В «пресс-хатах», где показания и признания выбивают. Там же отнимают деньги, имущество, - это целый тюремный бизнес. Он всем известен. И пресс-хаты на Лебедевке есть. В одну из таких опер Брюковкин грозился кинуть антифашиста Рината Султанова, чтобы принудить его под пытками взять на себя туеву хучу аналогичных эпизодов по вменяемой ему тяжелой 111-ой статье. А старые воровские понятия подразумевали как раз внимательное отношения к новичкам.

Ебнутый: Мне сразу все объяснили что и как. И, например, первые два дня, пока тюремщики не выдавали матрас, сокамерник мне отдал свое одеяло, чтоб не так жестко было. Зэки обходительные, держатся с достоинством, говорят на великом и могучем тюремном русском языке.

Все так себя ведут?

Ёбнутый: Самый вежливый и приятный в общении человек, с которым я сидел, оказался киллером, которому прокурор просил 23 года, за ним вагон трупов. При этом он был таким обаятельным, белой костью бандитского мира. Как в кино.

А условия?

Ёбнутый: Все это время я провел в оскорбительно хороших для революционера, практически санаторных условиях. Администрация тюрьмы решила, видимо из-за моей известности, что я главный и поэтому меня поселили в камеру «БС», для бывших сотрудников, ментов под следствием. Дощатый пол, горячая вода, стеклопакеты, вежливый персонал - вот как живут оборотни. Олег, например, сидел в сиротской хате, без всего, и у него там было куда веселее.

Все время были соседи?

Вор: Всегда. В одиночестве я провел около суток. Да еще перед самым нагоном меня заперли до 9 вечера в глухом, без окон собачнике - из-за моего требования вернуть мне мои вещи, украденные на шмонах. В последнее время шмоны шли ежедневно - и каждый раз шмощики что-нибудь отметали и выбрасывали. Все, что можно было уничтожить, даже еду из передачек с воли, - рвали и топтали тут же, на глазах у зэков, прямо в хате или на галёре (тюремный коридор), остальное отнимали и уносили без составления акта изъятия. Освободить меня должны были в 2 часа дня - залог был давно внесен, товарищи мерзли в ожидании у тюремных ворот, - но я просидел на прощание до позднего вечера, пока вся тюремная смена не ушла с работы и спрашивать стало не с кого. А квитанцию на вещи просто порвали. При этом цирики (надзиратели) навяливают, что тебя нельзя оставлять одного в хате, потому что ты можешь покончить жизнь самоубийством …

Ёбнутый: Есть у зэков такая шутка. Чтоб тебя одного оставили в камере, надо написать: в моей смерти прошу никого не винить, - и отдать охраннику.

Вор: На самом деле есть норма, что ты можешь написать подобное заявление и его должны удовлетворить, но все эти нововведения до зэков никогда не доводятся. Вместо этого зэка выводят из хаты и на весь день выставляют стоять в стакане. Зэки не знают, что на человека положено 4 метра, что освещение бывает ночным, или что должны быть столы и лавки и не должно быть 3-ярусных шконок. Я через адвокатов вытребовал ПВР (правила внутреннего распорядка следственных изоляторов) , выучил их, и на проверке качал - намеренно громко, чтобы слышали зэки в соседних хатах: «Согласно пункту такому-то требую выдать!..» Все, чего не знают зэки и что для них существенно, я как мог сообщал им. Ведь жизнь зэка состоит из бесконечных бытовых репрессий и карательных санкций. И тюремщики не упускают даже самого ничтожного шанса пококетничать перед зэком. Например, раз в неделю выводят в душ, и по правилам смена белья должна происходить после душа, но ее всегда намеренно проводят за день до, чтобы недельной немытости зэк, в грязи и в едком поту выспался на чистом. А после душа на следующие сутки белье получается уже не свежее, - и ты не имеешь свежего белья никогда. Это одна из бесконечного множества мелких кокетливых бытовых репрессий. И вот наша тюремная власть, как старая проститутка, которая уже не нужна никому, а все равно заигрывает с каждым клиентом, мол, подожди, ты у меня не один. Карательная система не имеет цели и смысла, и не страшна, а невыносимо архаична, дряхлы и нелепы ее приставания, но система все пытается поломать каждого, не ведая ради чего. Во имя премий и званий ебаных начальничков и призрачной безопасности тех, кто пока на свободе? Ради их кургузого уюта «в тени осевшей пирамиды»?

Вам попадались люди, которые считают себя робин гудами? Которые считают, что отнимают несправедливо нажитое?

Ёбнутый: Скорее, они считают, что то, что они делают, - это правильно. И тюрьма никого из них в принципе не может и не пытается изменить, постоянный бессмысленный прессинг со стороны власти, конечно, деформирует. Но появляется ощущение, что отсидев, ты заработал себе право на то, чем занимаешься, на свой выбор. А еще важнее другое: я в тюрьме увидел огромное количество очень энергичных людей, может, это самые энергичные в стране люди. У них есть силы не только преступить закон, но и сопротивляться потом.

То есть основной пассионарный элемент….

Вор: Государство не умеет этими людьми воспользоваться. И набивает их в тюрьмы сельдями в бочку - активных, предприимчивых людей, которые не нужны ему, которым некуда применить себя. Вся их энергия не расходуется, ни во что не превращается, а, противореча физике, умирает впустую.

Ёбнутый: Мой киллер сказал, что в нас есть сила определенная, а для него в его профессии самое важное, ключевое - это внутренняя сила. Он проводил аналогии между тем, что делает он, и нашими акциями, что все должно быть четко и аккуратно, рука должна быть твердой. И он совершенно так это и сформулировал: «Хорошо, что тебя замели, здесь ты станешь еще сильнее».

А как вообще в тюрьме отнеслись к тому, за что вас посадили?

Ёбнутый: Положительно. Поддерживали.

Вор: В тюрьме такого рода деятельность называется “пострадать за общее”. Мы сели за то, что боремся, а не живем только для себя и не «сидим на жопе ровно», к чему пытаются принудить нас власти и по свободе, и на тюрьме. Наша борьба воспринимается как странность, но уже притягательная странность. Друзья Адольфыча, настоящие воры говорили: “Это люди нам непонятные, но интересные”. Кроме того, воров в нас привлекает фарт, то, что нам отчаянно везет.

А это важно?

Вор: Это одно из обожествляемых понятий. Удача, которая буквально преследует человека, и действительно, она продолжает нас преследовать.

Художник-провокатор, акционист должен пострадать от власти?

Ёбнутый: Нет, этого надо избегать. Не потому что страшно, а потому что это проеб. Позволить лишить себя свободы - это глупость.

Вы по глупости дали себя словить?

Вор: По наглости. Мы жили открыто. Мы сознательно тестировали реальность и самих себя: вот если мы и после этого будем продолжать…Как в песне поется: «а если и дальше ты будешь выебываться, я превращу тебя в кошку”.

Какой мотив конкретно был?

Вор: Мне следак конкретно сказал, что до этого мы были «хулиганами», а теперь «перешли в уголовку». То есть покусились на их привилегии, на то, что принадлежит только мусарам. На их беспредел, на их царствие, на «право» быть над.

Ёбнутый: Да, основной мотив такой. Наши акции были восприняты как личная обида. Они пытаются это представить формально, вот-де не хотели художников трогать, но пришлось. Но при этом они возбудили дело по преступлению средней тяжести, а потом среднюю тяжесть подняли в общефедеральный розыск, в другой город, в другой регион послали машину с 8 оперативниками - это нонсенс. Нам вменяют ничтожный ущерб, и ради этого проводится спецоперация. Ерунда. Обиженные, конечно.

То есть причина все таки - это «Х.. в плену у ФСБ», а “Дворцовый переворот” просто повод?

Коза: Да, они сами об этом говорили. А теперь еще назначили нам психиатрическую экспертизу, вообще не положенную по бакланке. То есть по такой скромной статье как хулиганство. Хотят сделать нас дураками, засадить на годы в дурку и потребовать пожизненного амбулаторного лечения. А мне они открыто сказали, что им не сложно будет отнять у меня Каспера Ненаглядного, моего ребенка. Это действительно тест, они же не знают с кем имеют дело, они думают что мы такая бессмысленная молодежь, богатенькие бездельники, рафинированные, безжизненные, которых можно пугать.

Ну еще один главный миф, что подсаживают провокаторов.

Вор: Тюремный опер Брюковкин пытался действовать через моих сокамерников, но зэки очень хитрые люди, жизнь на тюрьме заставляет считать на два шага вперед. И вот он им говорит: я вам завтра загоняю на неделю трубу, а вы делайте вид, что эта вещь всегда была в хате, чистая, непаленая, и не ограничивайте политического (то есть меня) в разговорах, наоборот предлагайте поактивней, пусть он там всем звонит - родственникам, жене, друзьям. Сокамерник сразу мне об этом сказал, мол, неприятная история, но устранится так просто, сам понимаешь, я не могу. Ну мы решили, что возьмем эту трубу, чтобы пацаны-сокамерники наконец смогли тоже нормально поговорить со своими родственниками, потому что контора за все платит. А я никуда не стал звонить.

После всего этого, вам не захотелось уже эмигрировать отсюда к чертовой матери?

Ёбнутый: Мне часто задают этот вопрос, но моя лично позиция - я буду упираться до последнего, я никогда не эмигрирую. Что бы мне ни угрожало, я буду добиваться того, чтоб уехали они, а не я.

Коза: Только массовые эмиграции спасут Родину! Если вся Россия встанет с колен и поедет.

Вор: А упыри пусть остаются сами с собой забавляться. Друг друга приковывают наручниками к батарее, делают себе по очереди «ласточку» и «слоника».

Вы всегда так думали?

Вор: Вопрос эмиграции предлагался активно еще до посадки, моя позиция только укрепилась в тюрьме: линия фронта проходит здесь, и надо быть на линии фронта. Даже просто в сугубо биографическом, авантюрно-приключенческом смысле тут интересней, жизни свои нужно по полной переживать. И если какой-то опер хочет помочь тебе прожить жизнь интересно, его можно только поздравить с этим.

Если бы органы начали давить на вас, притесняя родственников?

Вор: На тюрьме есть такое выражение - не если, а когда. Я на первом суде 17 ноября не знал, где моя семья. Никто не сообщил мне. Судья Дзержинского районного суда Андреева, когдя я заявил об этом, посмотрела на меня так, как будто я задаю глупые вопросы и мешаю ей заниматься важным делом. То, что Коза и Каспер на свободе, я узнал только на пятые сутки, сидя в ИВСе, уже после постановления суда о моем заключении под стражу.

Ёбнутый: Оперативники задавали мне вопросы на счет брата, на счет мамы. В итоге в протоколе задержания дознаватель капитан Бородавкин ложно написал, что дома я не живу, у меня ничего нет, с родственниками отношения не поддерживаю. Потом к моим родителям пробовали было вломиться мусора, но соседи их даже на лестничную площадку не пустили.

Ну понятно же что если б не ваша медийность они вполне вероятно дейтвовали бы куда жестче….

Вор: Я все время их на это провоцировал, нарушал тюремный режим. Не выходил на проверку, выключал свет в хате, что строго запрещено, не заправлял шконку. Потом я начал делать все это вместе и сразу. Утреннюю проверку я встречал стоя в темноте хаты, руки в боки, посреди намеренного беспорядка. Я хоть и не бесятничал, но рассчитывал заехать в карцер и говорил это открыто, но они испугались огласки. Конечно, за подобные шалости жестоко покарали бы безвестных, безымянных зэка, но я всегда старался объединиться с сокамерниками в коллектив, чтобы они не пострадали и чтобы показать и доказать администрации, что мы действуем единым фронтом, вместе.

Есть ли грань между художественной акцией и экстремизмом, где заканчивается одно и начинается другое?

Вор: Нигде, это как любовные отношения. Вот я имел редкую возможность на тюрьме посмотреть ящик, там в фильме Джулия Робертс спрашивает у киллера, а когда наступает тот момент, когда любящие больше не могут быть вместе, и тот отвечает: «Никогда». Границы нет, проводить ее бессмысленно. Акция по определению - расширительное действие, в противном случае, это не художественное произведение.

Ёбнутый: Мы не угрожаем ничьей жизни. У акции нет навязчивой идеи причинить ущерб. Даже с этими мусоровозками - если бы нужно было, можно было бы их сжечь. А они остались практически невредимыми, зеркало заднего вида где-то отлетело, реально там этих ста тысяч ущерба, которые нам вменяют, и близко нет.

Есть ли у ваших акций какая-то конкретная задача?

Вор: Общество в России душится тысячью запретов, нелепые табу наслаиваются и наслаиваются и, кажется, уже даже не успевают отражаться в общественным сознании, а сразу проникают на подсознание народа и там укореняются на века. Даже крепостное рабство, как выяснилось, не изжито. При моем аресте у моей жены без объяснения причин, противозаконно были изъяты все ее документы, даже удостоверение научного сотрудника МГУ. Она, как крепостная крестьянка, не могла ни передвигаться по стране, ни получать помощь и поддержку от людей, желающих помочь. Приехать ко мне на свидание в СИЗО она тоже не могла - всюду требовались документы. И по сейчас у нее документов нет. Как без них содержать ребенка, когда даже солнце в нашей стране без паспорта не встает? Наша цель разрушить табу любыми доступными средствами и научить этому граждан, доходчиво и понятно.

Ёбнутый: У большинства людей отсутствует или глубоко запрятано понимание, что уметь коллективно защищать свои интересы такой же бытовой навык, как уметь обращаться с телефоном и улыбаться людям при встрече. Это обязательное жизненное умение - коллективно решать свои проблемы. А все по-старому держится на всеобщем пассивном, преступном признании прежнего положения вещей. Ментовской коррумпированный бес, чиновничья взятка на взятке, средневековая жестокость судов, их несправедливость и зависимость от ничтожной, но деспотичной власти - все говорят об этом, но как о чем-то неизбежном, неустранимом и даже нормальном. Поминается при этом еще какой-то особый злоебучий путь. Сказочный бредовый путь Путьки и Медвежонка, лупящихся в очко. Важно наконец вынуть этот бред из головы и сказать громко: вот так жить нельзя и не будем. Дело не в статьях конституции. И не в противоестественных законах. Закон перестает быть, когда народ не хочет, чтоб он дальше был.

Правозащита, Леня Ёбнутый, Искусство и власть, Интервью, Группа Война

Previous post Next post
Up