алан кушает, присоединяйтесь
Было время, когда я не могла воспринимать Pink Floyd, не понимала, настроение было иным. Оно прошло.
Сначала мои эмоции. Это нежно, эпично и шизофренично. Три моих любимых качества в музыке, правда, обычно искомые в разных направлениях,в разных исполнителях. Обычно за эпичным - в академическую музыку начала ХХ века лезу или в саундртреки иногда, за нежным - акустическое гитарное ня-ня, которого полно хорошего, а за шизофреничным - в авангард. Однако, видите что выходит, Пинк Флойд объединил в себе много различных тенденций в развитии неклассической музыки. Вот тут хотелось бы приостановиться.
Есть у Пинк Флойд одна потрясшая меня композиция - «Alan’s psychedelic breakfast» с альбома “Atom Heart Mother”, изданном в 1970 году. Она издана через почти два десятка лет после знаменитого молчания Джона Кейджа. Нет-нет, я вовсе не хочу искать параллели между молчанием и этой композицией, попросту их тут нет. Но определенная пронизанность эпохи идеями Кейджа, а может быть и общего настроения, повлиявшего и на самого Кейджа тоже, она тут чувствуется.
Кейдж восхищался Эриком Сати, который всячески работал над расширением музыкального языка и придумал понятие «мебельной» музыки: это что-то рутинное, вписывающееся в быт, в жизнь. Сам Кейдж продолжает разработку идеи эквивалентности искусства и жизни и предлагает искать музыку в жизни. У него есть несколько пьес, состоящих из шумов на улице, из смен частот радиоприёмника, да даже в знаменитой «тишине», если прислушаться, можно услышать скрип двери и звук опускания крышки рояля. Он пропагандирует свои идеи в своих лекциях и эссе. Возникает вопрос, что же отличает тогда музыку от не-музыки, если просто брать и записывать на звуковые носители рутинные звуки? Кейдж об этом прямо не говорит, однако говорит косвенно. Он очень пристрастно относится к структурам. И все его пьесы имеют интереснейшие структуры, даже если эта пьеса - обычная лекция. Так-то. Так вот, если взять любое из радикальных авангардистских произведений Кейджа, то можно подметить, что за сменой частот радиоприёмника стоит чёткая структура, делающая музыкой то, что изначально ею не является. Можно ли назвать любой звук,обладающий структурой, музыкой - это отдельный вопрос, решаемый Кейджем и другими теоретиками искусства. Однако вернёмся к Пинк Флойд.
В вышеназванной пьесе воплощена гениальнейшим способом идея Кейджа. Начинается пьеса с обозначения ритмической структуры: изначально это имитация капель из плохо закрытого крана, затем присоединяются звуки зажигания спички, они повторяются с определенной ритмичностью, потом фоновые разговоры и аккорды фортепьяно также включаются в образование общей канвы пьесы. Симпатичнейшая мелодия заставляет меня переживать прекрасное утро вместе с Аланом, хотя у меня и вовсе ночь. Но потом всё кончается, начинается небольшая пауза, которая также органична, как и всё в этой песне. И тут зарождается новая ритмика вместе с началом условной второй части. И тут - по моему мнению - самое гениальное: сам по себе «завтрак Алана», когда некий воображаемый герой начинает есть в такт музыки и настолько органично его откусывания яблока и стучания по тарелке встраиваются в общую музыкальную канву, что плясать хочется от счастья! И то, как его яичница жарится на сковородке, как замечательно она звучит! Кейдж наверное плясал. Хотя почему-то нигде нет информации об отношении Кейджа к современной ему рок-музыке. Он всё-таки позиционирует себя как академический чувак (какака демический), несмотря на революционные настроения (в искусстве, естественно).
Эта непосредственная сопричастность обычного бытового явления завтрака к чудесным гитарным и фортепьянным мотивам, которые в конце уже звучат одновременно со всеми кухонными разговорами, жеванием еды и прочими кулинарными звуками, вот чего хотел Кейдж! Это и есть, с одной стороны, рутинность, в которой он ищет истинное. Это и есть с другой стороны, «мебельность», которая его так восхищает (не совсем как у Сати мебельность выходит, но как синтез идей Кейджа и Сати).Это, в конце концов, уникальность каждого музыкального «акта», это неповторимо, это единично! Это чудесная структура.
Хотелось бы, конечно, подвергнуть этот анализ другому анализу, ха. Более глубокому и идейно-обусловленному. К этому я тоже когда-нибудь дойду. Просто не знаю, как ещё выразить свой восторг.
Сначала мои эмоции. Это нежно, эпично и шизофренично. Три моих любимых качества в музыке, правда, обычно искомые в разных направлениях,в разных исполнителях. Обычно за эпичным - в академическую музыку начала ХХ века лезу или в саундртреки иногда, за нежным - акустическое гитарное ня-ня, которого полно хорошего, а за шизофреничным - в авангард. Однако, видите что выходит, Пинк Флойд объединил в себе много различных тенденций в развитии неклассической музыки. Вот тут хотелось бы приостановиться.
Есть у Пинк Флойд одна потрясшая меня композиция - «Alan’s psychedelic breakfast» с альбома “Atom Heart Mother”, изданном в 1970 году. Она издана через почти два десятка лет после знаменитого молчания Джона Кейджа. Нет-нет, я вовсе не хочу искать параллели между молчанием и этой композицией, попросту их тут нет. Но определенная пронизанность эпохи идеями Кейджа, а может быть и общего настроения, повлиявшего и на самого Кейджа тоже, она тут чувствуется.
Кейдж восхищался Эриком Сати, который всячески работал над расширением музыкального языка и придумал понятие «мебельной» музыки: это что-то рутинное, вписывающееся в быт, в жизнь. Сам Кейдж продолжает разработку идеи эквивалентности искусства и жизни и предлагает искать музыку в жизни. У него есть несколько пьес, состоящих из шумов на улице, из смен частот радиоприёмника, да даже в знаменитой «тишине», если прислушаться, можно услышать скрип двери и звук опускания крышки рояля. Он пропагандирует свои идеи в своих лекциях и эссе. Возникает вопрос, что же отличает тогда музыку от не-музыки, если просто брать и записывать на звуковые носители рутинные звуки? Кейдж об этом прямо не говорит, однако говорит косвенно. Он очень пристрастно относится к структурам. И все его пьесы имеют интереснейшие структуры, даже если эта пьеса - обычная лекция. Так-то. Так вот, если взять любое из радикальных авангардистских произведений Кейджа, то можно подметить, что за сменой частот радиоприёмника стоит чёткая структура, делающая музыкой то, что изначально ею не является. Можно ли назвать любой звук,обладающий структурой, музыкой - это отдельный вопрос, решаемый Кейджем и другими теоретиками искусства. Однако вернёмся к Пинк Флойд.
В вышеназванной пьесе воплощена гениальнейшим способом идея Кейджа. Начинается пьеса с обозначения ритмической структуры: изначально это имитация капель из плохо закрытого крана, затем присоединяются звуки зажигания спички, они повторяются с определенной ритмичностью, потом фоновые разговоры и аккорды фортепьяно также включаются в образование общей канвы пьесы. Симпатичнейшая мелодия заставляет меня переживать прекрасное утро вместе с Аланом, хотя у меня и вовсе ночь. Но потом всё кончается, начинается небольшая пауза, которая также органична, как и всё в этой песне. И тут зарождается новая ритмика вместе с началом условной второй части. И тут - по моему мнению - самое гениальное: сам по себе «завтрак Алана», когда некий воображаемый герой начинает есть в такт музыки и настолько органично его откусывания яблока и стучания по тарелке встраиваются в общую музыкальную канву, что плясать хочется от счастья! И то, как его яичница жарится на сковородке, как замечательно она звучит! Кейдж наверное плясал. Хотя почему-то нигде нет информации об отношении Кейджа к современной ему рок-музыке. Он всё-таки позиционирует себя как академический чувак (какака демический), несмотря на революционные настроения (в искусстве, естественно).
Эта непосредственная сопричастность обычного бытового явления завтрака к чудесным гитарным и фортепьянным мотивам, которые в конце уже звучат одновременно со всеми кухонными разговорами, жеванием еды и прочими кулинарными звуками, вот чего хотел Кейдж! Это и есть, с одной стороны, рутинность, в которой он ищет истинное. Это и есть с другой стороны, «мебельность», которая его так восхищает (не совсем как у Сати мебельность выходит, но как синтез идей Кейджа и Сати).Это, в конце концов, уникальность каждого музыкального «акта», это неповторимо, это единично! Это чудесная структура.
Хотелось бы, конечно, подвергнуть этот анализ другому анализу, ха. Более глубокому и идейно-обусловленному. К этому я тоже когда-нибудь дойду. Просто не знаю, как ещё выразить свой восторг.