Братья - разбойники
***К Петровичу приехал Петрович. Старший брат-погодок. Вечный соратник в любой затее и всякой шкоде. Вечный соперник в славе - хто же из двох найкраший хулиган на Косе (примыкающем к лиману высоком краю Бриньковской)? То есть - первый парень самого рыбачьего угла рыбацкой станицы. То есть - практически местный Бог!
Когда-то Петровичи (тогда просто Славка и Вовка) ходили в школу по очереди, потому что сапоги у братьев были одни. Кто первый встал - тот и учится.
Потом водили «косянских» сверстников драться (как заведено - край на край) с «центровыми», «тополянами» или «старым Бриньковом».
Потом служили срочную - оба во флоте.
Оба ушли на дембель старшими матросами и мерялись - чинились: с кого больше раз снимали старшинские лычки.
Потом станичная босота бравые моряки - взяли в жены двух подружек - умниц, отличниц, будущих учительниц.
Оба родили по дочке и сыну.
Оба, оба, оба - всю жизнь.
…И вот Петровичи за столом. Одному 69, другому 70. Головы сияют серебром жизненного опыта. Улыбки - золотом коронок. Разговор, как пристало станичникам, - о главном. То бишь - о пустяках.
-…А в мЭнэ гвоздодёр пропав! - кажэ 70-летний Вовка. - Та йи такЫй жыж був гвоздодёр!.. Ны то, шо в тЭбэ - козЮля з прута! Я мав добрый такЫй стрУмент - нытяжОлый, но хваткЫй. И дэ вин? Мабуть попрацювАть хто взял? Та я ж ныкОму ны давал… ТакЫй стрУмент вже и купувАть нИде. БИльше ёго ны рОблят.
…69-летний Славка ерзает на стуле. Его гвоздодер, тридцать лет назад откованный из арматурины колхозным кузнецом, - «козюля»? Его любимый гвоздодер, который еще и монтировка? Чё попало несет Вовка. Нет мочи терпеть.
Петрович - Славка ловит паузу в братской речи и вставляет:
-…А у меня козелки пропали! Такие были ладные козелки! Из уголка сваренные. Устойчивые. «Волгу» поддомкратишь, на козелки опустишь - никуда уже не денется.
- Гвоздо… - борется за инициативу Вовка
- А из уголка хоро-ошего сваренные. Толька Мандрыка в мехмастерских робыл. И нигде ж не ржавые - я ж каждый год красил.
- Та йи добрый був…
- Добрые козелки. Всегда в багажнике возил. Куда они делись?
…Битву титанов наблюдает Славкин сын, Вовкин племянник - мой драгоценный Брат. Ему смешно. Загадочно исчезнувшие козелки месяц назад сданы в металлолом . Распорядился об этом - причем лично - «забывчивый» Петрович. Разбирая хлам в гараже, Брат откопал козелки под залежами карбюраторов.
Хозяйственный Петрович тогда размышлял до-олго.
Козелки, конечно жалко. Но они уже лет пять - только место занимают. Ведь в гараже у Петровича теперь - оборудованная яма. В дорогу же их не возьмешь. По району они не нужны - тут, случись чего, всегда «на бечёвке» притянут. А в Москву к дочке ехать? Дары юга - закатки да гостинцы - займут и багажник, и салон - под крышу. Если Петрович ради каких-то железяк выложит пару предназначенных внукам уклунков… Да Люсенька - Малюсенька за такое!..
У путевого хозяина все идет в дело. Любовно крашеные маслом сварные козелки служат Петровичу, даже уехав на чермет. Вот - пожалуйста - одолели Вовкину «песнь о гвоздодёре».
-…А в вас вчора дождь був? - меняет Вовка тему.
- Ни, ны було - отмахивается Славка.
- А в нас - лыло! Стеной! ТакЫй дождь - руку протЯгни - пальцОв ны бачишь! - оживляется Вовка. - Лыло так, шо по улыци цЫла ричка тикла.
Славка понимает, что с ответом ошибся, предоставив Вовке плацдарм для наступления, но, чтоб не терять лица, упорствует:
- Я у нас за день - ни капли.
- Та что ты брешешь - вступает Люсенька-Малюсенька с соседкой Галиной. - Лило и у нас. Да с ветром. Да с воем. У Галины с ореха ветку сломило.
Петрович в растерянности. Возможность противоставить Вовкиной стихии свою - еще «стихийнее» - это удача. Одна беда - уже ведь сказал, что дождя не было. Требуется дипломатия:
- Ну может и лило, да я не заметил. Когда я в хату заходил, вроде как чуток стало накрапывать. Но я уже зашел. А в хате я уж ничего не слышу. У нас же стены толстые. С самана. И окна - пластик. Вовка - ты бачив, яки мени викна диты справылы?
Но Вовка - тоже Петрович. Он за так себя сбить не даст.
- Добре викно. Но був бы в вас ливень, як у нас - почулы бы йи в хати. Ох и лыло, ох и крутыло! Вода аж до мэне во двор прыйшла.
- И у нас вода во дворе была. - помогает растерянному мужу Люсенька-Малюсенька, - да через дренаж - вышла.
- А я же и чистил дренаж всего неделю как - радуется подмоге Петрович-Славка - Вот и ушла. А так - и сейчас стояла бы!
- Та шо там у вас двора? Десять метрив?- не сдается Петрович - Вовка - Вот в мэне - ДВОР! И в ём всэ в води стояло. Вода мало в хату ны лукнулась!
Молчавший до этого Брат не сдерживает смешок. Цоколь у Вовкиного дома - почти метр. В станице такого ни у кого больше не найти. Бережливые станичники уже лет сорок подтрунивают над Вовкой, вбухавшим в высокий цоколь уйму кирпича.
Петрович - Славка, уловив смешок сына, серьезнеет и наклоняется к Вовке:
- А и верно, что Бриньковская каждый год на сантиметр в лиман опускается.
- Як так? - не понимает Вовка.
- Вот и я ж думаю - як так? Никогда на Косе вода во дворах не стояла, а теперь - мало в хату твою не лукнулась? Тонет станица?
Вовка замолкает. Славка качает головой и притворно покряхтывает «Нда-а… Кхе-кхе…»
Брат, боясь заржать в голос, выходит во двор покурить. Замечает непорядок - Вовка не погасил фары на своей «Приоре». А ведь они уже сидят часа два. Аккумулятор может сдохнуть.
- ДядьВов, вы свет не выключили!
- Як ны выключив? Ох лыхо! Ох, аккумулятор!
Петрович - Вовка подкидывается и бежит к машине, гасить фары.
Петрович - Славка идет за ним и кричит брату в спину:
- А и в мэне тоже раз було - остався свит нАничь. А утром - каюк…
Другие истории про Петровича и дорогую мою станицу - по тегу Малая родина.