Как я провел этим годом. Часть 1. Декабрь - март
Как я провел этим годом. Вступление
Начать. Итак, январь 2018 года. Мы встречали Новый год вдвоем с Игнатом. Никто из друзей не позвал, от родителей меня тошнило.
За три поста от этого есть так называемый "Пост жалости к себе". Я сделала его невидимым. В нем я рассказывала, что в очередной из вечеров декабря еще 2017го мы сидели с Игнатом дома и смотрели мультики в темноте, нам позвонил мой пьяный в драбадан отец, которому приперло в таком состоянии ввалиться к нам домой поболтать, и он узнавал, что мы делаем. Услышав, что ложимся спать, папа вылил на меня всю свою агрессию. Вы знаете, что у слова шлюха есть множество синонимов? А я знаю. И знаю их все. Я слышала их от своего отца. И не раз. В тот вечер я снова послушала, какая я падшая и как я прямо сейчас, сука этакая, кувыркаюсь с кем-то. Я тут прикинула, за 11 лет, с тех пор как случилась вся эта история с тем, что я забеременела и осталась одна, я не услышала ни от одного из родителей слова ободрения или поддержки, ни единого доброго слова....
Мой грех - "принесла в подоле". И, видимо, очень его этим подвела. Мне был 31 год, я выучила к тому времени два иностранных языка, содержала себя и ребенка, делала взносы по ипотеке. Но это было неважно. Хоть три языка, хоть четыре. Я шлюха. Какое грехопадение - родить без мужа! Какое пятно на биографии (причем не моей), дочь - мать-одиночка.Из сегодня, кстати, понимаю, что во многом из-за такого отношения родных стесняюсь этого своего положения и признаюсь в Игнате каждому своему поклоннику как в чем-то не то чтобы постыдном, но как-то словно извиняясь.
Это сейчас я заламываю руки, тогда было не до этого. У отца были ключи, он мог ввалиться. Он был в ярости, а я потаскуха. Мне надо было защищать себя и ребенка, не напугав при этом последнего. Я подлетела к двери, попыталась повернуть засов. Его можно закрыть только изнутри, ключей у него нет. Черт, муж сестры закрутил так, что замок не двигался. Ни влево, ни вправо. Мешал он ему, видите ли! Паша, Паша, как бы ты сейчас пригодился! В отчаянье я схватила плоскогубцы, я пыталась повернуть замок. Ну же, долбанная щеколда, поддавайся! Нифига. Сзади маячил испуганный Игнат. Ничего страшного, милый, нам надо просто закрыть дверь, закрыть дверь, иди, чисти зубки.
Через час волнений я поняла, что он уже не придет и смогла, наконец, сесть. И понять, что это всё. Что больше я так не могу. Мне 31. Я устала. Ус-та-ла! Вот именно так. Устала быть виноватой в том,что одна. Устала быть виноватой в том, что у меня может быть личная жизнь. Бояться. Снова и снова бояться. И еще я поняла, что это никогда не кончится. Что это всегда будет так. Он будет напиваться, как свинья, вести себя, как свинья, ломиться. Я буду вяло пытаться уклониться (на не вяло у меня не было смелости). Мама будет апосля разводить руками. Я устала быть со своими родителями! Пусть бы мы и жили в разных домах, мы все еще жили вместе.
После того случая общаться с родителями я начала все меньше и меньше.Находиться в обществе отца мне было совсем тяжело.
С Игнатом тоже стало нелегко. Мне начала постоянно звонить классная руководительница и жаловаться на его поведение. Голос у этой дамы чем-то напоминал Ренату Литвинову. " А вот он напал с кулаками на Петю Пупкина, а ведь у Пети приборчик к сердцу, ведь Петю бить нехорошо, правда?" Особенно выводили из себя эти её "Правда?", так и хотелось запулить: "Нет, блять, не правда!" При этом Игнат медленно, но верно скатывался по успеваемости (но это пофиг) и становился не хулиганом, но учеником, на которого повесили ярлык "Мальчик с девиантным поведением". Ганя таких ученых слов не знал, поэтому говорил про себя "Я- чудик". Его начали не то чтобы травить в классе, но регулярно цеплять, благо сделать это было легко. Издеваться над его тетрадями, оценками, еще чем-то. В школу он идти не хотел категорически. Учительница ситуацию не держала вовсе. По итогу я ей так надоела, что она просто отмахивалась от меня.
Помню случай, нам надо ехать на губернаторскую елку. Игнат после больничного, я подвожу его к школьному автобусу, туда надо заходить парами, и никто, никто из 30 человек не хочет давать ему руки. Он подходит к каждому, он говорит: "Привет! Поехали вместе!" - но все отворачиваются, никто не подает ему руки. Ганя садится один и очень расстроенный. Я отдаю учительнице подарок к НГ, она кривит свою гадкую рожу свое лицо, я стою, как облитая помоями, а автобус с моим сыном, которого вообще никто в классе не хочет принимать, отъезжает. Я перехожу дорогу и начинаю рыдать. У меня до сих пор наворачиваются слезы, когда я вспоминаю тот случай. Одно дело, когда не любят тебя, но когда твоего ребенка - это ранит гораздо сильней. Сейчас думаю, как бы я могла еще поступить в той ситуации. Но чего думать, поступила как поступила. Предпочитаю думать, что так было самым правильным..
Кроме того, что Игнат стал "чудиком", он еще и еле тянул эту, простите, блядскую программу "Перспективы". Утомляясь в течение 5 уроков, где не вздохнуть, не повернуться, он занимался по ней еще и на переменах (учитель объясняла тем, что они не успевают за урок). Потом еще внеурочка. Потом продленка. На последнюю он ходить перестал: там были постоянные драки. И вся радость делания уроков с любимым чадом легла на меня.
День мой выглядел так: я вджобывала, как папа Карло, кое-как ползла домой. А там меня ожидали несколько мучительных часов домашних заданий с попытками остаться человеком и не сорваться на крик и истерику. Когда не истерила я, орал он. И орал все время. Бил мебель, кричал, матерился. Домашки было через край. Не сделать нельзя.Помимо обязательного задания - обязательное дополнительное. В итоге Игнат ложился к полуночи, а у меня начиналась третья смена - приготовь, убери, постирай. Выпей! Упади.
Выпей стало единственной отдушиной. Или сходить на работу. Там хоть и пашешь, но нет криков. Если только, внезапно, не позвонят из школы с очередной жалобой или "заберитей" ребенка. Домой как на поле боя. Я пила, мне стало надо мало. Покупала бутылку. Стандартно, в среду чуть-чуть, в пятницу половину, остаток и часть новой - на субботу. Что осталось в новой - на среду, и так по кругу. Выпивала и отрубалась.
Мы снова и снова ходили к психологам, я сливала деньги на платного. Потом сходили к бесплатному, потом на психологическую группу. Становилось чуть полегче, но не надолго.
А я понимала, что ребенка могу лечить сколько угодно, но пока я сама себя дерьмово ощущаю, ничего не поможет.
А ощущала я себя дерьмово. Успокоительные по рецепту психиатра мне уже не помогали.
Начать. Итак, январь 2018 года. Мы встречали Новый год вдвоем с Игнатом. Никто из друзей не позвал, от родителей меня тошнило.
За три поста от этого есть так называемый "Пост жалости к себе". Я сделала его невидимым. В нем я рассказывала, что в очередной из вечеров декабря еще 2017го мы сидели с Игнатом дома и смотрели мультики в темноте, нам позвонил мой пьяный в драбадан отец, которому приперло в таком состоянии ввалиться к нам домой поболтать, и он узнавал, что мы делаем. Услышав, что ложимся спать, папа вылил на меня всю свою агрессию. Вы знаете, что у слова шлюха есть множество синонимов? А я знаю. И знаю их все. Я слышала их от своего отца. И не раз. В тот вечер я снова послушала, какая я падшая и как я прямо сейчас, сука этакая, кувыркаюсь с кем-то. Я тут прикинула, за 11 лет, с тех пор как случилась вся эта история с тем, что я забеременела и осталась одна, я не услышала ни от одного из родителей слова ободрения или поддержки, ни единого доброго слова....
Мой грех - "принесла в подоле". И, видимо, очень его этим подвела. Мне был 31 год, я выучила к тому времени два иностранных языка, содержала себя и ребенка, делала взносы по ипотеке. Но это было неважно. Хоть три языка, хоть четыре. Я шлюха. Какое грехопадение - родить без мужа! Какое пятно на биографии (причем не моей), дочь - мать-одиночка.Из сегодня, кстати, понимаю, что во многом из-за такого отношения родных стесняюсь этого своего положения и признаюсь в Игнате каждому своему поклоннику как в чем-то не то чтобы постыдном, но как-то словно извиняясь.
Это сейчас я заламываю руки, тогда было не до этого. У отца были ключи, он мог ввалиться. Он был в ярости, а я потаскуха. Мне надо было защищать себя и ребенка, не напугав при этом последнего. Я подлетела к двери, попыталась повернуть засов. Его можно закрыть только изнутри, ключей у него нет. Черт, муж сестры закрутил так, что замок не двигался. Ни влево, ни вправо. Мешал он ему, видите ли! Паша, Паша, как бы ты сейчас пригодился! В отчаянье я схватила плоскогубцы, я пыталась повернуть замок. Ну же, долбанная щеколда, поддавайся! Нифига. Сзади маячил испуганный Игнат. Ничего страшного, милый, нам надо просто закрыть дверь, закрыть дверь, иди, чисти зубки.
Через час волнений я поняла, что он уже не придет и смогла, наконец, сесть. И понять, что это всё. Что больше я так не могу. Мне 31. Я устала. Ус-та-ла! Вот именно так. Устала быть виноватой в том,что одна. Устала быть виноватой в том, что у меня может быть личная жизнь. Бояться. Снова и снова бояться. И еще я поняла, что это никогда не кончится. Что это всегда будет так. Он будет напиваться, как свинья, вести себя, как свинья, ломиться. Я буду вяло пытаться уклониться (на не вяло у меня не было смелости). Мама будет апосля разводить руками. Я устала быть со своими родителями! Пусть бы мы и жили в разных домах, мы все еще жили вместе.
После того случая общаться с родителями я начала все меньше и меньше.Находиться в обществе отца мне было совсем тяжело.
С Игнатом тоже стало нелегко. Мне начала постоянно звонить классная руководительница и жаловаться на его поведение. Голос у этой дамы чем-то напоминал Ренату Литвинову. " А вот он напал с кулаками на Петю Пупкина, а ведь у Пети приборчик к сердцу, ведь Петю бить нехорошо, правда?" Особенно выводили из себя эти её "Правда?", так и хотелось запулить: "Нет, блять, не правда!" При этом Игнат медленно, но верно скатывался по успеваемости (но это пофиг) и становился не хулиганом, но учеником, на которого повесили ярлык "Мальчик с девиантным поведением". Ганя таких ученых слов не знал, поэтому говорил про себя "Я- чудик". Его начали не то чтобы травить в классе, но регулярно цеплять, благо сделать это было легко. Издеваться над его тетрадями, оценками, еще чем-то. В школу он идти не хотел категорически. Учительница ситуацию не держала вовсе. По итогу я ей так надоела, что она просто отмахивалась от меня.
Помню случай, нам надо ехать на губернаторскую елку. Игнат после больничного, я подвожу его к школьному автобусу, туда надо заходить парами, и никто, никто из 30 человек не хочет давать ему руки. Он подходит к каждому, он говорит: "Привет! Поехали вместе!" - но все отворачиваются, никто не подает ему руки. Ганя садится один и очень расстроенный. Я отдаю учительнице подарок к НГ, она кривит свою гадкую рожу свое лицо, я стою, как облитая помоями, а автобус с моим сыном, которого вообще никто в классе не хочет принимать, отъезжает. Я перехожу дорогу и начинаю рыдать. У меня до сих пор наворачиваются слезы, когда я вспоминаю тот случай. Одно дело, когда не любят тебя, но когда твоего ребенка - это ранит гораздо сильней. Сейчас думаю, как бы я могла еще поступить в той ситуации. Но чего думать, поступила как поступила. Предпочитаю думать, что так было самым правильным..
Кроме того, что Игнат стал "чудиком", он еще и еле тянул эту, простите, блядскую программу "Перспективы". Утомляясь в течение 5 уроков, где не вздохнуть, не повернуться, он занимался по ней еще и на переменах (учитель объясняла тем, что они не успевают за урок). Потом еще внеурочка. Потом продленка. На последнюю он ходить перестал: там были постоянные драки. И вся радость делания уроков с любимым чадом легла на меня.
День мой выглядел так: я вджобывала, как папа Карло, кое-как ползла домой. А там меня ожидали несколько мучительных часов домашних заданий с попытками остаться человеком и не сорваться на крик и истерику. Когда не истерила я, орал он. И орал все время. Бил мебель, кричал, матерился. Домашки было через край. Не сделать нельзя.Помимо обязательного задания - обязательное дополнительное. В итоге Игнат ложился к полуночи, а у меня начиналась третья смена - приготовь, убери, постирай. Выпей! Упади.
Выпей стало единственной отдушиной. Или сходить на работу. Там хоть и пашешь, но нет криков. Если только, внезапно, не позвонят из школы с очередной жалобой или "заберитей" ребенка. Домой как на поле боя. Я пила, мне стало надо мало. Покупала бутылку. Стандартно, в среду чуть-чуть, в пятницу половину, остаток и часть новой - на субботу. Что осталось в новой - на среду, и так по кругу. Выпивала и отрубалась.
Мы снова и снова ходили к психологам, я сливала деньги на платного. Потом сходили к бесплатному, потом на психологическую группу. Становилось чуть полегче, но не надолго.
А я понимала, что ребенка могу лечить сколько угодно, но пока я сама себя дерьмово ощущаю, ничего не поможет.
А ощущала я себя дерьмово. Успокоительные по рецепту психиатра мне уже не помогали.