Произошел ли человек от обезьяны?
Вопрос, вынесенный в заголовок, может показаться напрасным возвращением к давно пройденной ступени познания. Однако,
Энгельс писал: «Человек - единственное животное, которое способно выбраться благодаря труду из чисто животного состояния; его нормальным состоянием является то, которое соответствует его сознанию и должно быть создано им самим» 1. Следовательно, нормальное (человеческое) состояние, человечность жизни, не дается в готовом виде, а создается самими людьми. Становление человечности есть процесс, в котором все возрастающую роль играет сознательность осуществляющих его индивидов, и она требует понимания того, что уже сделано, а что еще только предстоит сделать.
Что уже сделано? Человечество сумело овладеть досоциальными формами движения материи, но разумеется, не так, как бог авраамических религий 2. Оно включает процессы природы в процесс производства и воспроизводства условий своего существования. Но по мере развития этого процесса человек сам существенно изменяется. Выделяясь из природы, он противопоставляет себя ей: люди «начинают отличать себя от животных, как только начинают производить необходимые им средства к жизни» 3 вместо того, чтобы занимать свое место в экосистеме. Противоречие между человеком и природой - источник развития производительных сил, но это развитие, подобно развитию товара, не снимает противоречие, а создает для него форму движения 4. В этом движении человек реализует себя как универсальное существо, способное воспроизвести и действительно воспроизводящее все формы движения материи.
Исключением не является и высшая форма - социальная. Но в деле ее освоения есть специфика, которая проясняется в сравнении с освоением досоциальных форм. Следует рассмотреть вопрос о мере освоения той или иной формы, о движении от внешнего к внутреннему в этом процессе и об отражении этого движения в сознании. Как это происходило в истории, к примеру, механической формы? О начале овладения ею свидетельствуют уже первые, самые грубые каменные орудия труда. Но это была еще самая поверхностная деятельность; на этом уровне еще не могло быть проникновения в сущность механической формы, открытия ее законов и действия в соответствии с ними. Потребность во всем этом создал только становящийся капитализм с его господством конкуренции, побуждавшим к постоянному обновлению средств производства (но конкуренция порождает монополию, и капитализм, развившись до установления господства монополий, закономерно превратился в тормоз прогресса).
Только поставив механический аспект производства на прочную научную основу, человек смог контролировать его по существу - не просто наличные формы орудий труда, а сам процесс их развития. Такое реальное овладение отражается в идеальном: «Мысль человека бесконечно углубляется от явления к сущности, от сущности первого, так сказать, порядка, к сущности второго порядка и т. д. без конца» 5 и включает его в себя как необходимый момент. Все дальнейшие научные революции представляют собой то углубление в сущность, о котором писал Ленин и которое отражает становление новой меры овладения, в данном случае, механической формой движения.
Возникает соблазн последовать по пути механистических материалистов и целиком перенести закономерности механической формы на общественную; однако, как известно, законы движения высших форм несводимы к законам движения низших: «совершенно неверно применять более низкую сферу как мерило для более высокой сферы; в этом случае разумные в данных пределах законы искажаются и превращаются в карикатуру, так как им произвольно придаётся значение законов не этой определённой области, а другой, более высокой. Это всё равно, как если бы я хотел заставить великана поселиться в доме пигмея» 6. Тем не менее, и для высших форм стоит вопрос о мере овладения ими, хотя и разрешается он в их случае иначе.
Попытки овладения социальной формой продолжаются на протяжении всей истории классового общества - все надстроечные социальные институты представляют собой такие попытки: государство с его органами, религиозные организации, буржуазные политические партии и т. п. Все они обречены на поверхностность в силу своей по сути консервативной направленности; они обеспечивают воспроизводство классовой структуры общества, что не требует проникновения в сущность общественных процессов и даже враждебно ему. Консервативная роль этих институтов влечет ограниченность их целей, а значит, и неизбежность антагонизма с самой сущностью человека, требованиям которой не может полностью удовлетворить никакая конечная цель.
Действительное овладение обществом своей собственной природой достигается только на пути революционного преобразования общественных отношений. Это преобразование не следует понимать как некий единичный акт; изменению подвергается сам способ изменения общественных отношений. На смену стихийному слому отживших производственных отношений, превратившихся в препятствие развития производительных сил (то есть собственных сил и способностей общественного человека) приходит сознательное (со знанием дела, точнее, его законов) приведение производственных отношений в соответствие с производительными силами. Из этого видно, какую роль играет сознание в коммунистическом устройстве (и переустройстве) общества.
Нельзя сказать, что современное общество не осознает себя: оно делает это даже весьма многообразно - в художественных, религиозных, нравственных, философских, политическо-правовых и даже научных формах. Однако большая часть этих форм сложилась стихийно и в нашу эпоху представляет собой заблуждение. Стихийно сложившиеся формы сознания представляют собой движение по поверхности явления, как это хорошо видно на примере вульгарной буржуазной политэкономии или современной немарксистской критики капитализма. Они могут претендовать на объективность, но их объективность - уходящая в дурную бесконечность фиксация многообразных сторон явления и, в лучшем случае, попытка приписать им взаимосвязь , исходящая из той или иной идеологии. Такая «объективность» помогает «найти свое место» в обществе, но в основном бесполезна для дела общественного преобразования.
В отличие от буржуазных революций, объективной целью которых не был и не мог быть выход за пределы отношений господства и подчинения, пролетарская революция не нуждается для своего осуществления в иллюзиях; наоборот, они препятствуют ей и ведут ее к гибели, хотя бы какое-то время и могла удерживаться видимость успешного хода. Революционные по форме, по содержанию они контрреволюционны, так как несовместимы с планомерностью - этой формой организации отношений коммунистического общества.
Только в ходе коммунистического строительства становится вполне справедливым положение о том, что сознание «не только отражает объективный мир, но и творит его» 7. Это происходит благодаря тому, что человечество переходит к целесообразному преобразованию не только природного, но и своего собственного, общественного бытия. Пока такой переход не завершен, налицо не ставшее универсальное существо - человек, а только процесс его становления. Такой становящийся человек - уже не животное, но еще и не вполне человек в собственном смысле. Такую разницу нельзя понимать чисто количественно, как простое приращение «человечности» (что бы ни понималось под этим словом) в изначально полностью лишенном ее биологическом виде. Здесь, как писал по схожему поводу В. А. Босенко, «типичная ситуация становления: единства бытия и небытия, когда это и уже не то, что было, и еще не то, что будет. Не эклектическое соединение наличия того и другого, "элементов старого" и "элементов нового" такое состояние, а "ни то", "ни другое", особое состояние превращения (скачок)» 8.
Итак, более точным, чем обычный, ответом на вопрос, произошел ли человек от обезьяны, будет: человек от обезьяны происходит, причем даже в наше время. Мы застали наиболее драматический этап этого процесса, когда решается, сможет ли двуногая прямоходящая обезьяна по праву претендовать на высокое звание человека, или же всеобщему процессу развития придется ждать другого случая. К счастью, мы не находимся в положении пассивных наблюдателей; борьба за становление человечности - дело каждого индивида, осознаёт он это или нет, и сознательное вступление в борьбу за человечность на ее стороне является именно тем, что требует от нас историческая необходимость.
1К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, с. 510.
2ср. у Стругацких в “Возвращении”: “Ведь это мечта. Человек Всемогущий. Хозяин каждого атома во Вселенной. У природы слишком много законов. Мы их открываем и используем, и все они нам мешают. Закон природы нельзя преступить. Ему можно только следовать. И это очень скучно, если подумать. А вот Человек Всемогущий будет просто отменять законы, которые ему неугодны. Возьмет и отменит”.
3К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, с. 19.
4ср.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, с. 113.
5В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, с. 227.
6К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, с. 74.
7В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, с. 194.
8В. А. Босенко. Всеобщая теория развития. Киев, 2001, с. 457, прим.