Прогресс или Преображение?
Лет сто с небольшим назад вышла статья архимандрита Илариона (Троицкого), будущего архиепископа и священномученика, скончавшегося в 1929 году в заключении, под названием "Прогресс и преображение". Архиепископ Иларион впоследствии был известен как автор популярного среди фундаменталистов труда, весьма спорного в своей аргументации, - "Христианства нет без Церкви", где доказывается, что Церковь может быть только одна, и разумеется, она православная, а остальные (католики и протестанты) - вовсе и не Церковь, а одно название, самочинные образования. В этой статье тоже есть антизападные выпады, весьма поверхностные и обобщенные, в которых автор хочет показать, что католическо-протестантская Европа вся погрязла в материализме, мещанстве, что там грех уже и не считается грехом, а Христа предают с лёгкостью, например:
""В восприятии и переживании греха и сказывается особенно ярко духовное превосходство русского пред европейцем. Европеец, можно сказать, утерял религиозное ощущение греха; оно кажется ему устарелым средневековым предрассудком. Вот почему грех перестал быть для него ужасом и мукой душевной. Грех обратился для европейца в веселый анекдот. Описывая грех, европеец смеется, а иногда сам грех облекает в столь эстетически прекрасные одежды, что грех начинает быть привлекательным. Конечно, грешат и в России, как и в Европе, не мало, но каются по-разному. Запад знает «холодное неверие». Русский, по словам Герцена, потеряв веру, тотчас уверует в неверие и станет его самоотверженным апостолом. В Европе Ренан, Штраус и Древе пишут хулы на Христа легко, свободно и красиво и как ни в чем не бывало доживают свой век спокойными буржуа. Там во время публичных диспутов на эстраде решают вопрос об историческом существовании Христа, а сами в это время кушают бутерброды и пьют пиво. Европейский Иуда, предав Христа, спокойно прячет сребреники в карман и обращает их потом в доходную ренту. Русский же Иуда, предав Христа, бросает сребреники и беспокойным взором ищет дерева, чтобы удавиться"".
Но не зря же сказано в Евангелии, что всякий, возвышающий себя, будет унижен...
Точку зрения о. Илариона в предреволюционные годы, очевидно, разделяло немало людей в русской церковной среде. Она может быть популярна даже и сейчас, вопреки всем очевидным фактам новейшей истории, вопреки здравому смыслу, наконец. А вывод в статье следующий:
"Итак, если идеал Запада - прогресс, то русский народный идеал - преображение. Русский народ стремится к городу, «которого строитель и художник - Бог» (Евр. 11:10), и может сказать с Апостолом: «вышний Иерусалим свободен, он - матерь всем нам» (Гал. 4:26)."
Заметим, что статья была издана в 1914 году, и до известной русской революции 1917-го, "преобразившей" страну явно не в том направлении, как мечтал о. Иларион, оставались какие-то три года.
К чему сейчас стремится русский народ, и есть ли вообще этот народ как единое целое - отдельный интересный вопрос, которому лучше посвятить отдельные темы. Но стоит поправить и перефразировать конечный вывод о. Илариона, вычленив в нем мысль, по сути своей верную: для людей неверующих, где бы они ни жили и какой бы культуре ни принадлежали, действительно, остаётся надеяться только на свои собственные силы и на прогресс науки и техники. Для верующих, так или иначе убежденных, что кроме разнонаправленных человеческих воль в истории действует Провидение, ведущее человечество к некой определенной цели, и прежде всего для христиан идеалом скорее будет "новое небо" и "новая земля", где воцарится правда (см. 2 Петра 3: 13 или Откр. 21: 1).
Однако и здесь возможна разная расстановка акцентов. Исторические церкви нередко ко многим проявлениям прогресса относились более чем настороженно, а то и просто встречали "в штыки". Но затем проходили десятилетия, их члены успешно пользовались этими самыми плодами научно-технического прогресса, и им ничего не оставалось более, как плестись "в хвосте" его, периодически его поругивая. Среди многих христиан и до сих пор наблюдается некоторый дуализм в восприятии Бога и мира: Бог получается сам по себе, отдельно от мира, ждущий некоторого Ему только известного момента для вмешательства в историю, чтобы прервать ее течение, и мир, тоже сам по себе, обреченный на катастрофу, на то, что "земля и вся дела на ней сгорят" (2 Петра 3: 10). То есть прогресс, плодами которого те же фундаменталисты из христиан охотно пользуются, в конечном итоге не ведет никуда и с точки зрения вечности ничего не значит. Это своего рода монофизитское восприятие истории.
Но возможен и другой взгляд. История - богочеловеческий процесс, богочеловеческая трагедия и комедия одновременно; здесь сами люди, прежде всего из лидеров, "пассионариев" задают её тональность, а Дух Божий присутствует в том числе в тех явлениях, где многие христиане вовсе не думают и не ждут. Например, в той же технике, - почему бы нет? И человечество продолжает осваивать и возделывать Землю, как об этом было задано с первых строк Библии. Да, часто не вполне удачно; да, иной раз хищническими методами с голым потребительством, но ведь есть и хорошие примеры этого возделывания!
Разумеется, прогресс - явление неоднозначное и смешанное, как и многое другое в человеческой истории. И наряду с прогрессом добра в истории заметен и прогресс зла! Кто бы мог подумать в конце 19-го века, что в середине следующего возникнут тоталитарные режимы с массовыми "фабриками смерти", с методичным истреблением людей, поставленным на конвейерную основу? Причем в странах, веками считавшими себя оплотом христианской веры? И где гарантия в будущем, что "звериный оскал" истории не повторится похожим образом на очередном витке её спирали? Нет таких гарантий и быть не может. Плевелы, по известной евангельской притче, восходят вместе с ростками пшеницы, и до полного созревания их трудно отделить и отличить друг от друга.
Но прогресс может идти и в соответствии с побуждениями Духа Божьего, когда возрастает пшеница Божья. И на него могут работать и те, кто устами Бога не исповедует, но живут и творят так, как дай Бог многим христианам. Поэтому всё лучшее, что есть в прогрессе, не может быть противопоставлено ожидаемому христианами Преображению мира, но скорее оно как раз работает на него и его предвосхищает. Просто из прогресса, как из многого другого достаточно привлекательного в нашей жизни, можно сделать идола, и очень даже легко. Но можно отнестись к нему как важному инструменту в общей эволюции человечества. Признав, что это - один из инструментов Божьего Провидения в истории. И тогда уже не нужно будет противопоставлять прогресс и Преображение. Преображение - конечная цель, а прогресс - одно из средств, ведущих к этой цели. Здесь важно помнить иерархию ценностей. Как и то, что есть и всегда будут пределы для этого прогресса и для человеческого дерзновения в целом, и эти пределы необходимо с трезвостью и смирением сознавать.
""В восприятии и переживании греха и сказывается особенно ярко духовное превосходство русского пред европейцем. Европеец, можно сказать, утерял религиозное ощущение греха; оно кажется ему устарелым средневековым предрассудком. Вот почему грех перестал быть для него ужасом и мукой душевной. Грех обратился для европейца в веселый анекдот. Описывая грех, европеец смеется, а иногда сам грех облекает в столь эстетически прекрасные одежды, что грех начинает быть привлекательным. Конечно, грешат и в России, как и в Европе, не мало, но каются по-разному. Запад знает «холодное неверие». Русский, по словам Герцена, потеряв веру, тотчас уверует в неверие и станет его самоотверженным апостолом. В Европе Ренан, Штраус и Древе пишут хулы на Христа легко, свободно и красиво и как ни в чем не бывало доживают свой век спокойными буржуа. Там во время публичных диспутов на эстраде решают вопрос об историческом существовании Христа, а сами в это время кушают бутерброды и пьют пиво. Европейский Иуда, предав Христа, спокойно прячет сребреники в карман и обращает их потом в доходную ренту. Русский же Иуда, предав Христа, бросает сребреники и беспокойным взором ищет дерева, чтобы удавиться"".
Но не зря же сказано в Евангелии, что всякий, возвышающий себя, будет унижен...
Точку зрения о. Илариона в предреволюционные годы, очевидно, разделяло немало людей в русской церковной среде. Она может быть популярна даже и сейчас, вопреки всем очевидным фактам новейшей истории, вопреки здравому смыслу, наконец. А вывод в статье следующий:
"Итак, если идеал Запада - прогресс, то русский народный идеал - преображение. Русский народ стремится к городу, «которого строитель и художник - Бог» (Евр. 11:10), и может сказать с Апостолом: «вышний Иерусалим свободен, он - матерь всем нам» (Гал. 4:26)."
Заметим, что статья была издана в 1914 году, и до известной русской революции 1917-го, "преобразившей" страну явно не в том направлении, как мечтал о. Иларион, оставались какие-то три года.
К чему сейчас стремится русский народ, и есть ли вообще этот народ как единое целое - отдельный интересный вопрос, которому лучше посвятить отдельные темы. Но стоит поправить и перефразировать конечный вывод о. Илариона, вычленив в нем мысль, по сути своей верную: для людей неверующих, где бы они ни жили и какой бы культуре ни принадлежали, действительно, остаётся надеяться только на свои собственные силы и на прогресс науки и техники. Для верующих, так или иначе убежденных, что кроме разнонаправленных человеческих воль в истории действует Провидение, ведущее человечество к некой определенной цели, и прежде всего для христиан идеалом скорее будет "новое небо" и "новая земля", где воцарится правда (см. 2 Петра 3: 13 или Откр. 21: 1).
Однако и здесь возможна разная расстановка акцентов. Исторические церкви нередко ко многим проявлениям прогресса относились более чем настороженно, а то и просто встречали "в штыки". Но затем проходили десятилетия, их члены успешно пользовались этими самыми плодами научно-технического прогресса, и им ничего не оставалось более, как плестись "в хвосте" его, периодически его поругивая. Среди многих христиан и до сих пор наблюдается некоторый дуализм в восприятии Бога и мира: Бог получается сам по себе, отдельно от мира, ждущий некоторого Ему только известного момента для вмешательства в историю, чтобы прервать ее течение, и мир, тоже сам по себе, обреченный на катастрофу, на то, что "земля и вся дела на ней сгорят" (2 Петра 3: 10). То есть прогресс, плодами которого те же фундаменталисты из христиан охотно пользуются, в конечном итоге не ведет никуда и с точки зрения вечности ничего не значит. Это своего рода монофизитское восприятие истории.
Но возможен и другой взгляд. История - богочеловеческий процесс, богочеловеческая трагедия и комедия одновременно; здесь сами люди, прежде всего из лидеров, "пассионариев" задают её тональность, а Дух Божий присутствует в том числе в тех явлениях, где многие христиане вовсе не думают и не ждут. Например, в той же технике, - почему бы нет? И человечество продолжает осваивать и возделывать Землю, как об этом было задано с первых строк Библии. Да, часто не вполне удачно; да, иной раз хищническими методами с голым потребительством, но ведь есть и хорошие примеры этого возделывания!
Разумеется, прогресс - явление неоднозначное и смешанное, как и многое другое в человеческой истории. И наряду с прогрессом добра в истории заметен и прогресс зла! Кто бы мог подумать в конце 19-го века, что в середине следующего возникнут тоталитарные режимы с массовыми "фабриками смерти", с методичным истреблением людей, поставленным на конвейерную основу? Причем в странах, веками считавшими себя оплотом христианской веры? И где гарантия в будущем, что "звериный оскал" истории не повторится похожим образом на очередном витке её спирали? Нет таких гарантий и быть не может. Плевелы, по известной евангельской притче, восходят вместе с ростками пшеницы, и до полного созревания их трудно отделить и отличить друг от друга.
Но прогресс может идти и в соответствии с побуждениями Духа Божьего, когда возрастает пшеница Божья. И на него могут работать и те, кто устами Бога не исповедует, но живут и творят так, как дай Бог многим христианам. Поэтому всё лучшее, что есть в прогрессе, не может быть противопоставлено ожидаемому христианами Преображению мира, но скорее оно как раз работает на него и его предвосхищает. Просто из прогресса, как из многого другого достаточно привлекательного в нашей жизни, можно сделать идола, и очень даже легко. Но можно отнестись к нему как важному инструменту в общей эволюции человечества. Признав, что это - один из инструментов Божьего Провидения в истории. И тогда уже не нужно будет противопоставлять прогресс и Преображение. Преображение - конечная цель, а прогресс - одно из средств, ведущих к этой цели. Здесь важно помнить иерархию ценностей. Как и то, что есть и всегда будут пределы для этого прогресса и для человеческого дерзновения в целом, и эти пределы необходимо с трезвостью и смирением сознавать.