М. Осорина. Секретный мир детей... Глава 8. Детские "секреты" (окончание)
Глава 8. Детские "секреты" (окончание)
Вернемся на землю. Кроме объектов, пополняющих «сокровищницы» и коллекции, дети находят на земле еще множество полезных вещей и материалов, обеспечивающих разнообразные детские нужды.
Самые частые находки - это деньги. Поскольку дети смотрят в землю с меньшего расстояния и внимательнее, чем взрослые, они и находят больше. Бывают дети, которые чуть ли не с каждой прогулки приносят то монету, то бумажную купюру. Дети дошкольного - младшего школьного возраста найденные деньги обычно отдают родителям или по настоянию родителей кладут в копилку. Им нравится ощущать себя добытчиками, вносящими свой вклад в семейный бюджет, и получать похвалу за внимательность.
Другое дело, если дети обнаружили место, которое становится постоянным источником пополнения карманных денег. Чаще всего такими местами интересуются и догадливо находят их дети постарше, лет девяти-одиннадцати, которые уже хорошо знают, на что можно деньги потратить. Даже если это места легальной, а не беззаконной добычи денег, дети стараются их особо не афишировать ни дома, ни среди сверстников.
В моем детстве для нас с подругой таким золотым дном стало место на углу нашего дома, где было заведение, называвшееся «Пиво - Воды». Рядом со входом там стоял лоток на колесах, с которого торговали конфетами - поштучно. Весь этот пестрый товар лежал на лотке с обозначением цен, которые колебались от одной до шести копеек (дело было в начале 60-х годов), и мы довольно часто подолгу стояли у лотка, разглядывая и выбирая конфеты. Вот тогда-то мы и заметили, что многие покупатели роняют там деньги. У пьяниц монеты выпадали из дрожавших пальцев, молодые мужчины считали ниже своего достоинства наклоняться за копейкой, матери с маленькими детьми не хотели пачкать руки и шарить в грязи, если монета закатывалась под лоток.
Мы возвращались из сквера с вечерней прогулки как раз после семи часов, когда торговля завершалась. Пропустив вперед, за угол дома няню с младшей сестрой, мы с подругой заглядывали под лоток, где при свете витрин пивной были хорошо видны кругляши монет, выбирали их оттуда как можно быстрее, чтобы не привлечь ничье внимание, и, довольные, всегда с прибытком, бежали вслед за няней, которая ничего не замечала. Деньги тратили всегда сразу: на конфеты, которые покупали у того же лотка на следующий день, иногда на стрельбу в тире - выстрел стоил две копейки, а на самое дешевое мороженое - молочное за девять копеек - их обычно не хватало. Интересно, что деньги эти никогда не копили и тратили на то, от чего не оставалось материальных следов: съели, выстрелили - пшик! Так продолжалось полтора года, пока стоял лоток. Нам очень нравилось переживание своей финансовой самостоятельности, хотя мы вовсе не были обездолены - родители всегда давали мелочь на конкретные расходы.
Кроме денег, дети собирают во время прогулок разнообразные обломки и вещицы, которые используют потом как игровые материалы. В моей коллекции есть прелестный рассказ очевидца о том, как сестра - хозяйственная девочка пяти лет и ее трехлетний брат любили играть «в гости». В качестве столового прибора у них была половинка настоящей глубокой тарелки, найденная в кустах, и алюминиевая ложка с помойки, тщательно обтертая ее новыми владельцами. Гостей, среди которых была мать детей, угощали свежим снегом, который ели ложкой по-настоящему - прием проходил во дворе на открытом воздухе зимой.
Ребенок может превратить обломок в самостоятельный игровой предмет, придав ему новые функции, - вспомним уже знакомый читателю пример: найденная на помойке ручка от старинной чашки превращается в кулон, будучи повешена на веревочку. Равно этот обломок может быть включен как один из элементов в новую, создаваемую ребенком конструкцию, например, стать частью «секретика» (о них пойдет речь чуть позже).
Девочки всегда смотрят на обломки как на предметы, с которыми можно что-то сделать - т.е. поставить их себе на службу, приспособить их качества к своим целям. Но девочкам совершенно несвойственно воспринимать их как вещество, которое можно включить в цепь химических превращений, воздействуя на него огнем. Можно сказать, что девочки мыслят предметно и совсем не склонны к алхимии. Они не пытаются внедряться, как это часто делают мальчики, в саму плоть вещей, совершая преобразования их состава. А вот мальчишки не упустят возможности бросить что-нибудь найденное в огонь и посмотреть, как это загорится, взорвется, расплавится. Увлечение химическими реакциями в младшем школьном возрасте - это практически всегда дело мальчиков. От исследования они быстро переходят к творческой практике, когда, например, набрав на свалке старые аккумуляторы, выплавляют из них на костре свинец, чтобы сделать себе грузила, биты, свинчатки и т. п.
У девочек же очень редко бывает, когда они в игре варят что-нибудь на огне по-настоящему. Чаще всего их суп понарошку в игрушечной кастрюльке состоит из плавающих в холодной воде головок цветов, лепестков и мелко нарезанной травы. Девочки стараются, чтобы все это красиво смотрелось. В приготовлении такого супа важна эстетика. Это дизайнерский процесс, организация красивого целого из элементов, но никак не химия.
Похоже, что мальчики по своему складу легче и спокойнее переносят зрелище того, как предмет теряет свою форму и структуру в процессе агрессивного воздействия на него, когда напор силы превращает его просто в кучу вещества, хаотическое ничто. Поэтому участие в разрушительных по отношению к предметам действиях не становится для мальчиков таким остро-болезненным эмоциональным переживанием, как для девочек.
Значимым для мальчиков моментом оказывается ощущение собственной власти над веществом предметного мира и одновременное раскрытие тайных сил материи, которые выходят наружу, когда разрушается прежняя предметная оболочка и начинается сущностное преобразование самой плоти объекта. Гибель любой структуры всегда сопровождается выбросом энергии, которая была в ней заключена и эту структуру удерживала. Освобожденная разрушением объекта энергия вырывается наружу как джинн из бутылки и создает на мгновение мощное силовое поле, которое очень привлекательно для мальчишек. Недаром им так нравится звон, грохот, треск разбиваемых бутылок, взрывающихся петард или бурно протекающих химических реакций. Все это - внешние проявления силы, которые мальчику надо пережить и освоить. Что он и делает, равно исследуя как силы, таящиеся в предметах, так и в своем собственном теле (ср. мальчишеские соревнования в дальности бросков, плевков, в мощности струи мочи и т. д.).
Нельзя сказать, что девочкам чужда тема силы. Просто силы, которые привлекают девочек, несколько иные, чем те, что завораживают мальчиков. В соответствии со своим природным устройством, как будущие матери, девочки (сами того не осознавая) более чувствительны не к рвущимся наружу центробежным силам, а к спрятанным, сосредоточивающимся внутри объекта силам центростремительным. Это те силы, которыми предмет или человек наливается и мощнеет, которые крепят его внутреннюю структуру, становясь источником ее роста и развития. И в них, этих внутренних силах, девочки и женщины знают толк и умеют их использовать.
Свои собственные силы женщины обычно стараются не выставлять напоказ, утаивая основные резервы. Мужчины, наоборот, о своей силе склонны заявлять открыто, проявлять ее в полной мере и гордиться ею.
Различия между мальчиками и девочками сочетаются с одновременным возрастным сходством их поведения. Такое сходство обусловлено тем, что все дети в процессе своего психического и личностного развития решают одни и те же задачи, но делают это несколько разными способами. Это ярко проявляется в замечательной детской традиции, о которой сейчас пойдет речь.
Мы уже вскользь упоминали о том, что многие привлекательные предметы, подобранные детьми на улице, становятся содержимым девчоночьих «секретов» и мальчишечьих «тайников». Теперь настало время поговорить об этом подробно.
«Секрет» (или «секретик») девочки - это небольшая ямка глубиной в несколько сантиметров, специально выкопанная в земле. Ее дно тщательно выкладывается чем-нибудь красивым. Обычно сначала делается фон: например, листья с дерева, на которые сверху кладутся интересные «штучки», головки цветов, веточка с желудями и т. п. Содержимое «секретика» далеко не всегда растительного происхождения. В классических «секретиках» опытных девочек семи-восьми лет больше всего ценится фон из цветной фольги. Фольгу готовят загодя. Она может быть найдена на улице, а может быть принесена из дома. Поверх фольги делается сложная аранжировка из осколков цветных стеклышек, бутылочных крышек, бусин, пуговиц, картинок, фигурок, слепленных из пластилина. Вообще содержимым «секрета» может стать все что угодно. Главное - чтобы все это было интересно и красиво скомпоновано. Сверху композиция покрывается куском прозрачного стекла, тщательно вымытого в ближайшей луже. (Добыть такое стекло нелегко, поэтому неожиданная находка подходящего осколка оконного стекла может сама по себе стать стимулом к созданию «секрета».) Получается что-то вроде окошечка в земле, сквозь которое видна таинственно мерцающая благодаря бликам фольги Красота. Затем стекло засыпают тонким слоем земли, так что если смотреть снаружи, то ничего не заметно. Поэтому часто девочки стараются как-то отметить для себя расположение «секрета», чтобы потом его можно было найти.
Обычно у девочки бывает по несколько таких «секретиков» (в среднем 3-5, иногда больше), и она их периодически посещает. Тогда земля над «секретом» расчищается, так, чтобы под покровным стеклом была видна «красота», спрятанная в глубине. Ею любуются, подправляют, если что-то испортилось, и закапывают снова. Срок жизни такого «секрета» - от нескольких часов до пары недель. Чаще всего он гибнет от разрушительных действий недругов, иногда - от стихийных бедствий, а бывает - и от рук самой хозяйки, если он ей надоел. Тогда она снова делает «секрет», еще красивее прежних.
Создание «секретов» - это традиция детской субкультуры. Это значит, что как сама идея, так и формы ее воплощения и даже название «секрет» передаются от старших детей к младшим в виде культурного наследия. Каждое следующее поколение маленьких девочек воспроизводит то, что делало предыдущее поколение, и так продолжается, пока традиция не угаснет. Почему большинство девочек в возрасте от пяти-шести до восьми-девяти лет или сами делали «секреты», или, по крайней мере, наблюдали, как их делают другие? Видимо, эта традиция сохраняется потому, что делание «секретов» оказалось удачной формой удовлетворения каких-то важных потребностей ребенка, которые актуализируются в этом возрасте.
Я собираю материал о «секретах» с конца 1970-х годов: делала зарисовки «секретов» многих девочек, задавала детям вопросы о том, для чего «секреты» делаются. Мои изыскания позволяют сейчас подвести некоторые итоги и ответить на вопрос: почему существует эта детская традиция?
Оказалось, что «секреты» имеют несколько важных функций в жизни ребенка.
Во-первых, они, несомненно, являются одной из массовых форм детского дизайнерского творчества. Уникальность «секретов» как художественных созданий детей состоит в том, что они полностью находятся вне зоны эстетического контроля взрослых. Родителям даже в голову не приходит, что эти жалкие ямки со всякой дрянью, прикрытой стеклышком, ямки в грязи под скамейками в сквере, или у корней дерева, или у стены дома можно рассматривать как чей-то художественный продукт. Обычно родители вообще их не видят, недаром же это - «секреты». Думаю, что - к счастью для детей, Это спасает их от взрослого вмешательства, навязывания представлений о том, как надо, а как не надо, что красиво, а что нет. Такого авторитарного вторжения не избегает практически ни один вид детского творчества, доступный лицезрению взрослых. (Кстати, следует сказать, что детские «секреты» не заметили и те профессионалы-взрослые, которым по долгу службы следовало бы обратить на них внимание, - этнографы, художники-педагоги, психологи.)
Эстетический аспект «секрета» очень важен для девочки. Ведь, делая «секрет», ребенок сознательно творит Красоту, и в его творении отчетливо видны исконно детские представления о прекрасном. Внимательному наблюдателю «секрет» расскажет о детских эстетических предпочтениях, особенностях дизайнерского мышления, принципах организации композиции. И все это первозданно, искренно, сделано для себя и других детей без оглядки на художественные авторитеты взрослых.
Следующий важный аспект существования «секретов» связан с тем, что все они находятся вне дома, в разных точках внешнего пространства, где ребенок бывает. Уже сам этот факт указывает на возможную роль «секретов» в детском территориальном поведении. И верно.
Моя ученица Н. Г. Путятова исследовала территориальное поведение детской дворовой компании в одном из центральных районов Петербурга. Она попробовала нанести на карту места расположения «секретов» отдельных детей и сопоставить их со степенью освоенности ребенком этих территориальных зон. Оказалось, что эти дети были склонны делать свои «секреты» в двух типах зон.
Большая часть «секретиков» группировалась в высокосоциализированных местах, максимально освоенных детским сообществом. Например, под скамейками, окружающими центральную площадку сквера, где все дети этого микрорайона гуляли после школы.
Но также «секретики» могли располагаться и там, где, наоборот, ребенок бывал редко - на границах освоенной территории, там, где начинается уже чужая, неизведанная земля.
Думаю, что такое размещение «секретов» определяется их глубинной связью с личностью самого ребенка. Делая «секрет», ребенок фактически материализует свое тайное присутствие в данном месте. Он вкладывает в «секрет» кусочек своей души и делает его своим представителем в двух значимых зонах освоенной территории - в ее социальном центре и у ее границ. Периодические посещения и проверки ребенком своих «секретиков» оживляют символическую связь между «Я» ребенка и его воплощением в своем создании, между обозначаемым и обозначающим. Можно сказать, что делание «секретов» - это одна из многих форм утверждения детьми своего присутствия на освоенной территории и один из способов овладения ею через пребывание в самой плоти земли, через своеобразное врастание в почву.
Тут напрашивается несколько кощунственная, но обоснованная аналогия. Когда возникает новое человеческое поселение - деревня, город, монастырь, - люди начинают чувствовать себя по-настоящему оседлыми, когда там, где они поселились, появляется первая могила и возникает кладбище. Именно похороненные родственники, часть рода, к которому принадлежат живущие, накрепко соединяют их мистическими узами с этой землей. Дальше можно вспомнить и строительную жертву, которую убивали и погребали под основанием строящегося жилища, чтоб крепче стояло... Но это уже задача этнографов - исследовать параллельные традиции, существующие в секретном мире детей и мифологическом мире взрослых. А мы двинемся дальше, придерживаясь психологической стези, и займемся рассмотрением третьего аспекта существования детского «секрета» - его роли в общении детей друг с другом.
Дело в том, что «секрет» открывается избранным. Обычно это доверенные лица - лучшие подруги. Степень доверия к человеку измеряется, как известно, возможностью открыть ему свои тайны. У младших девочек это в буквальном смысле становится процедурой раскапывания своего «секрета», чтобы на него могла посмотреть любимая подруга. К сожалению, девочки очень переменчивы в своих дружеских привязанностях, а распространенным видом мести среди бывших подруг является уничтожение «секретов» друг друга (как бы - символическое убийство), а также предательство, когда чужой «секрет» выдается мальчишкам, которые его и разрушают.
Мы уже неоднократно подчеркивали, что «секреты» - дело женское, девчоночье. Мальчишки делают «тайники», о которых речь еще впереди. Однако «секреты» играют важную роль в общении девочек и мальчиков.
Вообще существует немногочисленная категория мальчиков, которым интересно играть с девчонками. Тогда они иногда принимают участие в делании «секретов», но скорее в качестве обучаемых, посвящаемых - на вторых ролях. По воспоминаниям таких мальчиков, их более всего удивлял и вызывал восхищение эстетизм девочек, проявлявшийся в оформлении «секрета». Девочки учили тщательно разглаживать фольгу, подбирать интересный материал, аккуратно и красиво все раскладывать. Для мальчиков волнующе новыми были сами принципы создания «секрета».
Основная же масса мальчиков видит в «секретах» девчонок совсем другое. Для них это объект охоты: они хотят найти «секрет», чтобы его разорить. На вопрос: «Зачем девчонки делают "секреты"?» - мальчики обычно отвечают: «Чтобы мы могли их рушить!» Так происходит в младшем школьном возрасте у семи-девятилетних, когда внешне отношения между полами принимают иногда вид военных действий друг против друга, за фасадом которых прячется истинный интерес к противнику, Тогда посягательство на «секреты» девочек стоит в одном ряду с дерганьем за косы, выхватыванием портфеля и другими активными нападками, за которыми нередко стоит интерес, симпатия или просто желание мальчика вступить в непосредственный контакт с девочкой. Из этого становятся понятными довольно частые случаи, когда девочка сама разрушает свой «секрет», потому что «его долго никто не находил и не рушил и стало скучно».
Поскольку мальчики такие же люди, как и девочки, их «тайники» роднит с «секретами» общая функция - желание таким образом материализовать свое тайное присутствие в пространстве окружающего мира. Однако мальчишечьи «тайники» редко бывают в земле - только если больше негде их устроить. А вообще они чаще располагаются во всевозможных нишах, щелях, укрытиях, где можно сделать незаметное для постороннего глаза вместилище, куда закладываются разнообразные предметы.
Иногда мальчики прячут в «тайник» то, что потом будет необходимо для уличной игры, чтобы не надо было ходить за этим домой или чтобы из дома это не выкинули, приняв за мусор. Но гораздо чаще в «тайнике» находятся личностно-значимые, ценные для мальчика предметы, похожие на те, что хранятся в «сокровищницах». Некоторые из них были им найдены или добыты. Что-то - подарено значимыми людьми (обычно старшими мужчинами: отцом, дядей, старшим братом или товарищем).
В особых случаях, например в пионерском лагере, в «тайниках», расположенных вне обжитого пространства, в лесу - под деревьями или на них, в норах и откосах канав и т. п., - прячутся предметы, которые могут быть отобраны начальством или более сильным сверстником (еда, носильные вещи, предметы, имеющие высокую потребительскую ценность, а также - краденое).
Интересно, что в «тайниках» мальчиков отсутствует эстетический аспект, столь важный для «секретов» девочек. Очень часто акцент сдвинут на другое: не столь важно - что лежит в тайнике (иногда мальчики страдают оттого, что «тайник» сделан, а положить туда нечего), сколь важно - как он выстроен (неожиданность выбора места, выдумка и техническое совершенство организации самого вместилища).
Мальчишеский «тайник» в гораздо меньшей степени, чем «секреты» " девочек является средством общения. Мальчики иногда тоже показывают его ближайшим друзьям, но после этого он теряет свою защищенность, а потому и привлекательность для хозяина, который рушит его или переносит в другое место. Девочки за мальчишескими «тайниками» не охотятся, а вот свои же, мальчишки, - да. Если мальчик набредет или случайно обнаружит «тайник» сверстника, как сообщали мои информанты, обычно он его обязательно демонстративно разрушит, оставляя развороченным. Спрятанные там вещи редко представляют ценность для кого-либо, кроме хозяина. Разрушитель их вынимает и бросает неподалеку. Все это напоминает символический поединок с хозяином «тайника»: если он обнаружен и безжалостно разоблачен, то должен принять смерть.
Интересно, что мальчики часто делают «тайники» прямо в собственном доме. В квартире излюбленным местом для них становятся щели под подоконником, задвинутые чем-нибудь выемки в стене, пространство под вынимающейся половицей, плинтусом и т. п. Девочки делают это реже, может быть потому, что у них обычно бывают отдельные «сокровищницы». Для мальчика оказывается важным переживание того, что у него есть в пространстве дома собственные тайны, о которых никто не догадывается и которые никому не доступны.
Что же представляют собой «сокровищницы», «секреты» и «тайники» с точки зрения проблемы детского территориального поведения?
Судя по всему, в этом плане они являются проявлением попыток ребенка (освященных детской традицией) установить глубинный личный контакт с местом обитания. Налаживание такого контакта со стороны ребенка представляет собой нечто вроде символического диалога, который воплощается в потаенном материальном взаимообмене с окружающей средой, в символическом обмене с ней ценными дарами. Гостями из внешнего мира становятся для ребенка предметы, которые он берет в свою «сокровищницу». А себя он материализует вовне в виде собственных полномочных представителей: «секретов», скрытых в недрах земли, и «тайников», запрятанных в плоти окружающего мира.
М.Осорина. "Секретный мир детей в пространстве мира взрослых". Информация о книге и оглавление
Вернемся на землю. Кроме объектов, пополняющих «сокровищницы» и коллекции, дети находят на земле еще множество полезных вещей и материалов, обеспечивающих разнообразные детские нужды.
Самые частые находки - это деньги. Поскольку дети смотрят в землю с меньшего расстояния и внимательнее, чем взрослые, они и находят больше. Бывают дети, которые чуть ли не с каждой прогулки приносят то монету, то бумажную купюру. Дети дошкольного - младшего школьного возраста найденные деньги обычно отдают родителям или по настоянию родителей кладут в копилку. Им нравится ощущать себя добытчиками, вносящими свой вклад в семейный бюджет, и получать похвалу за внимательность.
Другое дело, если дети обнаружили место, которое становится постоянным источником пополнения карманных денег. Чаще всего такими местами интересуются и догадливо находят их дети постарше, лет девяти-одиннадцати, которые уже хорошо знают, на что можно деньги потратить. Даже если это места легальной, а не беззаконной добычи денег, дети стараются их особо не афишировать ни дома, ни среди сверстников.
В моем детстве для нас с подругой таким золотым дном стало место на углу нашего дома, где было заведение, называвшееся «Пиво - Воды». Рядом со входом там стоял лоток на колесах, с которого торговали конфетами - поштучно. Весь этот пестрый товар лежал на лотке с обозначением цен, которые колебались от одной до шести копеек (дело было в начале 60-х годов), и мы довольно часто подолгу стояли у лотка, разглядывая и выбирая конфеты. Вот тогда-то мы и заметили, что многие покупатели роняют там деньги. У пьяниц монеты выпадали из дрожавших пальцев, молодые мужчины считали ниже своего достоинства наклоняться за копейкой, матери с маленькими детьми не хотели пачкать руки и шарить в грязи, если монета закатывалась под лоток.
Мы возвращались из сквера с вечерней прогулки как раз после семи часов, когда торговля завершалась. Пропустив вперед, за угол дома няню с младшей сестрой, мы с подругой заглядывали под лоток, где при свете витрин пивной были хорошо видны кругляши монет, выбирали их оттуда как можно быстрее, чтобы не привлечь ничье внимание, и, довольные, всегда с прибытком, бежали вслед за няней, которая ничего не замечала. Деньги тратили всегда сразу: на конфеты, которые покупали у того же лотка на следующий день, иногда на стрельбу в тире - выстрел стоил две копейки, а на самое дешевое мороженое - молочное за девять копеек - их обычно не хватало. Интересно, что деньги эти никогда не копили и тратили на то, от чего не оставалось материальных следов: съели, выстрелили - пшик! Так продолжалось полтора года, пока стоял лоток. Нам очень нравилось переживание своей финансовой самостоятельности, хотя мы вовсе не были обездолены - родители всегда давали мелочь на конкретные расходы.
Кроме денег, дети собирают во время прогулок разнообразные обломки и вещицы, которые используют потом как игровые материалы. В моей коллекции есть прелестный рассказ очевидца о том, как сестра - хозяйственная девочка пяти лет и ее трехлетний брат любили играть «в гости». В качестве столового прибора у них была половинка настоящей глубокой тарелки, найденная в кустах, и алюминиевая ложка с помойки, тщательно обтертая ее новыми владельцами. Гостей, среди которых была мать детей, угощали свежим снегом, который ели ложкой по-настоящему - прием проходил во дворе на открытом воздухе зимой.
Ребенок может превратить обломок в самостоятельный игровой предмет, придав ему новые функции, - вспомним уже знакомый читателю пример: найденная на помойке ручка от старинной чашки превращается в кулон, будучи повешена на веревочку. Равно этот обломок может быть включен как один из элементов в новую, создаваемую ребенком конструкцию, например, стать частью «секретика» (о них пойдет речь чуть позже).
Девочки всегда смотрят на обломки как на предметы, с которыми можно что-то сделать - т.е. поставить их себе на службу, приспособить их качества к своим целям. Но девочкам совершенно несвойственно воспринимать их как вещество, которое можно включить в цепь химических превращений, воздействуя на него огнем. Можно сказать, что девочки мыслят предметно и совсем не склонны к алхимии. Они не пытаются внедряться, как это часто делают мальчики, в саму плоть вещей, совершая преобразования их состава. А вот мальчишки не упустят возможности бросить что-нибудь найденное в огонь и посмотреть, как это загорится, взорвется, расплавится. Увлечение химическими реакциями в младшем школьном возрасте - это практически всегда дело мальчиков. От исследования они быстро переходят к творческой практике, когда, например, набрав на свалке старые аккумуляторы, выплавляют из них на костре свинец, чтобы сделать себе грузила, биты, свинчатки и т. п.
У девочек же очень редко бывает, когда они в игре варят что-нибудь на огне по-настоящему. Чаще всего их суп понарошку в игрушечной кастрюльке состоит из плавающих в холодной воде головок цветов, лепестков и мелко нарезанной травы. Девочки стараются, чтобы все это красиво смотрелось. В приготовлении такого супа важна эстетика. Это дизайнерский процесс, организация красивого целого из элементов, но никак не химия.
Похоже, что мальчики по своему складу легче и спокойнее переносят зрелище того, как предмет теряет свою форму и структуру в процессе агрессивного воздействия на него, когда напор силы превращает его просто в кучу вещества, хаотическое ничто. Поэтому участие в разрушительных по отношению к предметам действиях не становится для мальчиков таким остро-болезненным эмоциональным переживанием, как для девочек.
Значимым для мальчиков моментом оказывается ощущение собственной власти над веществом предметного мира и одновременное раскрытие тайных сил материи, которые выходят наружу, когда разрушается прежняя предметная оболочка и начинается сущностное преобразование самой плоти объекта. Гибель любой структуры всегда сопровождается выбросом энергии, которая была в ней заключена и эту структуру удерживала. Освобожденная разрушением объекта энергия вырывается наружу как джинн из бутылки и создает на мгновение мощное силовое поле, которое очень привлекательно для мальчишек. Недаром им так нравится звон, грохот, треск разбиваемых бутылок, взрывающихся петард или бурно протекающих химических реакций. Все это - внешние проявления силы, которые мальчику надо пережить и освоить. Что он и делает, равно исследуя как силы, таящиеся в предметах, так и в своем собственном теле (ср. мальчишеские соревнования в дальности бросков, плевков, в мощности струи мочи и т. д.).
Нельзя сказать, что девочкам чужда тема силы. Просто силы, которые привлекают девочек, несколько иные, чем те, что завораживают мальчиков. В соответствии со своим природным устройством, как будущие матери, девочки (сами того не осознавая) более чувствительны не к рвущимся наружу центробежным силам, а к спрятанным, сосредоточивающимся внутри объекта силам центростремительным. Это те силы, которыми предмет или человек наливается и мощнеет, которые крепят его внутреннюю структуру, становясь источником ее роста и развития. И в них, этих внутренних силах, девочки и женщины знают толк и умеют их использовать.
Свои собственные силы женщины обычно стараются не выставлять напоказ, утаивая основные резервы. Мужчины, наоборот, о своей силе склонны заявлять открыто, проявлять ее в полной мере и гордиться ею.
Различия между мальчиками и девочками сочетаются с одновременным возрастным сходством их поведения. Такое сходство обусловлено тем, что все дети в процессе своего психического и личностного развития решают одни и те же задачи, но делают это несколько разными способами. Это ярко проявляется в замечательной детской традиции, о которой сейчас пойдет речь.
Мы уже вскользь упоминали о том, что многие привлекательные предметы, подобранные детьми на улице, становятся содержимым девчоночьих «секретов» и мальчишечьих «тайников». Теперь настало время поговорить об этом подробно.
«Секрет» (или «секретик») девочки - это небольшая ямка глубиной в несколько сантиметров, специально выкопанная в земле. Ее дно тщательно выкладывается чем-нибудь красивым. Обычно сначала делается фон: например, листья с дерева, на которые сверху кладутся интересные «штучки», головки цветов, веточка с желудями и т. п. Содержимое «секретика» далеко не всегда растительного происхождения. В классических «секретиках» опытных девочек семи-восьми лет больше всего ценится фон из цветной фольги. Фольгу готовят загодя. Она может быть найдена на улице, а может быть принесена из дома. Поверх фольги делается сложная аранжировка из осколков цветных стеклышек, бутылочных крышек, бусин, пуговиц, картинок, фигурок, слепленных из пластилина. Вообще содержимым «секрета» может стать все что угодно. Главное - чтобы все это было интересно и красиво скомпоновано. Сверху композиция покрывается куском прозрачного стекла, тщательно вымытого в ближайшей луже. (Добыть такое стекло нелегко, поэтому неожиданная находка подходящего осколка оконного стекла может сама по себе стать стимулом к созданию «секрета».) Получается что-то вроде окошечка в земле, сквозь которое видна таинственно мерцающая благодаря бликам фольги Красота. Затем стекло засыпают тонким слоем земли, так что если смотреть снаружи, то ничего не заметно. Поэтому часто девочки стараются как-то отметить для себя расположение «секрета», чтобы потом его можно было найти.
Обычно у девочки бывает по несколько таких «секретиков» (в среднем 3-5, иногда больше), и она их периодически посещает. Тогда земля над «секретом» расчищается, так, чтобы под покровным стеклом была видна «красота», спрятанная в глубине. Ею любуются, подправляют, если что-то испортилось, и закапывают снова. Срок жизни такого «секрета» - от нескольких часов до пары недель. Чаще всего он гибнет от разрушительных действий недругов, иногда - от стихийных бедствий, а бывает - и от рук самой хозяйки, если он ей надоел. Тогда она снова делает «секрет», еще красивее прежних.
Создание «секретов» - это традиция детской субкультуры. Это значит, что как сама идея, так и формы ее воплощения и даже название «секрет» передаются от старших детей к младшим в виде культурного наследия. Каждое следующее поколение маленьких девочек воспроизводит то, что делало предыдущее поколение, и так продолжается, пока традиция не угаснет. Почему большинство девочек в возрасте от пяти-шести до восьми-девяти лет или сами делали «секреты», или, по крайней мере, наблюдали, как их делают другие? Видимо, эта традиция сохраняется потому, что делание «секретов» оказалось удачной формой удовлетворения каких-то важных потребностей ребенка, которые актуализируются в этом возрасте.
Я собираю материал о «секретах» с конца 1970-х годов: делала зарисовки «секретов» многих девочек, задавала детям вопросы о том, для чего «секреты» делаются. Мои изыскания позволяют сейчас подвести некоторые итоги и ответить на вопрос: почему существует эта детская традиция?
Оказалось, что «секреты» имеют несколько важных функций в жизни ребенка.
Во-первых, они, несомненно, являются одной из массовых форм детского дизайнерского творчества. Уникальность «секретов» как художественных созданий детей состоит в том, что они полностью находятся вне зоны эстетического контроля взрослых. Родителям даже в голову не приходит, что эти жалкие ямки со всякой дрянью, прикрытой стеклышком, ямки в грязи под скамейками в сквере, или у корней дерева, или у стены дома можно рассматривать как чей-то художественный продукт. Обычно родители вообще их не видят, недаром же это - «секреты». Думаю, что - к счастью для детей, Это спасает их от взрослого вмешательства, навязывания представлений о том, как надо, а как не надо, что красиво, а что нет. Такого авторитарного вторжения не избегает практически ни один вид детского творчества, доступный лицезрению взрослых. (Кстати, следует сказать, что детские «секреты» не заметили и те профессионалы-взрослые, которым по долгу службы следовало бы обратить на них внимание, - этнографы, художники-педагоги, психологи.)
Эстетический аспект «секрета» очень важен для девочки. Ведь, делая «секрет», ребенок сознательно творит Красоту, и в его творении отчетливо видны исконно детские представления о прекрасном. Внимательному наблюдателю «секрет» расскажет о детских эстетических предпочтениях, особенностях дизайнерского мышления, принципах организации композиции. И все это первозданно, искренно, сделано для себя и других детей без оглядки на художественные авторитеты взрослых.
Следующий важный аспект существования «секретов» связан с тем, что все они находятся вне дома, в разных точках внешнего пространства, где ребенок бывает. Уже сам этот факт указывает на возможную роль «секретов» в детском территориальном поведении. И верно.
Моя ученица Н. Г. Путятова исследовала территориальное поведение детской дворовой компании в одном из центральных районов Петербурга. Она попробовала нанести на карту места расположения «секретов» отдельных детей и сопоставить их со степенью освоенности ребенком этих территориальных зон. Оказалось, что эти дети были склонны делать свои «секреты» в двух типах зон.
Большая часть «секретиков» группировалась в высокосоциализированных местах, максимально освоенных детским сообществом. Например, под скамейками, окружающими центральную площадку сквера, где все дети этого микрорайона гуляли после школы.
Но также «секретики» могли располагаться и там, где, наоборот, ребенок бывал редко - на границах освоенной территории, там, где начинается уже чужая, неизведанная земля.
Думаю, что такое размещение «секретов» определяется их глубинной связью с личностью самого ребенка. Делая «секрет», ребенок фактически материализует свое тайное присутствие в данном месте. Он вкладывает в «секрет» кусочек своей души и делает его своим представителем в двух значимых зонах освоенной территории - в ее социальном центре и у ее границ. Периодические посещения и проверки ребенком своих «секретиков» оживляют символическую связь между «Я» ребенка и его воплощением в своем создании, между обозначаемым и обозначающим. Можно сказать, что делание «секретов» - это одна из многих форм утверждения детьми своего присутствия на освоенной территории и один из способов овладения ею через пребывание в самой плоти земли, через своеобразное врастание в почву.
Тут напрашивается несколько кощунственная, но обоснованная аналогия. Когда возникает новое человеческое поселение - деревня, город, монастырь, - люди начинают чувствовать себя по-настоящему оседлыми, когда там, где они поселились, появляется первая могила и возникает кладбище. Именно похороненные родственники, часть рода, к которому принадлежат живущие, накрепко соединяют их мистическими узами с этой землей. Дальше можно вспомнить и строительную жертву, которую убивали и погребали под основанием строящегося жилища, чтоб крепче стояло... Но это уже задача этнографов - исследовать параллельные традиции, существующие в секретном мире детей и мифологическом мире взрослых. А мы двинемся дальше, придерживаясь психологической стези, и займемся рассмотрением третьего аспекта существования детского «секрета» - его роли в общении детей друг с другом.
Дело в том, что «секрет» открывается избранным. Обычно это доверенные лица - лучшие подруги. Степень доверия к человеку измеряется, как известно, возможностью открыть ему свои тайны. У младших девочек это в буквальном смысле становится процедурой раскапывания своего «секрета», чтобы на него могла посмотреть любимая подруга. К сожалению, девочки очень переменчивы в своих дружеских привязанностях, а распространенным видом мести среди бывших подруг является уничтожение «секретов» друг друга (как бы - символическое убийство), а также предательство, когда чужой «секрет» выдается мальчишкам, которые его и разрушают.
Мы уже неоднократно подчеркивали, что «секреты» - дело женское, девчоночье. Мальчишки делают «тайники», о которых речь еще впереди. Однако «секреты» играют важную роль в общении девочек и мальчиков.
Вообще существует немногочисленная категория мальчиков, которым интересно играть с девчонками. Тогда они иногда принимают участие в делании «секретов», но скорее в качестве обучаемых, посвящаемых - на вторых ролях. По воспоминаниям таких мальчиков, их более всего удивлял и вызывал восхищение эстетизм девочек, проявлявшийся в оформлении «секрета». Девочки учили тщательно разглаживать фольгу, подбирать интересный материал, аккуратно и красиво все раскладывать. Для мальчиков волнующе новыми были сами принципы создания «секрета».
Основная же масса мальчиков видит в «секретах» девчонок совсем другое. Для них это объект охоты: они хотят найти «секрет», чтобы его разорить. На вопрос: «Зачем девчонки делают "секреты"?» - мальчики обычно отвечают: «Чтобы мы могли их рушить!» Так происходит в младшем школьном возрасте у семи-девятилетних, когда внешне отношения между полами принимают иногда вид военных действий друг против друга, за фасадом которых прячется истинный интерес к противнику, Тогда посягательство на «секреты» девочек стоит в одном ряду с дерганьем за косы, выхватыванием портфеля и другими активными нападками, за которыми нередко стоит интерес, симпатия или просто желание мальчика вступить в непосредственный контакт с девочкой. Из этого становятся понятными довольно частые случаи, когда девочка сама разрушает свой «секрет», потому что «его долго никто не находил и не рушил и стало скучно».
Поскольку мальчики такие же люди, как и девочки, их «тайники» роднит с «секретами» общая функция - желание таким образом материализовать свое тайное присутствие в пространстве окружающего мира. Однако мальчишечьи «тайники» редко бывают в земле - только если больше негде их устроить. А вообще они чаще располагаются во всевозможных нишах, щелях, укрытиях, где можно сделать незаметное для постороннего глаза вместилище, куда закладываются разнообразные предметы.
Иногда мальчики прячут в «тайник» то, что потом будет необходимо для уличной игры, чтобы не надо было ходить за этим домой или чтобы из дома это не выкинули, приняв за мусор. Но гораздо чаще в «тайнике» находятся личностно-значимые, ценные для мальчика предметы, похожие на те, что хранятся в «сокровищницах». Некоторые из них были им найдены или добыты. Что-то - подарено значимыми людьми (обычно старшими мужчинами: отцом, дядей, старшим братом или товарищем).
В особых случаях, например в пионерском лагере, в «тайниках», расположенных вне обжитого пространства, в лесу - под деревьями или на них, в норах и откосах канав и т. п., - прячутся предметы, которые могут быть отобраны начальством или более сильным сверстником (еда, носильные вещи, предметы, имеющие высокую потребительскую ценность, а также - краденое).
Интересно, что в «тайниках» мальчиков отсутствует эстетический аспект, столь важный для «секретов» девочек. Очень часто акцент сдвинут на другое: не столь важно - что лежит в тайнике (иногда мальчики страдают оттого, что «тайник» сделан, а положить туда нечего), сколь важно - как он выстроен (неожиданность выбора места, выдумка и техническое совершенство организации самого вместилища).
Мальчишеский «тайник» в гораздо меньшей степени, чем «секреты» " девочек является средством общения. Мальчики иногда тоже показывают его ближайшим друзьям, но после этого он теряет свою защищенность, а потому и привлекательность для хозяина, который рушит его или переносит в другое место. Девочки за мальчишескими «тайниками» не охотятся, а вот свои же, мальчишки, - да. Если мальчик набредет или случайно обнаружит «тайник» сверстника, как сообщали мои информанты, обычно он его обязательно демонстративно разрушит, оставляя развороченным. Спрятанные там вещи редко представляют ценность для кого-либо, кроме хозяина. Разрушитель их вынимает и бросает неподалеку. Все это напоминает символический поединок с хозяином «тайника»: если он обнаружен и безжалостно разоблачен, то должен принять смерть.
Интересно, что мальчики часто делают «тайники» прямо в собственном доме. В квартире излюбленным местом для них становятся щели под подоконником, задвинутые чем-нибудь выемки в стене, пространство под вынимающейся половицей, плинтусом и т. п. Девочки делают это реже, может быть потому, что у них обычно бывают отдельные «сокровищницы». Для мальчика оказывается важным переживание того, что у него есть в пространстве дома собственные тайны, о которых никто не догадывается и которые никому не доступны.
Что же представляют собой «сокровищницы», «секреты» и «тайники» с точки зрения проблемы детского территориального поведения?
Судя по всему, в этом плане они являются проявлением попыток ребенка (освященных детской традицией) установить глубинный личный контакт с местом обитания. Налаживание такого контакта со стороны ребенка представляет собой нечто вроде символического диалога, который воплощается в потаенном материальном взаимообмене с окружающей средой, в символическом обмене с ней ценными дарами. Гостями из внешнего мира становятся для ребенка предметы, которые он берет в свою «сокровищницу». А себя он материализует вовне в виде собственных полномочных представителей: «секретов», скрытых в недрах земли, и «тайников», запрятанных в плоти окружающего мира.
М.Осорина. "Секретный мир детей в пространстве мира взрослых". Информация о книге и оглавление