Как я встретился с Леонардо да Винчи
Сегодня первое апреля 2012 года, и это дает возможность мне быть абсолютно искренним.
Сообщаю сразу, если у кого вдруг возникнет желание отнестись несерьезно к моему заголовку статьи. Тем более, сегодня, как и обещали, отключили Интернет совсем, и у меня не будет возможности повесить этот пост в Живом журнале, называемом по случайному совпадению имен - журналом Леонарда.
Буквально вчера уже поздно ночью мне пришло письмо от писательницы живого журнала, которая так удивительно расписала полет своих мыслей, как полет бабочки.
И мне тоже вспомнились мои полеты во сне и наяву в далеком детстве. Они настолько были реальными, что мне было очень тяжело уворачиваться от электрических столбов и вечно мешающих крыш около земли.
Годами постарше мне попала брошюра с распечатанными на машинке листками, скорее всего от папы, с удивительным названием: «Это должен знать каждый». Отец у меня был в то время директором школы, и это чтение входило ему в обязанность. Со школы он возвращался усталый, и просил меня что-нибудь почитать, то газету «Правда», она была тогда единственной правдой, то вот эту брошюру. Она и вправду была захватывающей.
Подробно описывался ядерный взрыв, как потом на военных сборах я узнал, было это в 1954 году, и всего-то в 400 километрах от нас по прямой как раз в розе ветров. Первый ядерный взрыв в Тоцком полигоне Оренбургской области был проведен под руководством Жукова Георгия Константиновича, кто может не помнит, героя и полководца-победителя Второй мировой войны. Рассказывают, будто, специально для него вырыли командный пункт для наблюдения из бинокля, а остатки асфальтной дороги я видел и трогал в 1971 году я сам. А взрыв тот оказался гораздо мощнее ожидаемого, что стекла, говорят, повылетали в домах Оренбурга от ударной волны. Это были первые военные сборы только что образовавшейся военной кафедры нашего университета. И мы специально сходили строем к месту первого воздушного ядерного взрыва с участием войск, фотографировались на месте эпицентра, где был установлен обелиск. Некоторые ребята ковыряли остатки сгоревших деревьев и забирали «на долгую память» домой. Физики, между прочим. Хотя, следует заметить, такой радиофобии как после Чернобыля, тогда еще совсем не было.
Первая в жизни брошюра, прочитанная мною полностью, уже тайком от папы, в пять лет, оставила во мне неизгладимый след. Я точно знал, что делать в случае ядерного взрыва «слева или справа», а голова автоматически определяла, где и под чем можно укрыться. И лишь в десять лет, попав в районную библиотеку на два месяца во время учебы в открывшемся в райцентре интернате, я увлекся чтением. И это как-то отвлекло и приоткрыло иной, загадочный мир.
Уже тогда влекла меня тайна своего имени. И в первый раз, попав в Италию, я облазил музеи и храмы Флоренции, где творил Леонардо. Как оказалось, что он крупно задолжал многим своим клиентам и вынужден был уехать во Францию. И лишь в свои сорок лет, я встретился с ним у его картины.
Сегодня как раз прошло двадцать лет, и есть повод об этом вспомнить чуточку подробнее.
Улетал я еще из Советского Союза 1991 году на попутном самолете,а прилетел совсем в другую страну, даже не имевшую названия. Я даже не знал, пустят ли меня обратно с Советским паспортом. Дело в том, что мне не дали вовремя визу, а с этим тогда была большая напряженка, а дали тогда, когда мой самолет, на который были куплены билеты, уже улетел. Другой бы, меланхолик например, сел бы и «заплакал». Но я, как человек холерического склада, разузнал про следующий рейс, отправляющийся через четыре часа. Нанял такси за бешеные по тем временам деньги - сто долларов, сгонял в Подольск за двумя моими самодельными сумками с вещами. Таксист последний участок пути в Шереметьево с пробками летел не по «встречке», а по правой, неасфальтированной полосе, и довез-таки за минуту до окончания регистрации.
Не буду расписывать, как я оказался возле Триумфальной Арки, на распутье большого числа дорог, где ко мне подошел молодой человек, и на чистом литературном английском предложил помощь, как добраться на метро до Лувра. Как меня занесла толпа в маленький вагон, по сравнению с московским, метро. И как моя голова оказалась между двух роскошных темных грудей. Мне было трудно дышать, но две моих сумки не давали возможности повернуться, и я оказался буквально распятым на девушке, и зажатым сзади другими. Когда на следующее остановке толпа схлынула, я стал возле стенки, держа впереди сумки, приговаривал: «Нет меня голыми гр…, руками то есть, просто так не возьмете!».
Бросив ненавистные сумки на вокзале, я пошел в Лувр в надежде отыскать картины Леонардо. Я не любитель ходить по музеям с экскурсоводом, но мне оказалось несложным отыскать Венеру Милосскую по довольно крупным размерам, с хиральностью которой был знаком со времен написания докторской диссертации. Ноги, как в современных универмагах поворачивают на желаемые следы, сами привели в зал, где оказалась Мона Лиза.
Я шел к ней, как завороженный кролик к удаву, и остановился у невидимой преграды. Сознание, в обычном смысле оказалось «в отключке», и я будто подключился к Мировому разуму.
У меня был главный вопрос к разуму: «Кто такой человек, как устроены мозги, почему люди разные, что такое дух человека???». Все вопросы сводились к одному, как устроен человек, и как он общается с миром.
И мне пришли ответы… Я не смог их тогда записать, мне помешали японцы. Они, как мне показалось, с дикими криками «банзай», набросились на эту картину, щелкая фотоаппаратами, видимо и задели меня, выведя из «отключки».
Потом, уже в работая в университете Луи Пастера Страсбурга, на шестичасовой мессе в Страсбургском храме, я мог спокойно обратиться к мировому разуму с просьбой решить те или иные научные проблемы, и решение приходило всегда.
Так и вчера, я задал себе вопрос, а что же представляет собой Седьмой закон психологии, ответ пришел от электронной собеседницы.
Это внутреннее чувство вдохновения, полет мысли, фантазии, творчества. А я как "законченный теоретик", называю простыми словами, внутренним неинерциальным миром, отражающим внешнее неинерциальное психологическое пространство. Да, научная терминология чуть посложнее, чем известное многим творческое вдохновение, но она без всяких допущений с математической точностью помогает однозначно описать неописуемый ранее процесс творчества.
Как это происходит сейчас. На самом деле я просто занимаюсь тем, что переношу полученную когда-то информацию от Мирового разума (для большей ясности - сейчас есть некое его подобие «Интернет»), записанное каким-то образом и переданное Леонардо да Винчи через потрет Моны Лизы - Джоконды нашему миру. Кто сумел воспринять, прекрасно, но сложнее всего описать полученную информацию человеческими словами. И я просто передаю мысли, записываю зашифрованную информацию на человеческий и понятный нам всем язык. Тому человеку, кому все покажется сложным, я готов перевести на обычный текст, хоть на какой язык, благодаря GOGLE-переводчику (ему отдельная благодарность).
После той встречи с Леонардо у меня случился «великий подъем». Я, как будто, родился заново. Сегодня мне «двадцать тех условных творческих лет», и могу сказать, что это были две труднейшие и результативнейшие декады в моей жизни. Жизни с семьей из четырех человек - за тридцать долларов в месяц во время развала России в 90-ые. Как из прекрасно оснащенной лаборатории я перешел в другой Институт с голыми стенами и двумя допотопными телефонными аппаратами. Как я устроил презентацию будущей лаборатории структурной химии с шампанским и черной икрой, где нарисовал план развития будущей лаборатории.
И как все это осуществилось, и на следующей неделе приедет последний прибор из моих планов - рентгеновский монокристальный дифрактометр за полмиллиона Евро. Как мы разгадывали механизмы каталитических реакций, и по этой теме буквально в среду на прошлой неделе уже защищена моей любимой и талантливой ученицей докторская диссертация. Думаю, что она, или ее ученики, получат Нобелевскую премию, но эта совсем другая история.
Идеи - великое дело, когда они реализуются.
Леонард Уральский
1 апреля 2012 года, Уфа