Литературное прошлое усадьбы Мураново. Часть III
Через шесть лет после смерти Баратынского по разделу, произведенному между А. Л. Баратынской и С. Л. Путятой, Мураново досталось последней, и семья Путят поселилась в усадьбе.
Муж С. Л. Путяты - Николай Васильевич в молодости по своим идейным взглядам был близок к декабристам. Он воспитывался в Московском училище для колонновожатых, готовившем офицеров Генерального штаба. Одновременно с Путятой здесь учились будущие члены тайных обществ - Н. В. Басаргин, братья Н. С. и П. С. Бобрищевы-Пушкины, П. А. Муханов, Н. А. Крюков, Н. А. Загорецкий, А. Н. Черкасов, Н. Б. Аврамов, В. Н. Лихарев, Н. В. Заикин. Позднее Путята познакомился с Е. П. Оболенским, К. Ф. Рылеевым, И. И. Пущиным и А. А. Бестужевым. Имя Путяты встречается в документах следственного дела декабристов. По-видимому, он знал о существовании тайного общества, хотя сам в нем и не состоял. К следствию Путята не привлекался, но над ним был установлен секретный надзор, снятый лишь в 1831 году.
В день казни декабристов Путята находился в Петербурге и был ее очевидцем. «Несколько ночей сряду я не мог спокойно заснуть, - писал он впоследствии в своих воспоминаниях. - Лишь только глаза мои смыкались, мне представлялась виселица и срывающиеся с нее жертвы».
(Как известно, трое из приговоренных к смерти декабристов сорвались с петли и, вопреки существовавшему обычаю, по которому казнь в подобных случаях отменялась, были повешены вторично.)
Свободолюбивым настроениям, роднившим его с декабристами, Путята оставался верен и в зрелом возрасте. В своем архиве он хранил тщательно переписанные «стихотворения, пользовавшиеся некогда рукописною или карманною славою», то есть запретные произведения русской политической лирики первой четверти XIX века. Тут были и басни Дениса Давыдова («Голова и ноги», «Басня и быль, как кто хочет»), и стихотворение П. А. Вяземского «Негодование», и эпиграмма Баратынского на Аракчеева, и целая тетрадь стихов А. С. Пушкина, в том числе ода «Вольность», «Деревня», послание «К Чаадаеву», «Noël» («Ура, в Россию скачет...»). Именно эти стихотворения играли большую агитационную роль в годы, предшествовавшие восстанию декабристов.
С самим Пушкиным, о котором он оставил краткие, но очень содержательные воспоминания, Путята встретился впервые в сентябре 1826 года, вскоре по приезде поэта из Михайловского в Москву. Познакомил их Баратынский. С этого времени встречи Путяты с Пушкиным стали довольно частыми. «Он легко знакомился, сближался, особенно с молодыми людьми... - рассказывает Путята. - Среди всех светских развлечений он порой бывал мрачен; в нем было заметно какое-то грустное беспокойство, какое-то неравенство духа; казалось, он чем-то томился, куда-то порывался. По многим признакам я мог убедиться, что покровительство и опека императора Николая Павловича тяготили его и душили».
Великий поэт не раз читал Путяте свои новые произведения (отрывок из «Египетских ночей» - «Чертог сиял...», «Утопленника»). Однажды, посетив его в Петербурге, Пушкин прочел стихи «Твоих признаний жалоб нежных...» и тут же записал их Путяте на память. Стихи были посвящены женщине, которую хорошо знал Путята, - графине А. Ф. Закревской, жене финляндского генерал-губернатора.
В 1828 году Пушкин обратился к Путяте с просьбой быть его секундантом на дуэли с французским дипломатом Т. Лагрене. Дуэль не состоялась благодаря умелому посредничеству Путяты.
С тех пор как семья Путят поселилась в Муранове, литературные интересы вновь нашли себе здесь гостеприимный приют. Сам Николай Васильевич был литератором, автором ряда статей и очерков исторического и литературно-мемуарного характера. С 1866 по 1872 год он был председателем «Общества любителей российской словесности» при Московском университете.
Среди первых литературных гостей Н. В. Путяты в Муранове был Николай Васильевич Гоголь. С Гоголем Путята был знаком давно. В его заграничных путевых заметках 1836 года имеется такая запись: «Аахен, 25 июня - встреча с Гоголем». В августе 1849 года Гоголь дважды гостил в подмосковном поместье Сергея Тимофеевича Аксакова Абрамцеве, находящемся недалеко от Муранова. Во время своего первого пребывания в Абрамцеве Гоголь с нарочным послал Н. В. Путяте письмо: «Известите меня... будете ли вы дома сегодня и завтра, потому что, если не сегодня, то завтра, я и старик Аксаков, сгорающий нетерпением с вами познакомиться, едем к вам». Вместо ответа Путята сам поехал в Абрамцево, где и состоялось его знакомство с С. Т. Аксаковым.
Через несколько дней, на обратном пути в Москву, Гоголь посетил Мураново. В письме к сыну Ивану от 22 августа 1849 года С. Т. Аксаков пишет: «20-го, позавтракав, поехали мы с Констой (К. С. Аксаковым. - К. П.) проводить Гоголя до Путяты (он живет в своем имении, Муранове, 8 верст от нас) и отдать последнему визит; но только стали подъезжать к так называемому артемовскому лесу, как нас догнал верховой с известием, что приехал Хомяков. Разумеется, мы воротились домой... Гоголь уехал уже один и очень недоволен: ему хотелось, чтобы мы его проводили».
Вскоре между семьями Путят и Аксаковых установились дружеские отношения. Дочь Н. В. Путяты - Ольга Николаевна вспоминала о том, как С. Т. Аксаков, неподвижный и сосредоточенный, сиживал со своими удочками на берегу мурановского пруда. Тогда в нем водились судаки, привлекавшие сюда окрестных рыболовов. Большой любитель судаков, Аксаков называл их «постной говядиной». Н. В. Путята не был охотником до рыбной ловли. С автором «Записок об уженье» его связывали интересы литературные. Все свои новые книги Аксаков неизменно дарил «дорогим соседям». В бумагах Н. В. Путяты уцелело одно письмо С. Т. Аксакова и несколько писем его старшего сына, Константина Сергеевича (1817 - 1860). Из этих писем видно, что соседи пересылали друг другу газеты и журналы, обменивались новостями, политическими и семейными, а то и просто разными житейскими советами. Соболезнуя приятелю по случаю недуга жены, С. Т. Аксаков пишет ему: «Зная по опыту, какое действие производит чай на нервы, я бы советовал прекратить его употребление, а если это невозможно, то пить его меньше, слабый и смешанный с вареньем или с чем-нибудь».
Именами Гоголя и Аксаковых не ограничивается перечень литературных деятелей, посещавших Мураново при Путятах. Дружеская переписка, дарственные надписи на книгах, семейные рассказы сохранили нам имена тех, кто бывал здесь.
В мурановской библиотеке имеется книга, подаренная Н. В. Путяте известным библиофилом и библиографом Сергеем Дмитриевичем Полторацким (1803 - 1884) «в воспоминание доброго гостеприимства в Муранове». Дарственная надпись скреплена оригинальной подписью: «С. 1/2 - цкий».
Листок голубой почтовой бумаги с автографом одного стихотворения Евдокии Петровны Ростопчиной (1811 - 1858) напоминает о приезде в Мураново этой известной некогда поэтессы. К стихотворению сделано следующее примечание: «Переписано в Муранове для самого старого из моих лучших друзей Николая Путяты 18 сентября 1853».
Ростопчина нередко дарила Путяте рукописи своих неизданных стихов. В его бумагах хранился, например, автограф ее раннего стихотворения «Страдальцам-изгнанникам», посвященного декабристам. Как известно, свободолюбивые настроения, под влиянием которых молодая поэтесса написала эти стихи, с течением времени уступили место откровенной реакционности, определившей салонный характер ее творчества. Однако прогрессивные представители русского общества помнили обращение Ростопчиной к «сибирским каторжникам», а потому Н. П. Огарев посвятил ей негодующее стихотворение под названием «Отступнице».
Неоднократно посещал Мураново при Путятах приятель Пушкина, автор широко распространенных в рукописях эпиграмм и шуточных стихотворений Сергей Александрович Соболевский (1803 - 1870). Списки некоторых из них хранились в бумагах Путяты. Бывал здесь и видный писатель, музыкальный деятель и разносторонне образованный человек того времени Владимир Федорович Одоевский (1804 - 1869).
Но особенное значение для Муранова имели дружеские, а затем и родственные связи семьи Путят с поэтом Ф. И. Тютчевым.
*
Федор Иванович Тютчев родился 23 ноября 1803 года в родовой усадьбе Овстуг Орловской губернии, Брянского уезда. С Овстугом были связаны самые ранние воспоминания поэта. Там Тютчевы проводили обычно летние месяцы; зимой они жили в Москве, где у них был собственный дом (ныне № 11) в Армянском переулке.
Тютчев учился сначала дома под руководством молодого филолога и поэта-переводчика С. Е. Раича, затем в Московском университете (с 1819 по 1821 год). Еще до поступления в университет он обратил на себя внимание как поэт. В 1818 году одно его стихотворное подражание римскому поэту Горацию было прочитано в «Обществе любителей российской словесности», и юный Тютчев, которому тогда было около пятнадцати лет, был избран сотрудником Общества. С 1819 года стихотворения Тютчева начинают появляться в печати.
Воспитатель Тютчева - С. Е. Раич был связан с одним из первых в России тайных политических обществ - «Союзом благоденствия». Восприимчивость к свободолюбивым идеям проявил и его ученик. Товарищ Тютчева по университету, впоследствии историк и публицист М. П. Погодин записывает однажды в своем дневнике разговор с ним «о молодом Пушкине, об оде его «Вольность», о свободном, благородном духе мыслей», который начинает распространяться в русском обществе. В 1820 году в своем стихотворении «К оде Пушкина на вольность» Тютчев приветствует обличителя «тиранов закоснелых». Правда, в этом же стихотворении сказывается и умеренность политического вольнодумства Тютчева: он призывает поэта «смягчать», а не «тревожить» сердца царей.
По-видимому, именно в эти годы и состоялось знакомство Ф. И. Тютчева с Н. В. Путятой. В своей автобиографии С. Е. Раич называет имена Тютчева и Путяты в числе лиц, посещавших литературные вечера у него в доме. Вскоре это знакомство надолго прервалось: по окончании университетского курса Тютчев поступил на дипломатическую службу и весной 1822 года уехал за границу.
На чужбине Тютчев прожил до середины 1840-х годов. Начав службу сверхштатным чиновником русской миссии в Мюнхене, он закончил ее старшим секретарем русской миссии в Турине. По собственному признанию, он «не умел» служить, «не относился к службе серьезно».
За границей в 1826 году Тютчев женился на мюнхенской уроженке Элеоноре Ботмер. Овдовев через двенадцать лет, он вступил там же во второй брак с внучатой племянницей известного немецкого баснописца Пфеффеля Эрнестиной. Дружеские отношения связывают Тютчева с немецким философом Шеллингом и знаменитым немецким поэтом Генрихом Гейне. Но эти родственные и приятельские связи вовсе не означают внутреннего отрыва поэта от родины. Равно любивший «отечество и поэзию», как он сам писал В. А. Жуковскому, Тютчев живо интересуется русской общественной и литературной жизнью. В одном из своих писем он отзывается о Пушкине как лучшем выразителе «русского ума» и ставит его выше всех современных ему французских поэтов.
Во второй половине 1820-х годов созревает поэтический талант Тютчева. Такие стихотворения, как «Проблеск», «Весенняя гроза», «Видение», «Летний вечер», «Бессонница», написанные им в это время, являются шедеврами русской лирической поэзии. Однако до середины 1830-х годов творчество Тютчева не получило широкого признания в русских литературных кругах.
Весной 1836 года молодой дипломат, сослуживец Тютчева и ценитель его стихов И. С. Гагарин, приехав в Петербург, передал рукопись стихотворений поэта П. А. Вяземскому. «Через несколько дней, - рассказывает Гагарин в письме к Тютчеву, - захожу к нему невзначай около полуночи и застаю его вдвоем с Жуковским за чтением ваших стихов и вполне увлеченных поэтическим чувством, коим они проникнуты. Я был в восхищении, в восторге, и каждое слово, каждое замечание, в особенности Жуковского, все более убеждало меня в том, что он верно понял все оттенки и всю прелесть этой простой и глубокой мысли. Тут же решено было, что пять или шесть стихотворений будут напечатаны в одной из книжек пушкинского журнала («Современник». - К. П.), то есть появятся через три или четыре месяца... Через день узнал о них и Пушкин. Я его видел после того; он ценит их, как должно, и отзывался мне о них весьма сочувственно».
Друг Пушкина - П. А. Плетнев вспоминал впоследствии об «изумлении и восторге», с каким великий поэт отнесся к стихам Тютчева. В том же году в третьем и четвертом томах журнала «Современник» было напечатано не «пять или шесть», как сначала предполагалось, а двадцать четыре тютчевских стихотворения. Среди них - «Весенние воды», «Фонтан», «Silentium!», «Я помню время золотое...», «Не то, что мните вы, природа...», «О чем ты воешь, ветр ночной», «Полдень», «Песок сыпучий по колени...». Это были именно те стихи, которые впоследствии критика признала лучшими произведениями поэта. Однако «Стихотворения, присланные из Германии» (под таким заглавием Пушкин поместил их в «Современнике), не вызвали никакого отклика в печати.
Настоящая литературная известность приходит к Тютчеву лишь в 1850-х годах, через несколько лет после возвращения его в Россию. В январском номере «Современника» за 1850 год Н. А. Некрасов поместил большую критическую статью с разбором стихотворений поэта. Он безоговорочно отнес дарование Тютчева к «русским первостепенным поэтическим талантам», глубоко и проникновенно охарактеризовал его лирику и высказал пожелание, чтобы стихи поэта были выпущены отдельным изданием. При этом Некрасов писал, что книжку тютчевских стихов «каждый любитель отечественной литературы поставит в своей библиотеке рядом с лучшими произведениями русского поэтического гения».
Через несколько лет И. С. Тургенев взял на себя труд по подготовке к печати отдельного собрания стихотворений Тютчева. Оно вышло в 1854 году в виде приложения к «Современнику». В напечатанной тогда же статье «Несколько слов о стихотворениях Ф. И. Тютчева» Тургенев утверждал: «Тютчев может сказать себе, что он... создал речи, которым не суждено умереть».
Слова Некрасова о том, что стихотворения Тютчева займут почетное место в библиотеке любителей родной поэзии, начали оправдываться еще при жизни поэта. Прочитав впервые стихи Тютчева, Л. Н. Толстой (по собственному признанию) «просто обмер от величины его творческого таланта». Ф. М. Достоевский считал Тютчева «первым поэтом-философом». Н. Г. Чернышевский называл его стихи «прекрасными». Н. А. Добролюбов, полемизируя с поборниками так называемого «чистого искусства», противопоставлял лирике одного из главных его представителей, Фета, поэзию Тютчева с ее «знойной страстностью,., суровой энергией и глубокой думой, возбуждаемой не одними стихийными явлениями, но и вопросами нравственными, интересами общественной жизни».
Действительно, творчество Тютчева относится к наиболее выдающимся явлениям русской поэзии XIX века. Автор с детства знакомых каждому из нас «Весенних вод» и «Весенней грозы», Тютчев прежде всего певец природы, мастер изумительных, по выражению Некрасова, «пейзажей в стихах». Однако поэт не просто любуется природой, но стремится философски осмыслить ее явления, понять ее в движении, проследить переходы из одного состояния в другое. Стихам Тютчева присущ тонкий психологизм и гуманизм. Очень часто стихотворные «пейзажи» служат поэту лишь поводом и предлогом для выражения его дум о человеке. Таковы, например, его стихотворения «Осенний вечер», «В душном воздуха молчанье...», «Обвеян вещею дремотой...» и многие другие.
Особенно любит поэт изображать бури и грозы, происходящие в природе и в человеческой душе. Эти мотивы своеобразно отражают историческое мировосприятие Тютчева. Недаром поэт ощущал себя современником «революционной эры», в которую, по его словам, вступила Европа с 1830 года (со времени июльской революции во Франции). Переломные моменты истории привлекали к себе его живейший интерес.
Счастлив, кто посетил сей мир
В его минуты роковые -
Его призвали всеблагие,
Как собеседника на пир:
Он их высоких зрелищ зритель... -
писал Тютчев в стихотворении «Цицерон».
В своих высказываниях на политические темы поэт нередко обнаруживал большую остроту и проницательность, умел образно и точно определять историческое значение политических событий того времени. Однако созерцание общественных сдвигов, «высоких зрелищ» социальных потрясений будило в нем не только жадный интерес, но и настроения человека, идейно еще тесно связанного с обреченным общественным строем. Отсюда близость Тютчева к славянофилам, проявившаяся в реакционных мотивах его политических стихов и в публицистических статьях. Но, отвергая революционный путь исторического развития, он тем не менее резко отрицательно оценивал современную русскую крепостническую действительность, критиковал политику правящих кругов и горячо возмущался оторванностью светского общества от народа. Эти настроения отразились в письмах и эпиграммах Тютчева. Из них наибольшей смелостью отличается эпиграмма на смерть Николая I:
Не Богу ты служил и не России,
Служил лишь суете своей,
И все дела твои, и добрые и злые, -
Все было ложь в тебе, все призраки пустые:
Ты был не царь, а лицедей.
Материальная необеспеченность вынуждала Тютчева до самой старости служить чиновником. Последние пятнадцать лет он занимал должность председателя Комитета иностранной цензуры. На этом посту он пытался бороться с «лицемерно-насильственным произволом», в тисках которого находилась русская печать. Отношение поэта к цензурному ведомству отчетливо видно из одного письма его к жене: «У меня на днях была неприятность в министерстве, все по поводу этой злосчастной цензуры... Не будь я так нищ, я с наслаждением бросил бы им в лицо содержание, которое я получаю, и открыто сразился бы с этим стадом скотов...»
*
После приезда из-за границы Тютчев постоянно жил в Петербурге. Но не порывались связи поэта с Москвой... В Москве жили его мать, брат, сестра и младшая дочь от первого брака. С Москвой связывали Тютчева и многие дружеские отношения. Среди тех, с кем поэт вновь встретился по возвращении на родину, был и Н. В. Путята. Тютчев посещал его и в Москве и в Муранове. Именно теперь это давнее знакомство становится более тесным.
Дружбе Тютчева с семьей Путяты суждено было скрепиться родственными узами: в 1869 году младший сын поэта, Иван Федорович (1846 - 1909), женился на единственной дочери Путяты, Ольге Николаевне (1840 - 1920). Об отношении Тютчева к семейству Путят лучше всего свидетельствует его письмо к невесте сына:
«Мне очень совестно, любезная и милая Ольга Николаевна, что вы меня опередили. Ибо почин в нашей переписке должен был бы принадлежать мне, хотя бы уже затем только, чтобы поблагодарить вас за вашу любовь к Ивану и за то доверие, с каким вы к нему относитесь. Лишь бы только милый мальчик оправдал и то и другое! Вот чего я вам от души желаю. Нужно ли мне уверять вас в том, что, говоря вам это, я говорю от лица всей семьи и что ваше счастье отныне неразрывно связано с нашим.
Соблаговолите, прошу вас, быть моей посредницей перед вашими дорогими родителями, которых я с давних пор привык любить и уважать. Ничто не могло мне быть более отрадным, как укрепить и освятить эту старую, более нежели двадцатилетнюю дружбу новыми отношениями, которые теперь установятся между нами.
Призывая на вас, милое дитя, благословение неба, позвольте мне обнять вас со всей нежностью любви, которая жаждет подтвердиться на деле.
Ф. Тютчев».
Судя по письмам поэта, последний раз он был в Муранове у своего сына летом 1871 года. 15 июля 1873 года Тютчев умер в Царском Селе и был похоронен на Новодевичьем кладбище в Петербурге.
Стараниями вдовы и сына Тютчева все наследие его было сосредоточено в Муранове. Прежде всего сюда перевезли из Петербурга всю обстановку кабинета и спальни поэта, а затем некоторые вещи и фамильные портреты из покинутой родовой усадьбы Тютчевых - Овстуга. Таким образом, было как бы положено начало будущему музею в Муранове.
*
Однако Мураново не сразу после смерти Тютчева стало музеем. В последние десятилетия XIX века двери мурановского дома по-прежнему были радушно раскрыты для литературных гостей.
Здесь бывали поэты Яков Петрович Полонский (1819 - 1898) и Аполлон Николаевич Майков (1821 - 1897); последний помогал вдове Тютчева готовить к печати посмертное собрание его стихотворений, вышедшее в свет в 1886 году.
Неоднократно гостил в Муранове писатель-публицист и славянофил Иван Сергеевич Аксаков (1823 - 1886), женатый на старшей дочери Тютчева, Анне Федоровне (1829 - 1889).
Когда в 1878 году И. С. Аксаков был выслан из Москвы за речи против Берлинского конгресса, произнесенные им в Славянском благотворительном обществе, И. Ф. Тютчев предложил ему гостеприимство в Муранове. Однако из-за близости Муранова к Москве Аксакову не разрешили жить здесь, и он вынужден был выехать в имение Е. Ф. Тютчевой - село Варварино Владимирской губернии.
После смерти И. С. Аксакова, по желанию его вдовы, в 1886 году в мурановскую усадьбу была перевезена обстановка его московского кабинета, а в 1903 году, после продажи Варварина, сюда же были доставлены многие хранившиеся там семейные вещи и книги.
Девятого июля 1895 года Мураново посетила делегация болгарских общественных деятелей, в состав которой входил знаменитый поэт и политический деятель Иван Вазов (1850 - 1921). Пребывание делегации в России и, в частности, вечер, проведенный в Муранове, отражены в тогдашней русской и болгарской печати. По приезде гости совершили прогулку по парку, ощутив «поэтическое обаяние этой сельской и тихой местности». После ужина осматривали дом. «Братская интимная беседа» продолжалась до часу ночи.
Так вплоть до конца XIX века мурановский дом выполнял то назначение, о котором мечтал Е. А. Баратынский: закрытый для докучных «светских посещений», он был гостеприимным приютом для тех, кому были дороги искусство и поэзия.
К 1903 году, после смерти последней дочери Ф. И. Тютчева, Дарьи, все семейное наследие Тютчевых перешло к сыну поэта, Ивану Федоровичу, и в основном было сосредоточено в Муранове.
После революции 1917 года это «литературное гнездо» стало достоянием народа. 10 декабря 1919 года состоялось постановление Коллегии по охране памятников искусства и старины об открытии в Муранове музея имени Ф. И. Тютчева, а в августе 1920 года двери дома раскрылись перед первыми посетителями.
С первых же лет существования музея его хранителем и директором был Николай Иванович Тютчев (1876 - 1949), родной внук поэта. Им разработана вся основная экспозиция музея, которую он обогатил множеством лично принадлежавших ему мемориальных и художественно-бытовых предметов, связанных с владельцами и гостями Муранова.
К.Пигарев
http://www.tyutchev.ru/tm2.html