Геопалеонтологические страдания.
За месяцы работы во Владимирской области выработался некий стереотип местного разреза: четвертичка, терригенный и терригенно-карбонатный пестроцвет татарского яруса верхней перми, ниже карбонатно-терригенные толщи казанского яруса ее же, и только в районе Коврова имеется некий структурный перебздык в виде флексуры, где вскрываются известняки верхнего карбона. И так по всей трассе.
Поэтому, когда я оказался в полях возле Боголюбова, описание пошло по накатанной схеме: покровка, мореноподобные суглинки, флювиогляциальные пески, морена. Далее пошла темно-серая полутвердая субстанция. Что это? Как что? Четвертичка, конечно! Не пермь же - пермь пестроцветная, я сам ее видел в паре километров к востоку. А раз четвертичка, то описываем как полутвердый, тяжелый суглинок. Наверное, перемытая морена, тем более, что какие-то включения прощупывались.
Первый червячок сомнения шевельнулся, когда буровики выковырили из керна прекрасно сохранившуюся Gryphea sp. (род мезозойских моллюсков типа устриц). Я пытался себя убедить, что мало ли чего ледник натаскал сюда. Но вот вскрыта кровля пестроцветов, и на контакте обнаружился прослой, напичканный железистыми бобовинами. Мне это совсем не понравилось, и я начал смотреть, что за включения прощупывались в керне. Первым оказался кусок белемнита. Потом еще один. Еще. Полуразрушеная двустворка. Четвертичный суглинок на глазах превращался в мезозойскую глину. Но какую? Пачка с размывом залегает на пестроцвете татарского яруса. Значит... Сложив два и два, пришел к выводу: это триас, потому что мезозойский разрез здесь начинается именно с него. Боже мой! Триас! Жирный триас с фауной! Оттяпав себе на промывку несколько кусков глины, помчался на квартиру.
По прибытию бросился к мануалу. Какое разочарование! Триас окаазался жестко структурно связан с пермью, а уже на триасе с размывом залегают отложения келловея средней юры, отличительная особенность которого - как раз наличие прослоев оолитовых глин (с железистыми бобовинами). И геологическая карта говорила то же: между железной дорогой и правым притоком Клязьмы у Боголюбова красовалась маленькая синяя нашлепка келловея. А подстилающие его пестроцветы, соответственно оказались нижнетриасовыми глинами и алевритами. Наверняка пустыми в смысле микрофауны как барабан. Вот такие стратиграфические фокусы порой преподносит жизнь.