На улице Вязов
Так как у меня сейчас нет возможности скрашивать свои поездки в маршрутках, приходиться занимать себя чем-то другим, например, мыслями, обдумыванием всяких важных и не слишком важных вопросов. Вот сегодня я решила подумать о том, каково мне тут жить. Не то чтоб меня сильно волновал этот вопрос, я им редко задаюсь, но его часто задают мне. Хочу ли уехать, где бы хотела жить, почему до сих пор тут etc. Я эти вопросы не очень люблю, потому что однозначный ответ дать не могу. Могла, может, пару лет назад (дааа уехать куда угодно отсюда вон и прочее), но сейчас затрудняюсь - и ответить, и свой ответ объяснить. Но что-то отвечать все-таки следует - студенты, например, часто спрашивают - поэтому я решила за двадцать маршруточных минут оценить и описать у себя в голове свое отношение к месту жительства.
Вот так сидела я и думала свои думы, не пропитанные уже ненавистью ко всем махачкалинским чудесам, но и любовью и гордостью за свое кавказское происхождение тоже ничуть не пропитанные, и уже почти сказала себе, что со всем этим тут можно жить, и что я привыкла, и что ничего больше не сможет вывести меня из себя. И на этом довольно позитивном моменте я внезапно увидела челюсть. Челюсть была нижняя, небольшая, но крайне активная. Она чудесным образом закручивалась вбок, влево и вправо и вниз и вверх, выделывая в воздухе восьмерки, такие же, какие делают бедрами в латиноамериканских танцах. Признаюсь, я такой челюсти раньше не видела. Она принадлежала особе женского пола в темном хиджабе и перчатках даже кажется, жующей, наверно, вкусную жвачку и внимательно читающей книжицу на арабском.
В общем-то, большое дело - жующая женщина! Повседневная такая сценка. Но меня она вывела из равновесия, и думать дальше о равнодушии и всепрощении я не смогла.
Во дворе меня ожидало нечто похуже. Около подъезда, где обычно стоят взрослые соседи-наркоманы, из открытой машины мне в лицо внимательно смотрела СТУПНЯ. Большая, грязная, голая, мужская и разве что не волосатая. Честное слово, я бы не удивилась черной курчавой шерсти на ее поверхности. Хозяина ступни я, к счастью, не увидела, и ее продолжения тоже. Но мне стало омерзительно. Зачем высовывать ноги из окон машины? На дороге, во дворах, на больших улицах?
Я знаю, что грош цена моему самообладанию и мудрости, если парочка-тройка чужих нелициприятных конечностей может так вывести меня из себя и снова пробудить во мне отвращение к дагестанскому народу. Просто картинки из жизни, над которыми надо посмеяться - а лучше издалека - и забыть. Такое есть везде, и , как любит говорить мама по разным поводам - бывает и хуже.
Я обязательно научусь по-настоящему равнодушно смотреть на такие мелкие и меня не касающиеся вещи.
Терпения мне. И вам. Только если вы не показываете пятки прохожим и не жуете в маршрутках так, что окружающим хочется умереть, забыться, и всё, и знать, что этот сон - предел.
Последние слова я, конечно, я своровала, но наши с автором ощущения тут просто идеально совпали.
Вот так сидела я и думала свои думы, не пропитанные уже ненавистью ко всем махачкалинским чудесам, но и любовью и гордостью за свое кавказское происхождение тоже ничуть не пропитанные, и уже почти сказала себе, что со всем этим тут можно жить, и что я привыкла, и что ничего больше не сможет вывести меня из себя. И на этом довольно позитивном моменте я внезапно увидела челюсть. Челюсть была нижняя, небольшая, но крайне активная. Она чудесным образом закручивалась вбок, влево и вправо и вниз и вверх, выделывая в воздухе восьмерки, такие же, какие делают бедрами в латиноамериканских танцах. Признаюсь, я такой челюсти раньше не видела. Она принадлежала особе женского пола в темном хиджабе и перчатках даже кажется, жующей, наверно, вкусную жвачку и внимательно читающей книжицу на арабском.
В общем-то, большое дело - жующая женщина! Повседневная такая сценка. Но меня она вывела из равновесия, и думать дальше о равнодушии и всепрощении я не смогла.
Во дворе меня ожидало нечто похуже. Около подъезда, где обычно стоят взрослые соседи-наркоманы, из открытой машины мне в лицо внимательно смотрела СТУПНЯ. Большая, грязная, голая, мужская и разве что не волосатая. Честное слово, я бы не удивилась черной курчавой шерсти на ее поверхности. Хозяина ступни я, к счастью, не увидела, и ее продолжения тоже. Но мне стало омерзительно. Зачем высовывать ноги из окон машины? На дороге, во дворах, на больших улицах?
Я знаю, что грош цена моему самообладанию и мудрости, если парочка-тройка чужих нелициприятных конечностей может так вывести меня из себя и снова пробудить во мне отвращение к дагестанскому народу. Просто картинки из жизни, над которыми надо посмеяться - а лучше издалека - и забыть. Такое есть везде, и , как любит говорить мама по разным поводам - бывает и хуже.
Я обязательно научусь по-настоящему равнодушно смотреть на такие мелкие и меня не касающиеся вещи.
Терпения мне. И вам. Только если вы не показываете пятки прохожим и не жуете в маршрутках так, что окружающим хочется умереть, забыться, и всё, и знать, что этот сон - предел.
Последние слова я, конечно, я своровала, но наши с автором ощущения тут просто идеально совпали.