"Отнять и поделить" по-римски.
Тот самый консенсус, что так упорно искал наш последний Генсек и единственный Президент, являлся основой римского менеджмента. Все магистраты в Риме выбирались парами, и всякий магистрат мог отменить распоряжение своего напарника, мог он отменить и распоряжение нижестоящего магистрата, но единственный магистрат - плебейский трибун, мог отменить все распоряжения всех прочих магистратов. Чтобы принять новый закон, требовался созыв для того комиций, чтобы созвать комиции, требовалось на то решение Сената, а чтобы созвать Сенат, необходимо было распоряжение о том консула. Трибунам ввести новеллы в римское право было несравненно проще: им для принятия нового закона было достаточно самим созвать плебейские консилии и провести плебисцит, результаты которого были для Сената и римского народа столь же обязательны, как и решения комиций. Единственная сложность при проведении плебисцита состояла в том, что коллег у трибуна насчитывалось девятеро, и каждый из них обладал правом интерцессии, правом встать между трибуном и его распоряжением, отменив даже единогласное решение всех прочих трибунов.
Трогательное согласие римского народа нарушал только стоящий над ним Сенат, впрочем, в те времена, когда он был лишь сонмом кандидатов в присяжные по гражданским делам и контролеров за римским общаком, собранием, во всем подчиняющимся комициям и консилиям, он был лишь инструментом, авторитетом для тяжущихся о спорной собственности и исполнителем распоряжений римского народа, но обширные завоевания народа придали Сенату и новое качество. По той же причине, по которой пограничная стража и таможня относились в Российской Империи к финансовому ведомству, все завоеванные земли проходили по ведомству римского эрариума, то есть, Сената.
Вся тщательно выверенная структура римского самоуправления действовала лишь в самом Риме, все полномочия магистратов, кроме военных консулов и провинциальных преторов, заканчивались вместе с границами города, за ними власть переходила к Сенату, состоящему из бывших и действующих магистратов. Именно Сенат заведовал управлением новоприобретенными территориями и передачей на откуп сбора налогов с этих территорий, именно Сенат определял, кому из консулов и преторов после года их магистрата и на какой срок достанется в управление та или иная провинция, и именно Сенат определял величину сборов с каждой провинции.
Летом 134 года до н. э. весь Рим был исписан лозунгами предвыборной кампании кандидатов в магистраты, призывающими отнять землю у богатых и наделить ею бедных - началась открытая война партии популяров с Сенатом. Аграрная реформа, несмотря на триумфальное избрание трибуном лидера популяров Тиберия Семпрония Гракха и двух консулов-плебеев, была остановлена интерцессией коллеги Гракха, Марка Октавия, быстрый трибунский способ принятия нового аграрного закона через плебисцит был закрыт. Гракх потребовал созыва Сената, на это последовал отказ консула, счевшего, что интерцессия Октавия закрывает и путь к принятию аграрного закона через комиции, тогда Гракх воспользовался своим правом на интерцессию и парализовал деятельность всех магистратов, опечатав своим именем эрариум.
Сенат вынужден был созвать комиции по неслыханному ранее поводу: лишение трибами полномочий своего трибуна. Трибы, лишив полномочий Октавия, единодушно избрали нового трибуна, а на следующий день приняли и закон, оставляющий только 500 югеров общинной земли во владении римского гражданина и еще по 250 на каждого из его сыновей, но никак не более 1000 югеров, прочее закон требовал вернуть и разделить между нуждающимися наделами по 30 югеров. Для исполнения закона была создана комиссия из самого Тиберия, его брата Гая и тестя, Аппия Клавдия.
Комиссия начала свою работу, землю начали отбирать и делить, но перед счастливыми владельцами 30 югеров встала первая проблема: эти 30 югеров нечем было засевать, заложить свой участок по новому закону владельцы не могли, так же, как не могли и продать часть владения, чтобы приобрести семена, владение этими 30 югерами было неделимо и неотчуждаемо. Очень кстати пришлась кончина пергамского царя Аттала III, завещавшего свои земли и сокровища римскому народу, Тиберий внес законопроект, по которому сокровища составили фонд для субсидирования новых владельцев, при этом он не преминул унизить Сенат, заявив, что решение о том, как поступить с городами царства Аттала, дело не Сената, а народа Рима. По городу поползли слухи, что Аттал завещал Тиберию свою царскую мантию и царскую диадему.
Может быть, кроме аграрной реформы Тиберию и удалось бы за оставшиеся месяцы его трибуната провести еще парочку реформ, скажем, отнять у сенаторов право суда по делам гражданским или кардинально реформировать армию, но, не желая в конце года расставаться со своим трибунским иммунитетом и отвечать перед судом за свою трибунскую практику, Тиберий Семпроний Гракх выставил свою кандидатуру, поправ все понятия о законах и приличиях, на второй срок. Этого не смог перенести и долготерпеливый Сенат. Во время бурного предвыборного митинга, когда сторонники Гракха затеяли потасовку с его противниками, одному из сенаторов показалось, что Тиберий требует себе царского венца, этого было достаточно, чтобы весь Сенат с дрекольем из сломанных сенатских скамей поспешил на помощь противникам Тиберия. Потасовка закончилась гибелью Тиберия и его сторонников, как ни странно, числом тоже триста.
ОТХОДЫ 48 49 50