2014-2015
37 верлибров разной степени тяжести за год.
1. Растворимые стихи
У меня есть пять минут, чтобы это сказать:
на открытках
семидесятых,
посвященных победе в давно отшумевшей войне,
изображали усатых солдат
с автоматами ППШ.
В 2005 году
журналистка Ирина Михайлова
предложила начальству
ребрендинг праздника:
так на улицах появились
застенчиво улыбающиеся молодые люди
с деревянными
автоматами
ППШ.
Через четыре года
деревянные модели решили
заменить металлическими,
а отдельным гражданам
стали выдавать точные копии
со сточенными бойками
на затворах.
Тут мои пять минут истекли,
и я предоставляю читателям
дописать этот верлибр,
при желании - можно и с рифмами,
например,
на слова "дура" и "молодец".
2. Зато
крым наш
зато
мы шанкр
не мягкий и не твердый
а такой знаете ли полуострый
как полуостров
3. Сон о работе
во сне сидели в темной комнате
пили коньяк
но я не пью
пьешь пьешь говорит марина
вкусный коньяк
но надо идти выступать
это вшэ
торжественное собрание филологов и математиков
я первым рассказываю о тютчеве
миша раздает листочки с текстом
в зале шумят математики
заранее недовольные
и филологи
выпившие коньяку
а тут эта тетка
крашеная блондинка
проректор по воспитательной работе
член единой и неделимой
открывает собрание
а мы мешаем
мрачный холодный зал
как в пятидесятые годы
мрамором тянет
как в метро
я выхожу на трибуну
это говорю хорей
а математики шумят
бодрей еврей
математики шутят
а филологи подремывают
а я роняю бумажки в зал
4. Детские стихи
Приходит к Тимуру Егор
и в воспитательных целях,
чтобы стал Тимур умней, добрей, веселей
отбирает у Тимура сто тысяч рублей.
- А можно, например, -
говорит Егору Тимур, -
я возьму с тебя пример
в отношении принятия педагогических мер
и вот так вот тебе раз и вставлю
прямо в глаз карандаш "Кохинор"
и куда-нибудь еще - вот эту бутылку?
Задумался, Егор,
скребет по затылку,
потирает глаз тревожно.
- Нет, все сложно, - говорит, - знаешь, все очень сложно...
5. Вслед Лосеву
- Ты, например, по национальности кто?
- Мистер Икс. Мосгаз. Конь в пальто.
- Не юродствуй. - Вот как раз
не юродствую,
а геройствую.
Прикинь - летать под куполом, баритоном оглашая зал,
а потом так - раз -
и замочить пару старушек подручным инструментом,
одновременно стуча копытом и трепеща мануфактурой.
Это какой же надо обладать развитой национальной культурой,
всемирной отзывчивостью, я бы сказал!
А так вообще-то еврей, согласно бывшим документам.
6. Russia Today
У нас свои ценности:
во-первых, насиловать младенцев,
во-вторых, убивать беременных.
Вы же сами говорили:
многообразие,
терпимость,
разноцветный мир.
Терпите теперь наше многообразие,
разноцветие наше.
Тем более, что мы ведь многого и не требуем:
свободы насиловать младенцев
да права убивать беременных.
Ну и еще на волынке по средам.
7. Доброе утро
голуби утром мычат
и когтями стучат
по карнизу
как будто бы два обезумевших
телефона в виброрежиме
устроили чат
неизвестно о чем
или будто бы
два откровенных не в меру
герасима
с моею судьбой на припухших губах
обсуждают суму и тюрьму
у меня за окном
и хлопают рукавами
своих кумачовых рубах
8. РЕН-ТВ
В иномарках ездят гады-инопланетяне,
потому что "Лада" без сопла не тянет,
да и с соплом -
тоже облом,
от земли-то отрывается, зараза,
но после в воздухе содрогается два раза,
и штопором
ныряет,
на землю падает
топором.
Ну их на фиг, такие эксперименты.
Должно быть, это украинские агенты
проникли, суки, в марсианский автопром.
9. Вслед Лермонтову
Июнь-то июнем, а вот уже почти и июль,
и дождик такой ласковый, чуть тепловатый,
а ночи-то белые, а в голове-то стекловата,
и по окну бегут капли в форме коль или юль.
Юля к коле обращается: как думаешь, коля,
есть ли жизнь там, на карнизе и далее на стене,
сольемся ли мы с тобой воедино или же к счастью не
сольемся и сохраним имена и воспоминания, не говоря о поле?
Коля отвечает юле: вспомни тучи родной
закоулки, комнаты затхлые, мертвую мебель по коридорам,
на обоях номера телефонов любимых - ни одного, ни одной
теперь не назовешь из тех, названивали которым.
Нас ожидают, оля, карниз, стена, превращение в дым и в дом
возвращение, где в коридоре ржавеет трехколесный наш друг любезный.
Нас ожидает, ля, возгонка до "си" и "до".
Нас ожидает, я, тютчев с его бесполезной бездной.
Юля тогда отвечает коле:
ино еще побредем, что ли.
10. Инфинитивно
Состариться, пристраститься к леденцам.
Смотреть новости по телевизору, не включая звука.
Бояться сквозняков, следить за прогнозами погоды.
Находить смешным все, что начинается на "ху".
Переходя через дорогу, приоткрывать рот и вертеть головой.
Перечитывать письма, пересчитывать наличные.
Засыпая, бормотать инфинитивы совершенного вида,
тайно включающие идею будущего времени,
но обрастающие причастными оборотами в несуществующих уже падежах.
11. Интерлюдия
По тротуару косяком
бежали девы босиком,
они визжали, пробегали,
их платья к бедрам прилегали,
кипели лужи кипятком,
плевалось небо электричеством,
и жизнь летела, как змея -
июль за нею полз, влеком,
если не качеством ея,
то уж как минимум количеством.
12. Пятистишия
Бывший военрук из 12 школы
пошел сегодня вечером выносить мусор
банки бутылки
в огромном черном мешке
в тапочках шел с палочкой
Мы услышали как упал
бывший военрук из 12
школы как грохнули банки бутылки
в черном огромном мешке
кинулись подымать подняли
Бывший военрук сказал
что двадцать лет прослужил в армии
что сам он родом из Лохвицы
а это Полтавская область
что там теперь война люди гибнут
Вообще сказал бывший
военрук из 12 школы
жизнь стала какая-то
такая совсем уже не такая и жизнь
особенно в старости
13. Смотр
что-то такое лето такое жаркое
грозу обещали да нету ее пока
пенсионеры ползут по асфальту ногами шаркая
девочки пробегают в платьях короче чем следующая строка
я
произвожу смотр августовского изобилия
полуобморочного предсмертного барочного
вечернего чернового вычурного
всех этих арбузов слив всех этих обозов слов
таких отчетливых в нагретом воздухе
бряцания маршей и вальсов
жужжания цифр в окне обмена валюты
запаха пороха похоронного меда
всех этих ос попадающих то в грудь то в висок
всех этих веток свисающих наискосок
под тяжестью всех этих яблок готовых упасть в песок
готовый к последней формуле Архимеда
14. Август четырнадцатого
летят на тачанке лихие песчанки
даешь диктатуру трубкозубых
да здравствует гегемония перпончатокрылых
вперед к победе яйцекладущих
вооруженные фасеточным зрением
мы услышим чуткими ногами
звон хитиновых подков по степи
то мчится смершем эскадрон летучих блох
скирлы-скирлы-скирлы
грибы маршируют подмигивая глазетом
летят перелетные стерхи скрипят духовные скрепы
амебы скрежещут гусеницами по красной площади
трихомонады танцуют матчиш
идут спирохеты привет мальчиш
ротавирусы крутятся у бортов лузитании
даже если припомню пропел о чем-то один минерал
а рифмовать отчего-то не хочется
15. Ваза Рубина
в учебнике истории и на одной ноге
на крошечном клочке земли неплодородной
стоит крестьянин безлошадный
согнувшись вроде буквы «г»
над ним глумится барин благородный
в руках дымится гнусная сигарка
в глазу блестит презрительный монокль
такой поганец
берет учебник с полки иностранец
пришелец погорелец постоялец
иных времен
дитя племен младых и незнакомых
и видит
огромный страшный великан навис
над жалким бедным человечком
сейчас как топнет диким лаптем
как хлопнет черною рукою
бессмысленный и беспощадный
как рев трубы как зов судьбы
как набранные нонпарелью
детали классовой борьбы
вот прямо ща
итак вперед не трепеща
и утешаясь параллелью
16. Эхо Москвы
Пошел кофе варить,
радио включил,
а радио давай говорить.
Сначала радио сказало:
«Температура
в Москве
сто градусов».
Я сперва подумал, что ослышался,
а потом подумал,
что, может быть, и нет.
Никто не знает, как
изменился мир, пока мы спали.
Очень может быть, что вот так:
температура в Москве сто градусов,
а чего?
Люди привыкли.
Потом радио сообщило мне
о школе «Золотое сечение»,
и я задумался о платном образовании
и об уместности телесных наказаний,
а также о
поэте Быкове.
Тут радио давай анонсировать
бодрым голосом
какие-то услуги и тирольские каникулы,
должно быть, думал я сурово,
эта реклама таргетирована на
топ-менеджеров,
бизнес-консультантов,
бильд-редакторов,
веб-дизайнеров,
генерал-майоров.
Но я не думал о Тироле -
мне равно чужды эти роли.
Но вот и кофе.
17. Титаник
ходил в тумане, там в тумане был туман,
и в том тумане глухо лаяла собачка,
такая черная собачка,
пристегнутая поводком
довольно злая, лаяла в тумане,
который был сегодня там, где я ходил
туда, где был туман и лаяла собачка,
такая черная и злая,
но бог ее простит -
она соскучилась, пристегнута в тумане
своим хозяином, ушедшим по делам
в туман, который был сегодня там, в тумане,
где все смеркалось и смеркалось,
где чихалось и сморкалось,
где (про)питалось все прогорклым молоком,
в котором плавала собачка, словно муха,
такая черная и злая, говорю,
она сперва немного лаяла,
потом немного булькала,
потом пошла ко дну, как тот корабль,
который тоже проплывал в тумане мимо
меня идущего своей дорогой мимо
собачки, айсберга, тумана,
простирающегося
на всем пространстве от начала и досюда
18. ВДНХ (1)
когда очистится видоискателя окно
и рваный крик осядет на поля как копоть
замрут колокола и стук кайла
уснут на минаретах муэдзины
с разинутыми ртами
и выйдут люди из резины
считать молекулы беды
взрывать не мины так бразды
тогда небесные грузины
нажарят остроумнейшей еды
придут небесные эстонцы
с корзиной мягкой ерунды
споют небесные евреи
как те прелестные дрозды
о дружбе в легенду вошедших племен
на фоне букета прошедших времен
19. Без названия
не нами прочтено записано
вчерне наверчено зачеркнуто
не нами впрочем и замечено
когда мы просыпались затемно
не зная утром или вечером
нам было стыдно и недодано
на три копейки света белого
на полпонюшки снега свежего
на треть затяжки ветра смуглого
20. Дискурс о снеге
снег похож на пастернака
слизывающего слезы
спрашивающего время
у румяных пионеров
обнимающего скопом
женщин девушек и баб
снег похож на мандельштама
стынущего под ногами
стонущего под копытом
стаявшего в коридоре
в лужицу с тяжелой шубы
с гавриилова плеча
снег похож на александра
блока и на александра
пушкина на николая
заболоцкого немного
и еще на николая
гумилева например
снег похож на владислава
на владимира а также
на марину и на анну
на иосифа конечно
на фому и на ерему
и на иннокентия
снег похож на всех поэтов
вроде все ему и рады
вроде с ним зимой светлее
но когда его не станет
все читатели собаки
с облегчением вздохнут
21. Детская поликлиника
золотая шестеренка
в небесах
раздается плач ребенка
на весах
(а знаешь для новорожденных
есть распрекрасные весы
эмалированная чаша
и две линеечки под ней
и гирька толстенькая важно
подпрыгивает на пазах
десятилетий и столетий
на медленной оси абсцисс
и гирька худенькая шустро
по тонкой планочке ползет
она обозначает годы
а может дни или часы
а на штырьке особом сбоку
имеется противовес
но лучше ты о нем не думай
а за окошко погляди
где снег скрипит как портупея
и искры звездами летят
там едет медленный троллейбус
наполнен теплыми людьми
они не знают что отныне
никто вовеки не умрет
ты знаешь для новорожденных
есть специальные весы)
22. ЖД
вот согласно расписанья
едет сапиенс в сапсане
и любуется лесами
населенными белесыми
то ли псами то ли лисами
то ли снами с нами ласковыми
в сей саванне в этой сауне
что простерлась в нежном саване
солнце стынет за березами
рельсы стонут под колесами:
следую ща я
станцы я
бесконечная
следую ща я
станцы я
бесконечная
23. ВДНХ (2)
Когда для дворников-таджиков
введут экзамены по алгебре,
а также танцам и французскому,
тотчас в Москве не станет снега, -
а будут счастье и паркет,
газоны, гольф (или крикет).
Потом подтянутся киргизы,
неся учебники риторики.
Потом узбеки с астролябией,
потом тунгусы с микроскопами,
потом Рабочий и Колхозница,
сойдя с граненого стакана,
пройдут по праздничной столице,
под клики и рукоплескания
давя прохожих зазевавшихся.
А там уже и конь с копытом,
и рак на Воробьевых горах,
и в оперном пошлейшем бархате
захлебывающийся звонок.
24. Относительность движения
топор топор
сиди как вор
пила пила
лети как стрела
(все-таки в шкаф или под стол
не решил еще
только так чтобы в целом
мире никто не нашел
нарисуем кружок заколдованным мелом
белым на белом
или лучше по кочкам по кочкам
зайчиком смелым
теплым комочком
по любимой стране
да по финской войне
по железной лыжне
по льняной простыне
пока не различит нас
не нащупает нежным своим ястребиным прицелом)
25. Фрагмент черновика
говорю тесновато мне в вашем кине-с
скучновато мне ваше кино-с
а на грудь мне бросается век-пекинес
и лизнуть норовит меня в нос
Девяностые годы грохочут вразнос -
Под откос, не считая колес.
И из душного зала немало из нас
Выйдет в город до титра «конец» -
Где у входа в Аид, как пятьсот папирос,
Буква «М» разорвет темноту,
Целовали взасос, торговали в разнос,
Невсерьез проводили черту
Между временем дедов, страною отцов
И потешным полком СНГ.
И не знает Гайдар, и не помнит Немцов,
Как бир сум отличить от тенгэ…
Времена в темноте, в тесноте, в тошноте -
Почему-то все время в снегу -
Да времен веселее, чем темные те,
Я припомнить, увы, не могу.
Не спою я о них ни один, ни при всех
И прощальных речей не скажу.
Но потрепанный рубль на затоптанный снег,
Как горчичник на грудь, положу.
26. Поэзия и правда
Нес сегодня мешок с мусором к контейнерам
И размышлял
Изменится ли энтропия Вселенной
Если я в этот мешок с мусором
По дороге на ходу
Засуну обертку от жевательной резинки
Которую мну сейчас в левой руке
И если изменится то в какую сторону
Все-таки засунуть ее в мешок
Или выкинуть отдельно
А контейнеры все ближе
Все зеленее
Все всепоглощающее
Миротворнее
Бездоннее
Так и не сообразил
Сунул в карман
27. Дневник наблюдений
От сна опухшая река
катилась из последних сил.
Веселый запах шашлыка,
как осетин на турнике,
сжимая вертел свой в руке,
в весеннем воздухе висел.
Я шел, заботами влеком,
играло танго в голове,
а время пахло шашлыком
и говорило: «дайте две».
28. Элегия на невстречу с сантехником-самозванцем Лжевасилием
Тут по закону газоны косили. Я
Изнемогал в этой зоне насилия
Дикой акустики.
Ну-ка, за кустики,
Может быть, встретим там Лжевасилия?
Но Лжевасилия не было, шли
Мимо какие-то лишние девушки.
Где же он, жертвенный труженик, где уже?
Грустно желтеют его «Жигули».
Этой весною так много грачей,
Словно раскрылась картина Саврасова,
И на поля сочинений Некрасова
Полк дураков накрошил калачей.
Эй, Лжевасилий, вставай, не ленись ты,
Крылья расправь над коробкой железною!
Клювом краюху долби бесполезную,
Как политграмоту те ленинисты.
Чтобы бензин из невидимых пор
Хлынул потоком таинственных капель,
Чтобы, внезапно заперхав, мотор
Снова заглох, как чахоточный кашель.
29. Олимпиада
Май в зените звенит
пустым ведром
на холодном ветру.
Блестя запчастями, тряся бородами,
скуласты, бодры, мускулисты
съехались в Тарту финские мотоциклисты.
А также наполнила город
странным народом
Международная философская олимпиада -
филиал постмодерного ада.
Днем они где-то
в таинственных темных местах,
спортзалах школ, пропахших потом семи поколений,
на кожаных матах,
на пыльных татами,
в измятых халатах,
в захватанных кимоно,
блестя напряженными лбами,
упорными ртами
сражаются в толковании феноменов
и смысла явлений.
Захваты, подкаты, обводки, классической школы уколы:
A gauche! A droit! Pas compter!
Вечером, утомившись, выходят в город.
Среди философов попадаются
симпатичные девушки
в вольных одеждах.
В бытовом отношении все непросто.
Гостиницы Тарту забиты.
Туристы ропщут.
Если рядом стоики - то ничего,
хуже - если эпикурейцы с блэкджеком и шлюхами,
ну а уж где киники на этаже - это же вовсе пиши пропало,
там все собачиной пропахло,
«Тройным» одеколоном
и телом, в битвах с миром закаленным.
(А ницшеанцы избили финских байкеров.)
Сложности также в ресторанах.
Мест нет.
Все столики заняты философами.
Они часами напролет читают меню.
Подходят к ним императивно
противные официанты:
«Вы уже готовы?»
А они в ответ такие:
«Мы еще подумаем».
30. День пионерии
Шура Сергеенко рассказывал
в их доме на улице Ленина
недалеко от велотрека
где колеса шуршали
по кольцу по кольцу по кольцу
жил пенсионер Подшивалов
почему-то запомнил фамилию
а были тогда такие детские
игрушки коробочка с ручкой
в ней объектив
кассета с восьмимиллиметровой
пленкой короткие мультики
закольцованные
собачки котики бабочки
для детей младшего школьного
октябрят ну и вот
этот Подшивалов
наладил у себя на дому
производство коротких
восьмимиллиметровых
эротических таких
роликов для этих игрушек
нанял какую-то Люсю
поил ее чаем подмигивал
снимал проявлял клеил кольца
ну Люся и Люся
пэтэушница из их же подъезда
Шура говорил пробы негде ставить
раздевалась трясла собой
поворачивалась там по-разному
Подшивалов свою продукцию
сбывал пионерам и комсомольцам
старшего и среднего школьного
у него и схема была
первую кассету дарил вместе с игрушкой
за каждую новую брал по рублю
может и неправда я не знаю
сам не видел а Подшивалова
Шура мне показал однажды
старый хрен в пиджаке
с серым пыльным лицом
с газетой в кармане
с кефиром в авоське
одышливо подымался по лестнице
темный подъезд без лифта
дом в глубине двора
почти сорок лет назад
где теперь Шура
где теперь те пионеры
комсомольцы октябрята
а может быть все как было
а может и Подшивалов живой
ну а что за девяносто
ветеран как ветеран
газета в кармане
в авоське кефир
в подъезде пахнет кошками и супом
и Люся может быть все трясет
частями своего тела
по-разному поворачивается
и пленка все крутится
все крутится все крутится
все крутится все крутится
все крутится все крутится
все бегает по кольцу
восьмимиллиметровая
31. Бедные рифмы
А я ведь однажды бывал в подземельях Останкинской башни.
Мой вергилий сказал: «Посмотри:
до этого-то места многие доходят, а вот дальше
начинается то, что у нас тут на самом деле внутри».
Тускло светили лампочки, пахло анашой,
на стенах были надписи «Legalize it»,
бетонная слепая кишка уходила вглубь, петляла, забирала налево.
Проводник куда-то исчез, и я очутился в небольшой
комнатке, обитой войлоком. В такую максимум что влазит -
трое неизвестных в рогатых масках с кинжалами и обнаженная дева.
Но не было там никаких сатанистов.
Не было там внутри у них ничего. Просто комнатка, и если приглядеться,
видно, что дальше коридор поднимается вверх,
но посредине решетка. Никуда отсюда не деться -
надо возвращаться туда, где теперь, неистов,
беснуется полк журналистов с приданной ему ротой спецпублицистов
и секретным взводом чирлидеров-аналитиков, исполняющих головами тверк.
Это было давно, лет пятнадцать назад,
с той поры утекло много жидкостей.
Кто там после бывал? кто бросал туда взгляд?
и какой теперь склад там лежит костей?
32. Окказиональная поэзия
давайте вспомним пушкина
простым и тихим словом
он вырос там опушке на
родном лесу в суровом
его державин отловил
привлекши гласом трубным
и в гроб сходя благословил
своим шаманским бубном
до восемнадцати годов
лежал он на опочке
потом как царь среди котов
ходил он по цепочке
идет налево говорит
элегии народу
идет направо говорит
торжественную оду
все ждали книги новые
и дождались от гения
бориса годунова и
онегина евгения
потом цепочка порвалась
и убежал он в лес
и там-то гнойный ловелас
убил его дантес
но принесли его домой
и дали съесть морошки
и оказался он живой
а умер понарошке
вовек не зарастет тропа
к его избушке n’est-ce pas?
33. Вслед Тютчеву
невыносимая для сердца эстонская старушка
с махонькой собачкой-старичком
раньше собачка была бодрее
старушка-то еле ходит
на перекрестке не успевает на зеленый перейти
а собачка перебегает старичок на зеленый
трусцой такой
и потом возвращается обратно к старушке
а покуда старушка возится в мусорном контейнере
старичок-собачка успевает пометить все
но тут недавно иду и вижу
сдал старичок сдал
устал
устал собачка и лежит на траве
лежит на траве и дрожит головой
дрожит головой но еще живой
высунул язычок еле дышит старичок
а старушка-то нет
старушка бодро так в контейнере копается
покуда с яблонь нежный цвет
ей на плечи осыпается
34. Опыт противопоставления
мир такой многополярный
а нисколько не бинарный
путин иногда солярный
путин иногда лунарный
путин огненный и водный
путин каменный и ватный
путин углеводородный
детородный и возвратный
полон пыла и огня
путин смотрит на меня
ну а я другое дело
я гляжу в свое окно
там идет младая дева
как индийское кино
35. О поэте и поэзии
строгий петр сказал: стихи бывают такие:
обычные слова в обычном порядке
необычные слова в обычном порядке
обычные слова в необычном порядке
необычные слова в необычном порядке
в общем, это неважно, сказал нервный павел
стихи бывают такие:
не плющит и не колбасит
плющит но не колбасит
не плющит но колбасит
плющит и колбасит
да ладно, сказал александр:
поэзия должна быть глуповата
но мощностью в четыре тераватта
тверда как камень и сладка как вата
чтоб вечно калевала гайавата
и чтоб звезда горела над сосной
в невыносимой местности лесной
36. Гроза в полусне
Что это, думал я сквозь сон, за гигантская снегоуборочная машина в июне под окнами?
Что за титаны там вытряхивают жестяное пляжное покрывало?
Проснулся, глянул в окно: камвольное индустриальное небо висит косыми волокнами.
Белою ртутью вдруг сыпануло, с каштанов все завязи поотрывало.
Эти голубиные шарики, перепелиные, пенопластовые,
этот магний, эта бронза, эбонитовые палочки, натертые тряпочкой,
эти потоки по тротуарам несущиеся, на школьной карте распластанные:
тут тебе и Дон, и Нева, со всею прилагающейся корюшкою и ряпушкой.
Геополитика грязи. Штабные карты безумия.
Ополченцы копаются в мусоре. Коготок увяз, Монтесума!
Так рылись когда-то уцелевшие в полуостывшем пепле Везувия -
а вдруг повезет и найдется в твердой валюте крупная сумма.
Коготок увяз, попалася птичка, прощения просим.
Галка сидит на карнизе. Кот глядит на нее с подоконника.
Лето такое холодное, что в общем почти что осень:
средний день в июне чуть теплее, чем лоб у покойника.
37. Сегодня слышал я во сне стихи о пальме и сосне
1.
Кустракиты, сидя над рекою,
Лежа над рекою или стоя,
Проживая там постоянно,
Смотрят искоса на реку почему-то,
Клонят голову отчего-то,
Трудно высказать им, кустракитам,
Что там на сердце у них накопилось,
Есть у них и камыши, и закаты,
Комары звенят над камышами,
Лягушата кушают букашек,
Рыба сонная в реке играет -
То хвостом ударит, то уходит
В глубину, где утопленицы пляшут;
Кустракиты, сидя над рекою,
Пребывают в настроении печальном,
Есть у них прекрасная природа:
Кислородный замок мирозданья,
Звезды в небе и речные рыбы,
И березка рядом, и рябина,
Да хорошего нет настроенья.
2.
Большевасы в настроении отличном
Пребывают практически все время,
Похохатывают большевасы,
По плечам похлопывают друг друга,
Вечерами негасимые окна
Обнимают их, как музейные рамы:
Вот сидят за столом большевасы,
Наливают себе медного чаю,
Нарезают колбасы из пластмассы;
Холодильник урчит, как желудок
Телевизор гудит, как начальник,
Показывает фабрики железа,
Заводы углеводородов,
Культуры прекрасной и всеобщей
Достижения и победы;
Показывает улицы с домами,
В которых проживают большевасы
И все - в настроении прекрасном,
Все время - в настроении хорошем,
Ну практически почти что постоянно.
1. Растворимые стихи
У меня есть пять минут, чтобы это сказать:
на открытках
семидесятых,
посвященных победе в давно отшумевшей войне,
изображали усатых солдат
с автоматами ППШ.
В 2005 году
журналистка Ирина Михайлова
предложила начальству
ребрендинг праздника:
так на улицах появились
застенчиво улыбающиеся молодые люди
с деревянными
автоматами
ППШ.
Через четыре года
деревянные модели решили
заменить металлическими,
а отдельным гражданам
стали выдавать точные копии
со сточенными бойками
на затворах.
Тут мои пять минут истекли,
и я предоставляю читателям
дописать этот верлибр,
при желании - можно и с рифмами,
например,
на слова "дура" и "молодец".
2. Зато
крым наш
зато
мы шанкр
не мягкий и не твердый
а такой знаете ли полуострый
как полуостров
3. Сон о работе
во сне сидели в темной комнате
пили коньяк
но я не пью
пьешь пьешь говорит марина
вкусный коньяк
но надо идти выступать
это вшэ
торжественное собрание филологов и математиков
я первым рассказываю о тютчеве
миша раздает листочки с текстом
в зале шумят математики
заранее недовольные
и филологи
выпившие коньяку
а тут эта тетка
крашеная блондинка
проректор по воспитательной работе
член единой и неделимой
открывает собрание
а мы мешаем
мрачный холодный зал
как в пятидесятые годы
мрамором тянет
как в метро
я выхожу на трибуну
это говорю хорей
а математики шумят
бодрей еврей
математики шутят
а филологи подремывают
а я роняю бумажки в зал
4. Детские стихи
Приходит к Тимуру Егор
и в воспитательных целях,
чтобы стал Тимур умней, добрей, веселей
отбирает у Тимура сто тысяч рублей.
- А можно, например, -
говорит Егору Тимур, -
я возьму с тебя пример
в отношении принятия педагогических мер
и вот так вот тебе раз и вставлю
прямо в глаз карандаш "Кохинор"
и куда-нибудь еще - вот эту бутылку?
Задумался, Егор,
скребет по затылку,
потирает глаз тревожно.
- Нет, все сложно, - говорит, - знаешь, все очень сложно...
5. Вслед Лосеву
- Ты, например, по национальности кто?
- Мистер Икс. Мосгаз. Конь в пальто.
- Не юродствуй. - Вот как раз
не юродствую,
а геройствую.
Прикинь - летать под куполом, баритоном оглашая зал,
а потом так - раз -
и замочить пару старушек подручным инструментом,
одновременно стуча копытом и трепеща мануфактурой.
Это какой же надо обладать развитой национальной культурой,
всемирной отзывчивостью, я бы сказал!
А так вообще-то еврей, согласно бывшим документам.
6. Russia Today
У нас свои ценности:
во-первых, насиловать младенцев,
во-вторых, убивать беременных.
Вы же сами говорили:
многообразие,
терпимость,
разноцветный мир.
Терпите теперь наше многообразие,
разноцветие наше.
Тем более, что мы ведь многого и не требуем:
свободы насиловать младенцев
да права убивать беременных.
Ну и еще на волынке по средам.
7. Доброе утро
голуби утром мычат
и когтями стучат
по карнизу
как будто бы два обезумевших
телефона в виброрежиме
устроили чат
неизвестно о чем
или будто бы
два откровенных не в меру
герасима
с моею судьбой на припухших губах
обсуждают суму и тюрьму
у меня за окном
и хлопают рукавами
своих кумачовых рубах
8. РЕН-ТВ
В иномарках ездят гады-инопланетяне,
потому что "Лада" без сопла не тянет,
да и с соплом -
тоже облом,
от земли-то отрывается, зараза,
но после в воздухе содрогается два раза,
и штопором
ныряет,
на землю падает
топором.
Ну их на фиг, такие эксперименты.
Должно быть, это украинские агенты
проникли, суки, в марсианский автопром.
9. Вслед Лермонтову
Июнь-то июнем, а вот уже почти и июль,
и дождик такой ласковый, чуть тепловатый,
а ночи-то белые, а в голове-то стекловата,
и по окну бегут капли в форме коль или юль.
Юля к коле обращается: как думаешь, коля,
есть ли жизнь там, на карнизе и далее на стене,
сольемся ли мы с тобой воедино или же к счастью не
сольемся и сохраним имена и воспоминания, не говоря о поле?
Коля отвечает юле: вспомни тучи родной
закоулки, комнаты затхлые, мертвую мебель по коридорам,
на обоях номера телефонов любимых - ни одного, ни одной
теперь не назовешь из тех, названивали которым.
Нас ожидают, оля, карниз, стена, превращение в дым и в дом
возвращение, где в коридоре ржавеет трехколесный наш друг любезный.
Нас ожидает, ля, возгонка до "си" и "до".
Нас ожидает, я, тютчев с его бесполезной бездной.
Юля тогда отвечает коле:
ино еще побредем, что ли.
10. Инфинитивно
Состариться, пристраститься к леденцам.
Смотреть новости по телевизору, не включая звука.
Бояться сквозняков, следить за прогнозами погоды.
Находить смешным все, что начинается на "ху".
Переходя через дорогу, приоткрывать рот и вертеть головой.
Перечитывать письма, пересчитывать наличные.
Засыпая, бормотать инфинитивы совершенного вида,
тайно включающие идею будущего времени,
но обрастающие причастными оборотами в несуществующих уже падежах.
11. Интерлюдия
По тротуару косяком
бежали девы босиком,
они визжали, пробегали,
их платья к бедрам прилегали,
кипели лужи кипятком,
плевалось небо электричеством,
и жизнь летела, как змея -
июль за нею полз, влеком,
если не качеством ея,
то уж как минимум количеством.
12. Пятистишия
Бывший военрук из 12 школы
пошел сегодня вечером выносить мусор
банки бутылки
в огромном черном мешке
в тапочках шел с палочкой
Мы услышали как упал
бывший военрук из 12
школы как грохнули банки бутылки
в черном огромном мешке
кинулись подымать подняли
Бывший военрук сказал
что двадцать лет прослужил в армии
что сам он родом из Лохвицы
а это Полтавская область
что там теперь война люди гибнут
Вообще сказал бывший
военрук из 12 школы
жизнь стала какая-то
такая совсем уже не такая и жизнь
особенно в старости
13. Смотр
что-то такое лето такое жаркое
грозу обещали да нету ее пока
пенсионеры ползут по асфальту ногами шаркая
девочки пробегают в платьях короче чем следующая строка
я
произвожу смотр августовского изобилия
полуобморочного предсмертного барочного
вечернего чернового вычурного
всех этих арбузов слив всех этих обозов слов
таких отчетливых в нагретом воздухе
бряцания маршей и вальсов
жужжания цифр в окне обмена валюты
запаха пороха похоронного меда
всех этих ос попадающих то в грудь то в висок
всех этих веток свисающих наискосок
под тяжестью всех этих яблок готовых упасть в песок
готовый к последней формуле Архимеда
14. Август четырнадцатого
летят на тачанке лихие песчанки
даешь диктатуру трубкозубых
да здравствует гегемония перпончатокрылых
вперед к победе яйцекладущих
вооруженные фасеточным зрением
мы услышим чуткими ногами
звон хитиновых подков по степи
то мчится смершем эскадрон летучих блох
скирлы-скирлы-скирлы
грибы маршируют подмигивая глазетом
летят перелетные стерхи скрипят духовные скрепы
амебы скрежещут гусеницами по красной площади
трихомонады танцуют матчиш
идут спирохеты привет мальчиш
ротавирусы крутятся у бортов лузитании
даже если припомню пропел о чем-то один минерал
а рифмовать отчего-то не хочется
15. Ваза Рубина
в учебнике истории и на одной ноге
на крошечном клочке земли неплодородной
стоит крестьянин безлошадный
согнувшись вроде буквы «г»
над ним глумится барин благородный
в руках дымится гнусная сигарка
в глазу блестит презрительный монокль
такой поганец
берет учебник с полки иностранец
пришелец погорелец постоялец
иных времен
дитя племен младых и незнакомых
и видит
огромный страшный великан навис
над жалким бедным человечком
сейчас как топнет диким лаптем
как хлопнет черною рукою
бессмысленный и беспощадный
как рев трубы как зов судьбы
как набранные нонпарелью
детали классовой борьбы
вот прямо ща
итак вперед не трепеща
и утешаясь параллелью
16. Эхо Москвы
Пошел кофе варить,
радио включил,
а радио давай говорить.
Сначала радио сказало:
«Температура
в Москве
сто градусов».
Я сперва подумал, что ослышался,
а потом подумал,
что, может быть, и нет.
Никто не знает, как
изменился мир, пока мы спали.
Очень может быть, что вот так:
температура в Москве сто градусов,
а чего?
Люди привыкли.
Потом радио сообщило мне
о школе «Золотое сечение»,
и я задумался о платном образовании
и об уместности телесных наказаний,
а также о
поэте Быкове.
Тут радио давай анонсировать
бодрым голосом
какие-то услуги и тирольские каникулы,
должно быть, думал я сурово,
эта реклама таргетирована на
топ-менеджеров,
бизнес-консультантов,
бильд-редакторов,
веб-дизайнеров,
генерал-майоров.
Но я не думал о Тироле -
мне равно чужды эти роли.
Но вот и кофе.
17. Титаник
ходил в тумане, там в тумане был туман,
и в том тумане глухо лаяла собачка,
такая черная собачка,
пристегнутая поводком
довольно злая, лаяла в тумане,
который был сегодня там, где я ходил
туда, где был туман и лаяла собачка,
такая черная и злая,
но бог ее простит -
она соскучилась, пристегнута в тумане
своим хозяином, ушедшим по делам
в туман, который был сегодня там, в тумане,
где все смеркалось и смеркалось,
где чихалось и сморкалось,
где (про)питалось все прогорклым молоком,
в котором плавала собачка, словно муха,
такая черная и злая, говорю,
она сперва немного лаяла,
потом немного булькала,
потом пошла ко дну, как тот корабль,
который тоже проплывал в тумане мимо
меня идущего своей дорогой мимо
собачки, айсберга, тумана,
простирающегося
на всем пространстве от начала и досюда
18. ВДНХ (1)
когда очистится видоискателя окно
и рваный крик осядет на поля как копоть
замрут колокола и стук кайла
уснут на минаретах муэдзины
с разинутыми ртами
и выйдут люди из резины
считать молекулы беды
взрывать не мины так бразды
тогда небесные грузины
нажарят остроумнейшей еды
придут небесные эстонцы
с корзиной мягкой ерунды
споют небесные евреи
как те прелестные дрозды
о дружбе в легенду вошедших племен
на фоне букета прошедших времен
19. Без названия
не нами прочтено записано
вчерне наверчено зачеркнуто
не нами впрочем и замечено
когда мы просыпались затемно
не зная утром или вечером
нам было стыдно и недодано
на три копейки света белого
на полпонюшки снега свежего
на треть затяжки ветра смуглого
20. Дискурс о снеге
снег похож на пастернака
слизывающего слезы
спрашивающего время
у румяных пионеров
обнимающего скопом
женщин девушек и баб
снег похож на мандельштама
стынущего под ногами
стонущего под копытом
стаявшего в коридоре
в лужицу с тяжелой шубы
с гавриилова плеча
снег похож на александра
блока и на александра
пушкина на николая
заболоцкого немного
и еще на николая
гумилева например
снег похож на владислава
на владимира а также
на марину и на анну
на иосифа конечно
на фому и на ерему
и на иннокентия
снег похож на всех поэтов
вроде все ему и рады
вроде с ним зимой светлее
но когда его не станет
все читатели собаки
с облегчением вздохнут
21. Детская поликлиника
золотая шестеренка
в небесах
раздается плач ребенка
на весах
(а знаешь для новорожденных
есть распрекрасные весы
эмалированная чаша
и две линеечки под ней
и гирька толстенькая важно
подпрыгивает на пазах
десятилетий и столетий
на медленной оси абсцисс
и гирька худенькая шустро
по тонкой планочке ползет
она обозначает годы
а может дни или часы
а на штырьке особом сбоку
имеется противовес
но лучше ты о нем не думай
а за окошко погляди
где снег скрипит как портупея
и искры звездами летят
там едет медленный троллейбус
наполнен теплыми людьми
они не знают что отныне
никто вовеки не умрет
ты знаешь для новорожденных
есть специальные весы)
22. ЖД
вот согласно расписанья
едет сапиенс в сапсане
и любуется лесами
населенными белесыми
то ли псами то ли лисами
то ли снами с нами ласковыми
в сей саванне в этой сауне
что простерлась в нежном саване
солнце стынет за березами
рельсы стонут под колесами:
следую ща я
станцы я
бесконечная
следую ща я
станцы я
бесконечная
23. ВДНХ (2)
Когда для дворников-таджиков
введут экзамены по алгебре,
а также танцам и французскому,
тотчас в Москве не станет снега, -
а будут счастье и паркет,
газоны, гольф (или крикет).
Потом подтянутся киргизы,
неся учебники риторики.
Потом узбеки с астролябией,
потом тунгусы с микроскопами,
потом Рабочий и Колхозница,
сойдя с граненого стакана,
пройдут по праздничной столице,
под клики и рукоплескания
давя прохожих зазевавшихся.
А там уже и конь с копытом,
и рак на Воробьевых горах,
и в оперном пошлейшем бархате
захлебывающийся звонок.
24. Относительность движения
топор топор
сиди как вор
пила пила
лети как стрела
(все-таки в шкаф или под стол
не решил еще
только так чтобы в целом
мире никто не нашел
нарисуем кружок заколдованным мелом
белым на белом
или лучше по кочкам по кочкам
зайчиком смелым
теплым комочком
по любимой стране
да по финской войне
по железной лыжне
по льняной простыне
пока не различит нас
не нащупает нежным своим ястребиным прицелом)
25. Фрагмент черновика
говорю тесновато мне в вашем кине-с
скучновато мне ваше кино-с
а на грудь мне бросается век-пекинес
и лизнуть норовит меня в нос
Девяностые годы грохочут вразнос -
Под откос, не считая колес.
И из душного зала немало из нас
Выйдет в город до титра «конец» -
Где у входа в Аид, как пятьсот папирос,
Буква «М» разорвет темноту,
Целовали взасос, торговали в разнос,
Невсерьез проводили черту
Между временем дедов, страною отцов
И потешным полком СНГ.
И не знает Гайдар, и не помнит Немцов,
Как бир сум отличить от тенгэ…
Времена в темноте, в тесноте, в тошноте -
Почему-то все время в снегу -
Да времен веселее, чем темные те,
Я припомнить, увы, не могу.
Не спою я о них ни один, ни при всех
И прощальных речей не скажу.
Но потрепанный рубль на затоптанный снег,
Как горчичник на грудь, положу.
26. Поэзия и правда
Нес сегодня мешок с мусором к контейнерам
И размышлял
Изменится ли энтропия Вселенной
Если я в этот мешок с мусором
По дороге на ходу
Засуну обертку от жевательной резинки
Которую мну сейчас в левой руке
И если изменится то в какую сторону
Все-таки засунуть ее в мешок
Или выкинуть отдельно
А контейнеры все ближе
Все зеленее
Все всепоглощающее
Миротворнее
Бездоннее
Так и не сообразил
Сунул в карман
27. Дневник наблюдений
От сна опухшая река
катилась из последних сил.
Веселый запах шашлыка,
как осетин на турнике,
сжимая вертел свой в руке,
в весеннем воздухе висел.
Я шел, заботами влеком,
играло танго в голове,
а время пахло шашлыком
и говорило: «дайте две».
28. Элегия на невстречу с сантехником-самозванцем Лжевасилием
Тут по закону газоны косили. Я
Изнемогал в этой зоне насилия
Дикой акустики.
Ну-ка, за кустики,
Может быть, встретим там Лжевасилия?
Но Лжевасилия не было, шли
Мимо какие-то лишние девушки.
Где же он, жертвенный труженик, где уже?
Грустно желтеют его «Жигули».
Этой весною так много грачей,
Словно раскрылась картина Саврасова,
И на поля сочинений Некрасова
Полк дураков накрошил калачей.
Эй, Лжевасилий, вставай, не ленись ты,
Крылья расправь над коробкой железною!
Клювом краюху долби бесполезную,
Как политграмоту те ленинисты.
Чтобы бензин из невидимых пор
Хлынул потоком таинственных капель,
Чтобы, внезапно заперхав, мотор
Снова заглох, как чахоточный кашель.
29. Олимпиада
Май в зените звенит
пустым ведром
на холодном ветру.
Блестя запчастями, тряся бородами,
скуласты, бодры, мускулисты
съехались в Тарту финские мотоциклисты.
А также наполнила город
странным народом
Международная философская олимпиада -
филиал постмодерного ада.
Днем они где-то
в таинственных темных местах,
спортзалах школ, пропахших потом семи поколений,
на кожаных матах,
на пыльных татами,
в измятых халатах,
в захватанных кимоно,
блестя напряженными лбами,
упорными ртами
сражаются в толковании феноменов
и смысла явлений.
Захваты, подкаты, обводки, классической школы уколы:
A gauche! A droit! Pas compter!
Вечером, утомившись, выходят в город.
Среди философов попадаются
симпатичные девушки
в вольных одеждах.
В бытовом отношении все непросто.
Гостиницы Тарту забиты.
Туристы ропщут.
Если рядом стоики - то ничего,
хуже - если эпикурейцы с блэкджеком и шлюхами,
ну а уж где киники на этаже - это же вовсе пиши пропало,
там все собачиной пропахло,
«Тройным» одеколоном
и телом, в битвах с миром закаленным.
(А ницшеанцы избили финских байкеров.)
Сложности также в ресторанах.
Мест нет.
Все столики заняты философами.
Они часами напролет читают меню.
Подходят к ним императивно
противные официанты:
«Вы уже готовы?»
А они в ответ такие:
«Мы еще подумаем».
30. День пионерии
Шура Сергеенко рассказывал
в их доме на улице Ленина
недалеко от велотрека
где колеса шуршали
по кольцу по кольцу по кольцу
жил пенсионер Подшивалов
почему-то запомнил фамилию
а были тогда такие детские
игрушки коробочка с ручкой
в ней объектив
кассета с восьмимиллиметровой
пленкой короткие мультики
закольцованные
собачки котики бабочки
для детей младшего школьного
октябрят ну и вот
этот Подшивалов
наладил у себя на дому
производство коротких
восьмимиллиметровых
эротических таких
роликов для этих игрушек
нанял какую-то Люсю
поил ее чаем подмигивал
снимал проявлял клеил кольца
ну Люся и Люся
пэтэушница из их же подъезда
Шура говорил пробы негде ставить
раздевалась трясла собой
поворачивалась там по-разному
Подшивалов свою продукцию
сбывал пионерам и комсомольцам
старшего и среднего школьного
у него и схема была
первую кассету дарил вместе с игрушкой
за каждую новую брал по рублю
может и неправда я не знаю
сам не видел а Подшивалова
Шура мне показал однажды
старый хрен в пиджаке
с серым пыльным лицом
с газетой в кармане
с кефиром в авоське
одышливо подымался по лестнице
темный подъезд без лифта
дом в глубине двора
почти сорок лет назад
где теперь Шура
где теперь те пионеры
комсомольцы октябрята
а может быть все как было
а может и Подшивалов живой
ну а что за девяносто
ветеран как ветеран
газета в кармане
в авоське кефир
в подъезде пахнет кошками и супом
и Люся может быть все трясет
частями своего тела
по-разному поворачивается
и пленка все крутится
все крутится все крутится
все крутится все крутится
все крутится все крутится
все бегает по кольцу
восьмимиллиметровая
31. Бедные рифмы
А я ведь однажды бывал в подземельях Останкинской башни.
Мой вергилий сказал: «Посмотри:
до этого-то места многие доходят, а вот дальше
начинается то, что у нас тут на самом деле внутри».
Тускло светили лампочки, пахло анашой,
на стенах были надписи «Legalize it»,
бетонная слепая кишка уходила вглубь, петляла, забирала налево.
Проводник куда-то исчез, и я очутился в небольшой
комнатке, обитой войлоком. В такую максимум что влазит -
трое неизвестных в рогатых масках с кинжалами и обнаженная дева.
Но не было там никаких сатанистов.
Не было там внутри у них ничего. Просто комнатка, и если приглядеться,
видно, что дальше коридор поднимается вверх,
но посредине решетка. Никуда отсюда не деться -
надо возвращаться туда, где теперь, неистов,
беснуется полк журналистов с приданной ему ротой спецпублицистов
и секретным взводом чирлидеров-аналитиков, исполняющих головами тверк.
Это было давно, лет пятнадцать назад,
с той поры утекло много жидкостей.
Кто там после бывал? кто бросал туда взгляд?
и какой теперь склад там лежит костей?
32. Окказиональная поэзия
давайте вспомним пушкина
простым и тихим словом
он вырос там опушке на
родном лесу в суровом
его державин отловил
привлекши гласом трубным
и в гроб сходя благословил
своим шаманским бубном
до восемнадцати годов
лежал он на опочке
потом как царь среди котов
ходил он по цепочке
идет налево говорит
элегии народу
идет направо говорит
торжественную оду
все ждали книги новые
и дождались от гения
бориса годунова и
онегина евгения
потом цепочка порвалась
и убежал он в лес
и там-то гнойный ловелас
убил его дантес
но принесли его домой
и дали съесть морошки
и оказался он живой
а умер понарошке
вовек не зарастет тропа
к его избушке n’est-ce pas?
33. Вслед Тютчеву
невыносимая для сердца эстонская старушка
с махонькой собачкой-старичком
раньше собачка была бодрее
старушка-то еле ходит
на перекрестке не успевает на зеленый перейти
а собачка перебегает старичок на зеленый
трусцой такой
и потом возвращается обратно к старушке
а покуда старушка возится в мусорном контейнере
старичок-собачка успевает пометить все
но тут недавно иду и вижу
сдал старичок сдал
устал
устал собачка и лежит на траве
лежит на траве и дрожит головой
дрожит головой но еще живой
высунул язычок еле дышит старичок
а старушка-то нет
старушка бодро так в контейнере копается
покуда с яблонь нежный цвет
ей на плечи осыпается
34. Опыт противопоставления
мир такой многополярный
а нисколько не бинарный
путин иногда солярный
путин иногда лунарный
путин огненный и водный
путин каменный и ватный
путин углеводородный
детородный и возвратный
полон пыла и огня
путин смотрит на меня
ну а я другое дело
я гляжу в свое окно
там идет младая дева
как индийское кино
35. О поэте и поэзии
строгий петр сказал: стихи бывают такие:
обычные слова в обычном порядке
необычные слова в обычном порядке
обычные слова в необычном порядке
необычные слова в необычном порядке
в общем, это неважно, сказал нервный павел
стихи бывают такие:
не плющит и не колбасит
плющит но не колбасит
не плющит но колбасит
плющит и колбасит
да ладно, сказал александр:
поэзия должна быть глуповата
но мощностью в четыре тераватта
тверда как камень и сладка как вата
чтоб вечно калевала гайавата
и чтоб звезда горела над сосной
в невыносимой местности лесной
36. Гроза в полусне
Что это, думал я сквозь сон, за гигантская снегоуборочная машина в июне под окнами?
Что за титаны там вытряхивают жестяное пляжное покрывало?
Проснулся, глянул в окно: камвольное индустриальное небо висит косыми волокнами.
Белою ртутью вдруг сыпануло, с каштанов все завязи поотрывало.
Эти голубиные шарики, перепелиные, пенопластовые,
этот магний, эта бронза, эбонитовые палочки, натертые тряпочкой,
эти потоки по тротуарам несущиеся, на школьной карте распластанные:
тут тебе и Дон, и Нева, со всею прилагающейся корюшкою и ряпушкой.
Геополитика грязи. Штабные карты безумия.
Ополченцы копаются в мусоре. Коготок увяз, Монтесума!
Так рылись когда-то уцелевшие в полуостывшем пепле Везувия -
а вдруг повезет и найдется в твердой валюте крупная сумма.
Коготок увяз, попалася птичка, прощения просим.
Галка сидит на карнизе. Кот глядит на нее с подоконника.
Лето такое холодное, что в общем почти что осень:
средний день в июне чуть теплее, чем лоб у покойника.
37. Сегодня слышал я во сне стихи о пальме и сосне
1.
Кустракиты, сидя над рекою,
Лежа над рекою или стоя,
Проживая там постоянно,
Смотрят искоса на реку почему-то,
Клонят голову отчего-то,
Трудно высказать им, кустракитам,
Что там на сердце у них накопилось,
Есть у них и камыши, и закаты,
Комары звенят над камышами,
Лягушата кушают букашек,
Рыба сонная в реке играет -
То хвостом ударит, то уходит
В глубину, где утопленицы пляшут;
Кустракиты, сидя над рекою,
Пребывают в настроении печальном,
Есть у них прекрасная природа:
Кислородный замок мирозданья,
Звезды в небе и речные рыбы,
И березка рядом, и рябина,
Да хорошего нет настроенья.
2.
Большевасы в настроении отличном
Пребывают практически все время,
Похохатывают большевасы,
По плечам похлопывают друг друга,
Вечерами негасимые окна
Обнимают их, как музейные рамы:
Вот сидят за столом большевасы,
Наливают себе медного чаю,
Нарезают колбасы из пластмассы;
Холодильник урчит, как желудок
Телевизор гудит, как начальник,
Показывает фабрики железа,
Заводы углеводородов,
Культуры прекрасной и всеобщей
Достижения и победы;
Показывает улицы с домами,
В которых проживают большевасы
И все - в настроении прекрасном,
Все время - в настроении хорошем,
Ну практически почти что постоянно.