(no subject)
Сон с сильным переживанием
Большой и сильный избалованный ребёнок лежал на большой двуспальной кровати в гостиной. Он превратил гостиную в место своего обитания, в свою спальню и кабинет. К гостиной примыкала еще одна, смежная с ней комната, довольно маленькая, а от кухни в гостиную вёл длинный коридор.
По длинному коридору бегала полненькая крепкая женщина лет пятидесяти. Она носила в гостиную еду из кухни, прибиралась, выполняла различные просьбы и поручения большого ребенка. Она очень суетилась, но со всем справлялась и ни минуты не сидела без дела. Зайдя в гостиную, она каждый раз бросала заботливый взгляд на ребёнка, пытаясь угадать, что ему может быть нужно. В этом взгляде всегда было и немного страха - она боялась обнаружить его грустным, недовольным, плохо себя чувствующим.
Если ей казалось, что ребенок в плохом настроении (хотя он мог просто задуматься и потому нахмурить лоб), она заботливо спрашивала: ничего ли не случилось? Ребенок всегда отвечал на этот вопрос грубо или раздраженно: нет, ничего или отстань.
Эта женщина была матерью ребенка. А большому ребенку было почти тридцать лет.
Он лежал в постели с грязным бельем, так как он не позволял своей матери менять белье, пока оно не становилось невыносимо грязным. Ему не хотелось вставать с постели, отвлекаться от своих дел, игр, мыслей, а потому он не позволял менять бельё.
В маленькой комнате жил его брат. Он был старше ребенка на два года, имел длинные чёрные блестящие волосы и жидкую растительность на лице. Он был неприятен тем, что ничего ровным счётом собой не представлял. Он был никем. Он много смущался, и когда смущался, весь съеживался. Эти его ужимки были заразительны и его собеседнику всегда было очень трудно сдержаться, чтобы не начать передразнивать его.
Я была невестой большого ребенка, но ребенок бросил меня. Он нашёл более красивую. Когда мы были вместе, гостиная не была такой неряшливой. В ней было очень много комнатных растений и мы жили как в джунглях или в райском саду. Мы читали вместе книги, играли в шахматы или нарды, смотрели кино. Да, мы много времени проводили в постели, играясь друг с другом как два зверька, целуясь, обнимаясь, щекоча друг друга, смеясь. Просто лежа рядом и наслаждаясь присутствием друг друга. Запахом, теплом тела и прикосновениями к нему. Мы были одни в этой комнате. Не было брата и двери в его, смежную, комнату тоже как будто не было. Не было длинного коридора и не было матери. Никто не носил нам еду, мы ели в кафе и ресторанах. У нас всегда было чисто, хотя никто не бегал и не суетился со щеткой или тряпкой в руках. Не было матери, но было уютно, тепло и чисто. Не было большого ребенка - был мой мужчина.
Однажды я увидела на улице девушку, которая была не такая умная, как я, но такая же сильная. Но главное - она была более красивая. У неё было очень красивое тело. Лицо её, конечно же, не было красивее моего, так как красивее моего лица нет на свете. Она шла, наслаждаясь собой, и каждое своё движение проверяла в витринах. Она обожала зеркала. И она была очень грациозна.
Потом я видела, как она танцевала. Она чувствовала музыку и имела идеальное тело. Поэтому её танец заставил меня завидовать ей.
На следующий день вечером мой мужчина привёл эту девушку к нам домой. И лёг с ней спать. Не помню, где спала я. Но помню, что мужчина стал большим ребенком.
На следующий день у меня было много дел. Я много ходила по городу, мне некогда было думать о случившемся, но одна мысль стучала у меня в голове: я больше не его невеста. Эта мысль захватывала дух и заставляла сердце биться чаще, но ум мой был в оцепенении. Он не хотел принимать эту мысль, он отталкивал ее, притворяясь неспособным понять такие сложные умозаключения, нарочно путаясь. Сердце помогало ему, стуча: не верю, не верю, не верю.
В одном из переулков, мощеных булыжником, я встретилась с братом моего бывшего мужчины, теперь большого ребенка. Он предложил прогуляться и во время прогулки начал ухаживать за мной. Я поддалась. Тогда мне было непонятно, почему я поддалась. Да я и не размышляла вовсе. Но сейчас могу сказать: меня пугала мысль о том, что я больше не буду рядом с моим мужчиной, то есть уже ребенком.
Я стала жить с братом ребенка в смежной с гостиной комнате. Появилась мать. Мы жили вместе в одной квартире: ребенок и его новая женщина, я, брат ребенка и мать. Я была счастлива, что живу с ребенком в одной квартире. Я была рада, что у него красивая женщина. Я смотрела на него обожающим взглядом, когда он лежал с нею в постели. Я встречала их у двери, когда они вдвоем приходили с улицы. Смотрела, как женщина снимает сапоги и думала, какая она красивая.
Они спали вдвоем в грязной постели. Мать заходила к ним в комнату, даже когда они занимались сексом. Это не смущало ни их, ни её. В этот момент он мог обратиться к матери, попросить её о чем-нибудь.
Я стояла у двери комнаты брата, когда они занимались сексом. И слушала. Я слышала, как он стонал. Точно так же, как стонал со мной. И я представляла себе, как вместе с ним поднимается и опускается лежащее на его спине грязное одеяло. У нас так никогда не было. Мы не занимались этим под одеялом. И постель была чистая.
И когда он стонал - точно так же, как стонал со мной, - это были самые мучительные для меня минуты. Тогда я понимала, что я несчастна. Несмотря на то, что я живу рядом с ним - я несчастна. Ему надо было бы вовсе перестать стонать, либо вновь начать стонать со мной - тогда бы я стала счастливой.
Как-то раз я сидела на кухне и смотрела на эмалированные тазы, расставленные зачем-то матерью. На кухне стоял пар. И тут я поняла, что у меня в голове точно такой же пар. И это была первая ясная мысль, которая пришла мне в голову с тех пор, как он привёл новую женщину. Я впервые смогла посмотреть на себя со стороны и мне стало смешно и стыдно того положения, в котором я себя обнаружила.
Я от горя бросаюсь на шею брату большого ребенка - как женщина без гордости, неразборчивая и нечистоплотная. Более того, я продолжаю жить в одной квартире с моим бывшем мужчиной. И его это раздражает. Но я этого не замечаю. Я униженно, как собака, просящая внимания или прощения, виляю хвостом, заглядываю в глаза и доедаю объедки с их любовного пиршества, нюхаю запахи их ложа.
Это пятнает его - он любил презренную женщину! Нельзя, нельзя пятнать его, он должен остаться идеальным - таким, каким был когда-то со мной.
В течение нескольких недель я была сумасшедшей. Я сошла с ума от горя. Хорошо, что только на время. Я бегу собирать вещи.
Я зову своего бывшего мужчину. Он встаёт с постели, чтобы поговорить со мной. Я говорю ему: я была сумасшедшей. Я просто заболела от горя. Я не хочу, чтобы ты меня презирал. Если я люблю тебя, я должна быть с тобой. Если я люблю тебя, но моё присутствие тебя пятнает, я должна уйти. Мне стыдно, что я так долго не владела своим умом и эта мысль не пришла мне раньше.
***
Как будто маленькие разноцветные птички резвятся в ветках наших комнатных растений. Так хорошо, ярко, цветно, звучно, солнечно и тепло в нашем доме. Мы сидим на постели и смотрим друг другу в глаза и улыбаемся. И мы не помним ничего плохого. Я только помню, что, когда кончилось плохое, я решила для себя - всегда смотреться в витрины и во все зеркала.