(no subject)
Жак-Пьер, как он есть.
Легенда о Жак-Пьере и его театре.
Было дело, когда во Франции костры горели на площадях каждый день и еретиков жарили на них гораздо чаще, чем я жарю курицу себе на ужин, и когда каждой ведьме снилось, что дьяволы тащат ее в самый ад, жил во Франции человек, звали его Жак-Пьер, и ходил он по дорогам с кукольным театром. И не был Жак-Пьер праведником, но и грехов за ним было не так много - любил он сквернословить и девок бесчестить, и выпить любил. А не любил он платить за выпитое, что понять тоже можно. Ехал театр Жак-Пьера по дороге, и почудилось ему, что кто-то зовет на помощь. Помянул Жак-Пьер врага рода человеческого, однако кобылу остановил и пошел посмотреть, кто это там. И нашел он человека, который одет был в черные одежды и не крестился, как все добрые люди. Человек сказал, что бежал он от святых отцов, а те гнались за ним, и неудивительно, потому что человек тот был страшный еретик.
Только Жак-Пьер в то время очень был сердит на святых отцов, потому как неделю назад намяли ему бока студенты-богословы. И велел он человеку залезть в цветастую рухлядь в повозке и сидеть тише дохлой мыши. Так он и сказал, и приехали они в большой город. И человек в черном благодарил их за спасенье, так как даже еретик ценит свою никчемную жизнь. Но Жак-Пьеру уже не было дела до спасенного человека, так как заглянул он в его кошелек, пока тот спал, и не нашел там ни единого су, не нашел ни пенни, ни лиры, ни песо, ни какой другой монеты. И нечему тут удивляться, потому что святые отцы в своей святости тоже деньги очень любят. Так что театр Жак-Пьера стал ставить спектакль и горожане смеялись. Но один из кукловодов подвернул ногу и упал и сказал, что не может больше играть.
Тогда Жак-Пьер рассердился, достал кнут и заорал, что плевать ему на ноги и руки, и на все остальное, что в его театре все должны играть, что каждый тут может умереть только до спектакля или после, и вообще, спектакль надо играть даже если ты мертв. Человек в черном, о котором все почти забыли, вдруг поднял голову и тихо сказал, что не следует так говорить, что это грех перед Господом. Жак-Пьер поперхнулся, но потом разозлился еще больше, и прокричал, что не еретику учить его и если кому-то что-то не нравится в его пестром балагане - то городская стража и святая инквизиция всегда готовы выслушать его. Человек в черном встал и ушел. А Жак-Пьер долго еще ругался и поминал то святую церковь, то врага рода человеческого, пока не лег спать, но и во сне бормотал он проклятия.
На следующий день Жак-Пьер увидел на площади человека, которого спас и прогнал. Еретика должны были сжечь, как и полагается поступать с еретиками. Жак-Пьер плюнул и поехал дальше. Но с тех пор странные вещи стали твориться в театре. Так уж заведено, что в бродячем театре никто никого не спрашивает ни о прошлом, ни о будущем. Люди приходят в поисках лучшей доли и уходят в поисках лучшей доли. Но не бывает так, чтобы столетие проходило за столетием, а хозяин театра не старел и не умирал. Но все так же Жак-Пьер ездит по дорогам, все так же ругается нечестивыми словами. Уже нет с ним никого, кто помнил бы человека в черных одеждах, но с тех пор любой, кого примет он в свой театр, остается таким же молодым, как и был - и не состарится ни на один день, пока играет он в театре Жак-Пьера. Но все так же Жак-Пьер машет своей плетью и требует, чтобы спектакль не прекращался по такому пустяковому поводу, как увечье или смерть.
Рандир. 2006
Легенда о Жак-Пьере и его театре.
Было дело, когда во Франции костры горели на площадях каждый день и еретиков жарили на них гораздо чаще, чем я жарю курицу себе на ужин, и когда каждой ведьме снилось, что дьяволы тащат ее в самый ад, жил во Франции человек, звали его Жак-Пьер, и ходил он по дорогам с кукольным театром. И не был Жак-Пьер праведником, но и грехов за ним было не так много - любил он сквернословить и девок бесчестить, и выпить любил. А не любил он платить за выпитое, что понять тоже можно. Ехал театр Жак-Пьера по дороге, и почудилось ему, что кто-то зовет на помощь. Помянул Жак-Пьер врага рода человеческого, однако кобылу остановил и пошел посмотреть, кто это там. И нашел он человека, который одет был в черные одежды и не крестился, как все добрые люди. Человек сказал, что бежал он от святых отцов, а те гнались за ним, и неудивительно, потому что человек тот был страшный еретик.
Только Жак-Пьер в то время очень был сердит на святых отцов, потому как неделю назад намяли ему бока студенты-богословы. И велел он человеку залезть в цветастую рухлядь в повозке и сидеть тише дохлой мыши. Так он и сказал, и приехали они в большой город. И человек в черном благодарил их за спасенье, так как даже еретик ценит свою никчемную жизнь. Но Жак-Пьеру уже не было дела до спасенного человека, так как заглянул он в его кошелек, пока тот спал, и не нашел там ни единого су, не нашел ни пенни, ни лиры, ни песо, ни какой другой монеты. И нечему тут удивляться, потому что святые отцы в своей святости тоже деньги очень любят. Так что театр Жак-Пьера стал ставить спектакль и горожане смеялись. Но один из кукловодов подвернул ногу и упал и сказал, что не может больше играть.
Тогда Жак-Пьер рассердился, достал кнут и заорал, что плевать ему на ноги и руки, и на все остальное, что в его театре все должны играть, что каждый тут может умереть только до спектакля или после, и вообще, спектакль надо играть даже если ты мертв. Человек в черном, о котором все почти забыли, вдруг поднял голову и тихо сказал, что не следует так говорить, что это грех перед Господом. Жак-Пьер поперхнулся, но потом разозлился еще больше, и прокричал, что не еретику учить его и если кому-то что-то не нравится в его пестром балагане - то городская стража и святая инквизиция всегда готовы выслушать его. Человек в черном встал и ушел. А Жак-Пьер долго еще ругался и поминал то святую церковь, то врага рода человеческого, пока не лег спать, но и во сне бормотал он проклятия.
На следующий день Жак-Пьер увидел на площади человека, которого спас и прогнал. Еретика должны были сжечь, как и полагается поступать с еретиками. Жак-Пьер плюнул и поехал дальше. Но с тех пор странные вещи стали твориться в театре. Так уж заведено, что в бродячем театре никто никого не спрашивает ни о прошлом, ни о будущем. Люди приходят в поисках лучшей доли и уходят в поисках лучшей доли. Но не бывает так, чтобы столетие проходило за столетием, а хозяин театра не старел и не умирал. Но все так же Жак-Пьер ездит по дорогам, все так же ругается нечестивыми словами. Уже нет с ним никого, кто помнил бы человека в черных одеждах, но с тех пор любой, кого примет он в свой театр, остается таким же молодым, как и был - и не состарится ни на один день, пока играет он в театре Жак-Пьера. Но все так же Жак-Пьер машет своей плетью и требует, чтобы спектакль не прекращался по такому пустяковому поводу, как увечье или смерть.
Рандир. 2006